[Daughter — Still] https://vk.com/audios115755283?q=Daughter%20still§ion=all
В стерильно чистых больничных коридорах было людно. Миниатюрная девушка с двумя лихо покачивающимися в такт её движениям рыжими хвостиками шла быстрым шагом, изредка поправляя белый больничный халат. Рядом с ней следовала доктор, которая на ходу объясняла ей ситуацию. — Он потерял очень много крови. Процент площади ожога составляет 65%. Состояние было критическим, и мы чудом вытащили его с того света, — отчитывалась доктор Сорано. — Мы поставили его на очередь на пересадку кожи. В остальном же опасность миновала. — Ох, мой брат — известный баловень судьбы, — улыбнулась девушка. В руках она держала букет цветов и корзинку с фруктами. — Прошу вас, будьте осторожны. Пациенту нужен покой, и лишние волнения могут привести к необратимым последствиям. — Доктор остановилась напротив больничной палаты номер девять. В глазах её читалось беспокойство, и рыжеволосая девушка, видя это, постаралась вложить в свой голос как можно больше теплоты. — Доктор, будьте уверены, я очень люблю своего брата и сделаю всё, чтобы его ничего не побеспокоило. — Что-то внутри неё опасно сжалось, когда маска под напором истинных чувств затрещала на лице. Последующие слова зазвенели натянутой струной, готовой в любой момент порваться. — Поверьте мне. Доктор, кажется, ничего не заметила, и Кейт, мило, насколько хватало её терпения, улыбнувшись, прошла в палату. Как только дверь за ней закрылась, улыбка сползла с лица. Она подняла голову и встретилась взглядом с одним тёмным глазом пациента. Вторая половина лица была скрыта за повязкой. Он смотрел твёрдо и ясно, словно не он был прикован к больничной койке. Словно не из него вились десятки трубок, а половина тела была перебинтована. Словно не он вчера чуть не умер. Кобра выглядел так же, как и всегда. Уверенно и непоколебимо. И это вывело её из себя сильнее, чем она могла предположить. Корзина и цветы полетели на пол, в то время как Кейт, разъярённая, подлетела к койке и схватила Кобру за грудки больничной рубахи. Он даже не поморщился. — Как ты смеешь? — прошипела она дикой кошкой. — Как ты смеешь смотреть так, будто ничего не случилось? Кобра не шелохнулся. — А что прикажешь? Разразиться плачем? Уволь. Я не плакал по Зерефу, не буду плакать и по Нацу. Не отпуская ворота, Кейт внимательно осмотрела лицо мужчины, ища признаки лжи. Он всегда был таким, и за столько лет знакомства она знала, когда он лгал. Она знала о часах тишины, которые Кобра провёл после известия о смерти Зерефа. Да, он прав. Он не лил слёз, он занимался самобичеванием, ведя свою внутреннюю борьбу. Но здесь и сейчас во взгляде Кобры не было ни капли затаённого горя. Лишь пустота. — У нас появилась крыса, — прошипела она. — Может, это ты? Подозрительно, что два твоих босса погибли. — А если и так? — усмехнулся мужчина, бросая ей вызов. — Что будешь делать? Кейт не моргнув ответила: — Убью тебя. В палате повисла тишина, прерываемая лишь голосами, доносящимися из больничного коридора. Кейт говорила серьёзно, готовая в любой момент достать стилеты, спрятанные в рукавах её свитера, но прежде, чем она успела сформировать мысль, Кобра зашёлся в приступе кашля. Девушка тут же отпустила его, поражённая тем, как что-то, спрятанное глубоко внутри неё, неистово потянулось к согнувшемуся в кашле человеку в искреннем желании помочь. Чувство это было инородным в её теле, и она тут же заглушила его. — Будь спокоен, — холодно проговорила она. — Мы уже проверили тебя. Впрочем, несложно было догадаться, с чьей подачи Акнология всё узнал. Кобра вопросительно посмотрел на неё. Стараясь делать вид, что вид крови на белых простынях её не волнует, Кейт повернулась к окну. — Мавис. — Крошка Мавис? — спросил мужчина, непонимающе сведя брови у переносицы. — В своих играх вы с Нацу слишком близко подпустили её к себе. — Она была полезна, — парировал он. — Да, — Кейт обернулась. — И это стоило нашему боссу жизни. Между ними вновь завязалась немая борьба. Кейт никогда не понимала привязанности Нацу и Кобры к этой слабой девчонке. Они, словно заглаживая вину перед Зерефом, пытались сделать всё, чтобы малышка Мавис была довольна. Кейт уважала её за преданность, но иногда маниакальный огонь в глазах этой девчонки пугал. — Что вы собираетесь делать дальше? — спросил Кобра отстранённо, но Кейт было не обмануть. Он переживал за Мавис. За малышку Мавис, которая была настолько разбита и подавлена после смерти Зерефа, что потеряла голос. А когда вернула его, пришла к нему, к Кобре, к человеку, который должен был защищать её возлюбленного, но защитить не смог. Если подумать, то всё вставало на свои места. Тогда, когда Кобра должен был защищать своего босса, он защищал Нацу во Франции. Возможно, что-то в её искажённом горем сознании говорило ей, что Нацу и Кобра были повинны в смерти Зерефа не меньше Акнологии? Но для Кейт это не имело значения. Малышка Мавис оплошала. А значит, у малышки Мавис была только одна участь. Кейт встретилась взглядом с Коброй, и в голосе её не было сомнений. Лишь твёрдая решимость: — Кровь я омою кровью. — Это решение всех? — единственное, что он спросил. И впервые она не могла прочесть, о чём он думал. — Нет, — ответила она. — Это моё собственное решение. Зодиаки более не сотрудничают с Ночью. Зодиаки… — В ней заиграла кровь, как когда-то, когда они с братом были одиночками. Её слова звучали с гордостью и нескрываемой угрозой. — …более не подчиняются никому. Внутренне усмехнувшись от промелькнувшего в глазах мужчины напряжения, Кейт медленно закружила по палате. — Нас объединял лишь Нацу, — продолжила она. — После смерти единственного Драгнила мы вновь вольны делать, что хотим. Каждый решил пойти по собственному пути. — Голос Кейт стал угрожающе тихим. — Малышка Мавис — моя личная инициатива. Я не успокоюсь, пока собственноручно не перережу глотку этой суке. — Кейт подошла к Кобре, наклонилась, и в голубых глазах её он увидел лишь ненависть. Она не шутила. И по его спине пробежал холодок. — Будешь её защищать, — зашептала она, не прерывая зрительного контакта, — я убью и тебя. Ещё секунду она смотрела ему в глаза, после чего выпрямилась, взмахнув своими рыжими волосами, и быстро направилась к двери. У самого выхода её остановил голос: — Нацу бы не хотел её смерти. Кейт усмехнулась, горько и вымученно. — Если он этого не хотел, ему нужно было остаться в живых. Сейчас его желания не имеют никакого значения. Дверь в палату номер девять захлопнулась.***
Сквозь сон она почувствовала приятный аромат омлета с беконом и от предвкушения, ещё не до конца проснувшись, улыбнулась, с наслаждением потянувшись. Тело отозвалось жалобным хрустом, и она открыла глаза, подавив широкий зевок. Она не помнила, что ей снилось, но это что-то отзывалось в ней лёгким беспокойством, которое она тут же отогнала, как только увидела, что сквозь приоткрытые шторки проникает яркий солнечный свет. Живот жалобно забурлил, напомнив хозяйке про запах омлета. Из кухни доносились приятные мотивы Норы Джонс и симфония аппетитного завтрака и кофе. Люси улыбнулась, соскочив с кровати, и направилась в сторону кухни. — Смотрела бы на эту картину вечно, — сказала она, облокотившись о дверной косяк. У плиты, тихо подпевая телефону, хозяйничал Нацу, который в этот самый момент ловко переворачивал блинчики. Он повернул голову, усмехнувшись. — Садись за стол, соня. Уже практически всё готово. Люси запахнула халат, ленно шаркая тапочками, прошла к столу. Ей хотелось глупо улыбаться от того, как прекрасно началось утро. Нацу в фартуке с мышиными усиками, который она подарила ему, выглядел по-домашнему мило. Он поставил перед ней тарелку с омлетом. — Какие у нас сегодня планы? — спросила она с вилкой во рту. Готовка Нацу как всегда была потрясающей. Нацу замялся, наливая ей с турки кофе. — У меня сегодня дела в компании до шести. — Не получится отложить? — поникла Люси. — Сегодня такой хороший день. Мы могли бы погулять. Я давно не была в Лондоне. Сходили бы в Сент Джеймс, покормили уток. Что-то в поведении Нацу было странным, подумала она. Он нахмурился так, как он обычно хмурился, когда что-то недоговаривал. Люси в последнее время всё чаще стала замечать эту его привычку. — Да, — наконец ответил он, сев напротив. — Думаю, что смогу. Улыбнувшись широко, до лучиков в глазах, Нацу встретился с ней взглядом, и странная мысль пролетела у неё в голове. В этот момент он решил, что всё закончится сегодня.[David Arnold, Michael Price — She Was Different] https://vk.com/audio?q=david%20arnold%20she%20was%20different
Люси словно окатили ледяной водой. Комната вокруг начала плыть, а она не могла оторвать глаз от улыбающегося лица Нацу. Кажется, это был последний раз, когда она видела его таким. Близким. Родным. Её. Люси зажмурилась, не желая видеть этого лица. Почему-то ей казалось, что ещё чуть-чуть, и всё рухнет. Что рухнет? Когда она открыла глаза, вокруг была чернота, и лишь Нацу всё так же сидел напротив неё. Но не тот Нацу из её счастливых воспоминаний. А тот, которого она видела на крыше. Этот Нацу не улыбался. Он смотрел на неё хмуро, и сталь в его взгляде пугала её. Кровавая полоска скатилась по его лбу, когда он громко сказал: — Не ввязывайся. На белой майке начало разрастаться красное пятно. К её горлу подкатила тошнота. — Не ввязывайся, Люси. Она вновь зажмурилась, но даже сквозь закрытые веки она видела, как его лицо покрывается кровью. Как рука неестественно выворачивается. Она слышала хруст. Видела, как рвётся плоть, а в ушах звенело: «Не ввязывайся». Скрежет тормозов. Удар. Люси открыла глаза. Она так же лежала в кровати, но это единственное, что было схоже с её сном. Комната была меньше, не было никаких запахов или музыки. Лишь бьющий по стеклу дождь. На языке остался неприятный вкус утренних нечищеных зубов, а во всём теле — тяжесть, с которой она уснула. Она посмотрела на время в телефоне. 15:45. В 7:59 она узнала, что Нацу умер. Эта простая мысль не вызвала никаких чувств. Констатация факта. Девушка перевернулась на спину, вперив взгляд в потолок. Почему-то её сон казался более реальным, чем сама реальность, в которой Нацу Драгнила больше нет. Она лежала в пустой комнате, слушая мерный стук дождя, и пыталась разобраться в своих чувствах. В её голове была пустота, а на сердце — тяжесть. Вчера кое-как могла стоять на ногах, когда Роуг, приехавший в больницу после звонка Лисанны, забрал её домой. Она помнила, как крепко держала его за руку, а он повторял как мантру: «Всё будет хорошо». Она помнила, что не могла ни о чём думать. Он умер, звучало у неё в голове. Слёзы высохли. Слёз больше не было. Люси резко села, запустив руки в волосы. Её раздирало на части. Комната давила своей серостью, и единственное, что она знала наверняка: самым огромным её желанием сейчас было оказаться в той комнате из сна. — Люси, — раздался тихий зов у двери. Девушка медленно подняла голову, встретившись с обеспокоенным взглядом Роуга. Она вымученно улыбнулась. — Всё будет хорошо, — вторила она ему. Он быстро преодолел расстояние, разделяющее их, и крепко обнял её. Каким облегчением было спрятать своё лицо в его футболке. Почувствовать, что она не одна. — Глупо спрашивать об этом. Но как ты? Люси покачала головой, крепче прижавшись к парню. — Не хочу об этом говорить. — Но об этом надо говорить. Она помнила, как он обнимал её вчера. Крепко, шепча успокоительные слова. Он вытащил её из депрессии два года назад и сейчас снова был рядом, хоть и знал, что для неё значил Нацу. Она не заслужила его. — Не знаю… — зашептала она, пытаясь понять, что с ней происходит. — Вчера, когда я увидела, как мотоцикл разбился… — Ты видела? — спросил Роуг, гладя её по волосам. В его объятьях она смогла немного расслабиться, растворяясь в его голосе и касаниях. — Да. Это всё произошло на моих глазах, — прошептала она. — Я сидела в ресторане… Роуг усмехнулся: — Это туда ты сбежала с моего представления? В ресторан? В этом вопросе не было обиды или обвинения. Лишь живой интерес. — Да. — Она виновато сжалась. — Прости меня за это. Я думала, что это важно. «Это касается твоего отца», — прозвучали в её голове слова, сказанные Мавис Дреяр. Люси напряглась. — Что-то не так? — заметив изменения, спросил парень. Были ли слова Мавис правдой или же всё это было фарсом? Она предала Нацу, сдав его Акнологии. Она была повинна в его смерти, и она сидела напротив неё, рассказывая сказки об отце. — Вспомнила кое-что. — Что? «Я видела твоего отца, и он был далеко от клиники». — Девушка, которая позвала меня в ресторан… — Ей необходимо было сказать это вслух, чтобы понять всю абсурдность слов Мавис. — …сказала, что мой отец сбежал из клиники. Под руками она почувствовала, как Роуг напрягся. Он чуть отпрянул, нежно обхватив её лицо руками, и в тёмных глазах его она увидела своё отражение: потерянное и измученное. — Ты ведь понимаешь, что это глупость? Мы были с тобой там недавно. — Да, — кивнула она. — То же самое сказала и я. Мне кажется, что всё это было только для того, чтобы я оказалась там. Она, скорее всего, просто тянула время. Роуг вопросительно изогнул бровь. — Зачем бы ей понадобилось тянуть время? — Не знаю, — прошептала Люси, пытаясь вспомнить весь их разговор до того, как она услышала перестрелку. — Не знаю и не хочу знать. — Так… Этот парень, Нацу… Ты видела, как он врезался? — спросил Роуг, не отнимая рук от её лица. Она кивнула, не в силах смотреть ему в глаза. — И ты уверена, что он умер? — Да, — ответила она, а перед глазами предстал образ доктора, вышедшего из операционной. «Он умер». Слова, которые она надеялась никогда не услышать. Роуг вновь крепко её обнял, даря своё тепло и поддержку. Люси закрыла глаза, пытаясь прогнать картины вчерашнего вечера. — Всё будет хорошо. Я с тобой. И пока он пытался её успокоить, она пыталась понять, почему ничего не чувствовала. Дождь усилился.*** МИЛЛИАРДЕР ПОГИБ В АВАРИИ ПОД ГРАДОМ ПУЛЬ
17 августа, в 07:59 утра в лондонском госпитале Святой Марии от многочисленных травм погиб владелец Драгнил-Эир Нацу Драгнил. Мистер Драгнил попал в аварию, врезавшись на мотоцикле в выехавшую на перекрёстке фуру. Водитель фуры доставлен в тот же госпиталь в тяжёлом состоянии. Как сообщают очевидцы, миллиардер спасался от преследования. По нему был открыт огонь из винтовок. Полиция взялась за это дело и, как сообщают наши источники, настроена серьёзно, так как есть подозрения на связь Нацу Драгнила с американской мафией. За дальнейшими новостями следите на нашем сайте.***
[Lady Gaga, Bradley Cooper — I'll Never Love Again] https://vk.com/audios115755283?q=lady%20gaga%20i%27ll%20never%20love%20again§ion=all
Когда-то давно, уже кажется, что в другой жизни, она стояла на похоронах Зерефа Дрейса. Тогда шёл снег. Гроб был безукоризненно белым, и на том фоне они выглядели грязным пятном в своих чёрных костюмах. Люси смотрела за тем, как гроб уходил в землю. Как друзья Зерефа плакали, и чувствовала, как Нацу крепко сжимал её руку. В тот момент она отчётливо осознала, что на месте Зерефа мог оказаться он. Тогда эта мысль настолько напугала её, что она дала себе обещание, что сделает всё возможное, чтобы Нацу был как можно дальше от опасности. Она готова была вытерпеть всё, что угодно, вырвать его будущее зубами, но она хотела подарить ему спокойную жизнь. С ней. Или с кем бы то ни было. Главное, чтобы он жил. Сейчас она стояла в крематории Ночи, где когда-то нашёл своё упокоение Зереф. На этот раз в гробу из вишнёвого дерева, вычурно обитом изнутри алым бархатом, лежало мёртвое тело Нацу Драгнила. Ей позвонила Мизу. Без приглашения она бы не смогла попасть на территорию Ночи, и Люси была благодарна женщине за то, что та позволила ей попрощаться с ним, а не с пустым гробом, который завтра опустят в вырытую могилу рядом с Игнилом Драгнилом. В длинных коридорах стояла тишина. Люси не доводилось быть здесь, но почему-то она знала, что эта тишина не была привычной для этого места. Здесь не было никого, кроме членов Ночи и Зодиаков. Никто ничего не говорил, лишь Мизу подошла к ней в самом начале, крепко обняла и прошептала: «Держись». Она улыбнулась ей в благодарность и кивнула, обещая. Ещё из знакомых лиц был Ник, который, будучи непривычно серьёзным, зашёл в комнату с гробом и вышел ровно через минуту, стремительно удалившись. Была Кейт, бледная и измученная, с синяком под глазом. Она посмотрела на неё, кивнув, будто они заключили какой-то пакт. Были ещё люди, но Люси не обращала внимания, стоя, как неживая. Она надела своё простое чёрное платье, и всё утро, всю дорогу сюда она провела как во сне. Люси не чувствовала, что едет на похороны Нацу. Её сердце молчало, отбивая спокойные уверенные удары. Все эти три дня, прошедшие с аварии, она провела в этом тумане отрицания. Ей казалось, что в любой момент Нацу мог позвонить ей, написать, дать ей знать, что всё произошедшее лишь её дурной сон. Но никто не звонил. Никто не писал. И Люси стояла не шевелясь, смотря и всё ещё отрицая. Гроб стоял в отдельной комнате, и каждый, кто хотел с ним попрощаться, входил туда по очереди. Люси была последней. Она вошла туда и остановилась, не в силах сделать ни шагу. Нацу выглядел как живой. Казалось, только плеча коснись, и он проснётся. Его волосы аккуратно причесали, а на дорогой пиджак прыснули его любимым одеколоном. Люси отмерла, сделав неуверенный шаг вперёд. Какая-то часть её верила, что её сердце знало всё лучше неё. Что она была такой спокойной только потому, что Нацу был жив. Как-нибудь, каким-нибудь волшебным образом опять обхитрил её, и сейчас она бы вошла в эту комнату, а он бы сидел в кресле со стаканом виски и, улыбнувшись, сказал ей: «Ты думала, я умер, «мышка»?» Но она стояла здесь, а перед ней был гроб. И отрицать и глупо верить уже не было смысла, хоть сердце всё ещё тихо молчало. — Ты идиот, Нацу Драгнил, — прошептала она надорвавшимся голосом. Люси неуверенно коснулась его руки, пытаясь удостовериться. Ледяная. Неживая. И крепко зажмурилась, пытаясь найти в себе слёзы, но их не было. Реальность настигла её вместе с холодом его тела. — Хотя это я глупая. Надеялась, что ты жив. Как бы я тогда тебе врезала, ты бы знал. — Она прикусила губу, чувствуя, как волной на неё накатывает паника. Эмоции, запертые эти несколько дней, начали вырываться, и её забила крупная дрожь. Но слёз по-прежнему не было. Глубоко вдохнув, она вытащила из сумочки серебряную цепочку с кулоном в виде монетки, на которой была вычеканена одинокая мышка. Люси задержала на ней взгляд, прогоняя у себя в голове далёкие воспоминания. — Как легко всё тогда было, да? — спросила она пустоту, обращаясь скорее к себе, чем к нему. Она подарила ему этот кулон на день рождения, а он вернул ей его, попрощавшись на крыше. — Знаешь… — Она с нежностью провела по поверхности монеты. — …я всегда старалась вести себя с тобой отстранённо, даже после того, как мы сблизились. Какая-то часть меня не могла поверить тебе, и я отгородила небольшой кусочек сердца от тебя. Я думала, если ты разобьёшь мне его, то, по крайней мере, эта часть останется нетронутой. — Люси улыбнулась, а внутри неё вместо гнилых цветов теперь была пустота. — Сейчас я больше всего жалею, что не была с тобой полностью открытой. — Она аккуратно вложила кулон в холодную руку, медленно наклонившись к его лицу. В последний раз Люси впитала в себя образ Нацу Драгнила, и впервые за три дня что-то кольнуло у неё в груди. — Я люблю тебя, — раздался еле слышный шёпот. — Надеюсь, ты нашёл свой покой. Люси судорожно выдохнула, оставив на его мертвенно-холодных губах последний поцелуй, и, не позволяя себе задерживаться, порывисто встала, быстрым шагом покинув комнату. Она заставила себя не оборачиваться. *[Hijiri Anze (Sekai Ichi Hatsukoi OST) — 18. 揺れる心] https://vk.com/audio?q=Hijiri%20Anze18
— Как ты? Люси подняла голову, с удивлением узнав в женщине Мизу Локсар. Она устроилась на мосту в Сент Джеймс парке с батоном в руках и компанией уток, которые гордо плавали под мостом. Когда-то она приходила сюда с папой, потом — одна, когда пыталась разобраться в себе и в своей ненависти. А потом гуляла здесь с Нацу, неизменно покупая свежий батон и мороженое. Люси горько усмехнулась, бросив кусочки батона в пруд. Две утки тут же подплыли, начав жадно поедать угощение. Она смотрела за ними и пыталась прогнать пустоту у себя в голове. Ей задали вопрос. А она не знала, что ответить. — Отстранённо, — прошептала Люси, не отводя взгляда от уток. Одна из них провела крылом по поверхности воды, и та пошла мелкой рябью. Отражение её лица исказилось. — Я словно сплю. Или смотрю за всем со стороны. Мне кажется, что я должна чувствовать что-то… Не знаю… Что обычно описывают в книгах? Боль? Пустоту? Должна ли я кричать в подушку и лить слёзы? Правильно ли я скорблю? Я не знаю, что я должна ощущать, потому что я не чувствую потери. И это пугает меня больше всего. Н… — Люси проглотила его имя, не в силах произнести. — Он… Он был для меня близким… Боже, самым близким человеком. Это не простое «я его люблю». Даже без этого… Он был моим другом. Он был тем, кому я смогла довериться впервые за долгое время, и в его присутствии я чувствовала то же, что я чувствовала, когда была жива моя мама. Когда умирает такой человек, разве не должна я сгорать от горя? — Люси смотрела на своё отражение в воде, задавая этот вопрос не Водолею. Самой себе. — Разве так я должна принять его смерть? Спокойно и отстранённо? — Глаза зажгли слёзы, и Люси с ужасом поняла, что ей хочется плакать не от горя. А от того, что она не могла это горе найти в себе. Это были слёзы разочарования. — Нацу достоин большего. Достоин, чтобы я была безутешна. Чтобы я потеряла способность мыслить, дышать, жить. Но не чувствую ничего. Только пустоту там, где должно быть горе. Мизу устроилась с ней рядом. Её длинные волосы были зачёсаны назад, и лицо, открытое и мудрое, смотрело куда-то вперёд, словно там были ответы на все её вопросы. — Каждый скорбит по-своему, — сказала она. — Не вся боль выражается слезами. Люси усмехнулась. — Да, но разве не странно, что даже боль я не чувствую? Мизу непонимающе посмотрела на неё. — Люси, я видела тебя тогда. — Она коснулась её плеча в поддержке. — И это не была реакция человека, которому всё равно. — Мне кажется… — Люси вновь посмотрела на свое отражение. — …я стараюсь таким образом убедить себя в том, что он жив. Знаешь, пока я не заплачу, это не станет реальностью. — Тебе нужно заплакать. Чем больше ты живёшь отрицая, тем больнее будет потом. Люси горько улыбнулась. Если бы она только могла. — Кстати. — Покопавшись в карманах, девушка достала ключ. — Он как-то попал ко мне. Возвращаю владельцу. Ключ был золотой, с высеченным знаком водолея. В последний раз она видела его при неудачном побеге из-под бдительной охраны Драгнилов. Люси удивлённо моргнула, когда женщина улыбнулась, отрицательно покачав головой. — Я сама отдала тебе его в больнице. Люси нахмурилась, сжав ключ в руке. — Но… зачем? Люси помнила, как важны были ключи для зодиаков. «Это моя принадлежность боссу. Верни его». Так она говорила. И сейчас Люси не могла понять, почему этот ключ оказался у неё. — Я решила последовать за тобой, — пожала плечами женщина. — Думаю, и Нацу бы хотел того же. — Нет, нет, нет, — покачала головой девушка, протянув ей ключ. — Я не могу его принять. Мизу аккуратно взяла её руку и сжала в ней ключ сильнее. Люси почувствовала странную силу, ощущая вес золота в руке. — Это никак не обременяет тебя. Это лишь значит, что я буду защищать тебя, где бы ты ни была. Зодиаки распались после смерти Нацу. Мы вольны в своих действиях. Кто-то, возможно, вернётся к старому ремеслу, но я хочу защитить то, что бы хотел защитить последний Драгнил, — Мизу улыбнулась ей по-матерински тепло. — У меня дочь, которая чуть старше тебя. И, если бы она осталась одна в этом мире, я бы хотела, чтобы нашёлся кто-то, кто бы смог её защитить. Люси вновь посмотрела на ключ, который призывно блеснул в свете солнца, и почему-то сжать его, крепко, и принять, казалось правильным. Люси улыбнулась, прижав ключ к груди. —Почту за честь. Вечер подступал к Сент Джеймсу. Утки взмахнули своими крыльями. Круги на воде искажали отражения деревьев, моста и двух женщин, крепко обнявшихся в общем горе. На небе зажглась первая звезда. * Вернувшись домой, она с удивлением встретила у своих дверей Кейт. — Я ждала, что ты решишь со мной поговорить, — начала она без приветствий. Люси прошла мимо девушки, открыв входную дверь. — Зачем? — спросила она, устало потерев виски. — Ты ничего не собираешься делать? Люси непонимающе посмотрела на гостью. — А я что-то должна делать? — спросила она, пройдя в комнату. Люси пыталась сделать вид, что не понимала, о чём говорила Кейт, но, к сожалению, она понимала. — Ты разве не хочешь? — не сдавалась девушка, проследовав за ней. В её движениях была энергия, уверенность и целеустремлённость. Казалось, что участие Люси для неё было делом решённым, и Кейт казалась безумной в своей уверенности. Люси вздохнула, обхватив себя руками. Ей так хотелось остаться сейчас одной. — Нет, Кейт, я не хочу мстить, — проговорила она. — Это… не моё. — Что значит не твоё? Эта паскуда убила Нацу… — Насколько мне известно, Нацу убила фура, выехавшая на магистраль. Прикажешь мне пойти и отомстить ей? Уволь, думаю, транспортные службы прекрасно справятся с этим без моего вмешательства. — Ты прекрасно понимаешь, по чьей указке всё это было подстроено, — процедила Кейт. — Да-да, Мавис предала Нацу, а Акнология его перехитрил, — кивнула Люси, отвернувшись к окну. Она несколько секунд молчала, пытаясь собраться с мыслями. — Не стоит делать вид, что Нацу был святым, Кейт. Он ничем не лучше Акнологии. И не говори мне, что он сам не хотел убить его… Так в чём тогда заключается месть? — Она повернулась, уверенно встретившись взглядом с девушкой. — Наши с Нацу дороги разошлись два года назад, когда он выбрал вместо меня месть. Как ты думаешь, пойду ли я по этому пути сейчас, раз тогда не пошла? Кейт опасно сощурилась, медленно осмотрев её с ног до головы, и Люси почувствовала себя подсудимой в здании суда. — Я пришла сюда, потому что была уверена, что ты будешь безутешна, полна гнева и желания отмщения, — сказала Кейт, смотря на Люси разочарованно. — Я видела много тех, кто потерял любимых. Та же Мавис. Она потеряла голос от горя, приходила в себя год, прежде чем заявиться к Кобре и сказать, что хочет уничтожить Акнологию. Но я прихожу сюда и вижу тебя. Спокойную и говорящую, что смерть Нацу — логичный для него итог? — Я этого не говорила, — процедила Люси с внезапным гневом. — Нет, ты это сказала. — Кейт усмехнулась, начав медленно приближаться к ней. — Почему-то я была уверена, что у тебя яйца будут побольше, чем у Драгнила, а вон оно как. Перед лицом опасности — струсила. Люси вышла из себя, повысив голос. — Это называется не трусость. Это здравомыслие. Ты привыкла жить такой жизнью. Опасность, убийства, интриги. — Люси хлопнула себя по груди, отчаянно крикнув: — Но я обычный человек! — Она сжала платье в кулак. — Я боюсь, и мне страшно. Я не хочу иметь дело ни с чем, что бы угрожало моей жизни. Я не жажду мести, я не жажду смерти ни Мавис, ни Акнологии. — Её голос надорвался. — Я не глава преступной группировки. Я обычная владелица небольшого книжного магазина. Как ты себе представляешь мою месть? Кейт крепко схватила её за руку, поймав её бегающий испуганный взгляд. В голубых глазах плескалась решимость. — Именно поэтому у тебя есть мы, — сказала она твёрдо. — Зодиаки. Между ними повисла тишина. Люси смотрела на неё и понимала, насколько этой девушке было далеко понимание её маленького тихого мира. — Я не боец, Кейт, — прошептала она. — Я слаба, труслива и эгоистична настолько, что не готова пожертвовать своей жизнью ради мести. Это мог быть путь Нацу. Но не мой. Кейт отпрянула и посмотрела на неё так, будто впервые увидела. — Мавис — та ещё сука, — сказала она. — Но она, по крайней мере, любила. Люси не поняла, как ярость накатила с новой силой, а её рука, готовая нанести пощёчину, была перехвачена у самого лица обученного годами бойца. На губах Кейт заиграла усмешка. — Не смей говорить мне, что я не любила, — процедила Люси, сжав от бессилия руку в кулак. — Это не я бросила его. Это не я оставила его на той грёбаной парковке. Это не я врала, не я пряталась, не я не подавала никаких признаков жизни. Это не я вбила себе в голову, что должна поиграть в мафию и отправиться мстить. Это всё Нацу. Зато знаешь, что точно делала я? — На лице Люси заиграл лихорадочный румянец. — Я верила. А когда перестала, то отпустила. Я плакала в подушку на протяжении года, выискивала крохотные новости о нём. Я искренне желала ему счастья, даже если бы он нашёл это счастье не со мной. Лишь бы он был жив и был далеко от опасности, на которую он себя обрёк. — Гнев начал медленно отступать, и на его место пришла апатия. — А теперь скажи мне, Кейт, кто кого любил? Тот, кто ушёл, или тот, кто отпустил? Кейт отпустила её руку. — Ты не можешь судить о поступках Нацу, не зная всей картины. — Я знаю достаточно. — Раз это твой выбор, я буду его уважать. Хоть ты и знаешь слишком много для того, чтобы оставаться в живых. — Ты мне угрожаешь? Кейт вместо ответа посмотрела куда-то наверх, странно улыбнувшись. — Нет. Иначе всю жизнь буду чувствовать себя виноватой. Но знай, если о наших планах станет известно, я буду знать, кто нас выдал. И тогда моя преданность боссу уже не станет для меня помехой. И она удалилась так же быстро, как и появилась, оставив Люси, разбитую и выжатую. Она прошла по комнате, механически убрав стол и сложив вещи. Поставила чайник, протёрла столешницу и полила цветы. «Мавис — та ещё сука. Но она, по крайней мере, любила». Люси вошла в ванную. Встала напротив зеркала, опершись о край раковины, и посмотрела на девушку в отражении. Бледную девушку в чёрном, в глазах которой была ужасная усталость. Девушку, которая не выглядела так, будто потеряла кого-то важного. Костяшки пальцев побелели. А Люси, смотря на эту девушку в отражении, зло выплюнула: — Что же с тобой, чёрт возьми, не так?!***
[Fall Out Boy — Immortals] https://vk.com/audios115755283?q=Immortals%20Fall%20Out%20Boy§ion=all
— Что будем делать? — задал вопрос Ник. Они стояли на крыше Драгнил Эир, наблюдая за тем, как ночной город жил своей жизнью, словно ничего не произошло. Кейт чувствовала себя так же, как и тогда, когда умер Игнил. Тогда она стояла здесь, согнувшись в рыданиях, и ненавидела весь этот чёртов город. Ей казалось, что Лондон должен был погаснуть в одночасье, притихнуть в часах молчания и согнуться в непосильной скорби. Сейчас же она понимала, что городу всё равно. Как оказалось, Хартфилии тоже. — Акнология отправился в Лондон, — проговорила она. Ветер трепал её волосы и плащ, и Кейт чувствовала, как сила и решимость наполняют её. Девушка обернулась, встретившись взглядом с братом. Он понял всё ещё до того, как она успела что-либо произнести. — Значит, мы последуем за ним. Ник кивнул, подойдя к ней и крепко обняв за плечи. — Я с тобой до самого конца. — Да, — прошептала она, чувствуя, как пистолет жжёт ей бок. — Теперь мы сами по себе. Лондон сиял как никогда.***
По квартире раздался звонок, и Люси вышла из комнаты, задаваясь вопросом, кто бы это мог быть. На пороге стоял курьер, который протянул ей с улыбкой ручку и планшетку. — Люси Хартфилия? — спросил он, на что Люси кивнула. — Распишитесь, пожалуйста. Девушка в замешательстве быстро поставила свою подпись и приняла небольшую коробку с почтовыми знаками. — Кто отправитель? — поинтересовалась она. — Извините, мисс, не указано, — ответил курьер и поспешил удалиться. Всё это показалось ей странным. Люси прошла в гостиную, с интересом осмотрев коробку. Никаких пометок, от кого была посылка, не было. Шестое чувство било тревогу, и странное беспокойство сковало её. Поспешив разрезать защитный скотч, Люси заглянула внутрь. На дне коробки лежал кожаный блокнот, а поверх него конверт, на котором чёрными чернилами знакомым почерком было написано:«От Нацу Люси».
Люси захлопнула коробку.