ТОГДА
Бабушка приезжала редко. Она жила в пригороде Йоркшира, в небольшом фамильном поместье, в котором Люси была всего два раза в жизни. С ним были связаны прекрасные воспоминания. Густой лес, окружавший дом, большой пруд с утками, аккуратные сады, за которыми бабушка внимательно следила. Люси бегала по комнатам поместья, играя с ребятишками прислуги в прятки. Затаивалась за гобеленами ручной работы и в платяном шкафу на чердаке. У бабушки был кабинет, в который она никого не пускала, и Люси с особым детским любопытством смотрела на тяжелую дубовую дверь, съедаемая интересом. Что же там таилось? Она любила представлять, как за дверью мог быть другой, волшебный мир. С феями и драконами, магией и приключениями, и бабушка наверняка была великой волшебницей, которая защищала этот проход от диких чудовищ. — Тебе категорически туда нельзя, — говорила бабушка, целуя ее в лоб, и Люси еще больше уверялась, что за дверью были драконы и феи. От бабушки всегда пахло духами и еще каким-то странным специфическим запахом, который Люси не могла охарактеризовать. Но так пахло только от нее. Люси помнила ее черные кружевные перчатки, короткие, до запястья. Ее идеальную осанку, тронутые сединой светлые волосы, убранные в высокую прическу, и добрые карие глаза. Она носила платья в пол, жемчужные серьги и сапожки на небольшом каблучке. После смерти дедушки она стала чаще приезжать к ним в Лондон. Одиночество сельской жизни становилось для нее невыносимым. — Ты же знаешь, родная, — говорила она, неизменно попивая черный чай без сахара, — мне нужна компания. Твой отец слишком рано покинул этот свет. А ведь всегда говорил, что не уйдет раньше меня. Обманщик. Бабушка неизменно гладила Люси по голове, и она помнила это теплое прикосновение, мягкое и родное. — Такая отрада видеть, как она растет. Воспоминания о бабушке были отрывистыми и больше напоминали отдельные образы, чем цельную картину. Это были запахи, ее улыбка, жемчужные серьги. Ее большой доберман, который преданно восседал рядом с ней. Ее аккуратные пальцы, державшие ручку, и мягкие касания по голове. С бабушкой были связаны только самые теплые и светлые воспоминания из детства. Какой-то участок ее прошлого, нетронутый и незапятнанный. Невинный в своей непорочности, как солнечные лучи, накрывавшие поместье поутру. И, возможно, если бы бабушка была жива, ее жизнь после гибели мамы сложилась бы совсем по-другому…СЕЙЧАС
— Нацу никогда этого не упоминал. — Нацу и не нужно было. Люси нахмурилась. Голоса доносились до ее сознания эхом. Отдаленным, словно между ней и ними была толща воды. Ощущения возвращались постепенно. Сначала она поняла, что лежит на чем-то мягком. Под головой явно была подложена подушка. Она пыталась вспомнить, что было до того, как она потеряла сознание. — Почему Кобра ничего не сказал? — Кобра и сам не знал. Только Нацу и Эригор были в курсе. Ну, и Акнология, конечно. Слова не имели никакого смысла. Что она здесь делала? И где было это здесь? Нацу? Что-то, связанное с этим именем, крутилось на языке. Что-то важное. Нацу был мертв. Это был факт. Она сама видела его мертвое тело в крематории Ночи. Но что же тогда не давало ей покоя? Почему вдруг она об этом вспомнила? — Что значит Кобра не знал? Он его самый главный приближенный! Женский голос принадлежал Мизу. Точно. Они прилетели вместе с Мизу в Нью-Йорк, встретились с боссом Ночи… А потом направились сюда. Люси замерла. Нацу. Она увидела Нацу! Но Нацу быть здесь не могло. Он умер в стенах госпиталя, его тело сожгли, а пепел развеяли по ветру. Люси сделала глубокий вдох. Хаос в голове начал медленно успокаиваться. Если это был не Нацу, то кто? Люси открыла глаза. В лицо сразу ударил слепящий солнечный свет, и она недовольно зажмурилась. Мизу и Эдо резко замолкли, увидев, что она очнулась. Люси встряхнула головой, прогоняя остатки слабости, и села. Кто-то положил ее на стоявший в комнате диван. Мизу сидела на его подлокотнике, скрестив руки, и смотрела на нее с беспокойством. Парень же устроился в кресле напротив и оглядывал ее с любопытством, словно ожидая, как поведет себя подопытная мышь. Она смерила его долгим взглядом, после чего сказала очевидное: — Ты не Нацу. Парень улыбнулся. Видеть улыбку на таком знакомом лице было странно и сюрреалистично. Словно она попала в какой-то сон, больше похожий на кошмар. — Да, — подтвердил он. — Я не Нацу. Люси осмотрела его. Помимо внешности с Нацу было мало сходства. Точнее с тем Нацу, которого она помнила. В нем было больше от того Нацу, с которым она попрощалась на крыше. Чуть отросшие волосы, потертые джинсы с дырками, оверсайз футболка и старенькие кроссовки. В ушах пара сережек, на шее продолговатый шрам. Она словно играла у себя в голове в игру найди отличия и обводила кружочком все, что не совпадало. С каждым новым несовпадением ей становилось легче дышать. — Ты его двойник, — наконец, заключила она. В глазах парня заплясали озорные искры. Словно подопытная мышь выполнила сложную задачку. Того и гляди, достанет из кармана сыр и даст ей. За хорошую работу. — Бинго! — воскликнул он картинно. — Как и говорил Драгнил. Люси почувствовала накатившее раздражение. Происходящее казалось цирком абсурда, и то, как кто-то с лицом Нацу говорил о нем, как о ком-то постороннем, похоже, в этом цирке было главным номером. — Что он говорил? — спросила она. В глазах парня заплясали смешинки. — Люси сообразительная, — передразнил тон Нацу парень. — Она все поймет. Это было так странно. Так непривычно для нее. Она понимала, что это не Нацу, но ее мозг не мог перестать впитывать в себя каждую черточку знакомого лица. Все, начиная от глаз и заканчивая родинкой под нижней губой… Все кричало о нем. Будто бы она попала в музей мадам Тюссо, и перед ней сидела восковая копия… Но эта копия дышала, моргала и, заметив ее пристальный взгляд, усмехнулась. — Нравится? — спросил он, вздернув бровь. И как только он заговорил, иллюзия лопнула. Нет. Это был не Нацу. И любой, кто знал Драгнила больше одного часа, мог это сказать. Голос не тот и интонация не та. Парень перед ней не источал ауру Драгнила. Не было в нем того, что когда-то заставило ее влюбиться в незнакомого парня с первого взгляда. И как только она это поняла, ей стало легче дышать. — Я много провалялась? — перевела тему Люси, посмотрев на подругу. За последнее время слишком много потрясений свалилось на ее голову, и она хотела, как можно быстрее со всем разобраться и уйти, чтобы больше никогда не видеть этого человека с лицом того, кто был ей дорог. Мизу покачала головой на ее вопрос. — Нет. Минут пятнадцать. Я как раз успела чуть не пристрелить его, успокоиться, уложить тебя на диван и начать допрос. Люси усмехнулась. Определенно, с Мизу было легче пережить этот кошмар. Почему-то знание того, что у женщины рядом был опыт, были знания, и что немаловажно — пушка в кобуре — делало все намного проще. — Хорошо. В чем подвох? — Люси вперила в Эдо взгляд, перейдя на деловой тон. — Ты о чем? — Информатор Нацу из логова Акнологии на самом деле двойник Нацу. Как-то это не сходится. Эдо усмехнулся. В который раз Люси поразилась, насколько разными могли быть эмоции у разных людей, пусть даже на одном лице. Сотни раз она видела, как Нацу кривил губы в усмешке. Боже, это было его визитной карточкой. Но ни разу его усмешка не была похожа на эту. Она была словно… оскал? Люси сразу вспомнила уличных псов, побитых жизнью. В этом было что-то знакомое. Может, потому, что она и сама провела детство, выживая, а не живя. — Вы серьезно думаете, что я вам сейчас так все просто выложу? Мизу хмыкнула. — Да, если не хочешь, чтобы я вынесла тебе мозги. Эдо, казалось, не особо пугали угрозы. — Оу, крошка, ты сейчас серьезно? — он вальяжно расставил ноги, посмотрев на Водолея насмешливо. — Я информатор. И привык, что за информацию мне платят. А также платят за мое молчание. И уж прости, я ни на секунду не ставлю под сомнение твои навыки, но думать, что ты сможешь меня запугать — наивно для профессионала твоего уровня. — А я киллер, и мне платят за чужие мозги на стенке, — огрызнулась она. — Трупы не разговаривают. Мизу усмехнулась: — Могу прострелить тебе яйца. Сразу заговоришь как миленький. Люси смотрела за их перепалкой в то время, как мысли ее были о другом. Эдо не был похож на тех, кто будет играть по их правилам. Чем-то он напоминал ей Кобру. У таких людей всегда было то, что они желали и за что готовы были сражаться. — …не умеете разговаривать. Дипломати… — Какова твоя цена? — спросила Люси, прерывая их на полуслове. Эдо смешно замер с открытым ртом. Мизу, которая, казалось, готова была выпускать пар еще долго, тоже замолкла. — А вот, наконец, и правильный вопрос, — усмехнулся парень, после чего абсолютно серьезно произнес:. — Защита. — Защита? Он начал говорить, и тон его больше не источал беззаботности. — Акнология пока не вышиб мне мозги, но вышибет, как только узнает, что я сливал информацию Нацу. Я подставился и жестко. Решил, что Драгнил в Лондоне все разрулит, а вместо этого он решил сдохнуть. Я все поставил на Нацу и прогадал, а теперь неизвестно сколько пройдет времени, прежде чем за мной начнется охота. Я хочу жить и планирую жить долго, а если и сдохнуть, так не от рук этого психа. Последнее он сказал с такой искренней ненавистью, что Люси невольно почувствовала симпатию. Эдо ненавидел Акнологию, также, как ненавидела она. — И от нас ты хочешь, чтобы мы тебя защитили? — спросила Мизу. — Я хочу того, что имеет она, — сказал он, указав пальцем на Люси. Девушка недоуменно моргнула. — Что имею я? — Да, крошка. Миллиарды Драгнила, Ночь и Зодиаков в качестве верных псов. Я хочу твоего покровительства, Хартфилия. Люси опешила. — О чем ты? У меня нет никаких миллиардов. И Ночь и Зодиаки не подчиняются мне. Эдо не казался удивленным. — Ты серьезно думаешь, что Нацу все завещал Карен? Своей ебнутой тетушке, которая пыталась залезть к нему в штаны? Я знал Драгнила достаточно, чтобы быть уверенным наверняка: если кому-то он и оставил бы свои бабки, так это тебе, — тон его смягчился. — Ближе тебя у него никого не было. Она не должна была этого чувствовать, но сердце ее предательски защемило. Люси не верила в это. Это не было правдой. Ближе для него была только его упертость, гордость и месть, на которую он спокойно променял ее. Вот только какая-то потаенная часть ее души желала верить в обратное. — Но что я могу сделать? Даже если это правда, у меня нет ни сил, ни желания, ни возможности вступать в борьбу за наследство. — Но у тебя есть другие желания, не так ли? Не просто так ведь ты пришла сюда. Дай угадаю… — он картинно задумался, после чего его лицо просияло настолько наигранно, насколько это было возможно. — Джудо Хартфилий? Наш умалишенный папаша, который коротает сейчас свои бессмысленные часы в подземельях Акнологии. — Ты что-то знаешь?! — воскликнула Люси. Сердце забилось быстрее. — Конечно, — усмехнулся он. — Я ведь информатор. — И просто так ты мне ничего не расскажешь? Эдо удовлетворенно улыбнулся. — Умничка. Если хочешь узнать информацию об отце, то тебе придется найти и силы, и желание, и возможности, чтобы повоевать за бабки Нацу. С деньгами Драгнила я смогу начать жизнь с чистого листа подальше от всей этой… швали. Я хотел смерти Акнологии, поэтому пошел за Драгнилом. Но сейчас я хочу лишь тишины и покоя, и я не остановлюсь ни перед чем. Если не хочешь сражаться, то проваливай. Я тебя не держу. С удовольствием посмотрю, как маленькая мышка с одной единственной защитницей попытается пробраться в логово Акнологии, — он подался вперед. — Деньги — это сила. С деньгами ты можешь нанять лучших бойцов, купить нужную информацию, и пробраться в самые охраняемые крепости. А без денег ты так и будешь бегать туда-сюда, пока в конечном итоге не попадешь в мышеловку. В его словах была доля правды. Она это поняла еще подростком: без денег ты никто. Каким бы умным, добрым, красивым и талантливым человеком ты ни был, мир будет смотреть на тебя сверху вниз, пока за твоей душой нет ни гроша. Люси смутно помнила жизнь, когда ее семья была богата, но она отлично помнила жизнь долговую, полную неоплаченных счетов, угроз бывших партнеров отца, голода и затхлости комнаты, в которой она жила. Люси приехала сюда, чтобы забрать отца. Единственного человека, который остался у нее в этом мире. Было немного наивно предполагать, что она может это сделать без должной поддержки и без денег. Но она до самого последнего хотела остаться вне игры. — И что ты предлагаешь? — наконец, спросила Люси. Эдо кивнул, словно особо и не сомневаясь, что она согласится. — Для начала собрать Зодиаков и взять за яйца Ночь. А дальше — чистая борьба. Убьем Акнологию, получим власть, деньги, а самое главное, — Эдо понизил тон, — свободу. — Ты замахнулся на крупную рыбу, — заметила Мизу. Эдо посмотрел на женщину, и что-то во всем его виде говорило об отчаянии человека, загнанного в тупик. — Либо все, либо ничего. Водолей не выглядела убежденной. Было видно, что она ему не доверяла: ее рука все еще покоилась на том месте, где под плащем был пистолет. Но при этом она больше ничего не сказала, словно ожидая, что решит сама Люси. Возможно, это была ее давняя привычка. Зодиаки были защитниками, а не советниками. Но Люси такое не устраивало. — Что ты думаешь, Мизу? — спросила она, посмотрев на женщину. В глазах Водолея промелькнула искра удовлетворения, словно Люси прошла какой-то тест. — Ты до сих пор не ответил, что все это значит? — Водолей показала руками на него. Эдо вопросительно поднял бровь. — Что именно? — Твой внешний вид, тупица. — Это долгая история, — отмахнулся он. Люси ожидала, что Эдо начнет уворачиваться от ответа, но он продолжил: — Скажем так, когда Нацу приехал в Нью-Йорк, Акно особо не волновался на его счет. Он с ним виделся во Франции, и не то, чтобы Нацу чем-то его впечатлил. Но чем глубже Драгнил пускал свои корни здесь, тем больше Акнология был заинтересован в том, чтобы запустить в ряды Нацу своего информатора. Он воспользовался случаем, когда Нацу кинул весть в Вавилон о поиске добровольцев для кода Д, — на вопросительный взгляд Люси Эдо пояснил. — Он так шифровал двойников. Вавилон — это организация, которая обладает самой обширной коммуникативной сетью в подпольных кругах. Если кому-то нужно кого-то заказать, заказ отправляют в Вавилон, и свободные киллеры отправляются на задание. Если хочешь вбросить какую-то ценную информацию, кидаешь ее в Вавилон, и она распространиться со скоростью лесных пожаров. Вообще, в подпольных кругах все знали о делишках Нацу с двойниками, но никто, к удивлению, не растрепал это федералам. Все понимали, что рано или поздно его услуга может понадобиться и им. У Нацу действительно были высококлассные двойники. Собственно, я тоже результат этой работы, так что можете оценить. В общем, обычно он кидал весть о том, каких параметров должны быть люди: рост, вес, пол, группа крови, и никогда не раскрывал заказчиков. Собственно, в тот раз все прошло по той же схеме. Акнология всегда мониторил эти вбросы, и тут увидел, что под параметры идеально подходил сам Драгнил. Это могло быть совпадением, а могло и не быть, поэтому он послал меня, чтобы проведать обстановку. Так я оказался у Драгнила, где узнал, что парни нужны были, как и думал Акнология, для двойников самого Нацу, — Эдо как-то грустно усмехнулся. — Сейчас я понимаю, что Нацу и Кобра сразу поняли, на кого я работаю, поэтому так спокойно меня пропустили, но тогда я подумал, что они просто кретины с херовой системой защиты. В общем, меня приняли, по приказу Акно я лег под нож и в один день проснулся с этой мордой, — он провел пальцами по лицу, словно проверяя до сих пор ли оно на месте. — Нацу оставил меня в Нью-Йорке поближе к себе и первое время давал мелкие поручения, вроде пройтись по определенной улице, сходить на определенный спектакль, встретиться с определенными людьми. Он ко мне присматривался, а потом в один день просто прижал. Моя семья в свое время работала на Дрейсов, участвовала в перевороте и погибла при нем же. Акно взял меня под свое крыло вместе с Зерефом, так что… — голос его стал жестче. — Я ненавижу Акнологию. За смерть родителей, за смерть Зерефа. Нацу это узнал, и предложил мне работать на него. А теперь я здесь, потому что слишком много о себе возомнил. — Почему ты просто не вернешься к своей прежней жизни? Эдо встретился с Мизу взглядом. — Пока я работал на Акно, мне казалось, что так я всю свою жизнь проведу. В окружении мафии, погрязший в интригах и вранье. Я другой жизни и не знал. Но, когда начал работать на Нацу… На какой-то момент я и правда поверил, что что-то из этого выгорит. Я даже задумался, что может, смогу начать все с чистого листа, где-нибудь далеко отсюда. Как бы банально это ни звучало, мне просто хочется покоя, и познав вкус этого желания однажды, — он встретился взглядом с Люси и сказал, обращаясь именно к ней, — я уже не смогу успокоиться. Мизу кивнула, и Люси поняла, что они были такими же. Собрались в этой комнате люди, которые всем сердцем желали простой спокойной жизни, но которые обрести ее не могли. То, что обычно люди получали просто так, для них возможно было получить только с боем. — Не то, чтобы я тебя не понимала, парень, — кивнула Водолей. — Да, — согласилась Люси. — Так, с чего начнем? Трогательный момент искренности прошел, и Эдо вернулся в деловой режим. — Акнология каждый год проводит у себя в поместье званный ужин, куда приглашает всех важных шишек. Там он подкупает верхушки, чтобы те не лезли в его дела, умасливает тех, кого нужно, и приглядывается к тем, кого хочет переманить к себе. В этот день охрана усилена, но при таком количестве гостей шансов пробраться туда будет больше, чем в любое другое время. Я не могу идти сейчас в Драгон Фейм, не зная наверняка, подозревает меня Акнология или нет. Но в тот день можно будет проникнуть внутрь и вызволить твоего отца, если он там. — А его там может и не быть? — спросила она. — Не знаю, Хартфилия. Акнология не глуп, и если что-то пойдет не так, запросто может перевезти его. В конце концов, Хартфилий важная шишка. — Что ты хочешь этим сказать? — Ничего. Об этом рано судить. Он знает об ЕНДе больше, чем кто-либо. Это логично со стороны Акнологии взять его в оборот. Практически беспроигрышный вариант. Либо раскалывается Джудо и выдает личность ЕНДа, либо под давлением его дочурка находит ЕНДа за него. Люси кивнула. В этом был смысл. — Хорошо. Как мы попадем туда? Эдо усмехнулся. — У меня есть пара мыслишек.***
Слепяще-белая камера раздражала. Казалось, будто он находился на приеме у дантиста, а не в плену. Впрочем, при всей его нелюбви к врачам, пытка была схожа по ощущениям. Голова плыла, боль порой была нестерпима, и также хотелось поскорее выбраться на свободу. — Вижу, ты очнулся, — торжественно произнес его персональный палач, войдя в камеру. Локи смерил его скучающим взглядом. Акнология, сколько он его помнил, оставался практически неизменным. Таким же худым высоким шизиком с комплексом бога. По нему плакала дурка. Хотя лично он считал, что таких индивидов лучше было бы сразу расстрелять. — Котенок, что за взгляд, того и гляди испепелишь меня, — промурлыкал он. — Что-то ты не очень сговорчив, — мужчина обошел стул, на котором он сидел. Его тело, конечности, шея — все крепко было привязано к металлическому агрегату, приваренному к полу. Тоже белому. Было ли то какое-то особое дизайнерское решение, но кто-то, похоже, посчитал отличной идеей довести пленных до белого каления. Ха, какой получился каламбур. Близнецы бы оценили. Акнология прошел еще пару кругов. Точно зверь, круживший над своей добычей, а после картинно вздохнул. — Ах, прости, какой я глупый, — и с этими словами стянул с его рта кляп. — Теперь-то ты можешь говорить. — Иди нахуй, — лаконично ответил он. Мечтал об этом с того дня, как попал сюда. Акно картинно прикрыл глаза, будто слова его ранили в самую душу. О существовании этой души, конечно, речи не шло. — Ты слишком жесток ко мне, Локи. Я ведь так хорошо к тебе относился, — с этими словами он провел пальцем по его перебинтованным рукам, и обработанным ранам, по заросшим корочкой царапинам, по шее и груди. — Смотри, как все хорошо заживает. Скоро не останется и следа. Локи хмыкнул. Да, скотина. Сам сломал, сам вылечил. Ахуенный сервис. Пять, сука, звезд из пяти. — К чему этот ебанный цирк? — спросил он. — Либо говори, что тебе надо. Либо убей. Либо пытай, как твоей извращенной фантазии будет угодно. Разговаривать с тобой мне как-то не особо хочется. Лучше верни ту милую девушку, которая так мастерски работает плеткой. Акнология перестал его оглаживать и медленно прошел вперед. Он наклонился к его лицу и широко улыбнулся. От этой улыбки холодок пробежал у Локи по спине. — Я хочу, чтобы ты выполнил одно небольшое поручение, — вкрадчиво проговорил он. — Маленькую, крошечную просьбу. — Как твой член? — хмыкнул Локи. Да, он знал, как это было глупо, но если жизнь давала ему шанс повеселиться напоследок, что ж, кто он такой, чтобы его упускать? Лицо Акнологии не изменилось. Это бесило больше всего. Тот лишь улыбнулся шире и мягко провел руками по его шее. Локи поморщился. Кожу зажгло. Подружка Акнологии хорошо постаралась. Ни единого живого места не оставила. Взгляд мужчины переместился на его шею, а улыбка из дурашливой превратилась в зловещую. — Повторюсь, — он надавил ногтями на одну из царапин, содрав только образовавшуюся корку, — мне нужно, — ноготь раздвинул кожу, начав скрести по мясу. Локи зажмурился от боли. — Небольшое одолжение. Зодиак открыл глаза, сжав зубы. Хер ему, а не крики. Акнология продолжал давить на свежее мясо, и Локи видел, как этому больному ублюдку это нравилось. Перед глазами заплясали белые пятна. Он подумал о том, что пытки были слишком скучными для эпатажного стиля Акнологии, и если бы этот ублюдок хотел его смерти или причинить ему настоящую боль, все было бы намного-намного хуже. Так что все к этому и вело. К просьбе. С первого дня, когда он так по-глупому повелся на двойника Драгнила и пришел в тот клуб. Он должен был понять, что чудес не бывает, но наивная детская надежда все еще теплилась у него в груди. Так хотелось хотя бы на мгновение вернуться в мир, в котором Нацу Драгнил жив. Теперь ему оставалось расплачиваться за свои желания. — Что тебе нужно? — прорычал он сквозь зубы. Акнология перестал терзать его рану. Наклонился вперед. Его янтарные глаза светились озорством, когда он выдохнул ему в лицо: — Хартфилия. Малышка прилетела в Нью-Йорк, и мне нужно, чтобы ты встретился с ней. Локи пару раз моргнул, пытаясь усвоить информацию. Люси в Нью-Йорке? — Зачем тебе это? — Мне нужен ЕНД, — пожал плечами Акнология. — И причем здесь Люси? — Не нужно играть со мной, — усмехнулся мужчина. — Никто из приближения Драгнила не знает, где находится ЕНД. Даже Зодиаки, даже его дружки из Ночи. Даже милашка Дженни Реалайт, в объятьях которой он коротал одинокие вечера. И вот, Нацу почил, и, казалось бы, эта тайна должна была умереть вместе с ним, как вдруг, сразу же после его похорон, его бывшая возлюбленная бросает все свои дела в Лондоне и летит прямиком в Нью-Йорк, в город, в котором последние два года Драгнил, какое совпадение, промышлял своими делами, — усмешка на его губах стала шире. — Я не верю в совпадения. — Может, она захотела увидеть Статую Свободы. — Может, — не стал отрицать тот. — А может Драгнил посвятил ее в свои секреты и дал указания на случай его гибели. Ты знал, что Драгнил завещал малышке Хартфилии все свое состояние? Девушке, с которой они трахались всего ничего и расстались. С чего бы такая щедрость? Он не назначил преемника Ночи, не завещал деньги семье. Он все отдал ей, — Акнология прошелся вокруг его стула. — С чего вдруг такие почести для той, чья цена пара фунтов? Эти слова отозвались в груди Локи тихой злостью. — Ну не знаю, может потому что он любил ее? — Локи, мы оба знаем, что это не романтическая комедия, а Нацу до статуса трагичного возлюбленного очень далеко. Он хочет, чтобы я так думал. Он хочет, чтобы я думал, что все это жест его безграничной и глубокой любви к ней. Хочет, чтобы я удовлетворился этим простым объяснением и не заострял на этом внимания. Но я не собираюсь попадаться на это. Нацу хитрый игрок. За те годы, что он пробыл здесь, я уяснил о нем две вещи: первое, ради цели он готов пожертвовать всем и, второе, он прекрасно знает, что о нем думают люди, и пользуется этим. Люси всего лишь маленькая пешка в его игре, и он пользуется ее привязанностью, как ему вздумается. Я подделал завещание, лишил ее тех ресурсов, которыми хотел наделить ее Нацу, и намеревался посмотреть, как она поступит дальше. И что делает она? Отправляется сюда, бесстрашно и целенаправленно. — Так что ты хочешь от меня? — Оу, это просто. В завещании помимо всего Нацу завещал ей, — Акнология выдержал театральную паузу, вперив в него свой взгляд как заправской актер на представлении всей своей жизни, и также драматично выдохнул: — Вас. Зодиаков. И я хочу, чтобы ты исполнил перед ней свой долг, втерся в доверие и разузнал, что ей известно и что она собирается делать дальше. Мне нужен ЕНД. — Поразительно, — пробормотал Локи. — Поразительно что? Локи поднял голову и проговорил уверенно и четко, без толики былого сарказма: — То, что ты серьезно думаешь, будто я это сделаю. Казалось, эти слова принесли Акнологии небывалое наслаждение. Словно он ждал именно того, что пленник скажет это. — Оу, Лев, ты не только это сделаешь, но и выполнишь все так, как и присуще легендарным Зодиакам: качественно, профессионально и абсолютно идеально. Локи насторожился, и внезапная догадка прошибла его насквозь. — Как ты?.. По выражению лица Акнологии сразу стало понятно, что он упивался тем, что смог его подловить. Как охотник, который поймал особо редкую дичь. — Она за тобой следила. Я думаю, что ты ей велел сидеть в вашем укрытии, но она решила прикрыть тебе спину, — объяснил он. — Ох, и помаялись мои ребята с ней. Я в жизни не видел столько ядов. — Только пальцем ее тронь! — прорычал Лев. Гнев застелил его глаза. Никто, никто в этом мире не смел трогать Эриес, а те, кто посмел, давно кормят червей! — Ни в жизнь, — заверил его Акнология. — Конечно, пока ты будешь послушной киской и выполнишь мои небольшие прихоти. Овен слишком ценна, чтобы я ее убивал, но вот степень ее, скажем так… — он противно улыбнулся. — Целостности… Будет полностью зависеть от тебя. Все спокойствие на раз испарилось, и непривычный страх сковал тело. В голове шел быстрый мысленный процесс. Он не должен был недооценивать ее, но сложно было оставаться бесстрастным, когда противник представлял такую угрозу. С другой стороны, Зодиаки, наверняка уже знали, где он находится. А значит, можно будет пока запудрить Акнологии мозги, а после объединиться с ребятами и отправиться на поиски Овна. — Нет-нет-нет, — замотал головой Акно, который внимательно следил за его лицом. — Даже не думай, дорогуша, — он покопался у себя в карманах и вытащил маленький предмет. Локи моргнул пару раз, прогоняя пятна перед глазами, и окаменел. В руках у него был чип. Тот самый, что вживляли каждому Зодиаку. Тот самый, который связывал их всех, давал информацию о местоположении и уровне угрозы. — Как?.. Акнология хмыкнул, явно довольный произведенным эффектом. — В ваших рядах завелась крыса. Великие Зодиаки развалились, стоило их хозяину умереть. И кое-кто прибежал под мое крыло, — он улыбнулся так, как улыбаются победители. — Никто вас не найдет. Никто не спасет. Сейчас вы сами по себе, и если хочешь, что твоя подружка была в целостности и сохранности… Играй по новым правилам. А Локи продолжал смотреть на обезвреженный чип, и задавался лишь одним вопросом: кто их предал?***
Ник осмотрел местность. Тихий уютный поселок, кажется, был в другом измерении. Сложно было поверить, что недалеко шумел Нью-Йорк. — Хорошо он устроился, — заметила Кейт, поправив парик коротких светлых волос. Помимо него на ней красовался длинный вязанный свитер, круглые очки-нулевки и ковбойские сапоги, которые в обычной жизни она бы сожгла в ритуальном костре. Он же зачесал волосы назад и сообразил небольшой пучок, нашел в бруклинском секонде пару разноцветных вещичек и крутые солнцезащитные очки в леопардовой оправе. Кейт назвала его клоуном. Он же предпочитал именовать себя художником. Пригород Нью-Джерси был тихим, спокойным местечком, словно сошедшим с обложки какого-то каталога недвижимости. Аккуратные коттеджи с аккуратно-подстриженными газонами и ровными рядами прямых заборчиков. Люди спокойно гуляли, дети играли во дворах, подростки катались на велосипедах, и ряд высоких лип шелестел в осеннем ветру. Идеальная картина. — Я бы сдохла со скуки, — проворчала сестра, потянув его вперед. Но Ник знал, что она врала. Не хотела показывать, как на самом деле мечтала о такой жизни. О тупом идеальном домике с идеальным газоном и идеальным забором. И чтобы собака играла во дворе, и чтобы выпечкой пахло из дома. И чтобы семья была, и друзья. Такие же обычные и скучные, как и вся эта спокойная жизнь. Только оба они понимали, что мечтать о таком для них было глупо. — Ну такие были условия, — проговорил Ник, достав телефон. На экране показались данные, которые они нашли. — Френк Смит, 42 года. Женат, двое детей. Кейт хмыкнула. — Выбрал тупое имя, тупое место, тупой дом, женился и завел двух спиногрызов. Прекрасно, — она обернулась. — Как мы его уговаривать будет? Если он сдохнет, я за его детишками приглядывать не собираюсь. — Сначала попросим по-хорошему. Потом по-плохому. Кейт покосилась на него. — Как я ненавижу все эти чесания языком. — Как и всегда, — Ник усмехнулся, — оставь это на меня. Они двинулись вдоль улицы в поисках нужного дома. Кейт никогда не была сильна в разговорах с людьми. Как бы безжалостна она ни была в бою, быть таковой в общении ей было сложно. Тем более с теми, кто ей был дорог. А Змееносец не был чужаком. Ник плохо помнил его. Когда они присоединились к Зодиакам, он уже был на полпути, чтобы покинуть их. Что Ник помнил, так это вишневые чупачупсы, которые он им давал, добрые участливые глаза и раритетный кольт, пули из которого всегда достигали цели. Еще издали Ник заметил знакомую высокую фигуру, и чем ближе они подходили, тем отчетливее он понимал, что годы спокойной жизни не особо сказались на бывшем киллере. Мужчина все также был высок и широкоплеч. Только морщин стало больше, да пары седых прядей. Он поливал кусты диких роз перед домом и выглядел абсолютно расслабленно, подпевая голосу Дуа Липы, разносящейся из старенького радио, стоявшего на подоконнике. Дом Змееносца не отличался ничем от десятка других увиденных ими домов. Не успели они открыть рта, как мужчина, не отрываясь от своего увлекательного занятия, проговорил: — Если подойдете ближе, я прострелю вам головы, упакую обоих в мешки и скину в Гудзон. — И мы рады тебя видеть, — улыбнулся Ник. Кейт стояла чуть позади него, напряженная. Он знал, что сестра продумывала сейчас все ходы отступления и нападения. Змееносец поднял голову, посмотрев на них. В глазах его не было ни грамма дружелюбия. — Я не шучу, Ник. Как хорошо, что ни он, ни сестра не страдали умом и сообразительностью, а также полезным навыком понимать, когда лучше всего было развернуться и уйти восвояси. — Мы тоже не шутим, — проговорил Ник, и голос его потерял любое радушие. Он медленно потянулся к пистолету. — Старик, давай без глупостей. Я не хочу убивать тебя на глазах у твоих детей. — Ты мне угрожаешь? — прорычал мужчина. — Предупреждаю. — Я может и провел десять лет без дела, но, поверь мне, былой хватки не растерял, щенок. — Знаешь ли, мы тоже на месте не стояли. — Боюсь, что вам... — Так, хватит, — раздался сердитый женский голос. Все трое обернулись. Из дома вышла внушительного вида дама, которая недовольно сверлила компанию взглядом. В руках она держала скалку. — Дорогая, зайди обратно в дом, — мягко проворковал Змееносец. — Я сейчас быстро со всем разберусь и приду. Она не обратила на него ровным счетом никакого внимания. — Никаких смертей на моем участке, — произнесла она. — Так что заходите в дом и обсуждайте все ваши вопросы как культурные люди. Я испекла пирог. Думаю, детишки не ели нормальной еды с… — она смерила их пристальным взглядом. — Никогда. Никогда они нормальной еды не ели. Ты посмотри на них. Кожа да кости. Ник не знал, как на такое реагировать. Если честно, он вообще не помнил, когда в последний раз с ним говорили так. Кажется, что никогда. Он покосился на притихшую сестру и с удивлением обнаружил, что та покраснела до самых кончиков ушей, из-за чего ее обычно еле различимые взгляду веснушки ярко выделялись на лице. Змееносец какое-то время вел с женой немой диалог глазами, но в конце концов грозная женщина в розовом переднике с уточкой победила. — Ну что ж, проходите коль пришли, — проговорил он сквозь зубы. В доме было уютно. Знаете, эти типичные американские фильмы про подростков. Обои в цветочек, мягкий диван и камин перед ним. По телевизору показывали бейсбол, и мальчишка лет десяти увлеченный игрой даже не обратил на них внимания. С кухни разносился приятный запах яблочного пирога, а у двери их встретил энергичный золотистый ретривер с гладкой длинной шерстью. Он накинулся на Кейт и с присущей собакам любовью начал носиться вокруг нее. — Ох, — растерялась сестра. — Привет… песик? — Его зовут Джек, — проворчал Змееносец и посмотрел на счастливого пса. — Сколько раз я учил тебя не кидаться на каждого незнакомца? Ты охранять дом должен, а не встречать всех подряд с распростертыми объятьями. Однако Джеку было все равно, и он продолжил добиваться от девушки внимания. Кейт неловко погладила его. — Ну чего встали, — воскликнула миссис Смит. — Проходите на кухню. Пирог стынет! После того, как они неловко устроились вчетвером на небольшой кухне и отведали самый вкусный в жизни Ника пирог, наступила тишина, в которой никто не знал, с чего начать разговор. Мария, а именно так звали супругу Змееносца, мыла посуду, а сам «Френк» (Ника покорежило от выдуманного имени) начинать диалог не торопился. Если честно, в этой обстановке он чувствовал себя лет на десять младше. — Не волнуйтесь, детишки, и выкладывайте, — подбодрила их женщина. Непривычно спокойная Кейт вновь залилась краской. Боже, кому рассказать, не поверят! — Акнология, — просто сказал Ник. Змееносец фыркнул. — Даже не думай, юнец. — Он убил Игнила и Нацу, — подала голос Кейт. Смущение отступило, как только было задето ее слабое место. — Как мы можем не думать?! — Если честно, дорогая, мне насрать. Кейт вспыхнула как спичка. — Как ты можешь так говорить? После того, что он сделал для нас? — Послушай меня, Китти, — Кейт поморщилась от давно забытой клички, — я не для того чуть не отдал богу душу, когда уходил от Зодиаков. Не для того, чтобы снова подставляться. Как видите, у меня есть семья. Супруга и двое прекрасных детей, которых я обожаю. Раньше мне некого было защищать, и я готов был подставлять грудь, прикрывая драгниловский зад. Но как только у меня появилось то, что стало только моим… Нет уж, решайте свои дела сами. Кейт сникла. Тема семьи и дома всегда была слабым местом для них. Они своей семьи и не знали. Единственные, кто всегда были у них, это они сами. Ник вновь осмотрел комнату. В этом доме жили уют и любовь. О такой жизни мог бы мечтать каждый ребенок. О родителях, которые заботятся о тебе. О собаке, школе, друзьях. О беззаботности детства. Наверное, им стоило отступить и дать Змееносцу продолжить жить своей жизнью. В конце концов, разве было ли это по совести? Ник перевел взгляд на «Френка» и усмехнулся. Как хорошо, что совестью он не обладал. — Пока мы шли по коридору, я отправил все твои данные в Вавилон. Думаю, через пару минут этой информацией будет обладать и сам Акнология, — «Френк» побледнел, Мария замерла, так и не домыв тарелку, а сестра смотрела на него широко открытыми глазами. Ник любил результаты, а не жалкие сантименты. — И теперь тебе остается либо помочь нам, либо ждать, когда тебя и всю твою прелестную семейку найдут... Как ты там грозился? На дне Гудзона? Змееносец вскочил с места. Лицо его залилось краской гнева. — Ник! Когда ты успел превратиться в такую тварь? Я принял вас, моя жена накормила вас, а вы отплатили мне таким образом? Ник не повел и бровью. — У тебя был выход идти с нами изначально, и тогда ни твоя жена, ни твои дети не попали бы под прицел. Я также мог бы угрожать тебе потенциальной отправкой данных. Но я не привык так подставляться, — он встал изо стола, пристально посмотрев на мужчину. — Я никогда не играю в игру, в которую не могу выиграть. — Я все еще могу пристрелить вас, — проговорил «Френк» спокойно. — Не знаю, за кого ты нас принимаешь, — Ник посмотрел на сестру. Та уже не выглядела смущенной, и готова была, как и всегда, прикрыть спину. — Но мы можем убить вас, не оставив на нашей одежде и капли крови. Не нужно недооценивать нас. И не нужно недооценивать Зодиаков, — он указал на свою шею. — Как только мое сердце остановится, не думаю, что они посмотрят, что ты был в их рядах. Любой, кто лишился чипа, больше не Зодиак. По глазам Змееносца Ник понял, что тот прекрасно понимает, что даже если все они разбрелись по миру, оставлять смерть одного из них они не станут. Они как ищейки будут искать виновника до последнего, а когда найдут… Что ж, Овен была мастером пыток. — Что вы задумали? — наконец, сдался он. Ник торжественно усмехнулся. — Вот это другой разговор.***
Телефонный звонок разбудил ее. Люси покосилась на стоявшие на тумбочке электронные часы. Третий час ночи. Кто мог ей звонить в такое время? Номер не был ей знаком. Пару секунд она смотрела на светящийся экран, решая, стоит ли ей брать трубку. Неприятное предчувствие поселилось под ложечкой. — Алло, — все же ответила она. — Мисс Хартфилия? — раздался в трубке смутно знакомый голос. — Да. — Здравствуйте. Извините, что разбудил. Это Юрий. Юрий Кэмпбэл. Люси попыталась вспомнить, где слышала это имя. — Детектив? — Да, все верно. Вы сейчас можете говорить? Люси окончательно проснулась. Что могло понадобиться лондонскому детективу по делу Нацу? — Да, конечно. — Я хотел бы встретиться с вами в удобное для вас время. Вопрос очень срочный. Люси замялась. Не то чтобы она делала что-то противозаконное (пока), но все же не горела желанием разговаривать с представителем власти. Мало ли, что в будущем ей придется сделать. — Я сейчас не в Лондоне, — наконец сказала она. В трубке на какое-то время повисла тишина, после которой Юрий спокойно произнес: — Я знаю. По спине пробежали мурашки. — Откуда? — Я могу встретиться с вами в Нью-Йорке в любом удобном для вас месте, — проигнорировал ее вопрос Кэмпбэл. — Разговор безотлагательный. Вам нужна моя помощь, Люси. — Я не понимаю, о чем вы. — Вам грозит опасность. — Извините, детектив, но вы будите меня в третьем часу ночи, приглашаете на встречу в другой стране, которая вне вашей юрисдикции, и говорите, что мне грозит опасность. С чего я должна вам верить? — Эрик Чейз был похищен из больницы, где проходил лечение, — произнес он спокойно, и Люси замерла. — Гилдартс Клайв был найден мертвым в своем доме. Лисанна Вайт попала в аварию и сейчас находится в отделении реанимации. Дженни Реалайт найдена мертвой в своей квартире в Токио, — Люси смотрела за тем, как играли тени на стене, не в силах пошевелиться. А Юрий продолжал. — Кто-то начал охоту за приближенными Драгнила. И боюсь, что вы следующая.