***
— Ты не так меня понял, — смущённо произносит юноша, утыкаясь спиной в стену и две перекладины, — Бэкхён… Взбираюсь на кровать, резко притягиваю его к себе за кеды, которые снимаю, даже не развязав шнурки. Под шипение, подтягиваю ближе и склоняюсь над ним на вытянутых руках. — Кажется, ты немного испуган, — шепчу, криво улыбаясь, чувствуя, как внутри все чувства скатываются к паху, — ты ведь сам этого хотел. — Но ведь у меня экзамен, — предпринимает попытку Чанёль, ухватившись рукой за мои пальцы, оттягивающие его футболку, — Бэкхёни, может, потом, у меня же экзамен. — Одно другому не мешает. Предпринятая попытка сбежать пресекается моими руками. Теперь мальчишка понимает, чего добивался, ибо грань перешёл не я, а он. Кажется, он это понимает, что видно по испуганным глазам и жалким попыткам подтянуться к стене. Он что-то быстро лепечет, пытаясь вразумить меня, но его футболка летит на пол, а наши губы встречаются, вынуждая Чанёля забыть обо всём. Меня всегда удивляла его способность быстро менять настроение, поэтому сейчас пальцы в моих волосах вынуждают действовать более решительно, чем ранее. Пока он занят поцелуем, раскрываю ремень на его джинсах и одной рукой пытаюсь раскрыть пуговицу, что плохо выходит. Он замечает, пытается с мычанием разорвать связь и хватается одной рукой за мои пальцы, вынуждая прикусить его губу и углубить поцелуй, вытягивая из него первый стон. Хорошо, что по коридору никто не ходит. Воспитанники на уроках, вторые на экзаменах потоком, а персонал дежурит в другом конце корпуса. Чанёль бесстыдно стонет, когда я глажу его возбуждение через ткань трусов. Он слегка подкидывает бёдра, давая возможность протянуть руку к пояснице и ухватиться за джинсы, потянув вниз. Юноша не понимает, что помог ещё больше раскрыться, он слишком занят моими губами и своими чувствами. Ёль тяжело дышит, когда я спускаюсь ниже к шее и кусаю его за плечо, еле сдерживаясь, чтобы не втянуть кожу. Ему ещё на экзамен идти, и если появятся мои следы, будут проблемы. Чанёль чуть выгибается, ничего не понимая, подставляет шею, и я кусаю его за ключицу, вынуждая шумно выдохнуть. Туманные глаза возбуждают ещё больше, осознание того, что он на всё готов будоражит меня ещё больше, чем понимание того, что юноша полностью под моим руководством. Он хочет большего. Стягивает с меня рубашку, которая отправляется на стул, и хватает за талию брюк, оттягивая. Снимаю и их, а потом с его ног джинсы с трусами, которые всё это время мешали действовать. Чанёль слишком возбуждён, но это не позволяет ему быть настолько бесстыжим. Он стесняется своей наготы и его щёки краснеют, заставляя ухмыльнуться в губы. Оглаживаю его бёдра, с силой впиваясь пальцами в его ягодицы, вынуждая скулить в поцелуй. Юноша цепляется за плечи, пытается остановить меня, но уже как-то слишком поздно что-то делать, потому что мне вот-вот сорвёт голову от чувств, пробивших пах. — Бэк… — еле выдыхает он, но я не позволяю договорить, накрывая губами его грудь, спускаясь ниже. Действую так же, как с женщинами, понимая, что чем больше возбуждения, тем меньше будет проблем. Чанёль выгибается, чувствуя мои губы на соске, старается удержать себя, но я пресекаю все его порывы. За столько времени наблюдений я знаю, где будет приятнее всего. Его кроет до вскрика, когда я прикусываю кожу на рёбрах. Он выгибается, снова цепляясь руками за эти перекладины у изголовья, позволяя просунуть руку под спиной и подтянуть чуть ближе. Пока он занят пробивающими чувствами, я прикусываю его бедро и оглаживаю ягодицу, вынуждая раздвинуть ноги. Расфокусированные глаза смотрят на меня так возбуждённо, что я еле сдерживаюсь, как бы просто не вставить, забыв обо всём. Он теряется в чувствах, притягивает к себе снова, заставляя начать с самого начала, а потом на выдохе еле проговаривает, что сам растянул себя утром. Отстраняюсь от него, держа себя на локте у его головы. Чанёль краснеет, тяжело дышит, и облизывает губы, явно не понимая, почему я остановился. — Бэкхён, — говорит он, — пожалуйста, сделай что-нибудь… пальцы… Отстраняюсь, стягивая с себя трусы, а потом придвигаюсь ближе, хватаясь рукой за его член. Чанёль стонет, открыв рот, даже не замечая, как я подставил пальцы к его губам. Он втягивает их, покусывает, проводит по ним языком, слишком увлекаясь занятием. Юноша вскидывает бёдра, раздвигая ноги шире, и я вытягиваю пальцы изо рта, немного переживая из-за того, что их предстоит вставить внутрь. — Пожалуйста, — всхлипывает юноша, — просто вставь, больно быть не должно. — Не путай пальцы с членом, Чанёль, — говорю, вставляя на фалангу внутрь. Наблюдаю за его выражением лица, замечая, как он хмурится, а потом, выгнувшись, насаживается полностью, простонав. Решаюсь вставить второй, входящий туже, чем первый, и действую, полностью вытаскивая и вставляя обратно. Тяжело дышащий и раскрытый, он бесстыдно стонет, сжимая пальцы на планках, и просит «попасть внутри». Несмело раздвигаю пальцы, продолжая касаться члена парня, а потом оглаживаю стенки и нажимаю на уплотнение. Бёдра Пака сильнее опускаются на пальцы, он просит ещё, потом ещё, заставляя подчиниться, нажимая на простату с регулярной частотой. Он поддаётся вперёд, срывает горло скулением и стонами, я раздвигаю пальцы, нажимая на уплотнение, и Чанёль кончает, сжимая пальцы внутри. Его раскрытый рот и подрагивающие ноги, притягивающие к себе, снимают грань окончательно. — Войди, — шепчет парень, когда я нависаю, устраиваясь между ногами, — Бэкх… А! Не сдерживаясь стону, зажмуриваясь, потому что Чанёль оказался растянут недостаточно хорошо, и теперь член тисками сжимают его стенки. Поддаюсь назад, попросив юношу сцепить ноги на пояснице, и неожиданно для самого себя вхожу снова, простанывая от этого невероятного чувства. Чанёль шипит, он хмурится, кривит губы, вынуждая склониться и поцеловать, упираясь локтём в подушку у его головы. Подтянутые ноги углубляют проникновение, я начинаю двигаться, забываясь, чувствуя, как Чанёль начинает тяжело дышать. Он несдержанно стонет, вскидывая бёдра, когда получается задеть простату, и потом отпускает себя, выгибаясь, вынуждая целовать его везде, куда достанут губы. Резко двигаюсь, каждый раз с рыком впечатываясь в его бёдра. Чанёль сжимает меня, и время от времени от возбуждения стягивает низ живота настолько сильно, что темнеет в глазах. Еле разборчивые просьбы двигаться «туда» и «сильнее» заставляют забыться. Я срываюсь с темпа, вынуждая Чанёля закричать, и хватаюсь за его член, двигая рукой. Стенки начинают сжимать сильнее обычного, юношу пробивает мелкой судорогой, и он спускает ноги со спины. Я выпрямляюсь, чувствуя, что готов кончить. Слышится треск, на который никто не обращает внимания, потому что я протягиваю руку под поясницу Чанёля и чуть приподнимаю его, вбиваясь в него с такой силой, что темнеет в глазах не только у меня. Чанёль кончает с протяжной гласной, вынуждая меня толкнуться пару раз особо резко. Я думаю о том, что стоит выйти из него, но разум туманит наслаждение. Так сладко ещё никогда не было, я умоляю себя остановиться, но на фоне слышу очередной вскрик юноши, и сжимающие меня стенки буквально блокируют волю. Я кончаю внутрь, понимая, что выйти было выше моих сил. Пак еле дышит, когда я устало склоняюсь над ним, упираясь локтями по обе стороны от его головы. Он открывает глаза и отпускает мой бицепс, заставляя меня удивлённо посмотреть на красный след от его пальцев. Чанёль тоже удивлён и ужасно смущён, на что я могу только тихо усмехнуться и поцеловать в губы. — Хочу ещё, — признаётся он, прикусывая губу. — У тебя экзамен, — выдыхаю слова, прожигая уставшим взглядом его коварные глаза. — А после? Усмехаюсь, чувствуя руки на напряженных плечах. Склоняюсь к его уху и слабо прикусываю кожу на шее, слыша, как сбилось дыхание у парня. Тело окутывает какое-то невероятное чувство легкости и усталости одновременно, а на плечах, кроме паковских рук, больше нет никакой тяжести. Чанёль целует меня в скулу и смотрит настолько влюблено, что руки перестают держать мой вес. Отстраняюсь, выходя из него, замечая, как из него вытекает сперма. Оглаживаю ладошкой напряженные связки у паха и слышу шик юноши. — Больно, Бэкхён, — всхлипывает Чанёль, пытаясь свести ноги. Усмехаюсь, проводя пальцем от ног к сфинктеру, пачкая палец в сперме. — Что ты делаешь? Он резко выдыхает, когда я полностью ввожу в него два пальца, снова оглаживая податливые стенки. — Бэк! — стонет он, когда кончики пальцев намеренно встречаются с комочком нервов. Несмотря на боль, он раздвигает ноги шире, теряясь в чувствах. Я ловлю каждый его стон, раз за разом заставляя его стонать в поцелуй. Он сжимает плечи руками, плавится и не замечает, как начинает насаживаться на пальцы, требуя большего. Отстраняюсь от него, отсаживаясь к подножию кровати. — Зачем ты это сделал? — хнычет Чанёль. — Чтобы ты на экзамене себя хорошо вёл, — хмыкаю. — Бэкхён, — вздыхает юноша, протягивая руку к паху, которую я сразу же перехватываю, прижимая запястье к кровати. — Отпусти. Почему ты такой сильный? Фыркаю, хватая и вторую руку, складывая запястье вместе. Чанёль хмурится, просит отпустить, вынуждая меня усмехнуться. Привязываю его руки к планкам на кровати галстуком, не жалея его рук и ткань. Зубами он пытается развязать узел, но только сильнее затягивает его, пока я надеваю обратно бельё и брюки. Рубашка немного помялась, но пришлось надевать такую. Чанёль хнычет, оставляя попытки освободиться, краснеет и просит отвязать. Застёгиваю ремень и подхожу к кровати, легонько хлопая его по бедру. — Сам виноват, — отворачиваюсь, — ты же понимаешь, что я бы продержался дольше, чем ты себе можешь представить, если бы не твоё бесстыдное поведение на экзамене. — Бэкхён, ну хватит уже, — испуганно смотрит, когда я натягиваю на плечи пиджак, стоя у подножия кровати, — ты же не бросишь меня тут? Усмехаюсь, отходя от кровати, обуваясь. Чанёль ошарашено осматривает меня, а потом переводит взгляд на узел и испуганно вздыхает. — Какого хрена, Бэк? — устало валится юноша, когда я оказываюсь у двери. — Ты просто трахнул меня и всё? Удивлённо оборачиваюсь, замечая, что он закрывает лицо локтями. Со вздохом возвращаюсь назад, присаживаясь рядом с ним, оглаживая ладонью бедро. — Конечно я тебя трахнул, — киваю, — ты сам вывел меня из себя. А делаю я это для того, чтобы такой дурак, как ты понял, что не стоит шутить шутки при комиссии. — Но почти ничего не было. — Почти не считается, Чанёль, — шепчу, ослабляя охват одной из рук. Кое-как его ладошка проскальзывает вниз и пытается высвободить вторую руку. — Давай, Чанёлли, сделай это. Он ошарашено смотрит на меня, не понимая, чего я хочу, но когда мои пальцы касаются всё ещё возбужденного члена, он дёргается, пытаясь уйти в сторону. Фыркаю, поднимаясь с места. Поправляю пиджак и отправляюсь к двери, всё же, одну руку я освободил, со второй он должен справиться сам. Останавливает открыть дверь тихий стон, я знаю, что будет, если я обернусь, и специально жду момента, когда он будет кончать. Всё-таки не выдерживаю и поворачиваюсь к нему, понимая, что мальчик полностью испортился. Пальцы быстро двигаются внутри него, а вторая освобождённая рука сжимает член. Облизываю губы, решаясь уйти прямо сейчас, но понимаю, что уйти не смогу. Чанёль выгибается, упираясь затылком в подушку, а его ноги бесстыдно раскрывают вид ещё больше, заставляя сцепить зубы от напряжения. Кажется, зря я одевался, от этого вида и пошлых стонов хочется снова оказаться внутри него. — Я из тебя всю душу вытрахаю, — обещаю, когда Чанёль гортанно стонет, изливаясь, — если ты завалишь экзамен.***
— Чанёль! — рычу, врываясь в комнату. — Какого хрена ты провалил историю?! Мы же повторяли два часа подряд! Юноша подсаживается к подножию кровати и подмигивает. — Завтра пересдача, Бэк, у нас есть много времени, чтобы «подготовиться».