Феномен по фамилии Лонгботтом

— Неловко вышло, — вслух сказал я. Девчонка скривилась. — Покажешь мне дом, Фэй? — Вот ещё! Лучше с вещами разберись, обед через полчаса. Никуда не выходи, а то еще искать тебя потом по всему дому… — пробурчала Фэй и ушла из комнаты.       Дверь за девчонкой с грохотом захлопнулась, как только я поставил свой чемодан возле свободной кровати. Я остался один в своем новом месте жительства. Девчонка. Да, тут я промахнулся. Но в этом возрасте кто разберет: мальчик, девочка, юрист… Волосы вроде бы короткие, лицо обычное, одежда тоже. Впрочем, какая разница. У меня, между прочим, новый лист в жизни начинается, и вот этот старый шкаф, две кровати с одинаковым постельным бельем в мелкий цветочек — новая реальность. Так себе реальность, но не ад… Не больница, и то хорошо!       Я решил сразу разобрать чемодан, ничего не ожидая. Моих вещей было не так много, поэтому место им легко нашлось. Я старался не сильно разглядывать имущество моей соседки, но и беглого взгляда было достаточно для того, чтобы понять: Фэй девчонкой себя не чувствует. Ни юбок, ни платьев. Хотя я в детях ничего не понимаю: своих нет, а дети друзей — совсем не то. А куда поставить напоминалку? Не в кармане же ее носить? Стола нет, как и какой-нибудь тумбочки довоенных времен, поэтому прозрачный шар все-таки отправился в карман. Но нельзя же все время так ходить! Тем более у меня имелись вещи поважнее.       Например, мешочек с разными деньгами. Золотых монет, которые называли здесь галеонами, имелось немного — штук десять (прощальный подарок Августы), в основном водились медные и серебряные, но после одной вылазки мистера Коллинза в немагический Лондон, мне перепала пара бумажек с изображением королевы Великобритании (он, как и я, не мог в них разобраться). Не хотелось мне говорить про них как директриссе, так и девчонке. А вдруг отберут? И спрятать как следует я не смогу: Фэй явно знает свою комнату лучше, чем я. Но попытаться следует… Шкаф — бесполезно, он общий. Под кровать? Я с сомнением посмотрел на нее и решил, что старушку лучше пожалеть. Осталось лишь оглядеть окно. В свое время, уже ближе к концу девяностых, когда у меня впервые завелись какие-никакие деньги, ребром встал вопрос о сохранности имущества, поэтому я создавал всякие тайники в обычных, на первый взгляд, вещах. Полость в ножке табуретки — прошлый век, если даже не позапрошлый. Не скажу, что сам был особо изобретательным, но именно эта привычка помогла сохранить мои честно заработанные деньги от не всегда честных на руку соседей по общаге.       К сожалению, подоконник был такой, что в нем ничего не спрячешь, прямо монолит. Чахлая шторка грязно-синего цвета тоже не могла что-то скрыть в своих складках. Я даже порадовался, что не придется возиться с нитками и иголками: вот что-что, а шитье не значилось в списке в моих умений. Я от досады ударил кулаком по краю своей кровати.       Что-то глухо звякнуло. Я провел рукой по резьбе на столбике, взглянул на шарообразное навершие и понял, что оно снимается. Я медленно открутил его и увидел, что оно состоит из двух отделений, которые можно открыть, потянув за углубление в дереве. Свою догадку я тут же проверил без задней мысли: в отсеке действительно что-то лежало. Сверху — маленький колокольчик, а под ним была какая-то бумажка. Фотография… Я остановился. Цветная фотография, изображение на которой не двигается. На ней — пара лет двадцати. Симпатичная блондинка и темноглазый парень с надменной физиономией — точно какой-то мажор из местных. Я положил фотографию и колокольчик обратно. Интересно, кому они принадлежат? Хотя это совершенно не мое дело, да и вещи не мои… Я с грохотом закрыл отсек. Деньги придется оставить в чемодане, но это не плохо. Я затолкал его под свою кровать, и, как оказалось, вовремя. На пороге возникла Фэй, но уже не с таким кислым лицом. Она недовольно сморщила нос, посмотрев на мои нехитрые пожитки, часть которых так и осталась на кровати, и посмотрела на меня так, будто заранее не ждала от меня чего-то хорошего. — И это все твои вещи? — ехидно спросила малявка. Я пожал плечами. Чем богаты, как говорится. — Наверное, да. Все свое ношу с собой.       Она важно кивнула, соглашаясь со мной, и разлеглась на своей кровати морской звездой. При этом она так старательно на меня не смотрела, что становилось смешно. Имя у неё было знакомое. Вроде была какая-то Фэй Данбар в оригинале, но сейчас уже даже не вспомню, что к чему. — Меня зовут Невилл. — Я знаю. — А тебя зовут Фэй. — Молодец, даже имя запомнил, — ехидно буркнула она, не поворачивая головы. — Ты ведь дочь миссис Данбар? — спросил я и сразу же понял, что лучше бы не задавал его вовсе. Лицо девочки стало совсем кислым. — Приемная, в отличие от отстальных. Они как ты, — пояснила Фэй. — Сироты. Поэтому фамилии остались без изменений. — У меня есть родители, — возразил я.       Не соврал же. Да, Императрица Черепов говорила об этом. На одном из этажей Мунго лежали родители. Фрэнк и Алиса Лонгботтомы. Я был у них несколько раз, хотя не думаю, что они это запомнили. Жутко… У Алисы были совсем седые волосы и мертвое лицо, но почему-то она мне напомнила мою маму, которую я видел разве что на фото. Не скажу, что испытал трепет и родственные чувства, но фантик от конфеты, что дала мне Алиса, до сих пор лежал в кармане брюк. — Тогда почему ты здесь? — Их свели с ума, — сказал я. Вот черт, почему так неловко? Как будто за соседями подглядываю. — Мне тогда едва исполнился год. Не надо соболезнований, по рукам? — Ладно, тогда я скажу про себя.  — Откровения — дело добровольное, Фэй, — пожал плечами я. — Не хочешь — не надо. — Миссис Данбар дружила с моей мамой в Хогвартсе, поэтому взяла меня к себе, когда… — Фэй осеклась, но на меня не посмотрела. — Она вроде бы неплохая, — осторожно заметил я. Только слёз мне не хватало! — Она добрая, на самом деле. И не то чтобы она занималась благотворительностью или просто хотела детей, нет! У нее есть родной сын, Роджер, ему четырнадцать, и он зануда страшный. Он неплохой, ты поймешь. А когда мистера Данбара убили семь лет назад, миссис решила, что помимо меня есть еще много детей, пострадавших во время войны. Так все и закрутилось. — И тебе… нормально? — задал я самый глупый вопрос, какой только мог быть. Девчонка хихикнула. — Конечно нормально! Мы же с миссис Данбар. Кстати, нам на обед пора. Никто нас ждать не будет, имей ввиду! И не жди, что с тобой здесь будут нянчиться.       Я молча покивал и пошёл за девочкой. Мы спустились по древней скрипучей лестнице и оказались на втором этаже, как коротко пояснила Фэй. Мы попали в столовую, как и моя/наша (привет, общага!) новая спальня, не поражающая красотой убранства и изящества. Выбеленный потолок, нагоняющие тоску блекло-желтые обои в цветочек и большой обеденный стол с десятью стульями. Атмосфера уже традиционно напоминала постсоветскую квартиру, разве что стеклянная дверь на веранду выбивалась из общего стиля. Ничего так, но я бы такой проект забраковал бы. — Ты так быстро показала ему дом, Филис? — услышали мы спокойный голос Брианны. Она была уже в домашнем, но вид у неё был строгий, как у гувернантки в богатом доме. — Невилл разбирал свой чемодан, миссис Данбар, — голосом хорошей девочки ответила Фэй, впервые назвав меня по имени. — Все полчаса? — приподняла бровь женщина. Видимо, она знала, то Фэй просто ушла. Но сдавать девчонку я не собирался: все равно ещё жить с ней в одной комнате. — Так и есть, — вмешался я. — Люблю, чтобы все было на своих местах. — Аккуратность — похвальное качество. Накрывайте на стол, а я пока закончу с рагу, — скомандовала миссис Данбар, и Фэй тут же прошипела мне на ухо, чтоб я пошевеливался.       Мы быстро расставили тарелки с приборами и стали ждать остальных. Через минуту к нам присоединился весь какой-то прилизанный парень с книжкой и с таким же несимпатичным лицом, как у директрисы. Вот и Занудный Роджер, про которого говорила Фэй. Вслед за ним к столу прибежали девочки-близнецы, обе светлоглазые и светловолосые. Я бы дал им лет двенадцать, но с девочками вообще сложно угадать. Они смотрели на меня с любопытством, да и я сам не менее открыто на них глазел. Девочки как девочки, ничего особенного, не скажешь, что колдуньи. Все дети-маги, которых я до этого встречал, всегда экзотически болели, поэтому их отличить от обычных можно было даже в темноте. В другой комнате. — Привет, Невилл! — чересчур дружелюбно сказала одна из них, усаживаясь за стол. Сестра тут же закивала и хихикнула. — Меня зовут Лора, а мою сестру — Эми. Мы Джонсы, если что. Как ты уже понял, мы близнецы. Еще у нас есть кузен… — Его зовут Джек, — добавила Эми. — И ещё есть Вайлда, просто Вайлда, без фамилии. — Но сейчас Джек болеет, поэтому к столу не выйдет. — Обсыпной лишай передается воздушно-капельным путём, так что это всего-то разумная мера предосторожности, — заметил парень, не отрываясь от книги. Парень был откровенно готовая невзрачным, но читал огромный том «Новые направления магической науки», о которых я мог только догадываться. Меня немного передернуло. Только из Мунго — и вот опять! Что такое обсыпной лишай я уже знал, но очень примерно, поэтому покивал. Заразное? Возьмем на заметку. — А на самом чердаке у нас живет сова по имени Джеронимо. Вроде бы всех назвала, — заключила Лора, проигнорировав слова парня. — Ты кое-кого забыла представить, Лор! Этот молчаливый червяк с книжкой — Рождер. — Эми! — как-то вяло возмутился он и нахмурился. «Новые направления магической науки» были отложены в сторону. Девчонка округлила глаза и опять хихикнула. — Хорошо, что это не слышала мама! — Да что я такого сказала? Мама-мама… — передразнила его Лора. — Все равно не решишься пожаловаться, только мораль будешь читать. Зануда! — Садись со мной, от них подальше, Невилл, — посоветовала Эми, глядя на препирательство, и похлопала по стулу рядом с собой. Я последовал её совету, а слева от меня расположилась Фэй. — Сейчас прийдет Вайлда, и тогда мы будем обедать.       Вайлда оказалась поджарой то ли итальянкой, то ли мексиканкой, но была куда старше других лет на пятнадцать, и походила на спортсменку-атлетку. Или на ту, что пойдет на улицу отжимать у добропорядочных граждан мобилки. Ах, были же времена… Но почему среди детей затесалась Вайлда? Или правило детских домов «до 18 лет» здесь не работает? — Калитку надо починить. К нам опять коза Аберфорта зашла, — только и сказала Вайлда, занимая свое место по правую руку от миссис Данбар. Два места за столом пустовали. Одно принадлежало Джеку, а второе, напротив миссис Данбар, скорее всего её мужу. Все были в сборе. — Вот ты и починишь, — кивнула миссис Данбар с улыбкой. — Я Вайлда, — сказала она мне. — Здесь за садовницу, кухарку и плотницу. — У вас тройной оклад? — спросил я, и близняшки захихикали. А что, вдруг в магическом законодательстве это прописано. — Если бы, — хмыкнула Вайлда и разлила сок — ура, апельсиновый! — по стаканам. — У магглов говорят волонтер. — А у магов? — Сумасшедшая, — пробормотал Роджер себе под нос и удостоился пинка под столом от Фэй и сурового взгляда матери. — Я предпочитаю называть себя независимой. — И незаменимой, — добавила с усмешкой миссис Дамбар. Да и не такая она в общем-то и страшная... — Что бы вы без меня делали? — картинно всплеснула руками Вайлда и взмахнула палочкой — котёл с рагу взмыл в воздух, а огромный черпак принялся разливать вкусно пахнущее блюдо по тарелкам. Нарезанный хлеб стоял здесь же, и мне казалось, что вот-вот скажут, что это всё вовсе не для приютских детей. — Ты всегда можешь получить добавку, парень, — сказала мне Вайлда, увидев моё замешательство. — Здесь любой может есть столько, сколько захочет.       Я вместе с остальными взялся за ложку и выпал из реальности минут на двадцать. Эта пища богов больше всего походила на гуляш, и после вынужденной голодовки в больнице мне казалось, что я никогда не ел ничего вкуснее. Когда с едой было покончено, тарелки взлетели, собрались в стопку и направились в сторону кухни, будто знали этот маршрут как свои пять пальцев. Меня это почему-то впечатлило куда больше, чем перемещение в пространстве и старик, превращённый в школьника. Вот это я понимаю магия! — А мы с Невиллом всё время будем в одной комнате? — спросила Фэй, когда настал черёд чая, и за столом завязался непринужденный разговор. Я, понятное дело, побольше молчал и слушал, а вопросы задавать не спешил. — Пока Джек не выздоровеет, — успокоила недовольную соседством со мной девочку миссис Данбар. — И почему он просто не может жить с Роджером? — парень посмотрел на Фэй без всякого выражения, и она ощутимо стушевалась. — Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос, Филис, — строго ответила миссис Данбар. — Для всех будет лучше, если Роджер будет жить в отдельной комнате. — А вот я не знаю, — не выдержал я. — Понимаете, миссис Данбар... Фэй же девочка! Это неудобно совсем. Мы же не брат с сестрой, чтобы жить в одной комнате.       За столом повисло неловкое молчание, в котором было слышно лишь невнятное блеянье откуда-то с улицы. — Опять эти проклятые козы! — воскликнула Вайлда и почти выбежала во двор через веранду, продолжая бормотать проклятья себе под нос на незнакомом языке. — Если ты, мalparido, опять будешь жевать мои цветы!.. — Всё дело в том, Невилл, что я оборотень, — равнодушно сказал Роджер. — Раз в месяц из меня сосед по комнате так себе, поэтому придется пока вам с Фэй потесниться. Кто хочет шоколадную лягушку? Последняя осталась.       Уже вечером, когда нам было пора отправляться спать, миссис Данбар попросила меня посидеть с ней у камина. В приглушенном свете она казалась совсем юной, и я понял, что ей около тридцати, просто жизнь оставила свой безжалостный отпечаток. — Мой дом — не обычный приют, Невилл, — сказала она. — Возможно, сначала тебе так не покажется, но это место может стать и твоим домом тоже.       Я тонул в кресле, и мои ноги не доставали до пола сантиметров десять. Я был взрослым в теле ребёнка, и это злило, но ещё больше выводило из себя чувство собственного бессилия. Миссис Данбар, Брианна не была мягкой, жалостливой и снисходительной, вовсе нет. Но она предложила мне то, чего не было когда-то у меня самого в моём совсем не радужном детстве.       Место, где тебя примут.