We Do What We Must To Survive

Йен просто стоял здесь, уставившись уже на пустое место, где находился Микки, прежде чем он сбросил такую большую бомбу, что заставило его убежать вверх по лестнице. Йен не знал, плакать ли, громко кричать или просто что-то сломать. Проституция. Микки… продавал себя. Чтобы выжить. Платил за наркотики, чтобы он таким образом мог кого-нибудь подцепить. Проживая жизнь, которую знал Йен, никогда не была его выбором шесть месяцев назад, и все же это было реальностью. Как, блять, так это получилось? Конечно же Йен беспокоился за Микки последние шесть месяцев, думая, все ли в порядке. В безопасности ли он. Ничто сейчас не могло подготовить его к возвращению Микки. Слабый, физически и мысленно, аура полного поражения, окружающая его. Микки не просто подсел на наркотики, он также занимался проституцией. Йен не знает, как долго он простоял здесь, но это продолжалось некоторое время, прежде чем к его руке прикоснулись, что вывело его из мыслей. Обернувшись, он обнаружил Фиону, одетую в униформу Пэтси, и уставившуюся на него с сильным беспокойством в глазах. ― Йен? Что не так? ― осторожно спросила она. ― Я… Он, ― Йен не знал, что сказать. ― Микки нюхнул кокса, а чертов парень в аллее должен был заплатить, это моя вина, ― это было сутью всего, но высказав это громко, он может быть и почувствовал бы облегчение. Возможно, если бы не он, то все это было бы просто большим недоразумением и Микки бы вернулся вниз и рассказат ему о том, что он не так понял. Что было бы совсем другим безобидным смыслом того, что он сказал. Но Йен знал, что он не прав. Это было реальностью, это было реальностью Микки. Йен был не в состоянии что-либо сказать на переживания Фионы, и она направила своего брата к дивану и усадила, ее захват на покинул его плеча. ― Йен, расскажи мне, что произошло, ― надавливает она. Когда она дала ее братьям и сестре свободного пространства, то придя домой обнаружила застывшего Йена посреди комнаты с опустошенным взглядом, поэтому ей нужно было узнать что же все-таки произошло. ― Микки… ― все, что сумел выдавить Йен, прежде чем он судорожно вздохнул, что казалось некой попыткой сдерживания слез. Фиона конечно же ожидала, что это все из-за Милковича, которого он привел домой бессознательного посреди ночи. Она хотела проверить сегодня утром, все ли в порядке, но у нее была ранняя смена и ей не хотелось мешать им, поскольку утром она обнаружила, что они переехали из гостиной в какой-то момент в ночи. ― Он… блять, Фи. Кокс. Он подсел на кокс, ― задыхаясь проговорил он. Фиона чувствовала себя ужасно из-за того, что она уже не была потрясена, но Милковичи и наркотики всегда шли рука об руку, и она не могла не вспомнить сказанное Йеном, что они имели одну и туже привычку в выборе в прошлом, так или иначе. ― Хорошо, но Микки и раньше употреблял кокс. Может быть, все не так уж плохо, ― сказала она в попытке успокоить Йена. ― Нет, нет, это… он зависим, Фиона. Он трясется и его телу нужна новая доза. Немного кокса вроде бы ничего такого. Он сказал пару гребанных грамм в день и он платит за это тем… что он… блять, ― Йен не хотел раскрывать секрет Микки (это было секретом?), но ему нужно было рассказать кому-то. ― Йен? Сердце Фионы сжалось, когда она поняла, что дело не только в коксе, но все только усугубилось, когда Йен снова заговорил. ― Он занимается сексом за деньги. Он позволяет отморозкам ебать его, чтобы оплатить наркотики, потому что у него нет другого выбора. Что блять теперь с его жизнью, Фиона? ― Йен уже не мог долго сдерживать себя, чтобы не разрыдаться, поэтому он просто попытался вместо того чтобы заглушить это, закрыл лицо руками, поскольку его плечи начали дрожать от выступивших слез. Фиона лишь закрыла глаза и мысленно вздрогнула, когда услышала о том, чем сейчас занимается Микки. Сначала, когда она впервые узнала о молодой паре, ей не понравился младший брат Милковичей, но после того как он стал встречаться с Йеном, доказал, насколько он любит ее младшего брата, что было невозможно не сформировать странный вид связи с Микки. Она уважала его, черт, когда все было очень плохо с расстройством Йена, она чувствовала инстинкт попытаться и защитить его. Так бы она поступила с любым из ее братьев или сестер. Когда Йен порвал с Микки, Фиона конечно же была на стороне брата, Галлагеры всегда друг за друга, но она ничего не чувствовала кроме сочувствия к Микки за то, что сделал Йен. Не имело значения, было ли это ошибкой Йена или нет. И когда Микки исчез, она просто надеялась, что с ним все в порядке. Это было душераздирающим, осознавая, что он на самом деле был не в порядке. Подавшись вперед, она обхватила руками плечи Йена, и предложила ему наклониться вперед, пока его голова не оперлась о ее плечо. Он не убрал руки с лица, но она чувствовала как он склоняется в объятия. Все, о чем она могла подумать, чтобы сказать, было «мне так жаль, Йен», но она чувствовала, что эти слова скорее всего были адресованы Микки. Это было болезненно для нее, и еще хуже для Йена, но таковой была жизнь Микки. Она дала Йену время на то, чтобы успокоиться, а сама не произнесла и слова, пока рыдание не прекратились, и все, что осталось, было прерывистое дыхание Йена. ― Что ты тогда собираешься делать? Йен поднял взгляд на сестру в легком недоумении. ― А? ― Очевидно, что-то не так. Никто не заслуживает такой жизни, и определенно не тот парень наверху. Не после всего, что он сделал для семьи, ― Йен опустил взгляд из-за вины за это. Она не заставляла его чувствовать себя виноватым, поэтому она ухватила его за подбородок, возвращая его взгляд обратно на нее. ― Нет, Йен. Это не твоя вина. Ты не виноват в этом. Никто не виноват в том, что сделал Микки. Это дерьмовая ситуация и дерьмовая судьба, что привела к этому. Да, может быть, ты не должен был бросать его, и, может быть, я должна была больше помогать, и, возможно, Микки начал увлекаться наркотиками не для того, чтобы стало легче, но в этом никто из нас не виноват. И нет никакого смысла искать того, кто виноват. Что сделано, то сделано. Но зато сейчас мы можем помочь ему подняться на ноги, ― заверила Фиона. Йен шмыгнул носом и слегка кивнул, зная, что он не собирался просто так оставлять Микки самого по себе. Не снова. ― Так, что же ты собираешься делать? ― опять повторила Фиона. ― Честно. Я не знаю. Но я собираюсь помочь ему. Я… я люблю его, Фи, я никогда не переставал любить его. И я знаю, возможно, он не хочет иметь ничего общего со мной, и я приму это. Черт, я заслуживаю это, ― Йен увидел, что Фиона начала возражать, но он просто оборвал ее. ― Нет, я заслуживаю это. Я бросил его. Я толкал и толкал его, пока он не дал мне всего, а затем сбежал, когда получил слишком много. Поэтому, если он не захочет, я не буду больше толкать его. Но я помогу ему. Я не позволю ему так жить. Мне просто нужно разработать как это сделать, не отпугнув его. ― Я думаю, что он нуждается в объятиях. Фиона и Йен повернули головы, чтобы посмотреть на Лиама, про которого они забыли, что сейчас также находился в комнате вместе с ними. Йен вытер слезы, надеясь скрыть эмоции от его младшего брата, даже если Лиаму и было очевидно, что он плачет, и улыбнулся мальчику так сильно, насколько он только мог. ― Что такое, дружок? ― спрашивает он. ― Микки грустный. Мне нравится обниматься, когда я грустный, поэтому, может быть, ты должен обнять его. И приготовить горячий шоколад. Это сделает все лучше. Йен снова почувствовал, как наворачиваются слезы, отчасти из-за сладких и невинных объяснений Лиама, но также и от знания того, что как бы не были приятны объятия или горячий напиток, это проблем Микки не решит. Также, Йен не был уверен, как на самом деле помочь ему. Поэтому он раскрыл руки, позволяя Лиаму побежать вперед и дать ему крепкие объятия, надеясь на то, что пока он не в состоянии сделать что-либо для Микки, это может прибавить ему сил найти другой выход, чтобы помочь ему.

***

Через час или чуть больше Йен все же поднялся по лестнице с горячим шоколадом в руке. Это казалось смешным, но он намеревался создать некую форму комфорта, а также примирение. Что-то, чтобы Микки поговорил с ним. Черт, смотреть на него больше, чем несколько секунд. Возможно, если они смогут спокойно поговорить, Микки может позволить Йену помочь ему. Однако, как только он достиг верхней ступеньки, услышал крики из мальчишеской комнаты. Неряшливо оставляя кружку горячего напитка в стороне на одной из ступенек, он помчался к комнате и открыл дверь, находя Микки, все еще лежащего на кровати, его руки и ноги неуклюже молотили покрывало. ― Нет… Нет, блять. Ты не можешь сделать этого. Пожалуйста. Мне нужно… Я не хочу этого. НЕТ! ― выкрикивал Микки. Йен застыл и попытался что-то придумать, что сделать, он был вполне уверен в том, что читал когда-то, что нельзя будить кого-то, если он лунатит, но он не совсем понимал, лунатил ли Микки, был ли у него страшный сон. И очевидно его это поразило. Без лишних мыслей Йен бросился к нему и начал прочно удерживать Микки, тряся его как можно осторожнее, пытаясь все же достичь своего и пробудить парня. ― Микки, тебе нужно проснуться. Это не по настоящему, ты в безопасности. Все хорошо, ― Йен пытался перекричать крики Микки, но он все еще не просыпался. ― МИККИ, ― наконец-то сорвался он, проскальзывая рукой по его плечам, чтобы спокойно схватить его лицо. Йен почувствовал облегчение, когда его последний крик наконец-то разбудил Микки, и поскольку он не протестовал, парень продолжал держать его за лицо. Йен с трудом думал, что сказать ему, когда Микки неожиданно спрятал свое лицо в грудной клетке Йена, руки плотно обхватили его рубашку, ту, в которой он был одет прошлой ночью, и его тело начало дрожать, единственное что заметил Йен, поскольку Микки сейчас рыдал ему в грудь. Он инстинктивно обхватил своего бывшего парня руками и держал его, в то время как Микки наконец позволил себе выпустить слезы, которые он сдерживал долгие месяцы. Хотя голова Йена противоречила этому. Удерживать сломленного Микки было достаточно для того, чтобы его слезы выступили из глаз. Снова ощущая его в своих руках, заставляло его чувствовать себя хорошо. Он чувствовал вину за то, что он испытывал некое облегчение, что снова мог держать Микки. Даже если это было всего минуту. Сейчас он был почти уверен, что с Микки произошло больше, чем он рассказал, но он не собирался давить на Микки. Надеясь, что его бывший со временем сам все расскажет. Слишком рано для Йена, хотя на самом деле это могло занять по крайней мере минут десять, Микки начал успокаиваться и Йен почувствовал точный момент, когда парень неожиданно осознал то, что произошло, все его тело напряглось в руках Йена. С неохотой Йен ослабил захват так быстро, что Микки не успел оттолкнуть Йена от себя, но вместо этого он отодвинулся подальше и уперся головой об стену в изголовье кровати, обхватывая руками согнутые ноги, работая над тем, чтобы выровнять свое дыхание. Йен задавался вопросом, когда Микки стал так умело поднимать себя в таком маленьком пространстве. Борясь с желанием последовать, Йен сел на край кровати, наблюдая за тем, как парень понемногу начинает успокаиваться. Очевидно, что ему это не удалось, хотя когда Микки напряженно посмотрел на него, подумал над его словами, после чего сказал. ― Эм… спасибо за это. Прости, я не имел в виду… я… Тебе не нужно волноваться за меня. Я скоро уйду отсюда, ― попытался заверить Микки. ― Я не хочу чтобы ты уходил, ― нашел Йен что сказать, не в состоянии даже испытывать чувство вины за то, на сколько он отчаянно пытался удержать парня. ― И я всегда буду беспокоиться о тебе, Мик, ― добавил он. ― Почему я должен остаться? ― Микки казался на самом деле озадаченным тому, почему он все еще здесь. Йен чувствовал злость, не только на Микки, но и на саму ситуацию. ― Что ты собираешься делать, когда уйдешь от сюда, Микки? Найдешь немного больше людей, чтобы они заплатили тебе, поскольку тебе нужно нюхнуть еще несколько грамм. Микки лишь усмехнулся. ― Это не твое дело. Я не твоя проблема, почему это тебя так сильно заботит? ― Потому что я беспокоюсь, Микки! ― почти выкрикнул Йен, что напугало их обоих. Немного понизив голос, он продолжил. ― Конечно, я блять волнуюсь. И Фиона. И Лиам. Знаешь, я нес тебе горячий шоколад, что может сделать твое самочувствие немного получше, когда услышал твои крики, ― выражение Микки не изменилось, но Йен увидел как его поза немного смягчилась, когда услышал, что Лиам также пытается помочь ему. ― Я знаю, может ты и не ожидал этого, особенно от меня, но я собираюсь помочь тебе. Я хочу помочь тебе, потому что я… я беспокоюсь за тебя, ― Йен остановил себя, прежде чем сказал «я люблю тебя», зная, что Микки бы не понравилось услышать это, по крайней мере определенно не сейчас. ― Что заставляет тебя думать, что ты можешь помочь мне? Я раньше пытался завязать. Я не работаю, я просто не в состоянии это делать, ― аргументировал Микки, но для Йена этого было не достаточно чтобы потерять веру в то, что он по-прежнему мог добиваться его. ― Но ты был одинок последнее время, держу пари, ― молчание Микки было достаточно для ответа, но было что-то более серьезней в его глазах, что Йен хотел узнать. ― Что ж, на этот раз ты… позволишь мне помочь тебе. Я знаю, ты не хочешь делать этого. Ты подсел на наркотики и таким способом… таким способом зарабатываешь деньги, ― глаза Микки сузились. ― Каким, Йен? Тебе неудобно говорить, что я продаю себя за деньги? ― оспаривал он. Йен резко сглотнул. И это было правдой, что другие парни использовали Микки, это заставило Йена почувствовать легкую боль. Мысли о Микки с другими парнями причиняли ему боль, но он знал какое это было эгоистичное и незаслуженное чувство. Раньше Микки был его, но Йен отказывался отрицать возможность, что он был с кем-то еще после него долгое время. ― Нет… Слушай, мне так чертовски жаль за все. За то что я сделал… Я не… ― Микки не позволил Йену продолжить. ― Стоп. ― Нет, Микки, послушай, ― умолял Йен. ― НЕТ. Я не хочу говорить о том, что произошло. Больше нет. Просто перестать. Пожалуйста. Видя, насколько сильно его затрагивала эта тема, Йен послушал Микки и не стал продолжать, но он все еще останавливался на том, чтобы он согласился остаться. ― Хорошо, мы не будем сейчас говорить об этом. Но ты хочешь остановить все это. Я знаю тебя, Микки, я знаю, ты не хочешь заниматься этим. Поэтому не надо. Перестань употреблять наркотики, заниматься… сексом. Ты выше всего этого, Мик, ― глаза Микки мягко закрылись и его брови свелись вместе так, если бы он внутри сражался сам с собой. Спустя несколько секунд он медленно кивнул и Йен затаил дыхание в ожидании подтверждения того, что означает кивок. ― Я ничего не обещаю. ― Но ты попытаешься? ― с надеждой спросил Йен. Повисла мучительная пауза, прежде чем Микки медленно вздохнул и снова кивнул. ― Я… я останусь, по крайней мере, ― мягко сказал он. Несмотря на все Йен улыбнулся, и его улыбка переросла в ухмылку, когда Микки открыл глаза, встречаясь с ним взглядом, и вместо того, чтобы его взгляд выражал боль или злость к нему, он показался ему почти что светлым. Кроме того, впервые, с тех пор как он нашел Микки, он увидел в его глазах поражение. Его глаза казались немного блестящими, голубизна стала ярче. Если Йен не ошибался, это выглядело, в конце концов, какой-то надеждой.