We Do What We Must To Survive

Несмотря на то, что Микки пообещал ему, он все равно мог бы сбежать по среди ночи. Это было бы так легко после обещания остаться, подождать пока Йен ляжет спать, в любом случае он весь день выглядел измученным, и просто выскользнуть за дверь. Однако он до сих пор был все еще здесь. Йен отправился спать после обещания банановых блинов на утро, Фиона на поздней смене, а Лиам спит на против в двухъярусной кровати, и несмотря на то, что здесь никого не было, чтобы поймать его за этим поступком, он не позволял себе это, но взамен сел на край кровати, пытаясь сделать что-нибудь, и подумал о легкой дрожи скатывающейся вниз по позвоночнику, причиной которой не было то, что ему было холодно. Оказалось, что позволять себе думать было также не очень хорошей идеей. Микки хотел ударить себя, нет, он хотел ударить Йена с самодовольное лицо за то, что все еще имел сильную власть над ним. Он не мог перестать думать о разочаровании на лице рыжего, если он проснется и найдет комнату пустую. Вид предательства, что почти определенно будет постоянным элементом для восприятия будущего. Даже после всего этого времени и всего, что его бывший парень сделал для него, Микки не может заставить себя сделать что-то для Йена. Он был вполне уверен, что сделав ему полную кружку, это все еще не переставало быть правдой. Микки чувствовал взволнованность. Казалось, что все, что он делал за последние сутки, это спал, и теперь его тело чувствовало себя бодрым, слишком бодрым. Его руки подергивались и он постоянно проводил руками по жирным волосам, слегка натягивая их, чтобы попытаться и заставить отвлечь внимание от мысли о коксе, он знал, что мог уйти хоть куда из Галлагерского дома. Это же южная сторона, в конце концов. Микки поднялся и начал вяло расхаживать по комнате, его координация все еще была расшатана. Он не мог не подумать о том, чтобы просто взять и пойти найти несколько грамм. Это действительно может улучшить его самочувствие, сделать пару линий сейчас хватило бы, и снова все это повторить завтра. Он может сделать это. С этой мыслью он тихо вышел из комнаты, осторожно, пытаясь не разбудить Лиама, или того же Йена, и спустился вниз по лестнице. Когда он достигнул последней ступеньки, остановился и осмотрел кухню. Она едва изменилась с тех пор когда он был здесь последний раз. Чистые тарелки и кружки размещены около раковины, одна лишь грязная тарелка спрятана в чаше для мытья, ожидая когда ее помоют, без сомнения Фионой. Микки внезапно осознал, что его горло пересохло, и он спотыкаясь направился к раковине, не думая о том, что ему понадобится кружка, до того как холодная вода хлынула из крана. Осмотревшись, он не помнил в каком шкафу были кружки, но он заметил одну в куче вымытой посуды, только под несколькими кастрюлями. Не думая, он захотел вытащить ее и увернулся, когда его движение нарушило структуру кухонных принадлежностей, из-за чего все упало вниз. Он был не способен игнорировать то, что его рефлексы серьезно препятствовали его затуманенному мозгу. Поскольку он пытался поймать то, что мог, удалось спасти только одно блюдце, тогда как кастрюля и остальные две тарелки стукнулись о пол. Вздрогнув от громкого шума, который они сделали, поскольку ударились о плитку, Микки пронаблюдал за тем как рукоять от кастрюли отламывается, и одна из тарелок раскалывается при ударе об другую, разбиваясь на куски об холодный пол. Чувствуя нарастающую панику, что было вполне нормально, Микки опустился на колени и стал осматривать повреждения. ― Блять, блять, блять, ― бормотал он под нос. Микки не мог не подумать про себя о том, что он сломал вещи Галлагеров и они бы подумали, что он сделал это намеренно. Они могут заменить это на новое, он бы предложил что-то, но у него ничего нет, чтобы дать им. Но он может пойти получить что-то, если им это нужно. Да. Он все еще хотел пить. Нет. Он спустился вниз для чего-то еще. Блять, для чего? Микки сильно потер глаза и встряхнул головой, не в состоянии вспомнить, что же он хотел сделать, прежде чем облажаться. Он всегда лажает. Согнувшись вперед, он собрал разбитую посуду и прошипел когда сжал слишком сильно так, что грубые края вонзились в его руку, взглянув, он увидел неровный порез вдоль его ладони, кровь медленно вытекала. Это болело, но боль была желанным отвлечением. Нет, ему нужно все убрать. Он снова стал собирать все обломки, но его остановила рука, схватившая его, и Микки ничего не оставалось, кроме как поднять взгляд на ее владельца. Йен встал на колени рядом с ним, с беспокойством удерживая взгляд на его лице, слабый захват за руку Микки был теплым и даже успокаивающим, хотя Микки знал, что так не должно быть. В некотором смысле, все было бы намного лучше, если бы это не чувствовалось так хорошо. ― Остановись, Микки. Ты причинишь себе вред, ― успокаивал Йен. Оглянувшись, он вспомнил, что собирался сделать, и неожиданно почувствовал, что нужно объясниться. ― Нет… я не это имел в виду. Я испытывал жажду. Кружка была снизу… это все упало. Я не хотел это разбить. Я оплачу. Я заменю их, обещаю, ― понесся он, хватаясь за запястье Йена, отчаянно надеясь, что он не будет слишком злиться. Йен выглядел немного ошеломленным его вспышкой, и Микки был удивлен, когда не увидел на его лице злобы, пока он говорил. ― Эй, все нормально. Во всяком случае этот хлам старый, не составит труда заменить. С Карлом у нас никогда не было ничего не заменимого вокруг, ― Йен предложил руку Микки в знак примирения и поднял его, ведя, чтобы усадить на изношенный диван. Когда он сел, заметил Фиону, стоящую в дверном проеме, она смотрела на двух парней с очевидным беспокойством. То, что произошло с Микки было неожиданным, но не смотря ни на что он был сейчас здесь. Он помнил, что не был способен передвигаться без спотыканий, по крайней мере когда был здесь в последний раз. К тому же, дом был жутко тихим. ― Прости, ― повторяет он, на этот раз старшему Галлагеру. Она не сильно изменилась за последние несколько месяцев. Может быть, выглядит немного более усталой, ее волосы стали короче, но она все еще оставалась почти трагически красивой, размышлял Микки. Все, что он получил в ответ ― это мягкую улыбку и легкий кивок головой. ― Все в порядке, Микки. Не беспокойся ни о чем. Но позволь протереть твою руку, прежде чем станет хуже, ― сказала она, после чего удалилась обратно на кухню. Микки уже забыл о своей ране, но затем Фиона напомнила о ней, он неожиданно ощутил резкую боль, которую она вызвала. Он посмотрел на порез, до того как Фиона вернулась с небольшим набором оказания первой помощи из которого она вытащила антисептик, и протерла порез, чтобы его очистить. Не останавливаясь, когда Микки зашипел на жжение, вместо этого она пообещала, что все скоро закончится. Фиона обернула повязкой его ладонь, закрепив какой-то лентой, и закрыла крышкой баночку со средством. ― Все сделано, ― она улыбнулась. Микки кивнул. Он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-нибудь так заботился о его повреждениях. На самом деле он был вполне уверен, что это было до того как умерла его мать. Даже с Йеном было ожидаемо, что ему это не понадобится, что большого жесткого головореза как Микки Милковича не волнуют ранения. Он выпивал половину бутылки виски и вырубался. Поэтому Микки никогда не просил и не позволял себе помогать. Никто не знал, как хорошо он себя чувствовал, когда на этот раз о нем позаботились. ― Спасибо, ― пробормотал он. Фиона снова тепло улыбнулась. ― Что ты искал? ― спросила она. Микки лишь взглянул на ее озадаченность. ― В раковине. Что ты искал? ― повторила она. ― Я ничего не хотел сделать. Я не имел в виду… ― он снова пытался оправдаться. Это чувство было сильнее, чем он мог описать, поскольку оно граничило со страхом, кипящем внутри него, и ему нужно было убедиться, что Галлагер знала, что он не пытался сделать ничего такого, но Фиона его прервала. ― Я знаю. Я знаю, это был несчастный случай. Все в порядке, Микки. Он все еще видел беспокойство в ее глазах, и не нашел других эмоций помимо сочувствия, и, возможно, сожаления, поэтому решил просто попросить то, что он хотел получить. ― Вода, мне нужна была вода. Фиона поднялась и направилась на кухню, звук бегущей воды из крана подтвердил Микки, что она поняла, что он просто хотел воды. Он неожиданно осознал, что Йен сидит прямо рядом с ним, достаточно близко, чтобы их бедра соприкоснулись. Они вероятно соприкоснулись, если бы Микки не отодвинулся. Йен хотел снова коснуться его руки, но Микки инстинктивно одернул, пытаясь игнорировать печальный взгляд, что вызвал на лице рыжего. Йен схватил его за руку на кухне, почувствовав, что переходит все границы, это тотчас же успокоило его, но Микки отказывался позволять себе это снова, чтобы получить это. Это бы ухудшило его тягу к нему, когда бы все это закончилось. В прошлом он научился, что Йен Галлагер не его, чтобы удерживать. Фиона вернулась с кружкой воды и подала ее Милковичу, уведомляя обоих о том, что она отправляется обратно спать и обещая проверить руку Микки утром. Микки выпивает залпом стакан воды, что заставило Йен усмехнуться, и, не спрашивая, принял пустой стакан и наполнил его снова. Микки выпил практически все, прежде чем утолил жажду, сейчас его глотка стала чуть менее сухой. Между ними повисла неловкая тишина, которую Микки безнадежно начал заполнять, не думая, он был честен, чем был доволен. ― Я… я не знаю, что все это было. Я… облажался. Йен кивнул головой, но улыбнулся. ― Все в порядке, Мик. Это кокаин. ― Я не хотел ничего разъебать, ― проговорил Микки защищаясь. ― Я знаю. Я знаю, ты не хотел. Если бы ты хотел, твоя голова была бы вероятнее всего в порядке, ― успокоил он. ― Но, держу пари, что ты уже подумал об этом. Тебе просто надо найти и принять дозу. Еще один раз, чтобы завязать. Микки свирепо посмотрел на рыжего, но он не был способен соврать и его молчание было достаточным ответом для Йена. ― Я… я кое-что разузнал. Если провести пару часов за тем, чтобы просто поискать, то мы… я имею в виду, ты можешь подождать. Это является самым очевидным выходом. Наверняка будет не легко. Но это наведет бардак в твоем разуме еще сильнее, ― Микки свел брови и взглянул на Йена. ― Наведет бардак в моем разуме? ― спросил он. ― Страх, депрессию, может быть, даже галлюцинации. Усталость, перепады настроения. Вероятнее всего, это вызвало у тебя кошмары вчера днем. Ломка влияет на твое тело. Что-то происходит с нейромедиаторами, ― сказал он. ― Что еще, блять, за нейромедиаторы? Йен закатил глаза и слегка улыбнулся на типичный ответ. ― Хрен знает, но кокс все в тебе портит. Микки опустил взгляд на его ногу. ― Ранее, я собирался… ты знаешь, попытаться и достать немного кокса. Но я отвлекся и произошло вот это дерьмо-шоу, и я чувствую себя… странно. Тревогу или что-то типа того. Йен потянулся ближе к лицу Микки и выглядел отчаянным, чтобы достучаться до него, но он, казалось, удерживал себя в руках. ― Хотя это сделает лучше. Если ты подождешь, останешься, в конечном счете это улучшит твое самочувствие и ты не будешь чувствовать себя так. Ты же не собираешься всю свою оставшуюся жизнь заниматься этим? Микки гневно посмотрел на Йена, пошел он нахуй со своими осуждениями. ― Отъебись! Какое тебе дело? ― нашел он что сказать. ― Слушай, не стоит. Так что просто попытайся и завяжи с этим. Если станет совсем невыносимо, приди ко мне… или к Фионе, черт, да даже к Лиаму. Просто… не сдавайся. Ты можешь сделать это. Я знаю, ты не хочешь говорить о нас прямо сейчас… Микки открыл было рот возразить, что он никогда не хотел говорить о них, но Йен не позволил ему заговорить. ― Я не хочу давить, но это не значит, что ты должен стрелять себе в ногу и не позволять себе… нечто большее. Может быть, получить приличную работу. Приобрести собственное место. Я имею в виду то, что сказал вчера. Ты стоишь намного больше, ― Йен пристально уставился в его глаза, что Микки захотелось отвернуться, но он поборол это, заставляя и удерживая взгляд на глазах Йена. Блять, они выглядели более зелеными, чем прежде. ― Я не собираюсь это делать для тебя. Или для кого-либо еще, но… я попытаюсь. Я хочу все это просто… на хрен остановить, ― произнес Микки, позволяя плечам повиснуть, поскольку он облокотился на диван, теребя край его новой повязки. ― Ты имеешь в виду, сделать это для себя, Мик. Я хочу чтобы ты сделал это для себя, ― согласился Йен. ― Если я делаю это для себя, тогда зачем, блять, мне оставаться здесь? ― поддразнил Микки, поскольку он встал с намерением уйти обратно спать, несмотря на то, что он был на половину серьезен. Он был вполне уверен, что все это как-то повлияло на его бывшего, не совсем хорошо. Йен неуклюже поднялся, очевидно чувствуя нужду умолять Микки остаться, ― Тебе нужен кто-то, чтобы за тобой присматривали. Поговорить с кем-то. Это лучшая поддержка от кого-то, кто о тебе волнуется. Микки слегка улыбнулся, на самом деле даже усмехнулся на слова Йена и на то, как мелодраматическим он был, когда выдохнул с облегчением, увидев путь Микки вверх по лестнице, а не во входную дверь. ― И ты думаешь, что ты ― как раз тот человек для этого, по-твоему? ― спросил он, наслаждаясь быстрой паникой на лице рыжего, но он не позволил Йену ответить, просто выбросил. ― Я хочу те банановые блинчики на утро, ― прежде чем исчезнуть наверху лестницы. Йен в очередной раз стоял, уставившись на то место, где только что был Микки, но на этот раз с большим чувством позитива. Это не было прощением, черт, это даже не было любезностью, но Йен не мог помочь, но чувствовал, что Микки шутит, что было шагом в правильном направлении. Однако, он понял кое-что ранее, при осознании того, что людям нужна помощь, ты заботишься о них в течении отказа от чего-то, здесь нужен человек, с которым у него вероятнее всего может связаться контакт, кто-то, кого он знает. Он достал телефон из кармана джинсов и написал сообщение знакомому номеру. Кому: Мэнди [Отправка: 04:03 ночи] Мэндс, ты могла бы завтра заскочить? Это на счет Микки. Я нашел его.