***
― Расплачивайся, Милкович, не заставляй меня выбивать это из тебя, ― шутил Йен, поскольку Микки приземлился на Иллинойс авеню Йена, но его лицо вытянулось, когда он увидел реакцию Микки. Он слегка зажался внутри себя, и сгорбился, отказываясь смотреть в глаза. Видимо эти слова задели его за больное, и Йен снова почувствовал безнадежность, зная по крайней мере некоторое из того, через что прошел Микки за последние несколько месяцев. Но сейчас было определенно не то время любопытничать. ― Эй. Я просто шучу, ― попытался оправдаться Йен. Микки наконец-то посмотрел на него и неуверенно кивнул головой. Они продолжили дальше играть на какое-то время, но Йен больше не мог просто так смотреть на Микки. ― Эй, эм. Мне вроде как уже надоело, ты хочешь бросить? Назовем это ничьей? ― Да, конечно. Как хочешь, ― согласился Микки, пытаясь скрыть то, что он был благодарен мотиву такого решения. Йен кивнул с небольшой улыбкой и собрал игру, закрывая назад крышкой и взглядывая на Микки, который сидел на диване, уставившись взглядом в пространство с сосредоточенностью на лице. Прежде чем Йен успел спросить о чем он думает, Микки сказал. ― Можешь сделать мне одолжение? ― Конечно. Что угодно, ― Йен пытался скрыть радость, что Микки собирался попросить его о чем-то, даже если он пока еще не знал что. ― Если я дам тебе адрес, ты сможешь забрать мои вещи? Их не так много, но… они мои, ты знаешь. Йен кивнул. ― И… ― Микки не закончил свою фразу, но вместо этого встал и ушел, поднявшись по лестнице, чем очень озадачил Йена. Рыжий решил последовать за ним, когда Микки появился и присоединился к нему обратно в гостиной уже с пачкой денег в руках. ― Возьми это с собой. Моя комната на первом этаже, единственная в конце коридора. Зеленая занавеска. Ты не сможешь не заметить ее. Только оставь это где-то там. На стуле или кровати или еще где-то, ― Микки сунул деньги в руки Йена и быстро убрал руки назад. Йен хотел спросить почему и за что были эти деньги, но посчитал, что не стоит, у него было несколько догадок. Вместо этого он просто кивнул, что он все сделает, заверив улыбкой. ― Ты хочешь, чтобы я сделал это сейчас? ― Да… я имею в виду, что не обязательно сейчас. Просто… когда-нибудь, ― запинался Микки. ― Я пойду сейчас, напиши адрес, пока я одену куртку, а вернусь я где-то через час, наверное, ― Йен встал с пола, где он сидел, рядом с кофейным столиком, возле которого они играли в монополию, и подал Микки ручку и листок бумаги, после чего он пошел обуваться и надевать куртку. Получив лист бумаги, Йен заставил себя не реагировать, когда прочитал адрес. Он быстро узнал его. Район города парней, в котором он никогда не был, блять, он никогда не хотел и приближаться к нему, он много чего про него слышал в те дни, когда был в клубе. Он слышал о каждом нападении на танцоров, или барменов, или… парней на заказ, такое всегда происходит в таких районах, район, в котором жил Микки, находился прямо в центре. Если бы он мог догадаться, что Микки находился там, он бы позвал его домой. Сложив листок и засунув его в карман, он улыбнулся Микки, который ответил кивком, и пошел к двери, пообещав, что скоро вернется. Йен подумал, будет ли он снова бояться каждый раз, когда оставляет Микки одного, которого он только что вернул.***
Йен уставился на грязное здание, в точку облупившейся стены, повсюду были пятна и разбитые заколоченный окна. Если бы Микки не дал ему этот адрес, он был бы уверен, что это место пустое, поэтому он глубоко вздохнул и вошел через главную дверь, не просто находя ее открытой, но и замечая, что на ней не было даже замка. Спускаясь вниз по затертой лестнице, о которую он споткнулся тогда, когда вошел, последовал по коридору, проходя мимо других дверей, очевидно из них исходили звуки секса, после он нашел комнату, непосредственно завешанную зеленой занавеской, как он и сказал. Сейчас Йен почувствовал небольшую боль, что Микки пришлось испытать, оставшись здесь на последние пол года. Это место не было изношенным многоквартирным домом, черт, да это вообще нельзя было назвать домом. В основном это было гребанным борделем. Решив, что он не хочет потратить и лишней секунды, что сделает его пребывание в этой дыре дольше, Йен отодвинул занавеску и прошел в комнату Микки. Хотя он не был уверен, можно ли было это назвать чем-то большим, чем шкаф. Здесь были маленькие окна на верху стены, которые фактически не пропускали солнечный свет, Йен знал, что снаружи светло и он почувствовал сквозняк, исходящий из трещины в этом деревянном помещении. В ширину комната была длиннее для того чтобы расположить узкий грязный матрас, маленькая голубая простыня была единственным источником тепла, который Йен только мог увидеть. Йен помнил лишь половину воспоминаний событий из тех дней, которые сейчас были схожи с Милковичем, и которые крутились вокруг него. Но по крайней мере раньше ему не приходилось искать теплое место в ночное время. Возле кровати был стул, но Йен с трудом верил, что тот может удержать рюкзак, который лежал на нем, не говоря уже о человеке. Решив собрать некоторые вещи, он взял его и засунул в него полотенце, которое висело на спинке стула, вместе с простыней. Заметив несколько рубашек, лежавших вокруг, он собрал их и неряшливо запихал в рюкзак. Во всяком случае он их постирает, когда придет домой, поэтому нет нужды аккуратно их складывать. Поскольку он суетился вокруг, случайно ударился о матрас, сдвигая его немного, из-за чего из открытого края показалось что-то торчащее. Опустившись на колени, Йен с легкостью поднял матрас и вытащил две вещи, которые нашел там внизу. Первым был пакет, пустым, за исключением белого порошка. Это могло быть также коксом или остатком каких-нибудь таблеток, но Йен был не уверен. Он отвернул нос в отвращении и бросил в дальний угол. Обернувшись, он заметил кое-что, и понял, что это был клочок бумаги, сложенный пополам. Он был рваным и затертым, но в то же время ему все-таки удалось сохраниться. Раскрыв, его дыхание затруднилось, когда обнаружил, что смотрит на себя. Здесь ему было шестнадцать или, может быть, пятнадцать лет. Эту фотографию Мэнди получила случайно на одной из камер мгновенной печати, когда они зависали после школы. Он более чем уверен, что они были под кайфом тогда, и он думал, что выглядел круто фотографируясь на камеру. Сейчас это было своего рода ничтожным. Но Йен никогда об этом не думал. Он думал о том, как поживает Микки, даже после всего этого времени, и о каждой сраной вещи, которые сделал Йен. Спрятал и оберегал под матрасом. Йен не знал, толи ему плакать, толи смеяться от радости, но вскоре его смех вырвался наружу без предупреждения, со слезами на глазах. Каждый раз думая об этом, он чувствовал себя виновным, и этого было достаточно для того, чтобы напомнить ему как же он все разъебал. ― Блять, ― прошептал он сквозь слезы, проводя рукой по лицу, чтобы убрать признаки его эмоций. Поднявшись, он осмотрел комнату, не находя ничего ценного, застегнул рюкзак. Достав деньги, которые дал ему Микки, положил их на матрас и повернулся чтобы уйти. Несмотря на то, что у него не было воспоминаний или привязанности к месту, за исключением Микки, он окинул это помещение последним взглядом и направился к выходу, не только для себя, но и для Микки тоже. Это было его прошлое, и Йен бы пошел домой и помог ему с будущим. Потому что Микки Милкович никогда снова не ступит ногой в место как это, и Йен готов сделать что угодно, чтобы этого не произошло. Выходя из здания, он повернул налево и пошел обратно домой, метаясь глазами по окрестности дороги.***
Войдя в дом, он не удивился, обнаружив первый этаж пустым. Фиона была на смене, а Лиам должен быть в школе еще час или больше, также он сомневался, что Микки бы зависал здесь, внизу, так долго. Несмотря на волну различных эмоций после увиденного места, Йен чувствовал себя более позитивно так, как чувствовал ранее. В конце концов, настал тот момент, когда Микки мог полностью забыть свою прошлую жизнь и оставить все дерьмо позади. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он планировал отдать ему рюкзак, но остановился от звука исходящего из ванной комнаты. Ни о чем ни думая, он стянул сумку с плеча и открыл дверь, в нос сразу же ударил рвотный запах. Но Йен был сосредоточен не на этом, перед ним встала картина трясущегося и болезненно бледного Микки, согнувшегося вокруг унитаза и продолжающего освобождать содержимое желудка. Йен присел, чтобы обнять Микки и попытаться как-то помочь, подержать его над унитазом, поскольку это выглядело так, словно он упадет с минуты на минуту. ― Эй, эй. Все в порядке, ―попытался он успокоить. ― Нет… уходи, ― Микки пытался сопротивляться, но Йен только замотал головой и продолжал держать брюнета. ― Нет, Микки. Спокойно, просто позволь мне помочь тебе, ― еще один приступ рвоты, из-за чего слова Йена были остановлены, но Йен решил просто схватить полотенце с поручня и смочить его горячей водой под краном, и после чего приложил ко лбу Микки. Протерев пот и рвоту с его лица. Возможно, это было бессознательно, но Микки опирался на прикосновение, очевидно, это облегчало его положение. ― Полагаю, возможно, мы переборщили с едой и другими вещами ранее. Твое тело все еще привыкает ко всему этому. И это нормально. Это скоро пройдет, как говорит интернет. Микки закатил глаза. ― Мог сказать мне об этом раньше, ― прошептал он. Это не было обычным сарказмом Милковича, но сейчас он применил его, и он не мог не улыбнуться на это. Это снова началось. Когда они просидели здесь десять минут и Микки уже не рвало, Йен предложил помочь ему пойти прилечь, нет смысла тратить весь день в ванной комнате. Помогая подняться слабому парню, он был рад тому, что Микки не сопротивлялся помощи, которую дал ему Йен. Он вывел его за дверь, хотя парень колебался, когда Йен отвел его в комнату, не в ту, в которой он был с тех пор как находится здесь. Йен объяснил, прежде чем Микки даже успел спросить. ― Слушай, моя комната близка к туалету, в случае если он тебе понадобится, и тебе будет лучше здесь уединиться. Побудь здесь, а я буду спать там, с Лиамом, ― Йен пытался показать это как случайность, но это было слишком очевидным комментарием «ты будешь спать в моей кровати». К счастью, Микки не стал обращать на это большое внимание, Йен знал, что повел себя как маленький ребенок, и Микки бы сам не хотел, чтобы Лиам или кто-то другой видел его таким слабым как сейчас, и он позволил Йену медленно посадить себя на кровать. ― Теперь у тебя своя комната. Забавно, что ты на это решился. Йен улыбнулся. ― Да, теперь я большой мальчик со своей комнатой и прочим. ― Ты всегда был большим мальчиком. На его щеках появился заметный румянец, из-за того, что он сказал не то, но Йен решил не комментировать это, надеясь таким образом спасти Микки от унижения. Хотя это не мешало появиться небольшой улыбки на его лице, которая все равно была не замечена, потому что Микки отказывался на него смотреть. Сменив тему, Йен отправился за рюкзаком и принес его Микки. ― Я собрал все твои вещи, и оставил деньги, как ты и попросил. Микки кивнул и его лицо словно вспыхнуло, но Йен не был уверен из-за чего. И он не мог переставать себя спрашивать. ― Эм, а для чего они? Я имею ввиду деньги. Микки прилег, отвернув лицо от Йена, прежде чем он спросил. ― Не для чего. Просто я должен кое-кому, но сейчас уже все оплачено, поэтому уже не важно, ― если бы он не знал Микки, эти бы слова, вероятнее всего, успокоили бы его, но здесь было что-то, чего стоило опасаться, но спина Микки перед его лицом говорила ему, что разговор окончен. Не зная также что сказать, Йен покинул комнату и закрыл дверь, но сначала окинул парня последним взглядом, согнувшегося лежа на кровати. Несколько недель назад, Йен бы подумал, что никогда не увидит это снова.