Поднимая небеса

- В Истборне? – шокировано уставился на врача. Тихо захрипел. – Но как я сюда попал? - Тебя нашли на берегу, в бессознательном состоянии, и сразу же доставили сюда. - Я… ясно, - задумавшись, прикрыл глаза. Пока медик был занят проверкой моего пульса, давления, рефлексов и тому подобное, у меня было время всё обдумать. //С какой стороны не посмотри… это полный бред. Я же упал в самое сердце Темзы! Даже если предположить, что потеряв сознание, меня понесло течением, и каким-то чудом меня никто не заметил и сёстры не вызвали полицию, я бы скорее утонул, если бы меня вынесло в море! А тем более, проплыть Ла-Манш и вновь очутиться в Англии? Больше похоже на какую-то мистику… Да ещё и этот сон…// Сглотнул. Внезапно появилось какое-то волнение. //А сон ли? В смысле…// Одёрнул себя. //Нет, конечно же сон! Что ещё это могло быть! Все те чудики, которых я видел, а особенно последний… Последний… Как же его? Гилберт. Гилберт Байльшмидт! Точно! Мне почему-то кажется это имя знакомым. А Людвиг? Его я тоже где-то слышал… Это случайно не тот мальчишка из параллели? Немец, жутко аккуратный, педантичный и правильный до тошноты, однако я слышал о нём весьма интересные слухи… надо бы с ним как-нибудь пересечься.// Как раз в это время врач закончил с осмотром и вынес вердикт. - На удивление, по всем показателям ты здоров как бык, хотя и провалялся без сознания неизвестно сколько… Нам нужно позвонить твоим родителям, ты помнишь номер? Задумавшись, потянулся к стулу, стоявшему рядом с кроватью. На нём сложенной лежала моя одежда. Достал оттуда кошелёк и вытащил визитку своего отца. Номер его был длинный, посему я не утруждал себя запоминать его. Протянул врачу. - Извините, а какое сегодня число? - Сегодня среда, тридцатое ноября – бросил мужчина и скрылся за дверью. Тишина… Шум прибоя за окном, крики чаек, и я сижу с вытаращенными глазами, уставившись на закрытую дверь. //Неделя… меня не было… целую неделю!// - Как там Наташа и Оля? Боже, боюсь представить… Следующие несколько часов я бездумно мотался по всей палате, как лев в клетке. Не мог найти себе места от волнения. Хотелось как можно скорее увидеть сестёр, узнать, как они, что случилось за тот, казалось, просто огромный период времени, который я пропустил. Несколько раз выскакивал в коридор, но противная дежурная постоянно загоняла меня обратно в палату, пригрозив, что если ещё раз увидит меня в коридоре, прикажет сделать мне укол снотворного. Вот и приходится бегать в четырёх стенах, иной раз пытаясь забраться на вышеуказанные… Но вот в палату зашёл тот самый врач и сообщил мне, что через пару часов за мной приедет отец. После этого пыл мой внезапно собрал свои манатки и драпанул на Кудыкины горы. Я просто осел на кровать и стал смотреть куда-то. Видеться с ним мне особо не хотелось. Этот человек был мне на самом деле не ближе соседа через дорогу. Ничего особенного я о нём не знал, а он и не особо рассказать стремился. Появлялся он дома редко, чаще ночуя в своих там лабораториях, или кабинетах, или где этот чокнутый там работает. Когда же (очень редко) имел желание вернуться в дом родной, возвращался, либо чтобы поесть стряпни сестры и оставить деньги на обучение и еду, либо заваливался бухой, с такими же в стельку пьяными уродами. В такие моменты, я запирался с сёстрами у себя в комнате, и мы ночевали вместе. Стелили два одеяла на ковре, а третьим укрывались, либо когда было совсем страшно, и состояние этих гулях медленно, но верно подходило к отметке «Безумие», а с таким я сталкивался уже не раз, уж поверьте, я вёл сестёр к одному знакомому. Знакомого этого звали Феликс Лукашевич, поляк. Очень шумный, очень наглый, в меру тупой, так же, на моё удивление, весьма проницательный, эгоистичный, чуточку трусливый, но всё же в определённые моменты весьма надёжный и очень даже полезный. И именно в такие моменты я веду девочек к нему, уговаривая несносного поляка, чтоб тот разрешил им переночевать, а сам ухожу куда-нибудь, где тихо, спокойно, можно не замёрзнуть и отоспаться. Места бывают самые разнообразные: от парковых лавочек до очередных больниц или обезьянников Скотланд-Ярда. В общем, жизнь у меня весёлая, что не день, то что-нибудь новенькое… Будучи в прострации, не заметил, как в комнату зашёл высокий молодой человек лет тридцати. Блондин, на вид жутко неопрятный, растрёпанный, с большими кругами под глазами и трёхдневной щетиной. Ни слова не говоря, он схватил меня за руку, сдёрнул с подоконника, на котором я так удобно расположился, и потащил из палаты. Я не сопротивлялся, просто молча шёл за ним. Он сильно сжимал запястье. Останутся синяки… Тяжело вздохнул. Выйдя в коридор, Святослав, (я редко называл его отцом, чаще по имени) расплатился за палату с тем самым врачишкой, который хлопотал возле меня. Вывел на улицу, там стояла его любимая красная Феррари. Уж не знаю, сколько он с ней носился, лучше б уже в жёны взял, честное слово! Фотка этой тачки стоит у него на тумбочке возле кровати. Как-то проходил мимо его комнаты, а там дверь приоткрыта, я заглядываю и вижу эту фотку. Но это совсем другая история. В общем, сели мы и поехали. Было долго и нудно. Я рассматривал виды за окном, а тот следил за дорогой. И полная тишина. Первым молчание нарушил он. - Как ты сюда попал? - Не знаю. На том и поговорили, так сказать. Он никогда не умел вести разговор, а я - его поддерживать, поэтому наш самый долгий разговор состоял аж из пяти реплик! Представляете! И реплики эти были полностью из сложных предложений! Круто! Ещё немного времени в гробовом молчании и вновь посторонние звуки. - Как давно ты тут? //Попробуй хоть раз в два месяца выбираться из своей грязной норы не только чтобы пожрать, выпить бухла с дружками и помыться, а чтобы ещё уделить детям чуть больше времени, чем десять минут, а ещё лучше - хоть изредка проверять количество собственных чад, или я уже в их число не вхожу?// Стиснул зубы, но губы растянулись в милой, детской улыбке. - Я пропал неделю назад. - Вот как, – тот лишь многозначительно хмыкнул. //Старик, ты просто идол для современных пижонов тинэйджеров, но, увы, ты лох для меня…// - Да… - Вновь уставился в окно. – Ты давно дома был? - Не помню. //Что и требовалось доказать…// - А сёстры тебе не звонили? – скосил взгляд на «папаню». - У меня телефон разряжен. - Ясно. - Угу. Дальнейший путь мы провели молча. Только через три часа машина наконец-то пересекла черту Лондона и подъехала к нашему дому. Я вышел из машины. - Ты сегодня на ночь останешься? Закрыв дверь, глянул на Святослава. - Нет, у меня много работы… может, на следующей неделе. - Хм… - задумавшись, прикрыл глаза – Тогда, когда в следующий раз будешь дома, поведи Олю и Наташу в кино. Скоро будет фильм, который они очень посмотреть хотели… Выпрямившись, направился к двери. Уже поднялся по ступенькам, и хотел было открыть дверь, как услышал оклик. - Иван. - М? - остановился и взглянул на водителя Феррари. - В следующий раз, когда что-то случится, звони мне сразу, хорошо? Удивлённо смотрю на того. От шока смог выдавить из себя только скупой кивок. А машина уже скрылась за поворотом. Озадаченный, остался стоять на пороге. //Нифига себе! Это он типа прогрессировать собрался?// Улыбнулся уголками губ. Что же, в этом деле ему можно только удачи пожелать… Он ведь не плохой, на него можно положиться и можно довериться, как мне кажется. Просто он не умеет быть родителем, скорее всего, он просто боится детей, и упустил тот момент, когда дочери отчаянно в нём нуждались, а потом появился я, и он, сбросив все свои обязанности на меня, прячется в скорлупку вечной работы. Понимает ли он это? Стыдно ему, или он в отчаянье? Я не знаю… Я всего лишь наблюдатель этой драмы. Зайдя в дом, разулся и пошёл в кухню. Нет, готовить есть себе я не буду, уже ведь глубокая ночь, и я могу просто разбудить девочек, а этого очень не хочется. Отломив кусок буханки хлеба и прихватив из корзинки с фруктами на столе пару яблок, направился к себе в комнату. Чем ближе я приближался к третьему этажу, тем слышнее становились какие-то подозрительные звуки - то ли стоны, то ли всхлипы… //Что там во имя всего святого происходит…?// Звуки были особенно громкими в коридоре, доносились они из комнаты Оленьки. К счастью, а может, к сожалению, моя комната была напротив. Быстро сбросив прихваченный паёк на комод, достал из-под кровати кран. Такой самый обычный, стальной садовый кран. Мой любимый… Подкравшись к комнате сестры, чуть приоткрыл дверь, заглянув в образовавшуюся щёлку, но... От того что я увидел, меня сначала бросило в холод, а потом в жар… а потом у меня подкосились ноги, и я чуть не упал на дверь и не ввалился в комнату. А там было нечто такое, чего я раньше не видел. Пожалуй, и видеть не желал бы… даже под пытками. На кровати, почти полностью голая, в одном нижнем розовом белье с рюшечками, лежала Оленька и дико стонала. А стонала-то потому, что Наташа, весьма умелыми движениями рук и языка, ласкала огромный бюст старшей сестры. Честно, я прекрасно знал, что размер сестры порядком этак шестой, но сейчас мне кажется, что он больше… Щёки залил слабый румянец, от вида того, как Наташенька, причём она-то была полностью обнажена, скользнула ручкой под бельё старшей. На этой весёлой ноте я закрыл дверь, тихо, чтоб не услышали, однако, на мой взгляд, они бы не услышали и танка проезжающего по коридору… Меланхолично отлепился от косяка чужой двери и направился к себе. Так как стоны доходили аж до первого этажа, в моей комнате по соседству с источником звука спать было не возможно, посему, взял жратвы с комода, кран любимый и направился гулять по ночному городу.