Поднимая небеса

На улицах медленно начало проявляться оживление: то тут, то там то и дело пробегал какой-то человечек, или почтальон, или ещё спящий джентльмен с собачкой. Машины, то и дело снуют туда-сюда, как заведённые. Город начал медленно просыпаться. А я - наоборот, уже что-то подустал; боль в груди немного притупилась, и дышать стало легче. Идти молча было нудно, так что решил немного поговорить со своим другом. Он называет себя генерал Мороз. Высокий, средних лет мужчина, с небольшой бородкой и пышными усами. Несмотря на то, что на вид ему чуть больше сорока, волосы у него полностью седые, на голове шлем, а одет он постоянно в одно и то же: русскую шубу и доспехи прошлого столетия. Кроме меня, его почему-то никто не видит, но, как мне иногда кажется, ему это только нравится. Генерал не сильно разговорчив, в основном он лишь выслушивал моё «душеизлияние». Если он и открывал рот, то очень кратко, буквально одну–две фразы, но эти фразы по значимости шли на вес золота. Так вот, сейчас мне от чего-то жутко захотело потрепаться и я начал искать своего закадычного друга. По своему обыкновению, он всегда появлялся тогда, когда был нужен и всегда стоял у меня за спиной. Заметив Генерала, я широко улыбнулся. - Как я рад, что ты снова тут! Мне надо тебе столько рассказать! – раскинул руки в стороны, показывая, сколько информации, желаю вылить на его многострадальную голову, – так вот, представляешь, та сволочь, Альфред Джонс, помнишь, я рассказывал тебе о нём? Его шестёрка столкнула меня с моста. Кстати! Спасибо, что напомнил, мне надо будет его в клочья порвать, как только найду. Но не прерывай меня. Я упал в Темзу, а потом оказался невесть где! Похоже на парковую аллею, но она была столь нетипична, что было ощущение, будто я сплю. - Во сне ты никогда не отличишь реальность от иллюзии, – холод со спины и хриплый голос прервал мой монолог. - А? – остановился и с удивлением уставился на мужчину. - Ты не спал. Продолжай. - Ага… - неуверенно кивнул. //Оказывается, он внимательно меня слушал. Не ожидал.// И я продолжил, - там ещё мальчик какой-то был… а потом я очутился у какой-то полосатой сторожки. Там была женщина, нечто вроде охранника, или пограничного, не понял толком. Сначала она меня чуть копьём не проткнула, а после загадку загадала… - Что за загадка? - Эм… ну… - задумался, почесал затылок. Я-то уже успел и забыть про это вовсе. - //Что же она там говорила,… кажется про свет и тьму//, - как-то так кажется… «Что у света за спиной в темноте?» или… «Что позади света в темноте?» - Отгадал? - Нет, зачем? – раздражённо фыркнул. Та тётка оставила мне массу неприятных и враждебных ощущений, и видеть её, или иметь с ней хоть какое-то дело мне не хотелось. - Это же бред какой-то. - Отгадай. Остановился и развернулся к мужчине: - Зачем? - У каждого должен быть свой свет, иначе мы все рано или поздно канем в пропасть от безысходности. Округлил глаза до размера блюдца. Такая разговорчивость Генерала Мороза несколько пугала. Уж слишком непривычно было для мужчины говорить сразу больше одного-двух предположений за раз. - Что? Но на сей раз ответа, как по традиции, не последовало. Седоволосый лишь молча указал рукой куда-то вперёд. Ещё несколько минут с раздражением сверлил взглядом приятеля, но интерес всё же победил, заставив меня устремить свой взор, на то, что привлекло внимание генерала. А ведь не зря - мы стояли на пороге моего дома. - Ох ты же блин! – совсем не заметил, как мы быстро дошли, аж обидно стало. Бросил взгляд на часы, побледнел. – Пятнадцать минут до того, как Оля и Наташа встанут… мне надо спрятаться! Мне надо б… Посмотрел на то место, где пару секунд назад стоял товарищ Мороз. //Вот всегда он так. Пропадает.// Тяжело вздохнул и поплёлся к дому. Зайдя внутрь, снял ботинки и тихо, перебежками, поднялся на третий этаж, а там юркнул в комнату и забился под кровать. Самое то для человека с переломанными рёбрами. Стиснул зубы от боли и перекатился на спину. //Надо будет всё-таки сходить к врачу…// В соседней комнате зазвонил будильник, послышался шорох, недовольные сонные возгласы Наташи и лепет Оленьки. Кажется, она опять жалуется на боль в спине из-за большой груди. Как это возможно, я мало себе представлял. //Женщины… не понять мне их никогда//, - думал я, вслушиваясь в разговор сестёр. То жалуются, то ржут, в общем, всё как всегда, потом пойдут в ванну, позавтракают и свалят в школу, а это будет только через час. И мне тут ещё целый час валяться и половиком подрабатывать. Вот почему мне никогда не приходило в голову подмести под кроватью? Нет, надо не так. Почему мне никогда не приходило в голову вообще убраться в своей комнате!? Ответ очень прост. Будь власть в моих руках, я бы вообще запретил эту проклятую уборку! Не понимаю тех людей, у которых всё «кристально чисто». Они хоть помнят, что куда потом положили? Лично я - нет. А так - всё всегда под рукой! Нужны носки? Пожалуйста, стул, комод и ящик письменного стола. Нужны ножницы? Да без проблем! Их у меня под подушкой аж две пары! А галстук всегда в одном месте, всегда на виду, дверная ручка - его дом. Тяжело вздохнул. //Скучно. Надо занять себя чем-то более интересным.// Размышления. Головоломки. Ребусы. Загадки. Загадки…загадки// Ну что же, ладно, но только потому, что мне сейчас делать нечего. Только поэтому!// Заложил руки за голову и закрыл глаза. //«Что позади света в темноте?» первое, что можно с этим ассоциировать – мотылька, летящего на свет, но что остаётся позади этого мотылька? И что его ждёт? Если он подлетит слишком близко к огню, то просто сгорит. Но и то, откуда он прилетел, разве там лучше? Он спасался от темноты и страха, движимый инстинктом самосохранения, как и все мы…// Внезапно поток мыслей прервался хлопком входной двери. - Они наконец-то ушли! – радостно воскликнул я, выбираясь из-под кровати. Поднялся, хотел было отряхнуться, но поморщился. Я был весь в пыли и грязюке, и, если бы сейчас начал стряхивать это с себя, то перепачкал бы половину комнаты. Следует для начала помыться. Следует. Но урчащий живот выдвинул на первое место себя великого, а я и не возражал. Подумаешь, грязь там какая-то! Закину в стиральную машинку, поем, а уж потом и искупаюсь, невелика разница. Итак, я с самым что ни наесть довольным видом двинулся к кухне, точнее - к ванной, да-да, именно к ней, а потом к кухне. Стянул с себя испачканную часть гардероба, заткнул её в машинку и с чистой совестью отправился в самую лучшую комнату на свете - кухню. Знаете, обычно, когда про мужчину говорят «холостяк», всегда представляют замусоренную, похожую на сарай или на свинарник хату. Трёхгодовой слой пыли, вещи тут и там, грязные и полугрязные, чистых обычно в наличии не имеется, и, самое главное, украшение картины, так сказать - холодильник, пустой, в котором даже мышь повесилась от голода. Но! Что можно сказать, если такой холодильник находится в наличии у двух девушек! Когда я пришёл на кухню ночью, вчера, мне показалось, что он был несколько, как бы это сказать… полнее. Или это у меня галюны от лекарств были? Что же они тогда ели на завтрак? Как следует обыскав кухню, мой взгляд невольно привлекла мусорная корзина - вернее, то, что из неё выглядывало. Подойдя ближе, смог распознать сей неприятный мне объект. - Неужели они ели эти гадкие хлопья!? Меня не было всего неделю, а дух здоровой пищи уже успел сказать bon voyage и помахать платочком на прощание, - я готов был просто разреветься от разочарования, но, как говорится, «кто ищет, тот всегда найдёт». Госпожа Фортуна благосклонна ко мне сегодня. В одном из настенных шкафчиков я обнаружил полуполную банку с гречневой крупой. Хоть это и не хлеб с маслом и колбасой, но, если её сварить, то получится весьма большой и сытный завтрак, а там уже подожду сестёр и все вместе пойдём в магазин. Так вот, взяв эту банку, насыпал её в сито, помыл хорошенько, залил кастрюлю водой и, досыпав гречки, поставил на огонь. Облизнулся в предвкушении плотного, хотя едва ли мне этого надолго хватит, завтрака. Теперь можно было пойти и помыться, всё равно надо как-то время убить, так пусть хоть с пользой будет. И, напевая любимую песенку себе под нос, потопал к ванной комнате:

Когда в мой дом любимая вошла, В нем книги лишь в углу лежали валом. Любимая сказала: "Это мало. Нам нужен дом". Любовь у нас была. И мы пошли со старым рюкзаком, Чтоб совершить покупки коренные. И мы купили ходики стенные, И чайник мы купили со свистком. Ах, лучше нет огня, который не потухнет, И лучше дома нет, чем собственный твой дом, Где ходики стучат старательно на кухне, Где милая моя, где милая моя, Где милая моя и чайник со свистком.*

Залил ванну водой. Сбросив брюки с носками, метким ударом забросил их на стиральную машинку, бельё отправилось следом. Медленно опустился в тёплую воду. - Ах, просто шикарно. Блаженно потянувшись, вдохнул побольше воздуха и нырнул полностью. Продержавшись под водой секунд сорок, к сожалению, пришлось вынырнуть, кислорода не хватало и лёгкие начало жечь. Опёрся о спинку ванной и погрузился в воду только лишь по нос. Вновь впал в раздумья. //Ища у света спасения, мотылёк нашёл лишь пылающую смерть… Нет! Стоп. Кажется, меня не в ту сторону понесло… А слова генерала - «у каждого должен быть свой свет, иначе мы все рано или поздно канем в пропасть от безысходности»… Зная его, могу точно сказать, что ничего просто так этот старик не говорит, в этом, определённо, есть какой-то смысл, но какой?// Выдохнул несколько пузырьков через рот. //Может он намекал на спасение? Кого? Людей. А их надо спасать? Вообще-то да, но тут скорее он имел в виду, что они сами себя спасают, а свет… может, это что-то вроде надежды?// //Не знаю, меня это мало волнует, загадку тебе задали.// //Не мне, а нам, я же сейчас с собой разговариваю.// Устало вздохнул. - Если свет – это надежда, и то не факт, то, что тогда тень? //Почему свет – это обязательно надежда? Это избитый стереотип.// //Тогда что такое надежда? То есть я хотел сказать свет! Что такое свет?// //А это не может быть что-то материальное? Хоть тот же самый фонарь?// - Фонарь? – вскинул бровь – ну ладно, допустим. Допустим, это фонарь. Потянулся к полочке за ванной, достал оттуда мочалку и бросил её в воду перед собой. - Вот фонарь, а вот тьма, и что дальше? //Свет отгоняет тень.// //Где есть свет, там есть и тень.// - А что, если фонарь держу я? //Пойди огонь под кашей выключи, я уже запах горелого чувствую// - О нет! Мой завтрак! Вывалился из ванной и бросился к кухне. Да... Сказать, что от еды ничего не осталось, значит не сказать ничего. - Я опять останусь голодный, - проскулил себе под нос. Но всё же, сгорело не всё - то, что было наверху, оказалось вполне съедобным, хоть и горьким. Набросав себе немного в тарелку, вернулся обратно в ванну и снова залез в воду. - На чём я остановился? //Ты хотел сказать, что светом являешься ты? Тогда за тобой лишь твоя тень.// Посмотрел на мочалку, методично жуя горькую кашу. //Я иду по темноте. И? У меня есть свет. И? И я в темноте. … В пропасти. … Но…// Нахмурился. - Если у меня есть свет, и я в пропасти. Значит, я могу выйти! Точно! Позади света в темноте находится выход! Внезапно послышался какой-то гул, похожий на удар чего-то. Вода в ванной на секунду замерла, а ещё через секунду меня что-то резко дёрнуло вниз. Я очутился под водой, меня начало что-то утаскивать - слишком глубоко для ванной, высотой в один метр. Темнота заполнила собой всё пространство. Полнейшая темнота. Полностью не ощущаю своего тела, будто его и нет. Это чувство. Слышу какой-то шум. Старая шарманка портовых пивных, чей-то мерзкий смех. Звук разбитого стекла, чьё-то пьяное бормотание, до боли знакомое. Неужели я… Вновь вижу воду, меня стремительно выталкивает наверх, ещё немножко, и я смог вынырнуть. Хватаюсь рукой за что-то твёрдое, жадно хватаю ртом воздух. Наверное, если бы сейчас на мне была кошачья шкура, со стороны это было бы жутко, до смеха. (Прижатые уши к голове, выпученные, горящие от страха глаза, шерсть вся мокрая, слипшаяся, вода ручьём стекает… Ух, экзотика!) - Наконец-то ты появился! Я уже заждался тебя, Брагинский!