Переквалификация

– Согласно завещанию твоей бабушки, тебе также достаётся её дом в Норвегии… – гнусавил старый адвокат. Люк с трудом сдержал слёзы. Ну скорее бы это закончилось! Какая разница, что там ему достаётся? Что такое дом в Норвегии, когда бабушки в нём больше никогда не будет? – Опеку над тобой она поручает передать своей доброй подруге мисс Сьюзен Ирвин, – торжественно закончил старик. – Ты наверняка знаком с ней. – Никогда не слышал, – глядя в пол, пробормотал Люк. – Я думаю, это достойная дама. Она некоторое время была, – адвокат полистал какие-то бумажки, – секретарём главы Королевского общества против жестокого обращения с детьми. Ну, тут Люк догадался. Правда, молодую ведьму в пышном светлом парике он помнил очень смутно – видел-то он её, считай, раза два, причём один раз через щёлку ширмы и со спины, второй раз ночью из окна. Что с ней делалось после того, как она вернула ему и Бруно человеческий облик, он не знал. Но выбор бабушки был, конечно, единственно верным. Кто же ещё из взрослых будет всерьёз внимать словам ребёнка о ведьмах? Даже при том, что, стараниями её и Люка, многие ведьмы были стёрты с лица земли. При мысли о бабушке Люк снова почувствовал колючий ком в горле. Ну почему, почему она прожила с ним так недолго? Мисс Ирвин могла быть хоть самой достойной дамой в мире – с бабушкой всё равно было лучше. У дома тормознула машина. – Я не опоздала? Хотела вылететь сразу, как получила телеграмму, но билетов в упор не было… Ох, неужели это правда? Всё такая же деловитая и собранная, несмотря на предательскую дрожь в голосе, вошла, стуча каблучками, Сьюзен Ирвин. Насколько Люк ощущал, что ему сейчас всё в этой жизни едино, но он всё же скосил глаза на руки вошедшей. Чистые розовые ладошки, ногти аккуратно подстрижены. – Люк, бедняжка! – воскликнула тем временем Сьюзен. – Ужас просто, до сих пор не могу поверить. Старая Хельга… У нас про неё легенды ходили. Когда она крепко обняла мальчика, адвокат забубнил что-то о подписях и нотариальной конторе, а Люк, хоть и был благодарен мисс Ирвин за первое искреннее сочувствие, внимательно посмотрел в её глаза. Нет, не вспыхивают больше в них зловещие фиолетовые огоньки. – Я сама до сих пор каждое утро гляжусь в зеркало, – понимающе шепнула мисс Ирвин. – Всё ещё мерещится какая-то гадость. – Мисс Ирвин, – прокашлялся адвокат, – позвольте разъяснить вам правила оформления опеки… Тут Люк заметил вошедшую следом за бывшей ведьмой белокурую большеглазую девочку лет восьми, настолько похожую на мисс Ирвин, что у него чуть не вырвалось вслух: «Как же вы успели, когда ещё были ведьмой?» В свои двенадцать лет Люк в общих чертах, но знал, как и откуда получаются дети, и, учитывая всё, что ему было известно о ведьмах, появление детей у последних было, осторожно выражаясь, маловероятно. Тем более, что Великая верховная ведьма испепелила бы свою секретаршу на месте, если бы что-то такое всё же произошло. – Это Элси Герберт, твоя будущая… как это называется… пусть будет сводная сестра, – улыбнулась мисс Ирвин, увидев его округлившиеся глаза. – Я её удочерила три года назад. Люк тут же сообразил, в чём дело. Наверняка одна из ведьминских жертв! Может, её семья, как некогда родители Бруно Дженкинса, не захотела взять её назад. А может, она вовсе сиротка. – А её родители? – только и спросил он. Обсуждать Верховную ведьму при адвокате было бы глупо. – Развелись и отказались от девочки ещё до того, как она… познакомилась с моей бывшей начальницей, – тихо ответила мисс Ирвин. Люка адвокат вскоре отпустил – большую часть бумаг пришлось подписывать мисс Ирвин – и мальчик решил попробовать подружиться с будущей сестрёнкой. До этого с девчонками, тем более с такими мелкими, он почти не водился – если не считать пары раз, когда они с бабушкой спасали доверчивых девочек от ведьм. Интересно, можно ли хоть о чём-то поговорить с этой Элси? Конечно, Люку было жутко любопытно узнать, как она была заколдована и в кого превращена, но он понимал, что на эту тему она вряд ли захочет говорить. Ещё и рёв поднимет. А о чём ещё можно болтать с девчонкой? – Привет! Ты откуда? – неловко начал он. Элси подняла голову: – Я из Аделаиды. Но мы с мамой живём в Стокгольме. – В Стокгольме? – удивился Люк. – Почему? Разве мисс Ирвин... э-э... твоя мама – не англичанка? – Она из Ирландии*, – поправила его Элси. – Но она боится туда возвращаться, там ещё остались её бывшие товарки. А в Стокгольме очень сильные ведьмологи, и ведьмы туда не суются. – Мисс Ирвин стала ведьмологом? – Нет, она говорит, что очень за меня боится – нельзя же с маленькой девочкой идти ведьм ловить! – И бабушка моя, когда родила маму, отошла от дел… – подхватил Люк и осёкся. – Бабушка... К глазам снова подступили слёзы. Когда папа и мама разбились на машине, Люк ещё сильнее стал воспринимать оставшуюся с ним бабушку как незыблемую и вечную. Она, такая мудрая, такая храбрая, да разве она могла умереть? Поспешно отложив бумаги, мисс Ирвин села рядом и прижала его к себе, и Люк, уткнувшись ей в плечо, в голос заревел. Высвободиться из юридической круговерти удалось только через несколько дней. У Люка всё сильнее болела голова, и он всё острее осознавал, что бабушка больше никогда не уложит его спать, не погладит по голове, не расскажет увлекательной истории... Пока он жил в прежнем доме, ещё оставалась смутная надежда – пусть и глупая, и бессмысленная – что бабушка просто куда-то вышла и вот сию минуту вернётся звать его обедать... Но неумолимо приближался день переезда в Стокгольм. Элси держалась с Люком дружелюбно, но явно робко – ей не приходилось переживать таких потерь просто потому, что раньше никому не было до неё дела. Люк постоянно грустил и плакал, а так мальчики на памяти Элси себя не вели, вот она и не знала, как с ним общаться. Мисс Ирвин была с ним неизменно ласкова, и он даже поражался, как она успела научиться обращению с детьми за каких-то три года. Ночью накануне переезда, в последний раз глядя на спальню их с бабушкой домика, Люк плакал особенно горько. Проснувшаяся мисс Ирвин принесла ему горячего чая с долькой шоколада, зажгла ночник и предложила: – Давай я посижу с тобой. Люк, посасывавший шоколад, безрадостно кивнул. Не привык он ещё к новой опекунше – он ведь до недавнего времени её попросту не знал. Конечно, это она превратила его обратно в мальчика – но, может, лучше было бы ему оставаться мышкой? Мыши-то долго не живут... Может, он умер бы одновременно с бабушкой... – Скажите, мисс Ирвин, а как так получилось, что вы изменились? – спросил он, просто чтобы как-то выйти из тупого отчаяния, и многозначительно взглянул на её руки. – И что вы не стали мышью? Он действительно этого не знал. Ещё на заседании ведьм Сьюзен Ирвин хохотала вместе со всеми над планом превращения детей в мышат, потом во время обеда она почему-то не попала под действие зелья, а через неделю без предупреждения заявилась к дому Люка и превратила его в человека. Бабушка наверняка выяснила о ней побольше – она бы абы кому внука не поручила, – но Люку она об этом не рассказывала. Понятно – не хотела пугать его разговорами о завещании. – Мышью я не стала совершенно случайно, – хихикнула мисс Ирвин. – Спасибо её величеству Верховной ведьме. Заговорщицки улыбнувшись при виде ошеломлённого лица Люка, она начала рассказывать.