Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе

Aura Dione – Where The Wild Roses Grow

Хина не знала, как долго она пролежала на холодном кафеле в полузабытьи, отгоняя от себя галлюцинации. Они накатывали с новой силой, заставляя валиться без чувств и не двигаться. А ещё они странным образом были похожи на видения, которые одолевали её в лаборатории. Но девушка спасалась от них, цепляясь в своей голове за воспоминания о встрече с альбиносом. Знание того, что они реальны, заставляло хвататься за отдельные слова и составлять из них уже сказанные фразы. Вполне возможно, что тебе удастся вернуть силу, если ты попадешь в свой внутренний мир. Для этого тебе надо медитировать. Среди всего сумбура, голос Ичимару Гина теперь слышался Хине как никогда отчетливо. И девушка шла на него, как на сигнал спасительного маяка. К слову, в твоем состоянии, ты очень близка к успешному погружению в собственное внутренне пространство. Хина слышала эту фразу теперь, как наяву. Она носилась под потолком, отталкиваясь эхом от стен. И девушка стала повторять её, повторять до тех пор, пока холодный и отчетливый смысл каждого слова не достиг ещё теплящегося сознания. Ты очень близка к погружению. Вот оно. Или сейчас, или никогда. Взяв волю в кулак, Хина поднялась на слабеющих руках к резервуару. Сначала одна ступня погрузилась в холодную воду, затем вторая. Туман в голове отступал, и это было приятно. Наконец, ноги полностью оказались в воде. Девушка села на дно бассейна. Резервуар был не слишком глубокий, и линия воды скрыла Хину лишь по грудь. Белая ткань хакама причудливыми складками плавно колыхалась под водой. Белые волосы, свободно спадавшие с плеч, ничем не стесненные, уже расплылись по покачивающейся водной глади. Хина закрыла глаза, сделала настолько глубокий вдох, насколько смогла, и откинулась назад. Как только девушка скрылась под водой, а затылок коснулся дна, Хина начала считать. Раз, два, три… На сколько меня хватит? Четыре, пять, шесть… Или я умру, или у меня получится… Семь, восемь, девять… Хина не знала, на каком счете она остановилась, и не могла вспомнить, как всё произошло. Только неведомая сила сначала потянула её глубоко вниз, а потом… Девушка открыла глаза. Её ослепило белое полуденное солнце. Она чувствовала, что продолжает лежать в воде, но уже не такой холодной, как раньше. Глаза, привыкшие к свету, но все ещё болезненно слезящиеся, увидели голубое небо. Руки почувствовали под собой мягкую поверхность. Хина села. Вокруг на многие километры была только вода, отражавшая облака, словно небо и земля стерли границы между собой. А на ничтожной глубине туда-сюда качались трава и цветы, словно это был бесконечный затопленный луг. Девушка поднялась и осмотрелась. Ничего, кроме травы, покрытой водой. На мгновение в голове возникло давнее и ранящее в самое сердце воспоминание о бесконечной пустыне Хуэко Мундо и о том дне, когда она впервые вступила на холодный белый песок. И куда теперь идти? Словно услышав мысли Хины, из-под воды поднялась небольшая насыпь из песка и гальки и устремилась вдаль. Девушка вышла из воды и поднялась на тропку. Больше ничего не оставалось, как идти вперед. Бесконечное небо, настоящее, глубокое, парило над головой и манило к себе взгляд. Невесомые облака не были бездвижны – они тихо плыли над затопленным лугом, отражаясь в зеркальной поверхности. Под водой из стороны в сторону покачивались белые цветы. Хина наклонилась и сорвала один. Выуженный из воды, он тут же начал источать сладкий легкий аромат, который невозможно было забыть и ни с чем нельзя спутать. Это была дикая роза. В голове Хины тут же забрезжило смутное воспоминание. Она гуляла с бабушкой. И под склоном, у леса, нашла куст цветов. Она потянулась нарвать букет, но порезалась о шипы и заплакала. Но Хине так понравились эти розы, что отец посадил такой куст у дома, а потом, когда он цвел, бабушка продавала букеты на рынке в городе. За долгие годы к Хине впервые вернулось чувство счастья. Оно не казалось больше далеким и отдававшимся в памяти с привкусом грусти. Оно было явным, заполнявшим внутреннюю пустоту. Просто счастье. От того, что можно идти, куда ведет дорога, что можно смотреть на ясное небо и ощущать безмятежность. И напевать простую мелодию, пришедшую из далекого прошлого, в такт раскачивающимся под водой цветам. Наконец, на горизонте появилось темное пятно. Постепенно приближаясь к нему, Хина узнала очертания дома. Того самого покосившегося деревянного дома из дурных сновидений. Чувство безмятежности исчезло бесследно. Вместо него, с каждым шагом возрастала тревога. Хина боялась снова увидеть там фигуры родных, тлеющих у неё на глазах. Среди этого покоя, который Хина могла сравнить только с раем, уродливое строение выглядело призраком из другого мира. Дом стоял прямо в воде. Сваи, когда-то скрытые под землей, теперь были видны. Дерево изрядно намокло, набухло и позеленело. Почерневшие стены расслаивались и крошились. Тропа-насыпь вела прямиком к осевшему крыльцу. Когда деревянная ступенька издала слабый скрип под тяжестью тела, Хину сковало удушье и паника. Бежать назад, не оглядываясь, бежать… Вполне возможно, что тебе удастся вернуть силу, если ты попадешь в свой внутренний мир. Голос Ичимару Гина словно разрезал звенящий в напряжении вокруг Хины воздух. Нет, назад нельзя. И, предчувствуя худшее, Хина сделала ещё один шаг. Она знала, что настоящий внутренний мир – здесь, за старыми деревянными дверями, пришедшими из прошлого. Девушка помнила, что дом, в котором она жила когда-то, был совсем небольшой. Коридор, пара комнат, кухня и чердак. И где-то там её ждёт кто-то или что-то. Шаг. Шаг. Шаг. Доски скрипели под ногами на разные лады, в воздух поднималась пыль. Из дыр и щелей в стенах струился солнечный свет, предательски манящий выйти наружу и наслаждаться небом. На кухне было пусто. Только старая жестяная посуда, вся в пыли, стояла так, как будто хозяева в ней готовили, но внезапно покинули дом и больше не вернулись. В комнате родителей, такой же пустой, лежали три одеяла, сдвинутые, словно кто-то встал с постели и ушел, посеревшие и покрывшиеся черными крапинками плесени. Оставалась одна комната. Их с братом комната. Хина уже знала, что её там ждут. Но кто? И что она там увидит? Посреди деревянного пола стояла большая белая овальная клетка, прутья которой были изогнуты полукругом и соединялись вверху одной большой перекладиной. Внутри клетки что-то сидело. Хина приблизилась. От звуков её шагов существо в клетке вздрогнуло и съежилось. Донеслись всхлипы. Плач! Вот откуда Хина слышала плач! Значит, в этой клетке ребенок? Девушка обежала прутья и оказалась напротив заключенного. Внутри клетки, обнимая колени, сидела маленькая девочка. У неё была бледная, почти белая, кожа и такие же белые волосы. Лицо её было спрятано в ноги. - Эй, - осторожно позвала Хина. Всхлипывания смолкли. Девушка приблизилась к прутьям. - Не трогай клетку… - прошептал ребенок, убирая руки с колен и поднимая голову. Хина отшатнулась. Этот ребенок была она сама. Маленькая девочка, попавшая в Хуэко Мундо. В голубом льняном кимоно, разорванном на груди и перепачканном в крови. Кожа её была лишена признаков жизни и была белой, как снег, а зелено-голубые радужки выступали ярким пятном на фоне черного белка. Девушка не могла сказать ни слова. Она смотрела на себя, ребенка, со стороны, и удивлялась тому, как же она смогла выжить, такая крохотная и хрупкая. Желаю тебе выжить после встречи со своим внутренним пустым. Слова альбиноса, словно подсказка, в очередной раз всплыли в голове Хины. Верно. Девочка не может быть обычным ребенком. Это пустой. Та самая сила, которая исчезла после встречи с Хогиоку. - Почему ты сидишь в этой клетке? – начала разговор девушка. - Потому что меня заперли здесь, - ответила девочка. - Кто? Девочка промолчала. Хина снова потянулась к клетке. - Не трогай! – вскрикнул ребенок и выставил вперед руки, а затем повторил более спокойно, -... не трогай их до тех пор, пока не будешь уверена, хочешь ли ты освободить меня. - Но… я же за этим и пришла! - Ты уверена, что я нужна тебе? А что ты кому-то нужна? Зачем ты всё это делаешь? Ради чего?– огрызнулся ребенок. Маленькие бирюзовые искорки вспыхнули на фоне черного белка. Хина замерла и опустила руку. Ребенок в клетке опустил колени на пол и отвернулся. - Ты ведь – мой пустой? - Да, - тихо отозвалась маленькая Хина. - Подойди ко мне, дай посмотреть на тебя, - сказала девушка. После недолгой паузы пустой поднялась на ноги и вышла в столб света у самых прутьев. - И когда ты появилась? - Как только ты сделала первый шаг по мертвой пустыне. Девушка замолчала. Она долго разглядывала свою маленькую копию. Босые ноги, спутавшиеся волосы. Кровавое пятно на маленьком детском теле. Расцарапанные руки и ссаженные колени. Хине казалось, что этот ребенок, сейчас стоящий перед ней, собрал в себе всю горечь, печаль и тоску, которые Хина испытала, оказавшись в Хуэко Мундо. Все самые страшные страдания одиночества, которые Хина забыла, достались ей. И все самые болезненные воспоминания достались тоже ей. Запертой в клетке маленькой девочке, оставшейся без семьи и дома. Хине не хотела признавать, что сама старалась все забыть, как страшный сон, и с каждым днем, проведенным в пустыне, отдаляла от себя эти воспоминания. И вместе с этим из груди росла маска. И когда Хина забыла – она стала той грудой костей, которая попала в Лас Ночес в надежде вернуть прежний облик. И всё, от чего Хина отказалась – досталось ей, сидящей в клетке девочке, возвращаясь к самой девушке только в страшных сновидениях и галлюцинациях. Галлюцинации… девушка уже не была уверена, были ли это видения, или всё происходило на самом деле. Могло быть так, что она, под действием лекарств Заэля, просто погружалась в этот мир, и видела всё то же самое, что видел этот ребенок. При одной только мысли об этом, Хину охватил ужас… Если она только видела это, то… неужели этот ребенок живет в хаосе кошмаров постоянно? Изо дня в день? А теперь и вовсе сидит, запертый в клетке, один на один с теми же жуткими воспоминаниями… Маленький ребенок, затерявшийся в мертвой пустыне. Без защиты. Без семьи. Без любви. Без кого-нибудь, кто сказал бы «не плачь, я рядом». Хина помнила, как отчаянно она тогда хотела прижаться снова к маме, папе, бабушке и брату, как хотела почувствовать надежные любящие руки. А вместо них с ладоней осыпался песок. Хина больше не могла сдерживаться. В одно мгновение она прильнула к прутьям, протянула руки и прижала к себе ребенка. Что ей до силы, что ей до дурацких арранкаров… Этот ребенок – не пустой. По крайней мере – для самой Хины. Она отделила от себя частичку своей души и забыла о ней, заставив страдать её в одиночестве. Но теперь она знала – вот то, единственное, ради чего Хина стала бы сражаться. Только ради этого маленького ребенка. Стать взрослой ради этой маленькой девочки. Сильнее прижимая к себе худенькие плечи и руки, девушка чувствовала, что вот-вот заплачет. - Прости меня, - прошептала она, сглатывая комок в горле. Затем девушка отпустила ребенка, чтобы взглянуть на её лицо. Брови и губы маленькой Хины вздрагивали по той же причине. - Ты дотронулась до них, - проговорила девочка и обхватила лицо Хины руками. – Беги отсюда! Беги скорее, иначе оно схватит тебя! Словно вторя словам ребенка, деревянный пол начал вздрагивать, древесина у основания клетки хрустнула и разлетелась в щепки. До ушей Хины донесся визг. - Как мне достать тебя отсюда? – крикнула девушка. - Я не знаю! Лучше беги отсюда! Беги же!!! Белая овальная клетка поднималась вверх. И следом за клеткой из-под пола начал подниматься большой человеческий скелет. Теперь Хина поняла, почему место заключения пустого было таким странным. Это была большая грудная клетка. Пол разрушился, и следом показались руки и ноги. Отгороженная от девушки сеткой из ребер, пустой с криком упала на дно грудной клетки. - Хина! – только и выкрикнула девочка, когда из-под пола, наконец, появились плечи, шея и череп, пробивая потолок и стены. Девушка, запинаясь за деревяшки и бруски, выбежала наружу. Поскользнувшись на мягкой скользкой траве, Хина на мгновение потеряла равновесие. Упершись руками в насыпь тропки, она выпрямила разъехавшиеся ноги и обернулась. Дом почти рухнул в воду. Стряхивая с себя щепки, скелет встал в полный рост.