Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе

В Лас Ночес близилась очередная церемония получения мечей, и Гриммджоу Джаггерджак был в числе тех, кому предстояло вызвать свою силу пустого и запечатать её в катану. Синеволосого арранкара эта новость не слишком обрадовала – ему в принципе мало что нравилось в этом замке. Ему не нравились высокие стены и решетки на окнах, ему не нравилось общество других арранкаров, ему не нравилось то, что какой-то чужак решил, что он из благодарности просто так станет ему служить. Он был одиночкой всю свою жизнь. Он был сильным и всегда стремился к новой силе, сколько себя помнил. Но тут он чувствовал себя зверем в клетке, запертым здесь по его же собственной глупости. И во всём этом надо было благодарить глупую белобрысую девку. Как он мог допустить, что она появилась в его жизни? Почему он, разрешил ей остаться с ним? Охотиться с ним? Следовать за ним? Почему не убил сразу, как только встретил? И теперь из-за неё он гниет здесь. Впрочем, он мог бы и не пойти сюда. Но пошел. Почему? Потому что она позвала. Каким-то новым для Гриммджоу инстинктом стало постоянно, хотя бы краем глаза следить за глупой девчонкой – именно девчонкой, той самой, которая попала в пустыню, ничего в ней не изменилось. И вдруг невероятным облегчением стало осознание того, что рядом есть ещё какое-то существо и с ним всё в порядке. Впрочем, это Джаггерджака изрядно бесило. А ещё – возмущало, потому что он не мог понять, зачем всё это делает. Но когда девчонки не оказалось рядом, возникло доселе неведанное чувство, заставившее Гриммджоу переступить порог Лас Ночес. Худшим сюрпризом для него стала весть о том, что эта девчонка, подавшаяся в арранкары – попала в очередную беду, и неизвестно где находится. Как же… бесит. В конце концов, он всё равно нашел её. Изменившуюся и оттого ещё более для него странную, беспомощную, бесполезную. У Джаггерджака уже больше не было желания следить за тем, в порядке ли глупая девчонка. И все эти чувства ненависти, отчаяния, ярости, презрения переплетались внутри, обвивали цепкими когтями и не хотели отпускать. Гриммджоу хотел вырваться из этого удушливого клубка, но не мог. И ничего ему не приносило покоя. Гриммджоу было плохо. Он изнывал от неуюта и замкнутых комнат. Ему хотелось взреветь и сломать все стены в этом злосчастном замке чужаков, испепелить всё и всех, только ради того, чтобы вырваться наружу. Он готов был часами шататься по коридорам в поисках выхода. Но не находя его, Гриммджоу начинал бить стены, сдирая с кулаков кожу. Кровь и боль. Вот что его успокаивало, вот что отрезвляло его метущееся сознание. Вот что заставляло его чувствовать себя прежним. Ведь ему было так некомфортно в новом теле. Оно не шло ни в какое сравнение с его прежним. Он ненавидел себя и своё отражение. Эти слабые руки и ноги, лишенные прежней гибкости и силы. Эта мерзкая человеческая кожа. Это чертово человеческое лицо, которое ему хотелось содрать со своего черепа. Гриммджоу казалось, что он скован даже тут, в своём собственном теле – этой отвратительной ему плотью. Все в себе ему было ненавистно. Именно поэтому он стал ввязываться в драки с другими арранкарами. Только так он мог ощутить своё новое тело. Но всё было тщетно. И теперь он узнает, что для него настало время призыва своей силы пустого. Но какой силы? Да её и в помине нет в этом теле! Гриммджоу вернулся в свою комнату. Хины там не было, что обрадовало арранкара. Пальцы рук сводила судорога, а по спине то и дело пробегали мурашки. Гриммджоу хотелось стянуть с себя эту кожу, срывать с себя слой за слоем – только чтобы избавится от этой ненавистной оболочки. Арранкар запустил пальцы в волосы, словно проверяя, стоит ли начать самоосвежевание с головы, а затем со всей силы пнул кровать. Раздался оглушительный треск: у изголовья, приставленного к стене, она треснула и поднялась углом. Сил не хватило даже не то, чтобы угробить тупую кровать! И тут Гриммджоу прорвало: метаясь от стены к стене, оставляя там выбоины и вмятины, арранкар расшвыривал в стороны всё, что попадалось ему на пути. Он падал на колени, извивался, впивался пальцами в пол. Казалось, вот-вот изо рта пойдет пена – бешенство набирало обороты. Арранкар расцарапал руки, стащил с себя и изодрал в клочья безрукавку, попытался содрать с лица маску… Он совсем забыл, что Хина обещала «остаться жить здесь». Девушка помчалась к Гриммджоу, как только почувствовала всплеск его рейацу. Найдя арранкара в комнате, она пришла в ужас от произошедшего погрома и состояния Джаггерджака. - Гриммджоу, что с тобой? – выкрикнула она, подбегая к стоящему на коленях арранкару. - Не приближайся ко мне, - сквозь зубы прорычал Джаггерджак. Девушка замерла в полушаге от друга, переводя испуганный взгляд с разодранной на плечах кожи на выбоины в стенах и разломанные кровати и диван. - Что случилось, Гриммджоу? – Хина старалась унять дрожащий голос. Она чувствовала, что находиться сейчас с арранкаром в одном помещении – опасно, но оставить девушка его не могла. - Свали отсюда, - снова выдавил арранкар. Гриммджоу дышал очень тяжело и часто. Грудная клетка ходила ходуном. Периодически арранкара потряхивало. - Я не уйду, - спокойно ответила девушка и присела на корточки напротив Джаггерджака.- Это всё из-за призыва? На мгновение, как показалось Хине, ярость в голубых глаза сменилась на испуг. - Оставь меня, я сказал, - Гриммджоу почти рычал. Он замахнулся, чтобы оттолкнуть девушку, но Хина вовремя уклонилась. - Если ты расскажешь мне, тебе станет легче. Арранкар поднял на неё глаза. Он точно знал, что сейчас, в этот момент, он страшен и опасен, но зеленые глаза смотрели на него без тени испуга. Они его никогда не боялись. - Легче? – арранкар издал истерический смешок. – Очень заботливо с твоей стороны, - Гриммджоу уперся рукой в колено и встал с пола. – Но тебе далеко до моих проблем. Хина поднялась следом. - Так ты уйдешь? Девушка промолчала. Арранкар оскалил зубы и сделал шаг по направлению к Хине. Она подала корпус вперед и, прежде чем он успел что-либо сделать, залепила ему звонкую оплеуху. - Возьми себя в руки, Гриммджоу Джаггерджак! – произнесла девушка, медленно опуская ударившую руку. – ПОСМОТРИ, НА ЧТО ТЫ ПОХОЖ! ТЫ СВИХНУЛСЯ? ГДЕ ТВОЯ ГОРДОСТЬ?! - Моя гордость исчезла, как только я получил это никчемное тело, - огрызнулся арранкар. Хина, уже состроившая разъяренную мину, тут же изменилась в лице. Рот Гриммджоу дрогнул в оскале, приподнимая верхний ряд зубов. Он видел, как к Хине приходит осознание его слов. - Вот … в чем дело, - произнесла она после долгой паузы. С руки арранкара на пол капала кровь. Хина осторожно взяла в руку ладонь арранкара и поднесла к себе. Пока она пыталась выкарабкаться из окружавшего её ужаса, она не заметила, что Гриммджоу тоже нуждается в помощи. – А теперь послушай меня внимательно, Гриммджоу. Просто слушай и пойми то, что я тебе сейчас скажу. Арранкар нахмурил брови и подозрительно посмотрел на девушку. - Твое тело может быть таким же сильным и ловким, как и прежнее – только если ты сам того захочешь. Посмотри на себя. Ты теперь ходишь на двух ногах, а это значит, что ты сморишь выше и видишь больше. Посмотри на свои руки – они такие же сильные, какими были твои лапы. – Хина обхватила большую ладонь двумя руками. - Ты без когтей можешь разорвать жертву на части, только если сам того захочешь. Посмотри на свои ноги – они тоже очень сильные, и с помощью них ты можешь бежать так быстро, как только сам того захочешь. Не недооценивай себя и свой новый облик. Да, ты другой, ты не похож на себя прежнего, но ведь может … ты бы и сам когда-нибудь стал таким, поедая пустых? Хина снова перевела взгляд на арранкара. Яростная гримаса исчезла с его лица, оставив только выражение невыносимого отчаяния и потерянности. Арранкар потянулась и прижала к своему плечу взлохмаченную синюю голову. Гриммджоу замер. Он помнил, как ещё недавно кричал на Хину, когда та дотронулась до него, как эти объятия повергали его в ужас. Но сейчас словно всё было по-другому, и вместо отвращения эти прикосновения приносили ему покой. Арранкар поднял руку, не перепачканную в крови, положил Хине на спину и инстинктивно прижал её к себе. - Для меня ты всегда был сильным, Гриммджоу Джаггерджак. Я никогда не сомневалась в тебе. Докажи это теперь и остальным. Пусть всех бросает в дрожь от твоего имени… * * * Хина затащила внутрь толстый матрас и, выбежав из комнаты, на всех парах побежала в смотровую. Она боялась опоздать, потому что не знала, каким по счету пойдет арранкар. Последние пару дней он нигде не появлялся, словно исчез, и девушка в полном одиночестве вычищала последствия урагана «Гриммджоу». К счастью, комната с мониторами была не заперта. Хина толкнула дверь и тут же замерла, подумав, что она что-то перепутала. Мониторы, раньше занимавшие только одну стену, теперь расползлись на все четыре. Вместо одного арранкара, когда-то следившего здесь за всем оборудованием, теперь внутри сидело шесть, и у каждого был свой пульт. Хина ожидала, как и прежде, увидеть здесь Алессандро, но теперь место арранкара занял Ичимару Гин. - Вот так сюрприз! – радушно протянул альбинос, настолько радушно, что девушку передернуло от звуков его голоса.- Впрочем, ты такая предсказуемая, Хина-чан! - Вы ещё не написали книжку обо мне? Или она в процессе? - О, не будь о себе такого высокого мнения, про тебя достаточно будет составить один отчет! – голос Ичимару звучал как никогда ехидно. Арранкар поджала губы, а затем произнесла: - Почему вы не с Айзеном-самой? В прошлый раз вы были там. - Теперь там Тоусен-тайчо. А я за всем могу прекрасно наблюдать и отсюда. Ну, так что, присоединишься ко мне? Хина промолчала. - Вывести мне на экран площадку, - строго произнес в сторону альбинос, и на четырех центральных мониторах появилось одно большое изображение. - Вы много здесь поменяли, - подала голос девушка, дивясь величине изображения. - Стараюсь никогда не стоять на месте. Кстати, как меня зовут? - И-ичимару… Гин, - удивленно прошептала Хина. - Ну, вот видишь, какая ты умничка! Помнишь! Впредь я жду хоть какого-нибудь обращения к моей персоне, кроме «вы». «Ичимару-сама» меня очень даже устроит. - Вам не идет такое обращение… - Ну почему? - грустно протянул альбинос и повернул лицо к Хине. – Я его недостоин? Грустный взгляд и соответствующее выражение лица чужака обескуражили девушку. - Х-хорошо, Ичимару-сама, - выдавила она.- Но вам всё равно не идет. На мониторах появилось изображение, и Хина, уже забывшая, что находится в одной комнате с альбиносом, погрузилась в молчание. В комнату для призыва вошли Айзен Соске и Тоусен Канаме. * * * Гриммджоу сделал глубокий вдох и расправил плечи. Разодранные руки под бинтами заживали и чесались. Предстать в таком ничтожном виде перед Айзеном да и остальными было отвратительно, но приходилось мириться. Арранкар запомнил и постоянно повторял те самые слова, которые пару дней назад сказала ему Хина. Он повторял их про себя и в тот момент, когда в вольер запустили газ. Гриммджоу Джаггерджак почувствовал, что падает. Он вздрогнул, раскинул руки и понял, что парит. В какой-то неизвестной, густой мгле, похожей на грязную воду, настолько непроницаемой, что не было видно ничего. Арранкар ждал, что произойдет дальше, но ничего не менялось. Затем где-то появилась белая точка. Гриммджоу напряг зрение. Сквозь толщу черноты откуда-то снизу проступало очертание белой плавно двигающейся фигуры. Когда чернота отступила в стороны, Гриммджоу увидел, как по серой пустыне не спеша двигается огромная белая дикая кошка. Пантера шла медленно, чуть задерживаясь и проминая передними лапами песок при каждом новом шаге. Вдруг она остановилась, взмахнула хвостом и развернулась. Из темноты к ней выступила крошечная фигурка и протянула руку. Гриммджоу сделал вдох и напрягся – его снова окутала темнота, и теперь его с силой тащило куда-то вниз. Второй раз Гриммджоу очнулся лежа на песке. Мелкие камушки налипли на лицо, на котором выступил холодный пот. Арранкар поднялся, оглянулся и не поверил своему счастью – он оказался снова в пустыне! Никаких стен! Пьянеющий от счастья, Гриммджоу расхохотался и раз другой пнул землю под ногами, расшвыривая в стороны пыль. Затем он наклонился и запустил пальцы в холодный песок. Подняв целую пригоршню, он стал наблюдать, как белые струйки высыпаются между пальцев. Ему вдруг захотелось побежать, так быстро, как только можно… Его инстинктивно потянуло встать на все четыре конечности и выгнуть спину, но он вспомнил, что у него теперь было другое тело, и замер, раздосадованный. Затем арранкар вспомнил, что он не в пустыне, что его усыпили, дабы он вызвал силу своего пустого. Гриммджоу снова осмотрелся по сторонам, в ожидании белой пантеры, но кругом был только песок. Твое тело может быть таким же сильным и ловким, как и прежнее – только если ты сам того захочешь. Гриммджоу долго стоял, опустив руки по бокам и сжав ладони в кулаки. Он боялся принять новый облик, потому как не ощущал в нем себя самим собой - сильной дикой кошкой, опасным зверем, не знающим клеток. Но ведь сущность его осталась та же самая. Так почему другая оболочка должна мешать? Я – это я. Арранкар выставил правую ногу вперед, чуть отставил назад левую и сгруппировал корпус. Гриммджоу закрыл глаза, стараясь ощутить каждую клеточку своего тела, почувствовать в ней былую силу. Где-то в темноте мелькнул хвост пантеры. Но Гриммджоу не увидел его. Он побежал. Арранкар побежал так быстро, как мог. И с каждым шагом он становился быстрее, словно из глубин его «я» - из черных глубин наружу выходила белая пантера, сверкавшая во тьме нечеловеческими глазами. Вольер вздрогнул изнутри от напора вырвавшейся и бушующей рейацу ярко-голубого цвета. Гриммджоу Джаггерджак ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким сильным.