Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе

Обломки пяти башен, до которых уже никому не было никакого дела, то появлялись, то исчезали под налетом блуждающего песка, подбиравшегося к предусмотрительно перекрытым входам, ведущим в массив замка. Внутри Лас Ночес царили пустота и мрак, словно ночь Хуэко Мундо проникла внутрь белых каменных стен. Две фигуры, мужская и женская, медленно двигались по темным залам. Эхо их шагов отчетливо раздавалось под потолком, нарушая звенящую тишину. Фигуры миновали бесчисленные комнаты с колоннами и вышли к высокой белой лестнице, поднимавшейся на сотни ступенек вверх. Через пару минут звуки шагов исчезли в проходе, который вел в башню Седьмого Эспады. Чируччи Сандервич и Алессандро Дордони вошли в большую комнату, по периметру которой были разбросаны невысокие цилиндрические столбики разного размера. Хозяина помещения нигде не было видно. - Ну и куда он делся? – протянула Пятый номер и присела на один из столбиков, аккуратно поправляя своё новое белое платье. Сокаччио провел пальцами по узкой острой бородке, а затем закричал что есть силы: - МОСКЕДА, МЫ ПРИШЛИ!!! ГДЕ ТЕБЯ ЧЕРТИ НОСЯТ?! Чируччи демонстративно поморщилась и прикрыла уши ладонями. В другом конце комнаты раскрылась дверь, и в проеме показалась массивная фигура Гантенбейна. Арранкар прошел внутрь, вытирая шею и лицо полотенцем. - Я слишком увлекся тренировкой, - усмехнулся он. – И даже не почувствовал, как вы пришли. - Мы уже заметили, - произнесла Сандервич. После того, как Москеда поравнялся с арранкарами, он надавил ладонью на один из столбиков. Из пола поднялась мягкая полукруглая софа, на которую Седьмой номер тут же рухнул, издав облегченный вздох. - Нажми и присаживайся, - посмотрел он на Алессандро, кивая в сторону такого же цилиндра. – И ты, - обращаясь к Пятому номеру. - Мне и так хорошо, - отозвалась Чируччи. Сокаччио надавил на столб и через несколько секунд уже устроился на мягкой белой коже. - Что ж, приступим сразу к делу, - спокойно проговорил Сокаччио. – Как я уже говорил когда-то, эту проблему я могу разделить только с вами. И положиться тоже только на вас. Артуро, - при звуках этого имени Чируччи едва заметно вздрогнула и сжала ладони в тонких черных кружевных перчатках, - уже два раза напал на Лас Ночес. В последний раз он сделал это лично. Боюсь, он действительно хочет заполучить в свои руки Хогиоку господина Айзена. - Догадывается ли об этом сам Айзен-сама? – протянул Москеда. - Не знаю, как он, - Чируччи закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди, - а вот альбинос точно думает о чем-то схожем. Когда вы пропали в Лесу, старик хотел послать оставшуюся Эспаду на поиски, но этот Ичимару пришел и стал отговаривать. Мол, мы должны охранять замок. Я подумала - зачем вообще охранять замок? Кому он нужен? Но потом поняла, что надо не замок охранять, а нечто ценное, что в нем находится. - Так как господин Айзен приказал нам самим разбираться с Артуро, то и другие решительные действия должны принимать мы сами. Сражаться, чтобы защитить и Лас Ночес, и источник наших сил, - Алессандро уперся локтями в колени и подложил ладони под подбородок. - Но при этом, кажется, сам Артуро не нацелен на Хогиоку. У него свои, особенные мотивы… - заметила Сандервич. - Получается странная ситуация, - Гантенбейн выкинул полотенце и положил руки за спину. – Мы боимся за сохранность Хогиоку. Белый чужак, скорее всего, тоже. Но Артуро он вроде и не нужен. - Нужно быть предусмотрительными, мой друг, - проговорил Сокаччио. – Я уверен, что Артуро скоро снова нападет на замок, но уже вместе со своей армией. Эта третья атака будет решающей. И может так случиться, что выстоять мы не сможем. И Хогиоку окажется в его руках. - Не проще ли поделиться этими мыслями с Айзеном? – предложил Седьмой номер. - Он-то уж точно знает, что с ней делать и куда прятать. - Я согласна. Мы должны предупредить Айзена о наших опасениях, вот и всё. * * * Хина робко постучала в закрытую дверь, за которой она отчетливо слышала рейацу Джаггерджака. Ответа не последовало, после чего она надавила на дверь, но та не поддалась. Попытка провалилась в очередной раз – вот уже который день арранкар сидел взаперти, не подавая признаков жизни, а Хина раз за разом старалась к нему пробраться, но Гриммджоу игнорировал всё и всех. На все вопросы он отвечал молчанием и продолжал сидеть в темноте в полном одиночестве. - Может быть… ты хочешь есть? Я могу тебе что-нибудь принести. Тишина. - Кстати, разрушенные башни так до сих пор и не отстроили. Ичимару говорит, что Айзен пока не хочет этим заниматься… - произнесла Хина и после недолго молчания присела на пол и прислонилась спиной к двери. - А ещё Пеше мне сказал, что Нерриел-сан уже почти поправилась. Он ей очень гордится… - Девушка выждала паузу, вслушиваясь в звуки за стеной, а после, тяжело вздохнув, уткнулась лбом в колени и начала водить пальцами по белым линиям на мягких тапках. - Те парни не приходят к тебе, но недавно Ильфорт спросил у меня, почему ты исчез. Я не знаю, что им ответить… Тишина. И едва заметный гул ламп, освещающих коридор. Хина сделала глубокий вдох, а затем задержала дыхание, считая удары сердца, отдающиеся в груди. Все эти дни она пыталась понять, что происходит с арранкаром. Эти мысли не покидали её ни не минуту. Каждый день она ходила к двери его комнаты, в надежде хоть чем-нибудь помочь Джаггерджаку, так внезапно ставшему затворником, но ни одной видимой причины, объяснявшей его состояние, она найти не могла. Однако недавно, когда Хина навещала Нелл-сан, девушка всё же догадалась, в чем может быть дело. Досчитав до пяти, арранкар сделала новый вдох, и, наконец, заговорила: - Гриммджоу, я… Я не видела, что тут произошло, и что вам всем пришлось пережить. Но я хочу сказать тебе… ничего ужасного в том, что ты боишься, нет. Никому не сравниться с ним по силе. Я уверена, не ты один испугался его. Так что, пожалуйста, перестань ругать себя и выходи. Никакой реакции на слова девушки не последовало, как она того и ожидала. Поэтому арранкар поднялась с пола и двинулась к выходу с этажа, произнеся напоследок «Я буду тебя ждать». Вот уже несколько дней Джаггерджак сидел взаперти. Сидел неподвижно, прильнув спиной к стене недалеко от двери, ничего не видящим взглядом смотря в узкое высокое окно под потолком, из которого не было видно даже Луну. Гриммджоу не любил заниматься самокопанием и старался жить как можно проще. Хочешь силы – убивай, хочешь жить – убивай. Будь сильным, стремись вперед. Что ещё нужно? Да больше ничего. И какие-то другие чувства, кроме уверенности в себе и в свих поступках, вызывали у него волну протеста. Арранкар не знал, что делать с ними, не знал, как они могут называться – да и откуда о них знать, если никогда их не испытывал? И вот после встречи с Артуро Джаггерджак оказался запутавшимся в клубке собственных ощущений. Его одолевала ярость, ядовитая и обжигающая, но откуда-то изнутри поднималась волна холода, которая заставляла ярость быть безмолвной. Гриммджоу не мог понять, что с ним происходит, не мог объяснить сам себе «что» и «почему». Он никогда не объяснял себе этого. Не было необходимости. Но вот теперь он почему-то сидел в полном одиночестве, запершись в каменной клетке, и не мог пошевелиться. Он слышал, как каждый день после своего возвращения из пустыни к нему ходила арранкар и стучалась, пыталась открыть дверь. Он слышал, как Хина с ним разговаривала, но пропускал почти все слова мимо ушей. Но именно сейчас она сказала то, чего не следовало. И Гриммджоу это прекрасно услышал. Она сказала, что он боится. Боится?! Чего?! Перед глазами арранкара снова пронеслась битва с Платеадо. Да. Действительно. Боится. Но как?! Как она могла вообще подумать такое?! Как она могла догадаться?! Он сидит здесь, не может понять, что происходит с самим собой, а она – существует где-то там, за этими стенами, и вдруг она понимает его лучше, чем он сам себя?! Но хуже того, что она действительно права! Встреча с Артуро поселила в его душе новое чувство, с которым он не сталкивался до этого. Гриммджоу всегда был уверен, что для него не будет непобедимого врага. Вопрос только в силе и времени её достижения для одержания победы. Но тут… Тут было всё иначе. При встрече с Платеадо арранкар почувствовал себя так, как будто он был мелким пустым, которого можно раздавить одним движением пальца. Все его развитие, какого он сумел достичь до этого, ничто. И Артуро оказался тем врагом, против которого Джаггерджак не выстоял бы. Никогда, сколько бы времени не прошло. И не важно, насколько Гриммджоу станет сильнее. Арранкар по-кошачьи изогнулся и поставил руки на пол. Пальцы напряженно согнулись, а под ними образовались вмятины. Нет. Так продолжаться больше не может. * * * Затаившись в полумраке, Ичимару Гин неподвижно стоял в коридоре за залом Эспады, где так долго разговаривали с Айзеном Третий, Пятый и Седьмой номера. Капитан Третьего отряда внимательно слушал их беседу, стараясь не пропустить ни одного слова, а его улыбка с каждой минутой становилась всё шире и шире. В конце концов, они закончили. Судя по рейацу трех арранкаров, они покинули зал. Следом за этим в коридор вышел и капитан Пятого отряда. - Значит, опять подсматривал, Гин? Ичимару пожал плечами. - Обоснованно ли они боятся, Айзен-тайчо? Соске снял очки и потер глаза. - Для нас всех этот арранкар стал большим испытанием. Но я уверен, нам не о чем беспокоиться. Их задача – уничтожить его. А с Хогиоку всё будет в порядке. - Но при любом раскладе, до тех пор, пока Платеадо не будет уничтожен, кто-то из нас троих будет обязан находиться здесь. - Я уже думал об этом, - Айзен покачал головой и надел очки обратно. – Мы будем меняться. - А что сейчас? - Я пошлю сигнал Канаме. Когда он придет, мы с тобой вернемся в Общество Душ. С этими словами Соске прошел в свои покои. Ичимару проводил его взглядом, а затем направился к себе. В бамбуковой комнате альбиноса ждала Хина. Девушка сидела у распахнутых седзи и созерцала пустыню. - Какими судьбами, Хина-чан? – протянул чужак, развязывая у входа шинигамские варадзи и вступая на прохладный пол. Девушка закрыла ставни, развернулась и внимательно посмотрела на капитана. - Ой-ой, какой решительный взгляд, - протянул Гин и устроился на мягкой подушке напротив низкого чайного столика. - Я думаю, пришло время поговорить о кое-чем важном, Ичимару-сама. Чужак молча налил в две чашки желтоватую жидкость, затем придвинул одну в сторону Хины. Девушка переместилась к столу, взяла в руки невысокий глиняный стакан и снова посмотрела на шинигами. Улыбка его уже была в несколько раз меньше той, с которой он переступил порог. И ей казалось, что он вот-вот откроет свои вечно сощуренные глаза, потому что тонкие ресницы альбиноса то и дело подрагивали. - Что ты хочешь узнать? – протянул Гин всё так же бодро и сделал глоток. - Я, помнится, спросила вас, что, скорее всего, у вас ко мне меркантильный интерес. И вы тогда ответили «да». Мне кажется, теперь я могу узнать, что же это за интерес, Ичимару-сама? Гин поставил чашку обратно на стол. За доли секунды улыбка чужака снова расплылась до ушей. - Я думал, ты и не спросишь, - тягуче произнес шинигами. Глаза Хины удивленно расширились, после чего девушка поставила чашку обратно на стол, так и не сделав глотка. - Когда Айзен-тайчо наделил тебя твоей способностью, чтобы ты вернула себе силы, я был очень недоволен, - тихо и спокойно заговорил чужак. – Я считал тебя самой худшей кандидатурой, которая только могла быть. - Почему именно это способность? И почему именно я? – тихо просила Хина, не отводя от альбиноса глаз. - Я уже говорил, почему Айзену нужна эта способность. А почему именно ты… Потому что ты слабая, к тебе легко втереться в доверие, если стать твоим защитником, тобой легко манипулировать. А это то, что Айзен умеет делать лучше всего. И я подумал, что если помочь тебе, то, наверно, мы сможем подружиться, если я тебе помогу. - Мы… подружились? – переспросила Хина и снова взяла чашку, решив, что пора промочить мгновенно пересохший рот. - Разве нет? – Ичимару чуть наклонил голову и долил себе чаю. - Если я нужна именно Айзену, почему вы помогаете мне, а не он? - Потому что мне ты нужнее, - голос альбиноса звучал мягко и вкрадчиво. Хину пробрала дрожь. – Так вот. Дальше я понял, что, несмотря на все твои недостатки, ты – кандидатура что надо. Не перебивай, - отмахнулся чужак, заметив, что девушка собирается что-то сказать. – Ты схватываешь всё на лету, умеешь приспосабливаться, умеешь думать. Тобой не владеют одни только инстинкты, в отличие от полноценных пустых. Тобой владеет голос разума. И выходит, что эти способности подходят тебе как нельзя лучше. И к тому же они безграничны, Хина-чан. И если сейчас ты так не считаешь, то я могу сказать тебе об этом наперед. Это самые лучше способности из всех, которые только могут быть у арранкаров или шинигами. У тебя большой потенциал, и ты можешь многого достичь, если, конечно, не будешь дурой… - Ну как же без оскорблений, - протянула девушка. - Я рад, что ты поняла, что я трачу на тебя своё время не просто так. Но была бы ты меньшей дурой, поняла бы это быстрее, так что я тебя не оскорбил, а просто констатировал факт. - Так что вам надо от меня? – произнесла арранкар. Ичимару отставил пустую чашку, выпрямил спину и спрятал руки в рукава капитанской формы. - Мне надо, чтобы ты сделала копию Хогиоку, Хина-чан. Девушка застыла, боясь пошевелиться. Чужак только что сказал что? - Точную копию той, что есть у Айзена. Идеальную, точную копию. - Вы с ума сошли? – прошептала Хина. - Са-а-мую малость, - протянул Гин, доставая правую руку и показывая пальцами, какая такая «малость». Арранкар поставила чашку на стол и вытерла о белые хакама вспотевшие ладони. - Ну, ты можешь не делать того, что я хочу, - пожал плечами альбинос. – Только учти, что в таком случае, - тут глаза Гина распахнулись, и между темными полосками век мелькнул хитрый голубой огонек, - я придумаю для тебя отличное наказание. Хина сглотнула и медленно поднялась с колен. - Можешь спокойно всё обдумать, - произнес Гин. Арранкар сделала шаг назад, развернулась и встала лицом к закрытым сезди. Альбинос выжидающе ждал. - А что получу взамен я, если помогу вам? – дрожащим голосом спросила Хина. - О, я ждал этот вопрос! – воодушевленно произнес шинигами. Арранкар покосилась на капитана Третьего отряда. - Я дам тебе то, чего ты больше всего желаешь, - до ушей Хины донеслось почти шипение. - И что это? – сердце девушки было готово выпрыгнуть наружу. - Подумай сама? Вдруг мир ушел из-под ног. Арранкар перевела глаза на створки, не желая показывать свои чувства альбиносу, но дыхание предательски сбилось. Девушка так и не обернулась на его последние слова, расправила хакама, перекинула выбившиеся белые пряди за спину и молча вышла через седзи в пустыню, оставив Ичимару Гина наедине с его остывшим чаем. Голубое небо у основания купола было повреждено не меньше, чем сама пустыня. В таком естественном синем небе вдруг зазияла дыра, вскрывая иллюзорность этого места. Через всю внутреннюю пустыню пролегала огромная борозда, на дне которой виднелись ветви кварцевого Леса. Хина стояла на дне борозды и, не отрывая взгляда, смотрела в открывавшуюся по ту сторону сломанного неба черную ночь. Из дыры внутрь купола проникал ветер, так что на дне выбоины царил ощутимый сквозняк. Девушке казалось, что голова её совершенно пуста, и в то же время она думает обо всем сразу: о едва заметных фигурах охранников, что стоят в пустыне у стен замка и сторожат дыру; об Ичимару Гине; о невероятной силе Платеадо, который одним только выстрелом пробил Лас Ночес насквозь; о себе и о Хогиоку. Мысли поочередно сменяли друг друга, не путаясь и не переплетаясь. А Хина продолжала стоять, развернувшись лицом по ветру, отрешенно созерцая темное небо. Вдруг она почувствовала наверху знакомую рейацу. В несколько прыжков девушка поднялась со дна и оказалась на поверхности пустыни, среди разломанных красных колонн. У края рва стоял Гриммджоу. - Наконец-то ты вышел! – обрадовано выкрикнула Хина и направилась в сторону арранкара. Джаггерджак встретил её молчанием и свирепым взглядом. Девушка застыла в паре шагов от арранкара, тяжело вздохнула и развернулась к выбоине, между тем продолжая наблюдать за неподвижной фигурой боковым зрением. - Может, ты всё-таки скажешь, что случилось? – спросила девушка. - Ты сама всё прекрасно сказала за меня, - ответил Гриммджоу. - Не обязате… - Замолкни. Не смей произносить это слово больше. Хина пожала плечами и поджала губы. - Он и правда был настолько ужасен? – проговорила арранкар. Джаггерджак кивнул, а затем добавил: - Хорошо, что ты этого не видела. Девушка замолчала и опустила взгляд на обломки. Они ещё долго стояли молча, каждый погруженный в свои мысли. Наконец, Джаггерджак развернулся и собрался уйти. - Гриммджоу… скажи… не хотел бы ты уйти отсюда? - Что? – переспросил арранкар и замер, непонимающе смотря на Хину, которая продолжала стоять к нему спиной. - Уйти отсюда. Сбежать, если хочешь. Нас всех всё равно хотят убить, так что … наверно, неплохой шанс. Как ты считаешь? - Об этом не может быть и речи, - процедил Джаггерджак и резкими шагами направился вдоль разлома. Хина устало закрыла глаза. Где-то за спиной она почувствовала чужую рейацу. Девушка развернулась и встретилась глазами с Ильфортом, подпиравшим спиной поваленный недалеко от выбоины столб. - Я смотрю, здесь царит полное взаимопонимание, - насмешливо проговорил он. - Отстань. Мне не до твоих колкостей, - отмахнулась Хина и направилась прочь от ядовито улыбающегося нумероса. Когда рейацу обоих арранкаров исчезли из-под купола, Гранц-старший вышел из тени колонны и подошел к обрыву. Нумерос заглянул вниз, посмотрел по сторонам, а затем снова широко улыбнулся, после чего провел кончиком языка по верхнему ряду зубов. - Восхитительно.