Кажется, мы где-то проебались с воспитанием!

Первое ноября. Чикаго. Фракция Бесстрашие.       Вернувшись в Чикаго, мы с теми, что осталось от моей команды, выходим из джета. Самолет приземлился на площади перед главным входом в Яму. Я покидаю джет одной из последних, иду в конце, так же, как и мои бойцы, в полном недоумении от пережитого. Шок уже отпустил, теперь мозг лихорадочно работает, пытаясь обработать новую открывшуюся информацию об этом постапокалиптическом мире. Ожившая мумия — это как раз то, что не поддаётся совершенно никакой логике. Нас встречают все пять лидеров фракции огня. Команда идёт к входу, все усталые, грязные, по самые уши в крови, будто прошли мясорубку, но самое главное, что нас втрое меньше вернулось, чем изначально вылетело на задание.       Позже, уже в кабинете Первого лидера Бесстрашия, я сижу молча, потупив взгляд в стол, что стоит передо мной. Я как старшая из командного состава, что вели операцию на Серединных землях, должна ответить собравшимся лидерам, что сидят напротив, почему задание проёбано с большими потерями личного состава со стороны Корпуса дракона.       — Что там произошло, Харли?! — Генерал недоволен провалом миссии, а вид его бойцов заставляет думать о самых страшных вариантах развития событий и чем всё это может обернуться для Города ветров. — Не молчи, Харли. Докладывай, наконец!       — Да я вот думаю, с чего начать и как перейти к сути, чтоб в итоге не оказаться в дурдоме… — тяжело вздыхаю, рассматривая грязь под собственными ногтями.       Как можно объяснить то, что сам не понимаешь и даже свершившейся факт до конца не принимаешь. Джер прочёл заклинание, что подняло мумию из могилы — факт. Я потеряла больше половины отряда, чтоб попытаться завалить блядского египетского уёбка — факт. Сдохла ли мумия вновь? Это, блять, вашу мать — не факт! Повезло, что хоть кому-то задницы удалось унести из того грёбаного музея. Мумия… Блять, к такому меня Бесстрашие не готовило.       Когда появилась мумия, я сначала будто решила, что он потянулся ко мне, но нет. За моей спиной стоял брат, и Талос на самом деле обращался к нему. Чёрный принц поблагодарил Джера за освобождения из плена времени. Что это могло бы значить, я понятия не имею… Но во всплывшем воспоминании о том, как Джер читает иероглифы на надгробной плите этой сволочи, сразу находятся объяснения зомби, насекомым, жабам и даже землетрясению. Всё это началось после того, как Джер приказал этой дохлятине: Восстать. Конечно, брат не хотел нас так подставить, просто порой нужно уметь не совать нос куда не следует и прикусить блядский язык, что бы не читать в слух древние заклинание.       Начав стрелять из автоматов по скелету в грязных бинтах нам сразу же стало ясно, что это мумии как слону дробина. Талос не почувствовал ничего, а мы только больше его разозлили. Не знаю, что было дальше, помню лишь то, что всех, кто находился в музее, словно невидимая сила бросала из стороны в сторону как какие-то мячики… Меня выбросило в окно, что своим хребтом я проехалась ещё метров пять. Когда выбор встал между зомби, что за дверью, и мумией со сверхъестественной силой в самом музее, народ решил: да ну нахер, ребята на улице не так уж и плохи… Бесстрашные, те по крайней мере кто остался цел и не разбил себе башку после швырка в стену Талосом, начали выбегать на улицу, помогая и уводя с собой всех, кого только могли. Я отдала команду возвращаться к джетам, и все бросились прочь от проклятого музея, побросав всё, что только могли, облегчая себе бег… Ведь до джетов ещё нужно было добраться.       — … нас оставалось больше, — заканчиваю свой рассказ. — Большая половина отряда была во втором самолёте. За мгновение перед взлётом эта тварь воспользовалась заминкой и распидарасила второй самолёт ко всем херам, ударив по нему… Чем-то… Это был какой-то сгусток энергии, что взорвало самолёт. Мы не могли помочь!       — Что за упоротую херню ты несёшь? — Генерал в ярости. — Какая, нахуй, мумия?!       — Я сама, конечно, люблю хорошую шутку, но, блять… — хмыкаю, разводя руками, давая понять, что вообще ни разу не шучу.       Что и стоило ожидать, мне не поверили. Сейчас на меня орут все пять лидеров Бесстрашия за провал операции, некомпетентность и чего-то там ещё. Если честно, я не могу разобрать, что они орут, один пытается перекричать другого, мат для связи предложения смешивается с обвинениями и… И то, что я хуёвая. Вот это мне удалось различить. Единственный, кто стоит молча — это Векс. Вот мне интересно, где тебя, ублюдок, носило? А он хорошо даже выглядит, на коже появился загар… Ты что, себе отпуск устроил и валялся на солнышке, пока я была в полной жопе?!       — Ты и вся твоя ебаная компашка отправляетесь служить на Стену ветров! — Генерал срывает с моих плеч погоны Белой гвардии. — С глаз долой и ко всем хуям ебать службу на ней, до конца своих дней будите проверять документы на въезд в город, ведь это единственная работа, на которую вы, долбаёбы, способны…       — Ах, ну да, — встаю из-за стола, направляясь к выходу из кабинета отца, на мгновение задерживаюсь, стоя у порога. — Все из моей компашки мертвы, — повторяю за отцом то, как он назвал нас. Брови генерала взлетают от удивления, а на лице застыл шок. Да, все те детишки, что выросли на его глазах, которых он покрывал от раздачи пиздюлей за косяки как своих собственных детей, мертвы. — Они все погибли там… Остались лишь мы с Джеромом.       В кабинете стоит гробовая тишина, четверо других лидеров стоят и всматриваются в моё лицо, пытаясь найти там хоть маленький намёк на шутку, но нет. Я хоть и славлюсь странным юмором, но, блять, не таким. Я никогда бы не шутила на данную тему, тем более над родителями своих друзей, которые сейчас смотрят на меня во все глаза.       Наши друзья действительно погибли там. Прямо на наших глазах. Тео погиб в первые же минуты, восставшая мумия материализовалась за его спиной и свернула шею. Роб, увидев, как друг падает бездыханным телом, бросился с рыком в атаку на его убийцу… Талос вырвал Робу сердце. Я и Шу, перезарядив автоматы, начали обстреливать блядскую нечисть, изрешетив его насквозь. Джер всё это время стоял будто в трансе, не шевелясь, разумом находясь где-то очень далеко. Вся группа спец назначения Белой гвардии Корпуса дракона обстреливала мумию, но Талос призвал магию. А когда мы обратились в бегство, Чёрный принц обрушился песчаной бурей. Было совершенно ничего не видно. Песок забивался всюду: в глаза, рот, уши. Невозможно было даже сделать вздох. Вокруг раздавались крики солдат, выстрелы в никуда, предсмертные хрипы. Второй джет не смог сразу взлететь как раз из-за песка, что забивался в турбины. Шу вывел Джера, а после погиб на борту второго самолёта с многими другими хорошими солдатами. Так мы сбежали. Талос шёл за нами среди руин заброшенного города. Улетая, джет пальнул по городу парой ракет, разнося это проклятое место и погребая всё и всех.       — Кстати, я отпустила Вали и Джаспера, — бросаю напоследок перед тем, как закрыть за собой дверь. — Они не будут больше враждовать… Задание выполнено, Генерал.       Они действительно больше не создадут проблем, так как Валли потерял всех своих лучших бойцов, а Джаспер в конец свихнулся, став совсем дураком. Поэтому в качестве извинений я их высадила в Зелёном городе.       Иду по коридорам фракции огня. Все бесстрашные в Яме расступаются на моём пути, отходя к стенам и давая пройти. Все молча провожают меня тяжёлым и осуждающим взглядом. Так и хочется крикнуть во всё горло: «Да, это я тот самый хуёвый командир, из-за которого с задания не вернулись ваши друзья и родственники… Пожалуйста, пристрелите!», но нет. Судя по выражениям лиц, они скорее меня на костре сожгут.       — Это правда?! — посреди коридора меня останавливает Один. — Он мёртв?!       — Конкретнее, кто именно? — устало вздыхаю, как же я хочу быть подальше от этой хреновой фракции.       — Шу мёртв? — Один прекрасно знает, что я всё понимаю, но всё же уточняет. — Все наши друзья мертвы?! — повышает голос.       — Да! — отвечаю, закатив глаза. — А слухи расходятся быстро… — совсем неожиданно получаю удар пощёчины по лицу. — Ай!       — Да как ты можешь? — кричит на меня Один. — Как ты можешь так спокойно об этом говорить?! — по её щекам катятся слёзы. — Как ты могла сама мне обо всём не рассказать?! — вновь замахивается. — Как можно быть настолько эмоционально ограниченной?!       — Хватит, Один! — перехватываю её руку, не позволяя повторить пощёчину. — Даже если судить по тебе, ты прекрасно понимаешь, что не все девушки ранимые существа. Девушек-ромашек, пукающих радугой не существует. Я такая, какая есть! — отпускаю её, приближаясь на шаг. — Думаешь, мне не больно?! — прищуриваю глаза, а в голосе со стальными нотками появляется рычание. — Мне допизды твоё самобичевание из-за потери друзей, на это просто нет времени… Единственная моя цель — это не поджать под себя лапки где-нибудь в углу, сдаваясь и наматывая сопли на кулак, завывая насколько мир не справедлив, а жизнь так жестока… Единственное о чём я сейчас жалею, так это то, что не смогу найти ту тварь, что убила наших друзей и скормить ему его же собственные кишки, а после оторвать башку и насадить её на пику.       — Истинно урождённая бесстрашная, — голос подруги звучит осуждающе. — Следуй своему плану! А я останусь одна в своём горе…       — А может нужно было раньше думать?! — злюсь, сбавляю тон и говорю уже тише. — Или хоть сейчас будешь честной, хотя бы сама с собой… Пожалела, что ушла от него? — во взгляде подруги мелькает недоумение. — Ты ведь непросто так первым делом поинтересовалась не судьбой наших друзей. Первый конкретный вопрос был о Шу…       — Я не… — Один мотает головой, отрицая.       — Нет, ты как раз да! — киваю — Ты поняла, что сделала ошибку, бросив его ради другого, а теперь ничего не исправить, ведь Шу погиб.       — Рада, что ты в порядке, — Один пятится назад, а её слёзы начали бежать по щекам с новой силой. — Но вот ведь о чём речь, верно?! Вы с братцем всегда в порядке… Я не осуждаю, — разводит руками, продолжая отступать. — Своя жопа дороже всего! — разворачивается и быстрым шагом скрывается в соседнем коридоре.       — Это было жестоко, Харли — звучит голос Рюка.       — Пусть так, — оборачиваюсь, встречаясь взглядом с ним. — Пусть лучше ненавидит меня, чем себя, — вместе с Рюком в коридоре полно народа, что наблюдало за данной сценой, теперь же все начинают сваливать подальше, получив удовольствие от мини-шоу, среди присутствующих замечаю Фокс. — Знаешь, где Джер?       — На крыше, — отвечает Фокс, ровняясь с Рюком. — Он разбит.       — Я поговорю с ним, — даю понять, что прослежу за тем, чтоб этот придурок не прыгнул с крыши, тем самым пытаясь решить все свои проблемы.       — Хорошо, — Фокс кивает, но не перестаёт переживать из-за него.       Сажусь на парапет рядом с братом, что сидит свесив ноги с крыши и смотрит куда-то вдаль в сторону заходящего солнца. Ровно сутки назад в это самое время всё ещё было хорошо, а двадцать четыре часа спустя я жалею, что не погибла там вместе с друзьями.       — Что говорят? — Джер даже не смотрит в мою сторону, а я сижу рядом спиной к закату и также не хочу встречаться с ним глазами.       — Нам не верят, — отвечаю брату. — Думают, что группа нарвалась на газ или обожралась галлюциногенными грибами… На крайняк перекурили наркоту дружелюбных, раз все как один несём херню и пересказываем ересь, которая нам, вроде как, привиделась.       — С каких пор галлюцинации убивают? — брат поворачивается ко мне.       — Объясняют тем, что мы нарвались на падальщиков или на хуй знает кого ещё, — пожимаю плечами.       — Как нас только в дурдоме не закрыли? — хмыкает Джер.       — Они ещё об этом думают, — забираю у брата из рук сигарету и выкидываю её, он даже не курил, она просто тлела до самого фильтра. — Похоже решают вместе нас закрыть или по отдельности…       — Шикарно! — произносит Джер, его потряхивает от нервного напряжения. — Просто блеск!       — Ага, — мычу, соглашаясь. — Ахуенно отчиталась, — подвожу итог.       — Ты как? — голос брата звучит хрипло. Сегодня первое ноября, и на улице давно уже гуляет холодный ветер, а Джер сидит на парапете лишь в одной футболке. Он замёрз.       — Нормально, — без интересно отвечаю, засовывая руки в карманы куртки.       — Нормально? — переспрашивает Джер. — Нормально! — повторяет, передразнивая.       — Я не знаю, какой реакции ты от меня ждёшь, — кошусь на него. — Могу поныть с тобой на пару, хочешь?       — Сука, — хмыкает брат, отворачиваясь.       — Ты всю жизнь был рядом со мной. Изо дня в день… За столько лет не смог разглядеть признаки социопатии в моём характере? — поднимаюсь и поворачиваюсь лицом к городу, огни которого начинают зажигаться, так как на улице уже почти стемнело.       — Тебе до социопата как мне до романтика… — волосы Джера взлетают от сильного порыва холодного ветра, но он даже не вздрагивает, просто ничего не замечает. — Мы с тобой первые пиздоболы на деревне. Если нужно можем прикинуться и сыграть любое чувство, — брат поворачивается ко мне лицом, а на его щеках две мокрые дорожки, ещё не высохшие от слёз. — Но по крайней мере сейчас я не играю. Мне больно, — касается рукой груди. — Так ответь мне, почему ты сейчас этого не чувствуешь? Я был там с тобой, на том самолете… Я видел твои глаза, когда мы сбегали, бросив их там, тебе было больно. Но почему не сейчас? Почему, Харли?! — его голос срывается на крик.       — Потому что я не думаю о наших друзьях… Не думаю о тех, кого мы потеряли… Я не думаю о них, Джер! Если я хоть на мгновение выпущу всю ту боль, что сейчас где-то на задворках моего восприятия, за стеной, которой отгородилась от реальности, это меня сломает, и я не смогу больше вести бой! Я не смогу больше сражаться, Джер! — я так же кричала в ответ, понижая голос к концу. — Эта боль добьёт и так уже искалеченную душу, что всё ещё согревает моё сердце и разгоняет кровь по венам.       — Харли, о каком сражении ты говоришь? — растеряно хлопает глазами брат. — Мы проиграли… Мы проебали всех! Своих друзей, что были нам семьёй. Мы спустили нашу карьеру в жопу. Жизнь, сука, нас объебала… С кем ты, блять, собралась воевать?! — Джером начинает злиться, и это хорошо, пусть лучше будет сбивать кулаки, чем окончательно скиснет.       — Я говорю об убийце наших друзей. Об убийце нашей команды. Я не верю, что Талос побежден, и я думаю, что он уже идёт за нами. Принц Египта направляется в Чикаго.       — Да у тебя крыша едет, — Джер хмурится, разглядывая меня с выражением лица, что я совсем ебанулась головой. — Мы разнесли этого уёбка ко всем чертям, также как и весь тот городишко, помнишь?       — Серьёзно? — выгибаю вопросительно бровь. — Ты действительно в этом уверен? На собственную жопу спорить готов?!       Джер отводит взгляд, качая головой, усмехаясь зажмуривает глаза. Ведь если я права, то это было только началом, погибших будет ещё больше… Но кроме этого Джер понимает, что это полностью его вина. Держи он язык за зубами, то мумия бы не восстала, не убил бы наших друзей, а Чикаго сейчас бы не грозил полный пиздец. Мы видели то, на что способен Талос. Мы знаем, что наше оружие против него бесполезно. Мы знаем, если мумия придёт, город мы не защитим. Мы не знаем, как нам быть дальше…       — Харли?! Я хочу побыть один, прошу, оставь меня.       Разворачиваюсь, решая выполнить просьбу брата. Нам правда нужно время, чтоб побыть наедине самим с собой и разобраться в собственных мыслях. Хоть мне это и не нравится. Знаю, что я не самый лучший собеседник для других людей, но вот для самой себя… Как не набить себе рожу в процессе размышлений.       — Ты уйдёшь так просто? — голос брата останавливает меня.       — Тебя не поймёшь, — поворачиваюсь и вижу, что Джер стоит на середине крыши. Видимо, пошёл за мной, чтоб дать пинка, а потом передумал. — Сначала гонишь, а потом останавливаешь… Как девица, честное слово.       — Ты же моя сестра, — Джер тычет себе в грудь пальцем. — Ты должна быть рядом всегда! Неважно, что я тебе сказал, попросил или потребовал!       — Именно потому, что ты мой брат, я всё ещё рядом! — размашистым шагом преодолеваю расстояние между нами. — Я всегда тебя защищаю, Джер! — тычу ему пальцем в нос, разозлившись. — Защищаю перед фракцией, перед всем городом, перед всем грёбанным миром… Но здесь и сейчас, когда мы с тобой вдвоём ты не думаешь, что я могу быть честной? — кричу на брата. — Мне кажется, что я имею на это право! Да, я считаю, что ты во всём этом виноват… Не открой ты рот, всё было бы нормально! — Джер дёргается словно от пощёчины, закрываю лицо руками, делая глубокий вздох, продолжаю уже спокойно. — Если я с тобой не согласна — это не значит, что я тебя брошу и не буду за тебя сражаться…       — Да… Я знаю.