Кажется, мы где-то проебались с воспитанием!

      — Всегда хотел спросить, а какой у тебя патронус?!       — Серьёзно?! — выгибаю вопросительно бровь, оглянувшись на Лайта. — Более идиотского вопроса не смог придумать?!       — Насколько я помню, Гарри Поттер был твоей любимой сказкой… — пожимает плечами и проходит мимо, двигаясь дальше по коридору.       — Это было давно, — сверлю взглядом спину удаляющегося парня. — С каких пор мы снова общаемся словно друзья?!       Оставив потерявшую пальцы Камиллу вместе с Софи, мы с Тео решили осмотреться, так как Наблюдатель сообщил, что инкубационный период его сыворотки в наших организмах закончился и теперь она убивает нас. Для этого урода время играет важную роль и с момента, как открылась дверь, выпустившая нас из подвала, есть ровно три часа чтобы найти спрятанный в доме антивирус. Проблема в том, что этот долбанный особняк просто огромный и пока мы будем искать сыворотку неизвестно сколько ещё ловушек активируем в процессе. Как показал опыт Камиллы, пальцы лучше не совать куда попало, иначе есть риск потерять руку по локоть.       Тео и Жак проверяют второй этаж, мы же с Лайтом ищем противоядие на первом. Когда выбирали кто с кем пойдёт, кандидатуру Лайта мы с другом разыграли на кулаках, и я проиграла выкинув бумагу… Да чтоб тебя Тео с твоими ножницами! Сучонок выиграл два раза из трёх, но больше всего раздражает дебильная ностальгия, накатившая на Лайта.       — Но, а всё же?! — Лайт открывает двери за которыми оказывается тепличный сад, проигнорировав вопрос.       Зал огромный, на потолке расположены специальные лампы которыми пользуются дружелюбные в своих теплицах, а также выведена система автоматического полива. Сам особняк уже разваливается, а эта теплица будто перестроена. Похоже Наблюдатель обустроил здесь свой личный маленький тропический рай в котором проводит время, отдыхая от садистских пыток над людьми.       Из того, что я уже успела увидеть, могу точно сказать, что Наблюдатель был эрудитом, а в данный момент является представителем Дружелюбия… Чтобы спроектировать ловушки и собрать их нужна фантазия и руки, растущие из правильного места, а изменить состав сыворотки смерти Эрудиции не так уж и сложно, всего лишь нужны базовые знания химии, а углублённый курс многие проходят ещё в школе. Что касается данного сада, то только опыт, приобретённый в Дружелюбии на полях, помог бы его создать… Я к тому, что у большинства населения в Чикаго даже кактусы дохнут стоя на подоконнике, а его всего лишь нужно поливать раз в неделю. Здесь же в этом саду возникает ощущение тропиков… Подобный зал есть в городском ботаническом саду Чикаго, что находится под контролем фракции Дружелюбия.       — Этот цветок называется Венерина мухоловка, — перехватываю руку Кана прежде чем он коснулся цветка. — Советую не совать пальцы. И вообще, лучше вернуться назад, многие из этих растений ядовиты.       — Да перестань, — отмахивается Кан. — Ещё скажи, что здесь есть кокосы-убийцы… — не успев закончить предложение, как замирает на месте, наступив на что-то, что уж очень подозрительно щёлкнуло под ногой.       — Я смотрю, ты забыл, что находишься в доме серийного убийцы напичканного ловушками?! — устало потираю переносицу. — Не двигайся.       — Ого, прогресс прям, — Лайт боится даже сделать нормальный вдох, медленно опустив голову, рассматривает землю, что у него под ногами. — Несколько лет игнорирования и вдруг такая забота и участие… Ты даже за весь последний час не сказала мне и десяти слов!       — Я все старшие классы выясняла с тобой отношения… Может уже хватит?! — опускаюсь, встав на колени, аккуратно разгребаю землю вокруг ноги Кана младшего. — Ёб-твою-мать!       — Что?! — Лайта аж тряхануло. — Это что мина?       — Да, — отвечаю рассматривая её. — Причём времён старого мира.       — Откуда, блять, тут мина?! Я-я… — голос Кана немного ломается, если раньше ему просто было страшно, то теперь подкатила паника, но ему удаётся взять себя в руки и продолжает спокойно, закрыв глаза и задержав дыхание. — Разминировать можешь?       — Так чтоб тебя не разорвало? — поднимаю на него взгляд. — Нет!       — Сделай что-нибудь, Харли, — Лайт проводит рукой по лицу.       — Ну извини, я сегодня с утра забыла забацать себе супергеройский причесон, — закатываю глаза, продолжая сидеть перед ним на коленях.       — Ты ещё и издеваешься?! — разводит руками, прикрикивая на меня.       — Нет, это ты надомной издеваешься, шагая вперёд и несмотря себе же под ноги… Мы сейчас застряли в доме, напичканном ловушками! — рычу на тупого сучонка. — Вообще-то, эта херня рванёт перед моим носом, стоит лишь ошибиться.       Я прям видела, как Лайт прикусил собственный язык. Найдя механизм нажатия, мне хватает силы заломить спираль пружины. Мина всё равно рванёт, но с задержкой в несколько секунд.       — Так, бегом-бегом-бегом! — тяну Кана за руку придавая ускорения, направляясь назад к дверям. Стоит нам выбежать в коридор как звучит взрыв, а нам вслед летит земля.       — Ты либо настолько храбрая, либо ну о-очень тупая, — Лайт тряхнул волосами, сбрасывая с головы комочек земли. — Спасибо.       — Кан, ты ведь понимаешь, что стоя там, ты находился в большей безопасности, чем сейчас?! — хватаю его за горло, надавливая. — Я могу сломать тебе шею прежде, чем ты это осознаешь… Не беси!       — Я понял! — стучит по руке, хрипя. — Какая ты сильная стала, — потирает шею, косясь. — В старом мире люди отстаивали своё конституционное право, данное им Богом, как американцам. Затыкая меня ты нарушаешь моё право на своду слова по закону Города Ветров. Более того, прибьёшь меня, а убийство — это плохо... Не говоря уже о том, что оба варианта прямое нарушение законов Чикаго.       — Реализовывая своё право быть мудаками, люди накрыли мир пиздой, и в этом мире нам приходится выживать, — прохожу мимо, посмотрев на Кана как на дебила. — Я ведь урождённая бесстрашная, нам по определению плевать на религию, права человека и закон...       — Ну, да! — усмехается идя следом. — Как раз всё то, для защиты чего ваша фракция и была создана.       — Иронично, не находишь?! — оборачиваюсь, посмотрев на Кана. — Почему ты меня ненавидишь? Конкретно тебе, что я сделала?!       — Когда мне разбивают сердце, я стараюсь найти аргументы, что это не моя вина, а просто девушка является воплощением всемирного зла... — произносит Лайт совершенно обычным тоном, будто о погоде говорит при этом пожимая плечами.       — Что, прости?! — переспрашиваю немного охренев.       — Харли, ты мне его в дребезги разбила, — взгляд Лайта одновременно осуждающий и грустный. — Как думаешь, почему я все старшие классы так себя вёл?!       — Ну то, что ты просто придурок, явно сейчас будет не правильным ответом, — отвожу взгляд в сторону, пытаюсь не чувствовать себя неловко. Это же Лайт Кан! Почему это вдруг я чувствую себя виноватой... Бред какой-то!       Из его признания понятно, что я была его первой любовью. Лайт постоянно искал меня взглядом в толпе, подкидывал в шкафчик шоколадки, открытки и цветы... Язык не повернулся сказать, что за все школьные годы я так и ни разу не открывала свой школьный шкаф. Чем старше становились, тем больше его ранило полное отсутствие интереса с моей стороны, поэтому Лайт начал козлить, ведь разбитое лицо не большая цена за проведённое время со мной. Вот теперь мне кажется, что я ему мозги отбила в одной из драк.       — Да ты романтик, — качаю головой, засмеявшись. — Охренеть, будто единорога повстречала...       — Что за стереотип?! — хмурится Лайт. — Если я мужик, то эмоционально ограниченный?!       — В данном случае, это мой эмоциональный диапазон как у утюга...       — Ты понятия не имела, верно? — обходит меня, махнув рукой, идёт дальше по коридору. — В этом ты вся... Просто забудь!       — У тебя не будет другого шанса, Лайт! — смотрю на него и замечаю, как его спина вздрогнула, стоило только остановиться. — Раз уж начал разговор, то договаривай! Ты ненавидишь меня не только по причине безответной любви... Ну, что ещё?       — Я же сказал, — злится отвечая, но продолжает стоять спиной ко мне. — Забудь!       Сжимает кулаки, надеясь на реакцию и ожидая слов, что-то вроде: прости дуру такую или может я исправлюсь, а быть может я поняла, что всю жизнь любила тебя одного... Последние вот с нихуя так откровение. Лайт видит, как я ускорив шаг стараюсь двигаться первой, ведь неизвестно какая ловушка может быть за поворотом, а мы уже поняли, что придурок под ноги совсем не смотрит. Если он не хочет разбираться со сложившимися отношениями, то и мне это точно не нужно.       — Я скучаю по школе, — неожиданно для самого себя произносит Лайт.       — Что? — останавливаюсь повернувшись. — Ты же был задротом.       — Это по меркам Бесстрашия, — отвечает засмеявшись. — Для остальных четырёх фракций я был очень даже крут! И со мной хотели пойти многие девчонки на выпускной бал, но я пригласил тебя.       — Точнее твой отец прислал официальное требование в администрацию Бесстрашия, — припоминаю, что действительно так и было.       — Да, — на смену улыбки Лайт вновь хмурит брови. — Ты с имитировала собственную смерть, только чтобы не идти со мной, — осуждающе качает головой. — Не круто!       — Без проигрышный вариант! — щёлкаю пальцами, довольная сама собой. — Им можно пользоваться дважды... Первый раз, конечно наебалово. Во второй раз есть сомнения, ну а вдруг... В третий раз парень уже не поверит.       — Ты — сволочь! Ты в курсе?!       — Да, мне говорили, — мои губы изгибаются в привычной усмешке. Не знаю к чему была эта ностальгия, но постояв и помолчав немного, решаю, что на этом всё...       — Я не ненавижу конкретно тебя, — проведя рукой по лицу, Лайт просто не может отпустить меня раз начали разговор, ведь больше я слушать не стану, а он сомневаюсь, что сможет к нему вернуться. — Я ненавижу Бесстрашие! Ненавижу за то, что вы не смогли спасти мою мать... Я понимаю, что тебя там и близко не было, но я не могу перестать винить и тебя в том числе... Ты — Бесстрашная.       — Если тебе не известно, Лайт, то самоубийство не входит в компетенцию решения проблем Бесстрашием! — в моём голосе звучит злость. — Суецидников никто не подталкивает к краю крыши, они сами делают шаг с неё... Кейтлин Кан сама выбрала лёгкий вариант, отказываясь решать свои проблемы, — моя злость передаётся Лайту и его глаза пылают гневом. — И не надо вновь называть меня сволочью, ведь с правдой не поспоришь... И раз на тебя нашла школьная ностальгия, то прочувствуй этот момент, именно так я себя чувствовала в школе. Злость и беспомощность от сказанной тобой правды о моей семье, вот только я не ты и сейчас чувствую себя дерьмом, побывав на твоём месте и ударив по больному месту другого человека.       — А в чём я был не прав?! — разводит руками, прикрикивая. — Твоя семья виновата в том, каким стало Бесстрашие! Дрейки столетиями стоят во главе фракции и какие сами психопаты, такие и ваши люди...       — Так бесстрашные безжалостные убийцы? — мои глаза прищуриваются, будто пытаюсь взглядом придушить сучонка. — Многие из нас убить спокойно не могут прежде не закрыв глаза или не отвернувшись, хотя мы солдаты и должны... Нет, просто обязаны защищать город, сметая врага ко всем херам. Искренность на вершине фракционного режима?! Почему? Потому что вы говорите только правду и готовы сдохнуть отстаивая святость закона?! Нет, и это как раз самая большая ложь правдолюбов! — наступаю, толкая Кана в грудь, что он вынужден сделать шаг назад. — Вот в чём правда, все вы — пиздаболы! И никто из вас своей жизнью рисковать не будет, ведь собственная шкура всегда в приоритете. Призираешь Бесстрашие? Я психически ненормальная?! — прикладываю палец к подбородку, пытаясь вспомнить. — Как там говориться, социопаты лучшие психологи? Так вот тебе моя экспертная оценка тебя любимого: ты — нарцисс! А это такая же форма психического расстройства...       — Это не так! — Кан произносит предостерегающе.       — Серьёзно?! — машу рукой в сторону. — Сходи, узнай у эрудитов, есть девять признаков по которым можно определить личность склонную к нарциссизму: надменность, напыщенность, повышенная вера в свою исключительность, стремление к власти и увлечение успехом, потребность в восхищении окружающих, чувство правоты, отсутствие жалости, зависть и использование других людей для достижения своих целей... Для клинического заключения хватает пяти признаков, но у тебя, Лайт, все девять! — теперь моя очередь смотреть осуждающим взглядом. — Не обвиняй других в сумасшествии, пока не разобрался со своим розовым единорогом в башке!       Кажется, мы сейчас вспоминаем всё что было за долгие годы, наконец без взаимных пинков высказывая всё, что думаем на самом деле... Мы говорим правду друг другу, всё то, за что мы ненавидим друг друга или, быть может, любим... Наши с Лайтом взаимоотношения длятся много лет и охватить всё в одном разговоре не получится, тем более времени у нас не так много, ведь сыворотка нас убивает прямо сейчас.       — Как ты стала такой? — Лайт смотрит на меня и не узнаёт.       — Какой?!       — Я помню девочку, с которой дружил, она была доброй, чуткой и нежной... — подходит ближе, положив руки на мои плечи, встряхнул меня. — Харли, я помню, как ты плакала над воробьём, когда нашла того в кустах со сломанным крылом.       — Мне было три года, — сбрасываю его хватку со своих плеч, но Лайт теперь перехватывает моё лицо.       — Ты не должна была оставаться во фракции, ты должна была уйти, — упирается своим лбом в мой и переходит на шёпот.       — Думаешь, перейдя допустим в Искренность я осталась бы добрее к людям? — моё дыхание не прерывается, как его, Лайт до сих пор чувствует ко мне что-то понятное только ему одному, любовь это или ненависть мне не известно. — Извини, но правдолюбы более злобные, так ещё и говорят гадости что думают прям в лицо людям, не заботясь о чувствах других, — отстраняюсь. — Не тебе осуждать бесстрашных.       Не знаю, когда мои тормоза отказали, но сейчас меня несёт высказывая всё как есть. Слова так и рвутся, а я не задумываюсь как они могут ударить по собеседнику. Правда многогранна, и с этой стороны Лайт Кан никогда на неё не смотрел.       — Бесстрашие — зло?! Я должна была уйти... Серьёзно? Как тебе объяснить, что детсадовская клятва детишек, которые заигрались в свадьбу, пообещав:всю жизнь быть вместе, ничего не значит?! Ну прости, планы изменились в тот момент, когда ты променял меня на ту девчонку, что ела цветной мел и в кубики с тобой играла, а за беседкой она показывала труселя моему брату... Эта блондинка уже тогда была пиздой с ушами. А если по-взрослому и речь о фракциях и о вселенском зле, то вот в чём правда... Хорошие люди неспособны защитить город. Да, блять, они даже неспособны защитить самих себя! На Бесстрашии лежит ответственность по защите людей... Наших людей, Лайт! Нельзя вести бой и не запачкаться в крови! Да, я стала чудовищем... Превратилась в монстра, чтоб защитить Город Ветров от любых врагов. Так было нужно поступить чтобы стать сильнее, и я стала! Такой выбор делает каждый выбирая Бесстрашие. Моя фракция жертвует не только своими жизнями, но и собственной человечностью ради защиты города и его людей. Даже ради таких как ты, кто ненавидит нас... Если тебя не устраивает иметь дело с дьяволом, то хочу напомнить, лучше быть с ним на одной стороне, чем против.       Только сейчас замечаю стоящие слёзы в глазах Лайта и до меня доходит... Ему нужен повод, нужна причина. Он не может убить меня просто так, рука не поднимается. А всё то, что он пытался вспомнить, все обиды, споры и ссоры кажутся незначительными с фактом того, что он должен забрать мою жизнь... В его руке один из ножей, что были в комнате отречённых.       Кан толкает меня со всей силы, прижимая собственным телом к стене, и приставляет к моему горлу лезвие ножа. Он напряжён, в глазах полная решимость пойти до конца.       — Ага, — тяну, сообразив. — Чудовище, разбившее тебе сердце, так ещё и из ненавистного Бесстрашия... Ну что, прокурор фракции Искренности, ты уже вынес мне приговор?! — меня пробирает смех. — Согласись, обвинения так себе, ведь ты понимаешь Бесстрашие — необходимое зло, а я — дракон, что необходим тебе.       — Я должен, — произносит, надавливая лезвием мне на горло. Чуть сильнее и пойдёт кровь. — Если хочу жить, я должен...       — Наблюдатель предложил тебе сделку? — спокойно стою, смотря в его глаза.       — Убью тебя, и он скажет где взять противоядие...       Я прям физически ощущаю, как с каждым произнесённым словом он ненавидит себя всё больше и больше. Осуждать других легко, а как насчёт самого себя?! Сможешь ли ты жить спокойно после или тут важен сам факт выживания?       — Почему ты не сопротивляешься?! — повышает голос, почти крича мне в лицо. — Давай, оттолкни меня! Выбей нож... Защищайся, мать твою!       — Зачем?! — выгибаю бровь, спрашивая. — Хочешь выжить, тогда перережь мне горло. Хочешь жить, тогда опусти нож.       С моей стороны это нечестно. Я знаю, что Лайту не по силам, просто не хватит смелости убить без причины... Слишком человечен. Не говоря уже о том, Наблюдатель может и не сдержать слово. Даже если и скажет где противоядие, какая гарантия что Кан не погибнет, попав в очередную ловушку?!       — Ты вообще убивать меня собираешься или ещё минут двадцать так постоим?! — интересуюсь спустя пять минут полного молчания.       — Пошла ты, Харлс! — Кан отвечает привычно для него. Эти слова я слышала от него чаще, чем: привет!       — Вот и ладушки! — отстраняю его от себя, уперев ладонь в его грудь. — Раз с этим разобрались, то идём дальше...       Лайт отдал мне нож, будто он сам себе не доверяет. Я может и уверенна в том, что как бы не подпёр инстинкт самосохранения, Лайт не причинит мне вреда, но вот сам он в себе не уверен. По тому, как он расписывает Бесстрашие, реальность не вписывается в его определение... Мы защищаем своих. И мы с Тео уже это доказали, не бросив без помощи более слабых.       Проверяя коридор и ища противоядие, я решила заглянуть за висящую на стене картину и немного отодвинув раму от стены, замечаю нишу за ней, а в нише дробовик готовый стрелять.       — Мило, — ворчу, возвращая картину на место.       — Нашла что-нибудь?! — Лайт ушёл чуть вперёд и остановившись, оборачивается.       — Да, не трогай картины, — отвечаю и замечаю за его спиной под потолком красный огонёк сработавшего датчика движения. — Осторожно!       Оказываюсь быстрее реакции Лайта. Всё происходит за долю секунды и вот в моей руке находится металлическая стрела, что была выпущена из-за очередной картины. Успев перехватить стрелу и удержав её, я в очередной раз спасаю жизнь тупому правдолюбу. Наконечник стрелы оказывается в нескольких миллиметрах от правого глаза Кана.       — Стрела чуть не пробила мне глаз... — Лайт наблюдает как я опускаю руку и кажется он забыл, как дышать.       — Ага, было бы грязно... — звучат мысли в слух пока я кручу в руке стрелу, рассматривая её.       — Что, прости?!       — В смысле ужасно! — усмехаюсь дразня его. — Твоя симпатичная мордаха пострадала бы, но есть и положительная сторона, смерть была бы быстрой.       — Издеваешься?! — рычит и замечает мой прищуренный взгляд. — Что за выражение лица такое? Почему ты так на меня смотришь?!       — Жду, когда у тебя начнётся истерика, — прилагаю усилия чтоб не засмеяться.       — Истерики не будет, — Кан пыжится краснея.       — Точно?! А когда стоял на мине, то чуть рыдать от страха не начал...       — Не было такого, ты вруша-хрюша...       Чувствую, как в руках что-то вибрирует по нарастанию, а в следующую секунду меня бьёт электротоком. Стрела, которая всё ещё была в моих руках, херачит сильнее нейростимуляторов, которые использует Бесстрашие для захвата противника живым. Кан не успевает среагировать и поймать меня прежде, чем падаю на пол.       — Харлс?!