Лучший парень моей дочери

Был ли Блейн удивлен, увидев в доме Элизабет Курта? Определенно. Был ли он в шоке, узнав, что красавчик, которого ему уже дважды посчастливилось встретить, тот самый мистер Хаммел-Кроуфорд, о котором Элизабет трещала почти целый час вчера вечером, подготавливая Блейна к совместному ужину, который, конечно же, должен был пройти идеально? Более чем. Но об этом никто не должен узнать. Поэтому Блейн нацепил на лицо улыбку и, все же не удержавшись, подмигнул замершему Курту. Что приводит к следующему вопросу. Чувствовал ли он неправильность происходящего? Ситуация была, конечно, весьма странной, но, пока он не успел ничего как следует обдумать, все не казалось настолько страшным. Стыдился ли он своих заигрываний? Нет, наоборот — не мог их сдерживать, как ни старался. Но давайте по порядку. *** — Итак, Блейн. — Курт звякнул вилкой о край тарелки, чем привлек внимание Блейна. — Не расскажешь, чем ты занимаешься? Не в школу ведь ходишь? Курт выделил последнее предложение интонацией и красноречивым взглядом, на что Блейн только улыбнулся. Андерсон не спешил отвечать, желая еще больше раззадорить Курта, который и так кипел где-то глубоко внутри. Он медленно отложил вилку, сделал глоток воды и, устроившись на стуле под строгим взглядом Курта поудобней, ответил: — Ну, я учился в НЙАДИ… — Ты закончил НЙАДИ? — перебил его Курт. — Нет, меня выперли, — мило усмехнулся Блейн, разрушая все надежды Курта на его хорошее образование. — Знаешь, папа тоже там учился, — поддержала разговор Элизабет, что сидела рядом с Блейном. И сидела она так близко, что парню казалось, что еще чуть-чуть и она спихнет его со стула. — Ты закончил НЙАДИ, или тебя тоже выперли? — поинтересовался Блейн, ему с самого начала было тяжело обращаться к Курту на «вы», хорошо, что сам Курт (как бы ни хотел поддерживать с Блейном самую дальнюю дистанцию) не мог терпеть, когда к нему так обращались. — Закончил. — Уверен, ты был способным учеником, — ляпнул Блейн, но Элизабет, кажется, не придала случайному комплименту внимания. А Курт, наградив раздраженным взглядом, начал снова ковыряться в своей лазанье, которая — Блейн просто не мог этого не отметить — была просто восхитительной. — Каким бы он ни был учеником, это не отменяет того факта, что работает папа как-то не по специальности. — И кем же? — спросил Блейн, обращаясь к Лизе. — Пишет статьи для модных журналов. — Может, хватит обо мне? Этим вечером в центре внимания только Блейн и ваша с ним любовь. — Последнее слово Курт чуть ли не процедил. И Блейн его понимал: его образ вот ни капли не походил на того, кого хорошие отцы хотели бы видеть рядом с любимыми дочерьми, и тот факт, что они с Куртом уже пересекались до этого ужина, никак не помогал. — Правда, Блейни, не хочешь рассказать папе, как мы познакомились? — Элизабет состроила самую умильную рожицу на какую была способна и, опустив руку ему на ногу чуть выше колена, сжала ее. Блейн оперся о стол, выложив локти на белую скатерть, и начал рассказ: — Это было в сентябре. Вечерами было уже холодно. У Пака тогда была вечеринка. В доме остались лишь самые стойкие и Пак, а я вышел подышать свежим воздухом. На заднем дворе был бассейн. И тогда я увидел Элизабет, которая сидела на холодной плитке в своем коротеньком платьице. Я подумал, что ей должно быть холодно, поэтому присел рядом и предложил… — Блейн приостановился, оценивая реакцию Курта, — …сигарету. Лично меня курение всегда согревает, но Лиз была слишком хорошей девочкой и отказалась. Ну, тогда я перешел ко второму варианту и отдал ей свою куртку. Ничего особенного, мы начали общаться, а затем все как-то само собой произошло. Конец, — объявил Блейн. — Какая увлекательная история, — выдавил Курт. — Я рад, что ты оценил мои ораторские способности, — вкрадчиво ответил Андерсон. — Кстати, лазанья просто шик, может, дашь рецептик? — Ты готовишь? — спросила Лиза. — Попробовать стоит. Чего не сделаешь ради такого… восхитительного… блюда. Курт думал, что это под его взглядом Блейну должно быть некомфортно, но почему-то получалось совсем наоборот. Коньячные глаза напротив и вкрадчивый голос их обладателя невероятно смущали, хоть Курт и продолжал строить из себя снежную королеву. Что он там говорил об идеальном плане? Теперь над этим можно было лишь посмеяться. Все обстоятельства играли против него. *** — Я принесу десерт, — объявила Элизабет и удалилась в кухню. Курт и Блейн остались вдвоем в гостиной, и ничего хорошего это не предвещало. — Что ты творишь? — зашипел Курт на сидящего на второй половине дивана парня. — Сижу. Мягенько. — Блейн с совершенно серьезным видом попружинил на диване, оценивая степень удобства, и уставился на Хаммела. — Скажу прямо, ты мне не нравишься, и я не хочу видеть тебя рядом с моей дочерью. — Вот как. — Да, так. Я могу назвать сотню причин своей неприязни, но, наверное, главной будет тот факт, что ты заигрывал со мной, встречаясь с моей дочерью. — Курт и не заметил, как оказался намного ближе к Блейну. Из-за преимущества в росте, Курт смотрел чуть свысока, заставляя Блейна неосознанно прогибаться под грубым натиском. Что только больше его веселило. — Ты нагнулся так близко, чтобы узнать, что еще, кроме флирта, я могу предложить тебе, встречаясь с твоей дочерью? Реплика застала Курта врасплох. Его глаза немного округлились, но отстранится он почему-то не смог, а застыл, рассматривая лицо Блейна перед собой, которое было на таком же расстоянии, что и вчера в кофейне. В голове промелькнула мысль, что Рейчел со своими советами по запугиванию, кажется, сделала теперешнюю ситуацию только более напряженной. Искра. Буря. И звонкий голос Элизабет. — Десерт! Курт дернулся, выпрямляясь. — О, выглядит круто, — сказал Блейн, моментально переключая внимание с Курта на принесенный Лизой пирог. Так же она принесла чашечки и маленький керамический чайник, из носика которого струился пар. Она расставила еду на журнальном столике у дивана и села рядом с Андерсоном. Блейн взял в руку блюдечко с кусочком пирога и вилкой аккуратно отломал кусочек, отправив его в рот. Задумчиво пожевал, а затем его глаза удивленно расширились. — Боже, будь я на месте твоего мужа, ни за что бы не допустил развода. Ты просто… — выдохнул Блейн, на секунду прерываясь, подбирая слова, — ... восхитительно готовишь. Я поражен. — Эм, спасибо, — позволил себе улыбнуться Курт. Так они и продолжили сидеть в гостиной, поедая пирог и разговаривая. Элизабет все болтала и болтала, Курт мог бы даже сказать, что за всю неделю не слышал от нее такого количества слов. И, параллельно этому, Хаммел узнавал о Блейне все больше подробностей. Подробностей, которые заставляли его кусать губу, чтобы не высказать свое недовольство. Весь образ Блейна как будто был собран из всего, что Курту только могло не понравиться. Но при всем этом ему приходилось терпеть его как парня своей дочери, ведь его личного мнения было недостаточно, чтобы запретить Лизе с ним общаться. Не мог же Курт в самом деле сказать: «Не встречайся с ним. За твоей спиной он флиртует с каждым встречным. Откуда я знаю? Да так, он всего-то подкатывал ко мне пару раз, и, кажется, продолжает это делать». Ровно в девять Блейн засобирался уходить. — Спасибо за приглашение, я хорошо провел время, — улыбнулся он. — Но у меня есть еще несколько дел на сегодня, — заговорщицки добавил Андерсон, но Курт так и не понял, о каких делах в столь позднее время тот говорил. — Я проведу тебя, — вскочила Лиз. Направляясь в прихожую, Блейн случайно-неслучайно скользнул своей рукой по руке Курта и кинул на него косой многозначительный взгляд. Курт на секунду застыл, ведь… весь этот вечер каждый из них решал, как быть дальше в сложившейся ситуации, и если Курт подчинялся очевидным факторам, то Блейн явно не стеснялся делать то, что хочется. И сейчас в его взгляде промелькнуло это — решение, которое он принял. Он как будто говорил: «Это еще не конец». И Курт пытался не признавать этого даже себе, но на какую-то секунду он действительно почувствовал предвкушение, что волной мурашек пробежалось по телу. — До встречи, Курт. — Пока, Блейн. *** — Как думаешь, он смотрит? — спросил Блейн, стоя спиной к дому Хаммел-Кроуфордов. Элизабет стояла прямо перед ним. Ее волосы казались совсем рыжими в тусклом освещении улицы, и Блейн поймал себя на том, что ему очень нравился их цвет. — Конечно смотрит, — фыркнула Лиза и сделала шаг к нему, своей маленькой ладошкой сжимая кончики его пальцев. — Поцелуй меня. — Что? — глупо переспросил Блейн. — Ты должен меня поцеловать, — уверенно произнесла Лиза. — Не стой, как истукан. — Но… — Блейн не успел даже мысль до конца сформулировать, как почувствовал теплые губы на своих. На вкус Лиза была как клубничная помада с примесью шоколада и орехов, а ее волосы пахли апельсином и на ощупь были мягкими, как шелк. Слишком сладко. Она целовала неумело, легко касаясь его губ. Блейн так и стоял бы, не шевелясь, если бы не почувствовал, как девушка едва сильно дергает его за волосы. Тогда он отмирает, сразу же перехватывая инициативу, и кладет ладонь на тонкую талию. Но все закончилось так же внезапно, как и началось, когда Лиза аккуратно отстранилась, все еще держа руку в его кудрях. — Это же был… — Да, — перебила Элизабет. — И ты пожертвовала им ради… — Да. Блейн хмыкнул. — Ты сумасшедшая, — сказано ласково и тепло. — Спасибо, — хихикнула Лиза, а затем, возвращая на лицо серьезность, добавила: — Серьезно, спасибо за все. — Не за что. Элизабет проводила Блейна к его мотоциклу и, когда парень уже был готов вжать газ, игриво подметила: — Кстати, по моим расчетам, со стороны того окна, из которого выглядывал папа, должно было казаться, что это ты накинулся на меня с грязными поцелуйчиками, а не я. — В следующий раз я покажу твоему отцу, что такое грязные поцелуйчики, лисенок, — сказал Блейн и засмеялся. Настоящий смысл сказанного был понятен только самому Андерсону, но Элизабет восприняла фразу по-своему, поддерживая его смех.