***
День «Хэ» настал. Ли, одолеваемый мрачными думами, в одиночестве собирался в церковь. Мартин, похоже, с утра пораньше опять умчался к мэру. Погода в день «Хэ» обещала быть полным «Гэ». Поверх сутаны Ли накинул длинный темный плащ. На улице моросил дождь, а густой туман, словно армия призраков, наступал на городок и стелился под ногами. Подходя к церкви, святой отец увидел взволнованную толпу, в центре которой мелькнула знакомая седая голова. Народ, возжаждавший вернуть святыню, восторженно внимал мэру. Заприметив святого отца, люди загудели еще громче. Ли обступили прихожане. Одна из женщин плотно прижалась внушительной грудью к его плечу, видимо, готовая защищать служителя Божьего своим телом. Ли легонько отлепил от себя даму и огляделся в поисках мэра. — Мрачный сегодня денек. Во всех отношениях, — проговорил подошедший сэр Гэндальф, зябко кутаясь в свой плащ. — А где Мартин? Святой отец закрутил головой. Шустрого помощника нигде не было видно. — Я думал, он с вами! — нахмурился Ли. На Бэггинса не похоже — весь вечер обсуждать план похода, намереваясь быть едва ли не главным его участником, и внезапно пропасть. — Возможно, наш друг просто нашел занятие поинтересней… — не слишком убедительно предположил сэр Мак Келлен. Ли показалось, или в голубых глазах мэра в самом деле мелькнула тревога?***
Кованые ворота графского особняка встретили воинственную делегацию равнодушной тишиной. Темные очертания графского дома были плохо различимы в плотной пелене тумана. «Не видно ни хера. Как дракон напердел,» — Мартин описал бы обстановку именно так. «Где его только носит?» — в который раз подумал Ли. — Открывай ворота, проклятый граф! — послышался хриплый бас за его спиной. — Верни священную книгу, и демоны оставят тебя! — подхватила толпа. «Еще немного, и Мартин окажется прав насчет штурма ворот», — подумал святой отец. Похоже, гневные крики были услышаны, так как из тумана к воротам приблизились неясные фигуры. Взорам присутствующих предстал граф Ричард в сопровождении нескольких внушительного роста слуг. Одетый в черное Армитидж окинул толпу любопытным взглядом и усмехнулся: — О, святой отец… и его команда! Господин мэр! — Ричард слегка поклонился сэру Гэндальфу. — Признаться, я гостей не ждал. Не многовато ли народа? — Мы пришли по воле Всевышнего, господин граф. Мы убедительно просим вас вернуть священную книгу в руки Господни, — звучным голосом проговорил сэр Мак Келлен. — Руки Господни? — засмеялся Ричард. — Как выяснилось этим утром, Господь загребает жар чужими руками. Ли пронзила внезапная страшная догадка. — Сейчас я покажу вам пару этих рук! — усмехнулся Ричард. Святой отец застыл, кусая губы. Сэр Гэндальф вцепился в свою трость. У ворот повисло молчание, нарушаемое лишь тихим перешептыванием толпы за спиной отца Пейса. — Убери от меня свои лапы, ублюдочный верзила! — послышался из тумана знакомый писклявый голос. Ли вздохнул облегченно — по крайней мере, Бэггинс жив. Из серой мглы появился здоровенный графский слуга, волочащий за шиворот брыкающегося Мартина. — Да как ты смеешь так обращаться со слугой Господа, горилла ебучая! К счастью, «горилла» обладала терпением святого. — У меня деловое предложение, святой отец, — заговорил Ричард. Его низкий бархатный голос прозвучал пением ангелов на фоне матерных воплей Мартина. — Погодка сегодня не располагает к долгому пребыванию на свежем воздухе. Поэтому я предлагаю вам потла́ч* — граф улыбнулся, глядя, как вытаращились на него десятки пар глаз по ту сторону ворот. — Простите? — пробормотал Ли, думая, что ослышался. — Индейцы северо-западного побережья Америки так называют своего рода обмен… Хотя в нашем случае он неравный, — заметил граф. — Я предлагаю отпустить вашего помощника, святой отец, в обмен на спокойную беседу с вами в моем доме за чашкой чая. Наедине… Обсудим все в более… спокойной обстановке. А ваши промокшие и замерзшие спутники вполне могут доверить переговоры вам и вернуться в свои теплые жилища. По толпе прошел гул одобрения. — Я принимаю ваше предложение, господин граф. Можете отпустить господина Бэггинса, — спокойно ответил Ли. Слуга отпустил Мартина. Тот, гордо задрав подбородок, с геройским видом шагнул в раскрытую слугой калитку. — Прости, падре, блядская мышеловка, а все шло так хорошо! — успел шепнуть Мартин, поравнявшись с Ли. — А обещал прикрывать мою спину, — усмехнулся тот. Ворота закрылись. «Жертва…» — вспомнил святой отец слова сэра Гэндальфа, шагая рядом с графом Ричардом по направлению к его дому. У Ли появилось смутное предчувствие, что «жертвой» уготовано стать ему.***
Вблизи графский особняк казался еще более мрачным. Туман поглотил верхушки башен — их неясные очертания были похожи на зловещие тени. «Сколько секретов помимо тоннеля хранит этот дом? Не удивлюсь, если здесь гуляют призраки», — думал Ли, подходя к парадному входу. «О! Вот и первый!» — подумал он при виде пожилого мужчины, судя по всему, дворецкого. Его абсолютно белые волосы, такого же цвета борода, раздвоенная на конце, как хвост у тетерева, и весьма преклонный возраст делали его самого похожим на привидение. А огромные уши и выдающийся шнобель наводили на мысль о том, что «привидение» очень любит совать эти части тела куда не следует. Рассматривая Ли без всякого стеснения, старик заулыбался: — Святой отец! Прошу, проходите! Давненько к нам не заходила святая церковь! Ли передернуло от этих слов. Добродушная улыбка дворецкого вдруг показалась ему хищным оскалом. Святой отец кивнул дворецкому и вслед за Ричардом вошел в огромный холл. — Балин, пусть нам принесут что-нибудь перекусить и выпить, — обратился тот к ушастому «призраку». — Мы будем в северной части дома, в библиотеке. Ли, пытаясь скрыть любопытство, разглядывал огромную залу. Здесь царила атмосфера величия и спокойствия. Огромные витражные арочные окна едва рассеивали и без того тусклый утренний свет, поэтому в помещении горело множество светильников. Со стен, покрытых темным деревом и узорчатыми гобеленами, на отца Пейса смотрели предки Ричарда. Как минимум, в двух изображенных на портретах мужчинах святой отец уловил черты нынешнего графа — пронзительный взгляд, волевой подбородок… Ли прищурился, пытаясь рассмотреть на их лицах признаки бесовства. «Мда уж, вкус у графа недурной», — думал святой отец, переводя взгляд на дорогие предметы интерьера. «Денег херова туча потрачена», — как сказал бы Мартин. — Гости у нас редки, — прозвучал у самого уха голос графа, а Ли подпрыгнул на месте от неожиданности, усеяв пол мелкими брызгами воды с мокрого плаща. — Тем более, служители церкви, — добавил Ричард и криво усмехнулся, заметив замешательство отца Пейса. Ли промолчал. — Следуйте за мной, — проговорил Ричард и направился к огромной деревянной лестнице. «Широка дорога, ведущая в ад», — всплыли в памяти Ли слова Христовы при виде лестницы, и руки сами потянулись — одна — к кресту, вторая — к клинку под сутану. В это мгновение граф обернулся и усмехнулся, увидев, как святой отец украдкой приподнимает подол сутаны, точно блудная монашка. Библиотека с первого взгляда поразила воображение Ли. Он зачарованно уставился на ряды высоченных книжных полок, вытянувшихся вдоль стен просторной комнаты, и пожалел, что не имеет возможности побродить вдоль них и почитать названия на корешках книг. Перед горящим камином стояли уютные диваны и кресла, а над ним висели гигантские рога не то оленя, не то лося. «Не то самого дьявола», — добавило воображение святого отца. — Вам лучше раздеться, — раздался голос Ричарда, и Ли едва не поперхнулся от неожиданности. — Простите?! — застыл он и округлил глаза, когда смысл предложения дошел до него. — Здесь топится камин, и уже довольно жарко, — пояснил граф и, скинув сюртук, остался в черной рубашке. — Ах, да, — покраснев, пробормотал Ли и взялся дрожащими пальцами развязывать завязки мокрого плаща, старательно отводя взгляд от красиво очерченного тонкой тканью рубашки стройного тела графа. «Обдрочиться и не выжить», — пронеслась в голове святого отца слишком далекая от святости мысль. Кажется, цветистая речь Мартина все чаще начинает оседать в голове Ли, как пыль на книжных полках. Стоит потянуть книгу — и тут же посыплется. Ли стянул с себя плащ и по инерции принялся за сутану, но вовремя спохватился и снова залился краской под жгучим взором синеокого графа. — Присаживайтесь, отец Пейс. Ричард уселся в кресло и предложил Ли занять место напротив. Тот сел и сплел длинные пальцы в замок. Расслабиться не получалось. Он стал рассеянно разглядывать комнату и вдруг заметил, что с того места, где он сидит, кажется, будто оленьи рога растут прямо на голове графа. — Думаю, не стоит тянуть кота за хвост, — начал Ричард, отвлекая святого отца от примерки рогов к графской голове, тот огляделся по сторонам, пытаясь понять, о каком коте идет речь. — И сразу перейду к делу, если вы не против, — продолжал Ричард. Ли был совсем не против начать разговор, чтобы хоть как-то отвлечься от черной рубашки графа, куда вновь прилип его предательский взгляд. — Не кажется ли вам, что, дабы получить желаемое, следует пойти на компромисс? — раздался бархатный голос Ричарда, а взгляд Ли скользнул с рубашки графа выше, но остановился на его губах. — Я вас слушаю, — пробормотал святой отец, с усилием отлепил свой взгляд от губ графа и устремил его в синие глаза, но тут же часто заморгал, словно обжегшись. — Вам нужна Библия, — продолжал говорить Ричард. — Мне нужно… исцеление… — Ричард, не отрываясь, смотрел в глаза Ли. — И вы, святой отец, вы — мое спасение. Сердце Ли застучало как сумасшедшее. — Что вам нужно? — собрав волю в кулак, почти спокойно спросил он. — В нашу последнюю встречу я признался вам, что меня терзает демон. — Бес, — уточнил Ли и подумал: «Так-так, все-таки, наш граф одержим». — Пусть так. Бес, — согласился Ричард. — Я одержим, отец Пейс. Бес беспощаден и коварен. Он обещал оставить меня в покое, если… — Если что? — заинтересованно спросил Ли и подался навстречу графу. — Бес выдвинул условие… — Ричард колебался. — Ему нужны вы. Точнее, ваше тело, — подытожил он и прикусил губу, выжидающе глядя на святого отца. — Что?! — Ли вскочил. Перед его глазами замелькали страшные картины того, как Ричард купается в его крови и скачет перед его горящим телом. Служение Господу — дело непростое, но собственная смерть в планы Ли пока не входила. — Бес хочет переселиться в меня?! Или хочет меня убить?! — последние слова Ли прокричал. — Бес не хочет вас убить! Он хочет вас любить! Я хочу тебя любить! — воскликнул граф и тоже вскочил. Ли застыл, хлопая ресницами. Внезапно дверь отворилась и в библиотеку вплыло «привидение» по имени Балин, звеня чашками на подносе и напевая себе под нос: «Не хочу тебя уби-и-ить, а хочу тебя люби-и-ить» — большие уши сделали свое дело. — Ричард, тебе как обычно? — со звоном поставив поднос на стол, спросил дворецкий и начал наливать чай в чашку. — А гостю? Чай с молоком или без? — Ром! Неразбавленный! — выдохнул Ли, а почтенный Балин вытаращил на него глаза и налил чай мимо чашки. — Балин, к черту чай! — рявкнул Ричард. — Здесь есть спиртное. Ступай, ты свободен. Дворецкий хмыкнул и, продолжив напевать: «Хочу тебя люби-и-ить», удалился. Ли на ватных ногах подошел к окну и уставился на угадывающиеся в тумане очертания фонтана в графском саду. День «Хэ» принял весьма неожиданный оборот. Звякнуло стекло — граф взял графин с вином. — Проклятье, Балин! — воскликнул Ричард. Ли скосил взгляд — графин в руках Ричарда был практически пуст. — Я оставлю вас ненадолго, святой отец. А вы пока обдумайте то, что я сказал вам. Дверь за графом закрылась. Оставшись один, Ли понял весь пиздец сложившейся ситуации. « Я хочу тебя любить…» — вертелось в голове, прогоняя все остальные мысли. Перед глазами стоял пронзительный синий взгляд, красивое лицо и стройное тело графа под черной рубашкой. Ли стал задумчиво бродить по комнате, по привычке теребя волнистые пряди волос. Внезапно взгляд святого отца наткнулся на вертикальную щель между рядами книг. Будто полки стояли неровно. Любопытство, несомненно, порок. Ли попробовал подвинуть полки, и они легко поддались, оказавшись замаскированной под книжные ряды дверью. Потайная комната… Любопытство — порок. Несомненно. Святой отец шагнул внутрь. «Ебучие звонари!» — посыпалась «пыль» Мартина с «книжных полок» памяти Ли. А вот и виновница дум, терзаний физических и духовных! В освещении двух позолоченных светильников, на резном деревянном возвышении лежала та самая Библия. Бесценное сокровище. Отец Пейс, завороженно глядя на реликвию, протянул к ней руку. — Нравится? — раздался за спиной тихий голос. Ли резко отдернул руку и развернулся. Не ожидая, что Ричард окажется так близко, святой отец ощутимо дал локтем ему под дых. Граф слегка нагнулся и изменился в лице. — Оооххх!.. — выдохнул он. — Бога ради, простите… — Ли нагнулся к графу, но в это мгновение тот резко выпрямился и ушибся затылком об челюсть святого отца. Лязгнули зубы, и в два голоса прозвучало: «Твою мать!». Ли схватился за подбородок и отступил к стене, сморгнув выступившие на глазах слезы. Ричард потер затылок рукой и снял Библию с подставки. Какое-то время он стоял спиной к Ли, затем повернулся и раскрыл драгоценные страницы, словно протягивая книгу святому отцу. Тому показалось, что священные письмена излучают мягкое золотое сияние. Не удержавшись от искушения, отец Пейс протянул руку, отчаянно желая прикоснуться к святыне, но в этот момент граф с треском захлопнул книгу, едва не придавив его пальцы. Ли нахмурился. Ричард вернул книгу на прежнее место и уставился на святого отца. Блики света заплясали в горящих пламенем синих глазах. — Итак, я предлагаю честную сделку, — заговорил граф. — Я отдам вам Библию навсегда. А вы за это освободите мое тело и душу от страданий. Изгоните беса. — Но… Мой сан… Как я могу?! — растерянно пробормотал отец Пейс и покосился на Библию, а затем вновь воззрился на графа. — Ведь вы не оставите мое тело и душу во власти беса?.. Святой отец? Голос Ричарда не столько вопрошал, сколько утверждал. «Грех прелюбодеяния! — лихорадочно соображал Ли. — Но, с другой стороны, Господь простит мне его. Ведь вырвать душу из когтей нечистого — благое дело… И… Библия вернется в руки святой церкви…» — он покосился на книгу и закусил губу. Ричард стал медленно приближаться к нему. Отец Пейс отступил и схватился за висящий поверх сутаны крест в надежде, что тот придаст ему силы. «Отступать нельзя. Да и некуда», — подумал Ли, ощутив позади себя стену. Граф продолжал наступать, пока не приблизился вплотную к вжавшемуся в стену святому отцу. Ричард мягко вынул крест из руки Ли и, усмехнувшись, отпустил его. Пальцы графа поправили выбившиеся из прически пряди святого отца и погладили его шею, вызвав у застывшего перед ним мужчины судорожный вздох и возглас «Господи помилуй». Граф издал подобие рычания и, обхватив голову отца Пейса руками, прижался к нему всем телом и накрыл его губы своими. «Помилуй, Господи!» — мелькнуло в мыслях Ли, и он уступил настойчиво толкающемуся в его рот языку, разомкнув губы. «Ох, пресвятая Дева!» — воскликнул остаток рассудка святого отца. «Ох… Ваше сиятельство…» — простонало нечто неведомое, растворяясь в удовольствии от жестокого и жадного поцелуя графа и ощущения его сильного возбужденного тела. Наконец тот отстранился и уставился на Ли тяжелым хищным взглядом. «Во что я ввязался… Прости меня, Господи!» — пронеслось в мыслях святого отца за мгновение до того, как он хрипло произнес вслух: — Я согласен на сделку. Потла́ч* — на самом деле именно то, как объяснил граф. Форма перераспределения личных богатств, возникшая в эпоху перехода от первобытнообщинного строя к классовому обществу. Впервые описан (в 19 в.) у индейцев северо западного побережья Северной Америки.