***
Снежок, а именно так звали жеребца Ричарда, подстроился под неторопливый бег Панихиды. — Попытаемся восстановить картину исчезновения, исходя из знаний о пропавших, — предложил граф. — Ну-у, Мартин умеет громко вопить, отборно ругаться и… прикидываться опоссумом, — выдал Ли почти полный набор главных качеств своего помощника. — Весьма выдающиеся способности, — оценил граф. — Что касается Люцифера, он предан мне, спокоен, бесстрашен, временами строптив. Его слабость — имбирное печенье, но едва ли оно растет в лесу… По-прежнему никаких зацепок. Ли тяжело вздохнул. Ох, как бы он хотел, чтобы Мартин сейчас терзал уши Балина своей болтовней или примерял очередной парик в гостях у мэра, но голосок внутри то и дело нашептывал: «Этот балбес опять во что-то влип, да еще с чужим конем!» Благо, присутствие хозяина коня помогало справиться с волнением: когда Ричард так близко — руку протяни и коснешься — невольно забываешь обо всем… «Пути Господни неисповедимы. Пути Бэггинса неисповедимы вдвойне», — святой отец усмехнулся и крепче сжал поводья. Лесная чаща сомкнула вокруг всадников свои сумрачные объятия. — Думаю, придется разделиться, — Ли поежился от вечерней прохлады. — Исключено, — категорично заявил граф и нарочито бесстрастно добавил: — Неизвестно, что нас там поджидает. «Неужто боитесь за меня, Ваше сиятельство? — с нежностью подумал Ли. — Пусть я и ношу церковное платье, но постоять за себя умею. А может… его светлость боится за себя?» — мысль показалась настолько абсурдной, что святой отец подавил смешок. — Однажды мне пришлось искать глухого бассет-хаунда моей матушки, — неожиданно признался граф. — Поисковый опыт, хоть и неудачный, у меня имеется. — Неудачный? — Звать проклятую псину было бесполезно, начался жуткий ливень, а после я все Рождество провалялся в постели и молил о смерти, вынужденный терпеть общество своих тетушек, квохчущих вокруг меня, как наседки. После «постели» из уст графа мысли святого отца размякли, как грибы под копытами Панихиды. Ли живо представил себе изысканную залу с огромной наряженной елью, под которой стоит кровать, а в ней Ричард, чуть небрежно перевязанный алой лентой… Его покрытая испариной смуглая грудь высоко вздымается в такт дыханию, а влажные от жара волосы льнут ко лбу… — Мне очень жаль, — чуть мечтательно протянул Ли и тут же смущенно кашлянул: — и пса твоей матушки, разумеется, тоже. — Он вернулся на следующее утро, — бодро поведал Ричард, — а еще через пару месяцев матушка выяснила, что якобы глухой Бернард оказался наглой Бернадеттой с выводком щенков. Это новое, совершенно очаровательное знание о возлюбленном вызвало у святого отца счастливый смех. — Что же, мой поисковый опыт чуть успешнее и богаче, — улыбнулся он и пояснил: — Знакомство с Мартином обязывает. — Но где искать этого бесстыжего конокрада, остается загадкой, — подытожил Ричард, а Ли внезапно воскликнул: — Стоять, детка! Лошадка святого отца послушно остановилась. Граф едва успел рот раскрыть, как красивый тонкий палец Ли взметнулся вверх, призывая к тишине. Ричард затаил дыхание. Панихида изящно крутанулась вокруг своей оси, но сосредоточенный и бравый святой отец верхом на ней смотрелся гораздо изящнее. — Туда, — уверенно указал он на восточную часть леса. — Как ты это сделал? — О, я просто прислушался. Граф последовал совету Ли и с очередным порывом ветерка до его ушей донеслось «отъебись от меня, хуило лесное». Две способности Мартина все же проявили себя. — Едва ли мистер Бэггинс беседует с заблудившейся барышней, — заметил Ричард. Обменявшись напряженными взглядами, всадники бросились в глубину леса. Спустя пару минут парочка спешилась и затаилась в кустах, оценивая обстановку. На небольшой поляне находились шестеро подозрительного вида мужчин, а «заблудившейся барышней» был сам Мартин, чей белобрысый парик теперь весьма удачно дополняло бледно-голубое платье. Мученическое выражение лица придавало Бэггинсу сходство с кающейся Марией Магдалиной* с картины Тициана. — Пресвятой Феодор, во что эти изверги его нарядили? — ужаснулся Ли. — Неужто собираются его обесчестить или казнить, или принести в жертву? — Давно пора, — пробубнил граф. — Жертва во имя покоя. — Прочла ли ты молитву на ночь, тварь? — донеслось с поляны. Ли и Ричард переглянулись. С каждой услышанной ими фразой ситуация принимала все более странный оборот. — Умри же, шлюха! — внезапно выдал незнакомец. — Что за хрень здесь творится? — удивленно прошептал граф. Святой отец был озадачен не меньше. Неужто Мартин решил превзойти самого себя… — Ах, Господи, помилуй, пожить еще мне дай хоть полчаса, — верещал он, уворачиваясь от протянутых к нему ручищ. — Дай хоть минуту помолиться, мудила ты бессердечный! — «Помолиться? — опешил святой отец. — С каких это пор?». Покрасневший от беготни Бэггинс схватился за сердце и, хрипнув «нечем дышать», весьма натурально лишился чувств. — Тактика опоссума, — уверенно шепнул Ли, но тут же нахмурился, потому что гонявший Мартина детина перекинул того через плечо как мешок с морковкой и швырнул на импровизированное ложе. — По-моему они сейчас этого опоссума… — прошептал Ричард. — Пора! — воскликнул святой отец и, обнажив клинки, бросился из кустов. Позади послышался восхищенный полувздох-полустон. Ли подумал, что его туго обтянутый штанами зад наверняка неучтиво мелькнул перед графским лицом.***
— Отпусти его, — звучно произнес Ли, — сейчас же! Последний луч стремительно уходящего солнца блеснул на лезвии клинка, направленного в грудь негодяя, чьи руки застыли над замершем тельцем Мартина. Шесть пар глаз с удивлением воззрились на святого отца. — О-о, вы посмотрите! — восхищенно протянул разбойник, тут же забыв про Бэггинса. — Этот лес полон сюрпризов, — поляну огласили одобрительные смешки. — Ты бы нам больше подошел, красавчик, — взгляд наглых глаз зашарил по телу святого отца, — жаль ростом великоват, но это мелочь, когда твой вид так ласкает взор… — Эй, — подал голос граф из-за спины болтуна, — мой кулак будет последним, что ты увидишь. Отнюдь не аристократичный удар уложил разбойника к ногам святого отца. Ли сдержал восторженный вздох и поспешил встать с Ричардом спина к спине. Ах, как прекрасен этот миг, пусть даже долго длиться он не может, и вместе быть, возможно, им не суждено… Разбойники, однако, нападать не собирались. На поляне воцарилась такая тишина, что было слышно, как в зарослях одиноко крякнула дикая утка и тихо всхрапнул Люцифер, который все это время преспокойно стоял в стороне и что-то увлеченно жевал. Ли пригляделся к разбойникам — у тех даже оружия не было! Только один низкорослый розовощекий мужичок в чепчике выставил вперед бутафорский меч, который Ли играючи разрубил на несколько мелких кусочков. В руке «розовощекого» осталась только рукоять, но и та беспомощно упала наземь. — П-пощадите, судари… Ли нахмурился. На безоружных он, конечно, нападать не станет. — Вы покушались на честь моего друга, — воскликнул он и добавил забавы ради: — Пощады не ждите. — Подтверждаю, — вставил Ричард. — Да не покушались мы, — загалдели все хором, — Да на кой-нам его честь сдалась… Нам его задушить надо было! — один пихнул другого в бок. — Не по-настоящему! Да, по-Шекспировски! Ли и Ричард переглянулись, но оружие опускать не спешили. — А это кто? — указал святой отец на валявшегося на земле потенциального убийцу Бэггинса. — Отелло, а друг ваш — Дездемона… Ситуация начала проясняться. — А меня здесь силой держат, — неожиданно вставил «мужичок в чепчике», обращая на себя внимание семи пар глаз. — Что-о? Я вообще-то констеблем хотел стать! И еда у вас отвратительная, между прочим… А-ай, — в ухо негодующему прилетело бутафорским мечом. — Разрешите реквизит забрать Христа ради! — подал голос кто-то еще. — Ради Христа, конечно, забирайте, — смягчился святой отец, убирая клинки в ножны. Артисты забегали по поляне, собирая то тут, то там разбросанные сценические атрибуты. В суете все позабыли о Мартине, так и оставив его наряженным лежать в ворохе тряпья. Подхватив горе-Отелло под лопатки, компания скрылась в лесу. — Жаль, не увидели постановку целиком, — хмыкнул граф. — Концовка мне бы понравилась. Ли не мог не согласиться, и они оба рассмеялись. Люцифер подошел к графу и виновато опустил морду на его плечо, оставляя на рубашке хозяина крошки от имбирного печенья. Святой отец бросился к помощнику. — Мартин, — потряс он его за плечи, — ты в порядке? Бэггинс зашевелился и, отплевываясь от волос, недовольно пробормотал: — Падре, хорош меня трясти, я планировал умереть от удушения, а не от сотрясения. — Слава Богу, — облегченно выдохнул Ли и улыбнулся. — Твоя кончина отменяется. — Ебучие корсеты, будь они неладны. Мартин поднялся, но вдруг побелел и рухнул прямиком в объятия подошедшего графа. Улыбка слетела с лица святого отца. — Гипоксия, — сухо констатировал Ричард, вынул нож и не мешкая разрезал корсет, освобождая «горе-Дездемону» из плена тесьмы и веревок, пока ту не постигла участь книжной тезки. — Ты прекрасный принц? — Мартин вновь пришел в себя и осоловело уставился на графа. — Лучше зови меня бесом, — хмыкнул тот и стряхнул с себя Бэггинса. — Ох, нихуяшечки себе, — заозирался Мартин, — вот это поворот. Анчутка тут как тут, а где Отелло? — Все удрали. И Отелло твоего унесли, — сердито буркнул святой отец. Право же, сколько можно оскорблять его возлюбленного? — Чо за ботва, падре? — возмутился Бэггинс. — Ты специально с собой одержимого привел, чтобы он всех распугал и загубил мою актерскую карьеру? Ричард скрестил руки на груди и холодно воззрился на Бэггинса. — Конечно, нам же больше заняться нечем, как за тобой по лесу гоняться! — святой отец поймал его недвусмысленный взгляд. — И чего ты голосил как резаный, раз так в артисты рвался? — Импровизировал, — задрал подбородок Бэггинс. Ни дать ни взять — непризнанная звезда лондонских подмостков. — А я еще переживал за тебя неблагодарного! — вставил слово святой отец. — В следующий раз и глазом не моргну, даже если душить тебя будут по-настоящему! — Ой, падре, не пизди, никуда я от тебя не денусь. — Звучит как угроза. — Тихо, — воскликнул граф. — Что за звук? Троица переглянулась, вслушиваясь в нарастающий гул. Внезапно кусты задрожали, и на поляну с криками и боевыми кличами вывалилась кучка низкорослых бородатых мужиков, возглавлял которую не кто иной, как сэр Мак Келлен. «Да что же им всем дома не сидится?» — в сердцах подумал Ли. — Падре, я не уверен, что здесь безопасно, — пробормотал Мартин и спрятался за широкую спину святого отца. В бороде Гэндальфа застрял мелкий лесной сор, элегантное пальто было небрежно подпоясано и напоминало походную мантию, а роскошная тяжелая трость вполне сошла бы за оружие. В целом вид у мэра был такой, словно он приготовился убивать. — Все успокоились и завалили свои ебачи! — громогласно выдал он. Бородачи вмиг замолчали и вытянулись перед мэром, как гвардейцы перед королевой. Ли заморгал. Кажется, он начал понимать, почему Мартин так сблизился с почтенным матершинником. — А с тобой, — недобро процедил мэр, сверля взглядом грудь святого отца и обращаясь, очевидно, к Бэггинсу, — у меня будет отдельный разговор. — Похороните меня копытами врозь, — пробубнил Мартин куда-то под лопатки Ли. Святой отец взял слово в надежде разрядить обстановку. — Господин мэр! Не ожидали увидеть здесь вас и ваших… друзей. — О, доброго вечера, отец Пейс! Сэр Армитидж! — мэр доброжелательно кивнул и изящно крутанул трость. — Я как раз прогуливался по лесу в поисках мест гнездования сорок, когда услышал крики о помощи и выражения, которые без сомнения принадлежат только одному знакомому мне господину. В прошлом заядлый путешественник, Гэндальф пустился в пространный рассказ о том, как не теряя времени, он рванул в трактир на окраине леса и собрал отряд драчунов. К слову, те на удачу оказались родственниками Балина, которым мэр однажды помог бежать из плена гордого правителя далекого королевства. Святой отец заслушался. Всякий раз, когда старый хитрец говорил, в голове Ли звучала приятная песнь волынок, правда на этот раз ее перебивал монотонный гул, как будто… — Прекрати мычать, — шикнул Ли и пихнул Бэггинса локтем. Из-за разницы в росте локоть пришелся на нос помощника. — Ептить, падре! — взвизгнул тот и выскочил из-за спины святого отца, — Я же для антуража старался. Гэндальф прищурился, разглядывая наряд Бэггинса. Трость мэра стукнула о землю, и из ее наконечника мелькнуло лезвие. Губы Ли сложились в «у-у-у», а Мартин крякнул на манер той дикой утки в кустах. Возможный конфликт сгладил Ричард, поведав мэру об очередной выходке Бэггинса. — Не устаю тебе поражаться! — Гэндальф, кажется, остался доволен своим неугомонным другом. — Все вот эта наглая морда виновата, — Мартин указал на Люцифера. — Я, конечно, обрадовался, что они этого демона остановили, но кто они такие, не понял. Думаю, забулдыги не иначе, доебутся как нехуй делать, ой, прости, Господи. А они мне — «мадам» то, «мадам» се. Я еще больше насторожился. Помните, падре, чем все кончилось, когда меня в последний раз называли «мадам»? — Бэггинс воодушевленно уставился на святого отца. — Ну, те двое в борделе… — В борделе? — хором отозвались Ричард и Гэндальф. — Мартин, не надо! — ужаснулся Ли, вспоминая, как пару лет назад в Бильбао* ему пришлось решать проблемы кулаками, потому что по-христиански те головорезы не понимали… А Бэггинс тоже хорош — в самом бандитском квартале разгуливать в наряде кабаре. А все потому, что свою сутану, как и весь свой гардероб, он в тот вечер проиграл в карты. «Благо, меня одетым оставил», — вздрогнул святой отец. — Я помню, но остальным это знать необязательно, — пробормотал он и покосился на Гэндальфа. Тот недобро косился на Мартина. Мартин, отчего-то просто начал косить на один глаз. Ричард же слегка приподнял бровь, и Ли понял, что к вопросу борделя они еще вернутся. — Ну так вот, — снова подал голос Бэггинс, — слово за слово, в моей половой принадлежности мы разобрались, а потом они мне, мол, давай раздевайся, подсовывают мне платье и все про какого-то Шекспира твердят. Я уж подумал, беглые психи, не иначе, а оказалось, что они артисты и ищут кого-то талантливого на роль бабы! А я что, мне сам Бог велел добрым людям помогать, тем более талантов у меня с лихвой! Это в церкви я чахну, все силы на нее отдаю, — тяжко вздохнул Мартин, будто и правда пахал там за десятерых. — А потом падре с одержимым подоспели и все, финита ля комедия. Гэндальф спрятал усмешку в бороде. — Между прочим, тебе идет голубой цвет, — хмыкнул он, ласково глядя на Бэггинса. — И я верю, что ты полон талантов. Мартин порозовел и теперь действительно напоминал барышню, а Ли едва не расхохотался, вспомнив вдруг, как помощник еще недавно описывал свои отношения с мэром исключительно как со своей бабушкой. — У меня идея! — Бэггинс воодушевленно хлопнул в ладоши. — Вечеринка у Гэнди дома! «Гэнди? Уже так? — Ли уставился на своего помощника. — Впрочем, я не удивлен…» — Только к огню я тебя больше не подпущу, — предупредил мэр. Против сборища у себя дома он, очевидно, не имел ничего против. — Тебе лишь бы вечеринки! — пристыдил Мартина святой отец. — Когда ты только угомонишься? Ты едва не задохнулся десять минут назад! — Вот именно, падре! И теперь мне край как нужно почувствовать себя живым! Тебе тоже не мешало бы расслабиться, ишь какой напряженный. — А вечернюю службу ты будешь проводить? — Ой, все, падре, не нуди, ты меня здесь не видел, — Мартин нахально подмигнул святому отцу, и, подхватив подол платья, чинно удалился с поляны. — Прекрасно выглядите, святой отец, — лукаво подмигнул сэр Мак Келлен и поспешил за Бэггинсом. Ли и Ричард и глазом моргнуть не успели, как остались одни. — У вас очень нахальные, но наблюдательные друзья, отче, — тихо произнес граф, приблизившись к святому отцу почти вплотную. — Ты действительно напряжен… и очень красив, — он смотрел с такой нежностью и страстью, что Ли почувствовал, как начинают гореть его щеки. — Слишком ли велика провинность пропустить вечернюю службу? — Тебе или мне? — дразняще улыбнулся святой отец, не смея сократить расстояние между ними, пусть даже близость Ричарда ощущалась остро и томительно. Опасно, как игры с огнем… Ему ведь в самом деле нельзя пропускать службу. — Слишком, — с сожалением прошептал Ли, думая уже не о церкви. — У тебя чертовски сложная работа. — Не сквернословь, — прошептал Ли, глядя на губы графа. — Но ведь ты отпустишь мне все грехи, — прозвучало в ответ так же тихо. Святой отец на мгновение прикрыл глаза. Ох, да, он отпустит, чтобы вместе обрасти новыми. Ли сделал шаг назад и едва не застонал, когда поймал полный понимания взгляд графа. — Ты будешь там? В церкви, со мной… — Да, — Ричард поправил за ухо волнистую прядь волос святого отца, — а потом ты пойдешь со мной. — Куда угодно пойду. — «Куда угодно» пока ограничится моей спальней. Святой отец не мог не согласиться. Сегодня ночью им точно никто не помешает. * — 'Кающаяся Мария Магдалина' https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/1/1b/Tizian_009.jpg/1200px-Tizian_009.jpg * — Бильбао — город на севере Испании.