Heal my soul

— Не уверена, что это подойдёт. — Мерседес критически оглядела платье, в которое была одета стоящая рядом Мартина. — Нет, явно не то, снимай. Примерка нарядов продолжалась уже больше трёх часов. Бланко-младшая прямо с утра буквально затащила сопротивляющуюся (но безуспешно) Мартину в свою «мастерскую». На деле, так называлось очень большое, даже огромное, помещение, напоминающее своего рода склад. Здесь горами лежали собранные в кучу разнообразные ткани всевозможных цветов и размеров; тут и там на полу находились ящики и коробки: некоторые из них были раскрыты, во многих находились швейные машинки, а где-то стопками лежали журналы и, опять же, разноцветные ткани. На нескольких столах и стульях валялись ножницы, линейки, карандаши, обрывки бумаг, какие-то чертежи; там же, рядом со всем этим, располагались обрезки тканей, головные уборы и другие «одёжные» аксессуары: шарфы, шейные платки, детали сумок. Но самое интересное находилось у дальней стены. Там скопилась просто уйма стоек с вешалками, на которых висела самая разнообразная одежда. Юбки, брюки, просто огромное количество платьев, футболки, свитера с необычными принтами… Словом, там были, кажется, все виды одежды, которые только существуют. Вот там-то и обитали уже три с половиной часа Мерседес и Тини. Когда последняя попросила у Мерседес найти ей работу, Бланко-младшая не придумала ничего лучше, чем сделать её своей ассистенткой. В обязанности девушки теперь входили всякие мелочи, типа «подай-принеси», заваривание чая-кофе и другое. Откровенно эксплуатировать Мартину Бланко-младшая, разумеется, не собиралась, но и без работы та сидеть была не согласна. А тут и зарплата вполне себе ничего (Мерс говорила, что это совсем небольшие деньги, но у Мартины, когда та озвучила сумму за месяц, челюсть упала чуть ли не до пола), и Тини рядом со знакомым человеком — а значит, нервничать не будет. Но Мартина ещё не успела приступить к своим обязанностям ассистентки. Бланко-младшая решила, что для начала девушку надо нормально одеть. Конечно, раньше они ездили по магазинам, но покупали Мартине лишь самый минимум, и то после решительных (абстрактных, правда) пинков Мечи. А теперь, раз уж Мерседес была прямой начальницей Мартины, отговорок и быть не могло. Девушка просто затащила Тини в свою мастерскую и принялась охапками таскать ей одежду собственного пошива, чтобы «сделать из неё человека». Поначалу та пыталась сопротивляться, но затем просто сдалась и лишь восхищалась действительно роскошными вещами. — Ну куда мне столько? — вопрошала Мартина, когда они с Мерс наконец покинули мастерскую. Девушка перемерила, наверное, все вещи, что в принципе были у Бланко-младшей в распоряжении, и теперь несла огромный пакет, набитый одеждой. К слову, и на самой Тини были надеты не невзрачные джинсы и простенькая футболка, как обычно, а вполне милая бежевая блузка с цветочным принтом и тёмные брюки из какого-то очень лёгкого материала. Одежда, надо сказать, привела девушку в восторг — она впервые за долгие месяцы (а может, и за несколько лет) посмотрела в зеркало и понравилась самой себе. И, наверное, никогда за эти три года, а может, и за всю свою жизнь (кто знал) Мартина не видела столь красивой одежды, которая, кроме прочего, так ей шла. К тому же, даже без учёта новой одежды собственная внешность стала более-менее устраивать Мартину. Тёмные круги под глазами от постоянных стрессов и недосыпа стали намного менее заметны, с лица практически ушло выражение постоянного испуга, наконец зажили многочисленные синяки по всему телу. Кроме того, девушка немного отъелась дома у Хорхе, вследствие чего перестала казаться скелетом, обтянутым кожей: она стала просто худой, но в пределах нормы. Почти хорошенькой, а по убеждениям Мерседес — вообще красавицей. Мартина не верила этому, но теперь хотя бы стала заглядывать в зеркало немного чаще. Не полюбоваться, конечно же, а просто отметить в себе перемены. На счастье, в лучшую сторону. Влекомая неугомонной Бланко-младшей, Тини зашла за той в какую-то кофейню неподалёку от места, где располагалась мастерская Мечи. «Лучший в городе кофе», по заверениям последней, здесь действительно оказался превосходным, как и пирожные, которые Мерседес заказала для обеих (опять отмахнувшись от протестов Мартины). Девушка действительно хорошо проводила время. Напряжение, сопровождающее её везде и всюду, ненадолго отступило на второй план, уступая место долгожданной расслабленности. Было очень здорово сидеть в удобном плетёном кресле, обхватывая ладонями кружку с ароматным кофе и слушая уже привычную болтовню Мерседес. Мысли в голове расплывались, никак не желая собираться в нечто целое. — Мартина! Ты вообще меня слушаешь? — вынырнув из своих мыслей, Тини поняла, что Мерседес уже секунд тридцать щёлкает пальцами перед её носом. — Я немного задумалась, извини. — виновато улыбнулась девушка, решив, что обманывать нет смысла — Мерс и так уже поняла, что Тини её не слушала. — Ничего. — улыбнулась Мечи. — Просто я спрашивала тебя о вашем с Хорхе первом походе к врачу. — Да? А что не так? — нахмурилась Мартина. — Я же пью таблетки, мы ездим к психологу… — Да, но Хорхе рассказал мне о своей беседе с врачом. — Мерседес стала постукивать пальцами по столику, как будто… нервничала? — И о чём они говорили? — Тини облизнула вмиг пересохшие губы, предчувствуя неладное. Уж слишком взволнованной казалась блондинка. — В общем, врач сказала, что для восстановления памяти было бы неплохо тебе съездить на то место, где ты очнулась три года назад. Ну, там ещё тебя нашла та женщина, Клара… — Мерседес с беспокойством смотрела на собеседницу. — А, — как можно небрежнее бросила Мартина, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. Между тем, расслабленности и чувства покоя как не бывало. — Врач надеялась, что там я что-то вспомню? — Возможно. — Мечи подавила облегчённый выдох, когда уловила спокойное выражение лица Мартины. Знай она, какая буря эмоций пронеслась у последней в душе всего лишь за последние несколько секунд, вряд ли от этого облегчения что-то осталось бы. — Так ты, эм… не против съездить туда? — Если так сказала врач, и это поможет восстановить мою память, я не против, конечно же. — Мартина растянула губы в улыбке, надеясь, что она получилась хоть капельку искренней. — Вот и отлично! Тогда поехали, адрес скажешь по дороге! — явно обрадованная Мечи выскочила из-за столика. Мартина выскользнула вслед за девушкой. Руки она сжала в кулаки — чтобы Мерседес не заметила, как сильно они начали дрожать. *** Чем ближе к тому самому месту они подъезжали, тем сильнее нервничала Мартина. Сидевшая за рулём Мечи, как обычно, болтала, но то, о чём она говорила, оставалось у Тини где-то на периферии сознания, совершенно не задерживаясь в голове. Она лишь изредка поддакивала «на автомате». Впрочем, Мерседес, кажется, ничего не замечала, и Мартина была как никогда рада, что это так. Слишком много мыслей одолевало девушку, пока они петляли по улицам Нью-Йорка. Ей даже не пришло в голову соврать, когда Мечи попросила назвать адрес, и теперь Мартина очень об этом жалела. Там, всего в паре кварталов, находилось то самое кафе, принадлежащее Харви. Вот уж не самые весёлые воспоминания. И теперь Мартина окажется очень близко от того места, где терпела бесконечные унижения. К тому же, где-то в глубине сознания упорно билась мысль, что Мерседес сейчас бросит её там, на улице. Тини одёргивала себя: это же Мечи, добрая, милая Мечи, первый человек, который по-доброму отнёсся к ней. Но червячок сомнения всё не отпускал, и девушка сидела как на иголках, страшась той минуты, когда они наконец прибудут на место. — Приехали! — оповестила Мечи, сверившись с навигатором, — Это ведь здесь? — Здесь. — натягивая на лицо улыбку, кивнула Мартина. От волнения её начало подташнивать. — Так, ладно. Я, если честно, не представляю, каким образом эти улицы помогут тебе вспомнить что-то, но попытаться стоит. Для начала… — Мечи осеклась, услышав звонок телефона. Взглянув на экран, она быстро нажала на «ответить» и принялась разговаривать с кем-то, взволнованно жестикулируя. — Что? Я совсем забыла об этом! Вы не могли бы подождать ещё… двадцать минут? Я постараюсь приехать как можно быстрее! Когда Мерседес отняла телефон от уха, лицо её выражало крайнюю степень волнения. Она с беспокойством посмотрела на Мартину. — Послушай… мне только что звонил поставщик, у которого я заказываю ткани. Я совсем забыла, что мы договорились встретиться сегодня! Но и тебе я обещала, что мы тут осмотримся… А может… может, ты побудешь тут одна, заодно попытаешься что-то вспомнить? Совсем чуть-чуть, а потом я приеду за тобой! Или нет, я лучше Хорхе позвоню, он должен быть здесь неподалёку! Ты не против? — девушка закусила губу, сжав руль так, что побелели костяшки пальцев. — Здесь?.. К-конечно, я подожду. Может, и правда что-нибудь вспомню? — Мартина из последних (моральных) сил заставила себя улыбнуться. — Похожу тут, недалеко. — Правда? Отлично, — выдохнула Мерседес, почему-то избегая смотреть Тини в глаза. — Тогда я сейчас позвоню Хорхе, и он приедет как можно скорее. *** Мартина, ощущая дрожь в руках, наблюдала за тем как автомобиль Мерседес скрывается за поворотом. Вот и всё. Она снова осталась одна. Какой прекрасный повод оставить её здесь нашла Бланко! Рекомендации врача о знакомых местах, внезапный звонок поставщика, о встрече с которым девушка якобы забыла… Да Мерседес никогда ничего не забывала. За время, пусть и недолгое, что Мартина жила в доме Бланко, она изучила некоторые черты характера Мечи очень хорошо. И одной из них была отличная память. Девушка никогда не составляла чёткого плана на день, но всегда знала, что в такое-то время в таком-то месте у неё назначена встреча, заказан столик, и так далее. А тут вдруг забыть о договорённости с поставщиком? Даже смешно. Ощущая, что ноги предательски подкашиваются, Тини кое-как добралась до ближайшей скамейки и буквально рухнула на неё. Неужели она в третий раз осталась наедине со своими страхами, без денег и крыши над головой? Что такого она сделала до потери памяти, за что её до сих пор преследуют эти мучения? Неужели она была таким плохим человеком? А ведь девушка почти поверила, что на этот раз у неё всё может сложиться хорошо. Что у неё есть надежда вспомнить свою всю свою жизнь, что унижения для неё закончились. Она даже начала верить Мерседес — милой, доброй Мерседес, которая сразу хорошо отнеслась к Тини, подружилась с ней. А теперь эта же милая и добрая Мерседес бросила её там, где девушка так боялась оказаться снова. Хороша доброта, ничего не скажешь. Внезапно Мартине стало очень страшно. Всего через несколько улиц отсюда находилось кафе, принадлежащее Харви. Дорога занимает меньше пяти минут. Если ему вдруг взбредёт в голову пройти здесь именно сейчас, он увидит Мартину. Он заберёт её назад, и она вновь вспомнит, что такое незаживающие от регулярных побоев синяки, вечно ноющие рёбра и ежедневное желание умереть. Куда ей идти? Что делать? У неё нет знакомых даже среди бездомных, так что и они вряд ли примут её к себе. Скорее, наоборот, увидев прилично одетую девушку, ограбят (одежду точно заберут), и это в лучшем случае. Остаётся одно — покончить с собой. Мартина много раз продумывала, как сделает это, но ей постоянно не хватало духа. А сейчас уже нечего терять — у неё нет ни родных, ни крыши над головой, ни работы, даже такой ужасной, как при Харви. И смысл продолжать бороться, если не с чем? Последней преградой на пути к вечному покою была и есть только она сама, её никчёмное, бессмысленное существование. Да и скорбить по ней будет некому — ещё один аргумент в пользу суицида. Девушка закрыла лицо руками и зарыдала. Было чертовски страшно решиться на смерть, пусть даже и жить было незачем. Возможно, находись она до сих пор у Харви, было бы легче покончить с собой, потому что никаких хороших моментов в её тогдашнем существовании просто не имелось. Но сейчас… Сейчас ей показали другую жизнь. Жизнь, где можно есть и наедаться досыта, не терпеть бесконечные побои, спать на мягкой кровати в собственной комнате, а не на узкой койке тёмной подсобки. Чёрт, девушке впервые за очень долгое время даже понравилась собственная внешность! Ей показали такую жизнь, а потом отняли её, выкинули Мартину, как ненужную вещь. Наверное, для них это было действительно забавно — подарить наивной дурочке надежду, а затем забрать её. Обхохочешься. Мартина не знала, сколько она проплакала, но, казалось, прошло уже несколько часов. Решимость покончить с собой всё крепла, а поток слёз никак не прекращался: рыдания уже давно прекратились в банальную истерику. Неизвестно, сколько ещё она просидела бы на этой скамейке в таком положении, если бы внезапно где-то совсем рядом не раздался насмешливый голос: — Ну почему именно я всегда застаю тебя в таком виде? *** В первую секунду Мартина подумала, что ей показалось. У неё просто начались галлюцинации на почве истерики, только и всего. Или она медленно сходит с ума… Девушка почти поверила в версию с сумасшествием, если бы в следующую секунду тот же голос не произнёс: — Ну и чего ревём? Тини отняла руки от заплаканного лица и неверяще посмотрела наверх. Рядом со скамейкой, скрестив руки на груди и растянув губы в усмешке, стоял Хорхе Бланко. Не может этого быть. Мартина зажмурилась и ещё раз посмотрела наверх. Парень находился на том же месте. — Ну, так по какому поводу истерика? Каких-то, — парень глянул на наручные часы, — сорок минут прошло после звонка Мечи, а тут уже не Мартина, а целый ходячий фонтан. — Вы… вы что тут делаете? — охрипшим от слёз голосом сумела произнести Мартина, придав фразе вопросительную интонацию. Что вообще происходит? Зачем он сюда приехал? Поиздеваться? И каким образом могло пройти всего сорок минут? Девушке казалось, что она провела на этой скамейке не меньше двух часов. — В данный момент я стою и жду ответа на свой вопрос. Но, вообще-то, я хочу поскорее оказаться дома, так что ты расскажешь мне всё по дороге, пошли. — Вы… забираете меня домой? — всё ещё пребывая в шоке, спросила Мартина. — Нет, я остаюсь ночевать с тобой на скамейке, здесь же так уютно! — съязвил Хорхе. — Нечего рассиживаться, пошли в машину. Мечи обещала что-то вкусное на ужин приготовить. Всё ещё не до конца веря, что происходящее — реальность, а не плод её воображения, Мартина села на переднее сиденье автомобиля Хорхе, как он указал. Парень занял место водителя, но с места трогаться не спешил. Вместо этого он стал рыться в бардачке — искал что-то. Этим чем-то впоследствии оказалась пачка салфеток. Затем Бланко раскрыл зеркало и протянул салфетки Мартине, кивком головы указывая на зеркало. — Приведи себя в нормальный вид и расскажи, в чём причина истерики. На «приведение себя в нормальный вид» у Мартины ушло около десяти минут поездки. За это время она почти смогла успокоиться, но вот выполнять вторую часть просьбы Хорхе не спешила, надеясь, что разговора удастся избежать. Не удалось. — Так что? Я всё ещё не услышал, почему ты ревела на этой дурацкой скамейке. — заговорил парень. Голос его звучал уже мягче — видимо, не хотелось провоцировать ещё одну истерику. — Я… — Мартина собралась с духом, — я… думала, что меня… специально там оставили. Насовсем. — выдохнула она, подавляя очередной порыв заплакать, теперь уже от огромного облегчения. — Серьёзно? — Хорхе даже притормозил автомобиль от, казалось, искреннего удивления, и немногочисленные водители на узкой дороге принялись возмущённо ему сигналить. Когда секундное оцепенение спало, он снова нажал на газ. — Нет, ты действительно так подумала? Серьёзно? Чёрт, это самое нелепое, что я от тебя слышал! — парень внезапно рассмеялся, стукнув ладонью по рулю. — Думаешь, Мерседес, да и я, раз на то пошло, вложили в тебя столько сил, нервов и времени, чтобы просто оставить на улице в один прекрасный момент? Даже я бы так не сделал, не говоря уж о Мечи. Она к тебе сильно привязалась, даже больше, чем надо. — деланно проворчал Хорхе. — Наверное, она бы обиделась, если бы ты сказала, что так подумала. Да и я, кстати, не собирался тебя оставлять. Мы вроде как договорились налаживать отношения, помнишь? Услышав это, Мартина снова расплакалась, не сдержав эмоций. Но на этот раз это были не горестные рыдания, а слёзы облегчения и, может быть, даже счастья. Её не собирались бросать. Мерседес действительно просто забыла о встрече с поставщиком. Она действительно позвонила брату, чтобы он забрал Тини. Она не оставила её, она действительно именно такая, какой хотела казаться — милая, добрая, слегка болтливая Мечи, которая привязалась к Мартине. И даже Хорхе, мрачный и пугающий, не желал ей зла, пытался наладить отношения. Приехал за ней, хотя мог бы не послушать сестру. Девушку накрыла волна такого облегчения, что захотелось смеяться. Но слёзы всё не прекращались, и даже этому Мартина была рада — пусть эта самая волна эмоций прорвётся хотя бы таким способом. Пусть, это уже не так важно. — Да какого… Сейчас-то что не так? — чертыхнулся Бланко. — Ну хватит уже рыдать, в конце концов! — Спасибо… спасибо, спасибо вам, я… я не знаю что сказать, простите, что я такая… такая глупая, такая никчёмная, что я думала… думала… — Мартина зашлась новым потоком слёз, не договорив. Хорхе пришлось остановить машину у обочины (благо, улица, по которой они сейчас проезжали, была не особо оживлённой), чтобы попытаться успокоить девушку. Ну кто будет вести автомобиль, когда у него под ухом так ревут? Да и на дороге сосредоточиться это явно не помогает. — Ну… ладно, всё, перестань. Ты не никчёмная, просто… просто думала о самом худшем. — в чём Хорхе никогда не был хорош, так это в утешениях: подбирать нужные слова в такие вот моменты получалось не очень. — Видишь, всё ведь нормально, сейчас приедем домой, Мечи уже там, наверное… — он осторожно похлопал Мартину по плечу, опасаясь её реакции. Но девушку это, кажется, волновало сейчас меньше всего. Она понемногу успокаивалась, и плач перешёл в судорожные всхлипы. — Ну вот, только салфетки зря извела, теперь новые искать, — беззлобно проворчал Хорхе, отыскивая в бардачке ещё одну пачку и подавая её Мартине. Та высморкалась и принялась оттирать с лица дорожки слёз. Парень возобновил движение автомобиля. — А вы… вы можете не говорить Мерседес о том, что я… плакала? И о причине. Пожалуйста. — спустя пару минут молчания робко попросила Мартина. — Не говорить? Могу. Но с одним условием. — улыбнулся Хорхе. — С каким? — сердце девушки привычно ёкнуло от страха, но тут же забилось в обычном ритме. — Ты будешь обращаться ко мне на ты. Мне, в конце концов, не 75. — хмыкнул Хорхе. Мартина облегчённо кивнула. *** Спустя час с небольшим, когда Мартина поела и легла спать, утомлённая длинным днём и переживаниями, у Хорхе с Мерседес в гостиной состоялся диалог. — Она ничего не вспомнила, Хорхе. А я так надеялась на этот метод… — Мечи покачала головой. — Ты не сказал ей? — Конечно, нет. Как ты себе это представляешь? «Мы с сестрой специально оставили тебя в тех местах на сорок минут, потому что на почве дежавю ты могла что-нибудь вспомнить. Извини, ничего личного»? Так, что ли? — Хорхе устало потёр переносицу. — Не думаю, что из-за стресса она хорошо соображала, сидя там без поддержки. И потом, врач не сказала мне, что это стопроцентно сработает. — Но она сказала, что Мартина должна максимально погрузиться в ту остановку, в которой была до потери памяти. А её нашли одну, без никого! Я подумала, что, окажись она в точно такой же ситуации… — Я знаю, что ты подумала. Это не помогло. Будем искать что-то другое. — Будем искать… — задумчиво повторила Мерседес. — Знаешь, что-то мне подсказывает, что память вернётся к Тини каким-то неожиданным образом. — Посмотрим. Всё может быть…