Луна сияет серебром. Я прошу тебя об одном — Только мне не лги, я в твоём взгляде тону. Но вижу ложь одну. Пусть будет больно мне потом, Я хочу, чтоб были мы вдвоём… Знаю, время излечит. Дней быстротечных Будет не вечен поток. Ночная мгла похожа на море. Я в сердце боль уж не скрою. И смысла нет дышать, я не могу быть с тобой. Образ лёгким туманом тает… Первый раз я не знаю, что со мной. Шелк твоих губ желаю, И не хочу мириться с судьбой. Я во мгле о тебе мечтаю, Понимаю, что ложь убьёт меня. Сном все мечты растают. Как мне сейчас не хватает тебя!
***
Сиэль Фантомхайв находился в своем семейном поместье и наслаждался одиночеством. Прислуга спала после исправлений очередных разрушений, а верный дворецкий был отправлен за поиском улик и проверок сложившихся теорий по очередному делу, которое королева Виктория вновь поручила своему Цепному Псу. В тишине позднего вечера, нарушаемого лишь треском поленьев в камине, да тихим падением капель воска на подсвечник. Тюль на окнах легко колыхалась от прохладного ветра, дующего из открытых окон. В эту июльскую неделю лета стояла крайне несвойственная жара для Лондона и его окрестностей. Что же до молодого графа, сидящего в кресле своей библиотеки, то он дочитал очередное произведение и отложил книгу. Немного подумав, Фантомхайв встал и поставил ее на место, но отбрасываемая рукой тень неожиданно привлекла внимание, ведь ранее он ничего такого необычного в своем доме не видел. Тем более демон лично отстраивал поместье после возвращения в эти края. Приблизившись к противоположной от книжного стеллажа стене, он провел рукой по этому месту. Над небольшим столиком стоящим прямо возле него и располагающейся на нем вазе с белыми розами, наполняющими ближайшее пространство так полюбившимся юноше ароматом, находилась причина, заставившая того заинтересоваться загадкой увиденного. В этом месте не висела картина, которая как он помнил из детства всегда была здесь, ведь ее повесила лично его мать, но на ее месте из стены торчал серебряный узор размером в почти его ладонь. Этот металлический блеск, привлекший его внимание, не поддавался усилиям, прилагаемым Сиэлем, чтобы помочь облегчить разгадку происходящего. Спустя довольно продолжительный промежуток времени графу наконец удалось подцепить механизм, открывающий тайник, в котором находилась стопка открытых писем, какая-то книга, небольшой альбом с фотографиями и шкатулка. Решив, что стоит начать с конца, он раскрыл шкатулку и увидел в нем засушенный букет. Парень не придал этому особого значения и потому достал альбом. В нем не было ничего особенного, только фотографии его матери тех времен, когда ее еще не выдали замуж. На каждой фотографии присутствовала она сама с родителями, сестрой, в компании сверстниц, а последними фотографиями были прикреплены изображения со свадьбы и Рейчел, прижимающая к себе два свертка с новорожденным детьми. Это сильно озадачило ее сына, потому что он был в семье один и не помнил, чтобы у него был брат или сестра. Аккуратно положил альбом на место, будто тот мог рассыпаться от малейшего неправильного движения, и вытянул письма, перевязанные старой бечевкой. На некоторых конвертах значились имена знатных особей, которых судя по всему знала графиня. Они не несли никакой полезной информации, поэтому он отложил их на столик. Следующие конверты были подписаны именем его тетушки Анджелины Даллес, которая была мертва уже как полтора года. В последнем письме было приглашение на тот самый праздник, который стал последним в жизни его родителей, тот самый последний день для его счастья, которому теперь нет места в его жизни. Выведенные аккуратным красивым почерком слова, складывались в предложения, которые подтвердили только что увиденное.«…Анна, твои племянники ужасно соскучились по тебе. Астре же и вовсе отказался праздновать без твоего присутствия. Сказал, что будет играть с Себастьяном весь вечер в саду, не желая ничего слышать. Так что его слезы и грусть, как он выразился, будут на твоей совести. Мы ждем тебя, сестра.
С любовью, Рейчел.»
Все это означает, что у него был брат, имя которого Астре, однако сам он не помнил ни о нем, ни то что он вообще существовал. Ему показалось, что душевная травма, полученная в тот вечер, спровоцировавшая призыв демона, виновата в этом. Другого объяснения у него не было. Но то, что Сиэль узнал после этого, окончательно пошатнуло весь его внутренний мир и жизнь в целом. Последней необследованной вещью оставалась то ли тетрадь, то ли книга, на деле оказавшаяся личным дневником матери. Записи начинались с возраста, в котором сам Сиэль и находился. Это было интересно, ведь у него не было возможности узнать более подробно о ней, не было того человека, который бы рассказал. Точнее был, да умерла тетушка не дожив до того момента, когда он имел возможность начать интересоваться жизнью родителей, да и ее в частности. Ему бы очень хотелось послушать. Где-то глубоко внутри, где он сам себе в этом никогда не признается, хотелось ощутить тепло и заботу близкого человека, но все что оставалось тонуть в беспросветной тьме и мести. Дневник же был единственной оставшейся возможностью узнать хоть что-то. Рассказы маленькой девочки о балах, играх с подругами из высшего общества, описания подарков и встреченных людей не были важными, но все же позабавили мальчика. А вот после того как Рейчел Даллес повзрослела, истории начали набирать обороты, подогревая градус интереса внутри сына рассказчицы. Появились более серьезные шалости с сестрой, мелкие ссоры с родителями и Анной, некий Себастьян Михаэлис, к которому она сбегала из дома, а так же Винсент Фантомхайв, благодаря объявлению помолвки с которым мать раскрылась родителям о связи с юношей, которого любила и который, как она писала в дневнике, был демоном.Пазл сложился.
Да далее она поведала в своей исповеди бумаге о том, как не могла забыть бывшего возлюбленного, но узнав о беременности и сообщив эту замечательную весть мужу, что-то в ней изменилось. Образ его таял, окончательно вытеснил которого отец Сиэля. Затем она делилась тем, как была счастлива родить двух прекрасных мальчиков близнецов, описывала будние дни, радости материнства, произошедшее с сестрой, и то как переживала о младшем сыне, который часто болел. Болел также как и Сиэль, но имя этого мальчика было другим.Астре Фантомхайв.
По Сиэлю будто прошелся принц Сома со своим индийским слоном и богиней Кали впридачу. У него не укладывалось в голове, как все это было возможным. Как может быть, что выбирая имя псу, а это одно из немногих воспоминаний сохранившихся с тех спокойных времен, Рейчел Фантомхайв предложила имя Себастьян. В честь своей первой любви, которую предала ради благополучия детей. Как возможно вообще то, что Рейчел Даллес любила демона, с которым теперь у него заключен контракт.Что происходит, что происходило, почему он не помнит?
Эти вопросы закрутились в голове с такой скоростью словно летели наяву перед глазами. Сиэль Фантомхайв осел на пол и потерял сознание.