Красный бархат

Пустынные дороги туманных вспоминаний. Отчаянье грядет. Чудесные обманы известных заклинаний. Любовь придет. Горячие ладони по телу заскользят. Обман. И губы терпкие манЯт. Роман? Фривольность нам простить не суждено. Уйди дитя. Ведь мне, как человеку, все равно. Убью шутя. Кровавые объятья и память от огня. Ты рядом? Пожалуйста, не прогоняй меня. Е.Максимова «Память»

Утро выдалось неожиданным ровно с того момента, как Кастиэль обнаружил, что лежит на кровати один. Обычно он встает настолько рано, что оказывается первым проснувшимся в доме. И, насколько ему было известно, слугам Самуэля очень трудно поднять Дина Винчестера с кровати. Возникает вопрос. Где Дин? Резко сев на кровати, граф сразу же нашел пропажу. Юноша сидел в кресле с альбомом в руках, медленно выводя что-то по страницам углем. Почувствовав на себе взгляд, Дин поднял голову и чуть улыбнулся, тут же нахмурившись. - Уже пора? – получив утвердительный кивок, Винчестер быстро захлопнул альбом и положил его в чемодан, который стоял рядом с креслом. Взгляд Кастиэля все еще скользил по подопечному, проверяя результаты прошлой ночи. Но никаких следов того, сколько выпил Дин, не было и в помине. Медленно потягиваясь, Кас тоже поднялся с кровати. Глаза его были томно прикрыты, и когда уверенные руки обвили его талию, мужчина слегка вздрогнул, но позволил себя обнять. С той же аккуратностью, что и всегда, граф ответил на поцелуй, но потом напомнил, что ему нужно переодеться, и их ждет дорога, и отстранился. Дин явно был разочарован, но любопытство взыграло в нем уже не на шутку, поэтому он покорно следил за тем, как Кас переодевается. - Что ты делал? – не отрываясь от своего занятия, граф кивнул на чемодан, в который Дин убрал альбом. - Рисовал, - юноша пожал плечами, - И почему это я должен охотнее отвечать на твои вопросы, в то время как мои ты игнорируешь? - Я не игнорирую, просто мне кажется, что есть вещи, которые тебе знать необязательно. Я же не прошу тебя показать, что именно ты рисовал? – Кас в последний раз посмотрелся в огромное зеркало, которое висело на стене и перевел взгляд на Дина, - Я готов. Иди вниз, там уже накрыт стол. Я сейчас спущусь. - Ну да, а спускаемся мы по отдельности, чтобы никто ничего не заподозрил. Понятно, - юноша громко фыркнул, но все же осторожно вышел из комнаты и пошел вниз. Кастиэль покачал головой и проверил ящики своего стола. Не то что бы он думал, будто Дин станет по ним лазить, но хотелось убедиться, что все его тайны в сохранности. Медленно вытащив из одного ящика письмо, Кас переложил его в карман пиджака. Поставив на заметку после завтрака собрать вещи, граф спустился вниз на завтрак. Дин уже сидел за столом, о чем-то оживленно беседуя с Захарией. У слуги был загнанный вид, и когда Кас спустился, тот быстро ретировался. Кастиэль улыбнулся. - Даже мне не удается заставить его так трястись от страха. Что ты сделал? – граф потянулся к привычной чашке кофе, не сводя внимательного взгляда со своего ученика. - Всего лишь пытался узнать у него, кто едет с нами в свите, и куда мы едем, – Дин неуверенно потупил взгляд, уделяя все свое внимание намазыванию масла на булочку, что лежала перед ним. Кас хрипло рассмеялся. - То есть мне ты не доверяешь? – пытаясь перебороть смешок, граф сделал глоток кофе и чуть не захлебнулся, из-за чего закашлялся, - И что ты узнал? Когда Кас подавился кофе, Дин едва не вскочил, чтобы дернуться к нему, то же самое сделал и Захария, но оба замерли, понимая, что их помощь не нужна. Винчестер почувствовал себя виноватым и закусил губу, нехотя отвечая. - Я доверяю вам, граф, просто мне было интересно. Я узнал, что из свиты с нами никто не едет, и мы даже не берем с собой карету, а едем на лошадях. Это все. Тут же Дин прикусил язык и мысленно назвал себя идиотом, увидев, как съежился Захария под пристальным взглядом Кастиэля. Но вот граф глубоко вздохнул и покачал головой. - Мистер Винчестер, Вы же понимаете, что Ваше любопытство могло погубить не столько Вас, сколько моего преданного слугу, если бы он посмел что-то вам рассказать. Дин кивнул, и они в молчании продолжили завтрак. Юношу трясло одновременно от страха и предвкушения. Ему предстояла поездка вдвоем с графом, но при этом с ними будут еще и их лошади. Любимый человек и, возможно, исполнение всех мечтаний вместе с главным страхом детства. В одном флаконе. - Не бойтесь так, Дин. Я никому не позволю Вас обидеть, - Кастиэль без труда улавливал любое изменение в настроении своего ученика, - Завтракайте, а мне нужно самому собрать вещи. Когда будете готовы, поднимитесь за своими, и поедем. С этими словами граф встал и покинул залу. Он зашел в свою комнату и почувствовал изменение в атмосфере. Это был легкий, едва уловимый аромат, который наполнил его комнату. Мужчина замер, втягивая носом запахи. Он пытался понять, что изменилось в его привычном обиталище. Осознание приходило медленно, нехотя. - Дин, - шепнув это, Кас кивнул сам себе головой. Да, юноша определенно привнес что-то новое в эту комнату. Граф быстро стал собирать вещи, понимая, что с минуты на минуту здесь появится Винчестер и будет всячески пытаться привлечь его внимание. Несколько рубашек, тетрадь, перо, чернила, бумага, деньги. Вещи отправлялись в чемодан, не вызывая никаких раздумий в голове Кастиэля. Мыслями он был далеко отсюда. Там, куда они собираются ехать. Да, он действительно запланировал эту поездку на охоту давно, но только недавно изменил свои планы относительно того, куда и зачем они поедут. Сейчас он оказался один на один со своими раздумьями, мыслями и неуверенностью. А правильно ли он поступает, увозя мальчишку так далеко от его родного дома? Впрочем, Лондон не был Дину таким уж родным… - Ты уже минуту смотришь на чемодан и не шевелишься, Кас, - голос, тихий, раздавшийся от двери, заставляет мужчину вздрогнуть, и тот поднимает глаза. Да, он действительно на некоторое время задумался, но предупреждая вопрос, мужчина качает головой. - Бери вещи, и поехали, Дин. Нет времени, поговорить мы сможем и в дороге, учитывая, что путь не близкий. - Ты все еще не хочешь рассказать мне, куда мы едем? – Дин приподнял брови, поднимая с пола свой чемодан. - Скажем так, если бы ты знал об этом месте, ты бы сам попросил меня тебя туда свозить. Но вообще мы едем на охоту. Незадолго до самой охоты мы остановимся у одного моего давнего знакомого, там проведем ночь, а на утро возьмем собак и ружья. Такой ответ тебя устраивает? – Кас, наконец, закрыл свой чемодан и тоже взял его в руки, улыбаясь Дину. Юноша кивнул и вышел из комнаты, чувствуя, что граф идет прямо за ним. - Мы больше не боимся вызвать пересуды? – Винчестер спросил это тихим голосом, но так и не получил ответа, несмотря на то, что был уверен: его услышали. Он пожал плечами и вышел из особняка. Нивис и Обсидиан уже ждали их во дворе. Обсидиан каменно-спокойный, как и его хозяин, а Нивис, в любопытстве озирающийся по сторонам. Дин улыбнулся и посмотрел на Каса, зная, что тот наблюдает за ним: - Совсем как люди, - восторженно заметил юноша, на что получил уверенный кивок головой. Кастиэль улыбался. Вся эта поездка перестала казаться ему дурной идеей, пока он спокойно наблюдал за своим подопечным. Дин был полон юношеской беспечности, радости и предвкушения. Как ребенок, который впервые выезжает за пределы своего города. Это вселяло в сердце графа надежду. Он сам не знал, на что надеется, но невольно заражался жизнью и счастьем мальчишки. Ловким движением граф вскочил в седло, в то время как Дину помогали забираться слуги. Кастиэль развернулся и, ухмыляясь, заявил: - В дороге я тебе помогать не буду, придется как-нибудь самому справляться со своими ногами, Дин. Юноша обиженно покосился на мужчину, но промолчал, понимая, что если будет слишком разглагольствовать, то его и дома оставить могут. А этого он точно не хотел. Наконец, когда все было готово, мужчины выехали со двора и двинулись по улицам прочь из Лондона. Первые полчаса они ехали молча, пока город не остался за спиной. Тогда граф заговорил: - Сейчас у нас по плану примерно пять часов езды до залива, но мы остановимся на обед, и чтобы лошади отдохнули. У залива останемся на ночь в одном постоялом дворе. С утра паром. Оттуда при хорошем темпе чуть больше часа езды, и мы будем у моего друга. Дальше посмотрим по ситуации. - Куда мы едем, ты по-прежнему не хочешь мне рассказывать, да? – Дин хмыкнул, пытаясь нагнать графа, и спустя некоторое время ему это удалось. То, что он узнал, заставило его съежиться от страха. Столько времени на лошадях он чисто физически не мог перенести. Но Кастиэлю он это, естественно, не сказал. Впрочем, графу никогда не нужны были слова, чтобы понять, что испытывает его ученик. - Увидишь. Или узнаешь раньше, если научишься правильно задавать вопросы. Дин, не переживай ты так. Если будет тяжело ехать, мы остановимся и подождем, пока ты придешь в себя, - Кас перевел взгляд на Винчестера и ласково тому улыбнулся. У юноши на сердце потеплело, и он потупил взгляд, но его тут же одернули: - Смотри, куда едет твоя лошадь. Нам еще травм здесь не хватало. Дин фыркнул и стал смотреть прямо перед собой. В его голове крутились тысячи вопросов, но он знал, что если не сформулирует их правильно, то не получит ни одного ответа. Они ехали в молчании довольно долгое время, юноша уже начал уставать, и, понимая, что его сможет отвлечь только разговор, он спросил: - Я выбрал историю, которую хочу услышать. Что случилось с твоим братом, Кас? – он не стал смотреть на своего учителя, чтобы не видеть его реакцию. Сказать честно, он боялся заметить на красивом лице злость или раздражение. Но еще сильнее Дин боялся увидеть боль. Над их головами снова на долгое время повисло молчание. Нет, в своем желании поведать мальчику эту историю Кас не сомневался. Просто он не знал, с чего начать. Он не знал, как не показать при этом всех эмоций, которые обуревают его при воспоминании о Бальтазаре. - Мне тогда только исполнилось восемнадцать лет. Так получилось, что у моего брата день рождения был ровно на день позже моего. И на мое восемнадцатилетие, а его шестнадцатилетие матушка заказала нам портреты. Тогда в городе проездом был известный лондонский художник, и для нас было честью заказать у него портреты. Я, маменька и Бальтазар только вернулись с какого-то городского праздника, и меня отправили забирать эти портреты, пока они накрывают на стол, - Кас замер и сделал глубокий вздох, чтобы продолжить историю. Он уже был не здесь, а где-то далеко в своем прошлом. Глаза помутнели, а руки сильнее сжали поводья, - Неизвестно, что тогда произошло, но огромный пожар сжег половину города. Наш дом… тоже попал под удар. Когда я вернулся с портретами, от дома осталось пепелище. Никто не выбрался живым. Граф смотрел только перед собой, не желая обращать внимание на озабоченный взгляд Дина. Винчестер не мог никак собраться с мыслями, чтобы что-то сказать. Традиционное: «Мне так жаль» едва не сорвалось с его губ, но он тут же отдернул себя. Кастиэлю не нужна жалость. Да и понимание, наверное, не нужно. Но что тогда стоит говорить в таких случаях? - Кас, - когда юноша тихо окликнул своего наставника, тот сделал вид, что не слышит. Он только быстрее погнал вперед свою лошадь, заставляя Дина тоже ускориться, - Значит, будет монолог. Ты можешь сколько угодно скрываться за маской холодности и непроницаемости, но я же вижу, что тебе больно. А еще я вижу, что ты винишь себя. Ты говоришь мне умные мысли, но сам не можешь следовать им. Кас, ты не виноват, что тебя не было рядом с ними. Ты бы не смог им помочь… - Ты попросил рассказать тебе эту историю, Дин. Я рассказал. И мне уж точно не нужно ее с тобой обсуждать, - голос графа звенел, как вынутая из ножен шпага. Ярость звучала в нем с такой силой, что на какое-то время Винчестер замолчал. Но он не испугался. - Ну уж нет, я продолжу. И не пытайся меня запугать своим яростным голосом. Не в этот раз, граф. Я рассказал тебе о своих чувствах. Так научись уже, в конце концов, доверять мне свои! – Дин это рявкнул ровно тем тоном и голосом, каким он разговаривал с графом еще в самом начале их знакомства, - И прекрати гнать лошадь, будто это поможет тебе сбежать от разговора. Нет, если я упаду и сверну себе шею, это, конечно, поможет… Даже не дослушав предложения, Кас притормозил лошадь, замедляя темп, теперь он ехал наравне с Дином, но по-прежнему молчал. Он совершенно искренне пытался успокоиться, дабы не наговорить юноше лишних оскорблений. Но граф ненавидел, когда ему лезут в душу. Он ненавидел это с самого детства, и единственный человек, которому он это позволял – Бальтазар. «Ты видишь в нем Балти. Признайся уже себе, Кас, в этом. Не пытайся сказать себе, что ты не должен к нему привязываться… Ты уже привязался. Значит, так тому и быть» - Кастиэлю стоило немалых трудов прийти к этой мысли, но сейчас, когда она сформировалась в его голове, отступать он уже не собирался. - Ты напоминаешь мне его. Всегда хочешь докопаться до правды. Думаешь, что мир можно изменить. Открытый, светлый. Мечтаешь о свободе. Балти был таким же. Я отвык от этого чувства. Чувства ответственности за кого-то. Я боюсь, Дин. Я безумно боюсь твоей любви. Я не оправдал его надежд. И не смогу оправдать твоих, - признание далось графу с трудом, но сейчас он чувствовал себя намного свободнее. Хотя, он, конечно же, понимал, что все это фикция, и теперь на его плечи лег намного более тяжелый груз. - Кас, - голос Винчестера был хриплый, усталый, удивленный. Зеленые глаза широко распахнуты так сильно, будто ему только что признались в любви. Нет, это было не так. Но граф впервые говорил открыто о своих чувствах, и это было равносильно сильнейшему удару по лицу. Юноша недоуменно заморгал, пытаясь собрать все свои мысли в кучу, что удавалось ему с трудом, - Кастиэль. Не бойся своих страхов. Ты помнишь, как говорил мне это? И вот, посмотри на меня сейчас. Я спокойно еду рядом с тобой на лошади. Я доверился тебе. Я перешагнул через все то, чего боялся. Так последуй своему же собственному совету. Доверься мне. Одна девушка сказала мне, что изменить мир можно, только изменив себя. Так давай вместе последуем за этой мыслью? Казалось, Винчестер выдохся, произнося эту речь. Ему хотелось сказать так много, но слов в голове оставалось катастрофически мало. И вдруг в сознание закралась картинка. Она пришла невольно, но Дин влюбился в нее так сильно, как это только было возможно, и мысленно поклялся себе, что однажды увидит ее: «Кастиэль срывается со слов от переизбытка эмоций. Вдруг останавливается, как будто думает, что сказать. Потом улыбается, сбивается на латынь. Ярко-синие глаза широко распахнуты, он захлебывается словами, периодически делая взмах рукой». Невольно Дин улыбнулся этой картине, но, как это часто бывает, его мгновенно вернули с небес на землю. - А если я не хочу меняться? Ты никогда не задумывался, Дин, что мне нравится это? Нравится не чувствовать ничего? Ты врываешься в мой мир, говоришь, что любишь, пытаешься заставить меня говорить о чувствах… Но я не хочу этого. Я не хочу отвечать за кого-либо, любить кого-либо. Да, в тот день я сломался. Но именно в тот день я стал свободен. Для меня это – счастье. Юноша замолчал, не зная, что же ответить. А Кас… он мысленно дал себе пощечину за то, что так обидел своего ученика. Но он понимал, что это было необходимо. Он понимал, что Дин не должен строить никаких иллюзий насчет него. Граф видел, как загорелись и тут же угасли глаза парня, заменившего ему младшего брата. Так в молчании они проехали около часа, и Кас уже обернулся, чтобы спросить насчет остановки, потому что в скором времени должен был быть постоялый двор, но ему не дали и рта открыть. - Я не так хорошо Вас знаю, граф, чтобы строить предположения. Да что там, ваше Сиятельство, я Вас совсем не знаю. Вы же слишком далеки от всего человеческого, чтобы позволить кому-либо думать о Вас. Но знаете… я никогда не подозревал, что ты такой трус, - это было сказано с такой яростью и злостью, что Кастиэль невольно вздрогнул, собираясь одернуть своего ученика, но ему снова не дали заговорить, - Да не вызовешь ты меня на дуэль, можешь даже не угрожать. Ты слишком боишься. Ты настолько закрылся в своей скорлупке чопорности, что боишься боли, боишься снова чувствовать. Трус! – Винчестер уже не говорил, он кричал. Резким жестом юноша остановил лошадь и спрыгнул на землю, после чего это же проделал и Кас, - Ну! Давай же! Скажи что-нибудь! Или я, по-твоему, неправ?! Синие глаза метали молнии, прожигая юношу дотла, но тот все так же яростно смотрел на человека, которого любил. Ему было страшно. В эту секунду Дин сильнее всего боялся раз и навсегда потерять Кастиэля. Но если сейчас он не достучится до графа, то ему все равно ничего не светит, кроме боли и мучений. В этот раз юноша не намерен отступаться, что бы не повлек за собой этот взрыв. Двумя резкими шагами Кас пересек расстояние, их разделявшее, и подошел вплотную к Винчестеру. - Никогда. Не смей. Называть. Меня. Трусом. Щенок! – голос, как удар хлыста, бьет по юноше. Лицо графа не выражает никаких эмоций, оно бесстрастно. Но в ту секунду, когда их глаза встречаются, что-то с громким звоном ломается в душе Кастиэля. Он быстрыми, легкими поцелуями покрывает все лицо юноши, пока их губы не встречаются. Поцелуй обжигает страстью, вся злость и ярость наполняет его и спешит перелиться через края. Кажется, если в эту секунду они не будут целоваться, то кто-нибудь сорвется окончательно. Но они целуются, задыхаясь друг другом. Неизвестно, сколько бы еще они простояли так, прижимаясь друг к другу, жадно ища губы самого близкого человека на планете, если бы не звук копыт. Нивис, стоящий рядом, видимо, решил, что ему скучно и просто необходимо посмотреть, чем там заняты люди. Когда Кастиэль оттолкнул от себя Дина, конь уже заносил копыта. В мощном ударе подкова прошлась по руке графа, заставляя того сдавленно вскрикнуть и упасть на землю. Конь отошел, явно сам не понимая, что он только что сделал. Широко распахнув глаза от ужаса, Дин бросился к Касу, но граф лишь отмахнулся от него. - Ничего страшного. Не смотри на меня так, будто меня только что убили. Лучше дай руку и помоги подняться. Я не собираюсь сворачивать с намеченного плана, поэтому сейчас на постоялый двор. Передохнем и двинемся дальше в путь… - У тебя кровь, - Винчестер с ужасом смотрит на своего наставника, не зная, что предпринять, как тому помочь. - Дин! Прекрати вести себя, как юная барышня, при виде крови. Хочешь помочь? – Кастиэль едва сохраняет нормальный тон, потому что от боли хочется кричать, но, сжав зубы, он продолжает: - Отвяжи мой чемодан, достань из него какую-нибудь рубашку. Я переоденусь, и мы поедем. Будет лучше, если мы без промедления поедем к проливу и успеем на вечерний паром. Тогда уже ночью мы будем у моего друга. Он врач. Ты сможешь? Кивнув, Винчестер судорожно бросился к Обсидиану, чтобы снять с того поклажу, но его всего трясло, ему никак не удавалось это сделать. Наконец, он сделал глубокий вздох и напомнил себе, что от его скорости зависит жизнь человека, которого он любит. Очень быстро вдвоем они перебинтовали Касу руку его старой рубашкой и тут же надели новую, чтобы люди не обратили внимания на кровь. Дин помог графу забраться на лошадь, а потом, не без труда, сам забрался на своего коня. Теперь Нивис внушал ему страх как никогда, но выбора не было. Сейчас ради человека, который значит для него все, Винчестер был готов пойти на что угодно. Юноша озабоченно следил за каждым движением своего наставника, но Кас выглядел совершенно уверенным, и постепенно Дин начал успокаиваться. Показное спокойствие очень тяжело давалось Кастиэлю, но если его ученик начнет паниковать, то это будет еще хуже, поэтому граф вел лошадь вперед, моля Бога, чтобы не отключиться по дороге от потери крови. Его счастьем было, что Дин не заметил открытый перелом. Теперь его главной задачей было не показать, как сильно хочется закричать от боли. Если бы лошади скакали чуть быстрее… «Не стоит заставлять Дина нервничать. Ему и так сейчас не сладко находиться на коне, который чуть тебя не убил. Кастиэль, прекрати уже быть эгоистом. Потерпишь. Не впервой же» - граф лаконично улыбается своим мыслям. Действительно, сколько ранений перенесло его тело, сколько раз он был на волосок от смерти. Сколько раз он в бреду от боли молил о смерти. Он потерпит. Он может. Они едва успели на паром, но к тому времени, как они там оказались, граф едва стоял на ногах. И теперь это уже не укрылось от судорожного взгляда Винчестера. - Кас, как ты? – Дин подошел ближе к графу, чтобы услышать ответ, но тот успел лишь открыть губы, чтобы что-то произнести, прежде чем упал на руки своему подопечному, - Кас! То, что происходило сейчас, никто не заметил. Дин уже собрался крикнуть о помощи, но тут Кастиэль снова пришел в себя и приказал юноше молчать. Наверное, только сила воли и волнение за Винчестера помогли графу оставаться в сознании. Он слегка пошатывался, опираясь на руку своего подопечного, но неустанно повторял, что все в порядке, все будет хорошо. Дина и самого уже трясло от неведения, что предпринять. Так что когда паром, наконец, причалил, он заявил, что они берут карету, и не стал слушать никаких возражений. Но в хрупком, измученном теле графа уже не осталось сил, чтобы возражать. Он просто сел в карету, сказал адрес, куда им нужно и распорядился, что за лошадьми он пришлет слуг. Казалось, он висит на волоске от того, чтобы вот-вот отключится. Человек, который встретил их на пороге дома, показался графу Ангелом, спустившимся с небес, чтобы спасти его. - Не верю своим глазам! Виконт! Касси! Мальчик мой! – статный мужчина, одетый в странный головной убор, ринулся обнимать графа, но в ту же секунду заметил кровавое пятно, во всю расплывшееся на плече Кастиэля. Незамедлительно мужчина начал давать указания, и уже через минуту граф лежал на диване, а над ним колдовали, вправляя кость и зашивая рану. Увидев, что Дина мутит, мужчина попытался выгнать его из комнаты, но тот сказал, что никуда не уйдет. За всем, что делают с Касом, Винчестер наблюдал с затаенной болью в сердце. Казалось, что графа лихорадит, потому что он периодически открывал глаза и что-то бормотал, тут же проваливаясь в беспамятство, но вот он широко распахнул глаза и посмотрел прямо на юношу. - Native Terra - illa devastatingly pulchra, - сказав это, Кас хрипло рассмеялся, не отрывая взгляда. Казалось, что он уже окончательно пришел в себя. Слыша, что и мужчина тоже смеется, Дин попытался перевести то, что сказал граф. «Родная земля – она убийственно прекрасна» - после долгих мучений, в голове Винчестера все-таки возник перевод. - Сингер, - голос Каса еще хрипит, когда он обращается к мужчине, - Как давно я не появлялся в таком состоянии на твоем крыльце? - В таком состоянии? Спроси себя лучше, как давно ты вообще навещал старика. А когда-то дядей звал. Лицемер! – мужчина фыркнул, - Лет пять назад ты так пришел ко мне. Тебя на дуэли ранили, и ты боялся показаться Балти на глаза… Мужчина замолк, резко оборвав предложение, как только вспомнил младшего брата графа. Но тот лишь хмуро улыбнулся. - Да, а последний раз ты меня видел после пожара, перед тем, как я сбежал в Лондон, - Кас перевел взгляд на Дина, - Это мой ученик, Дин Винчестер. - Приятно познакомиться, - мужчина встал, - Боб Сингер. Учитель этого обормота, ви… А, нет, стоп, он же теперь граф. Все никак не привыкну. Так вот, я учитель Кастиэля. Его отец вечно был в плаваниях, поэтому я взял воспитание мальчишки на себя. - Сингер, - Кастиэль тихо позвал мужчину, чтобы прервать поток воспоминаний, - С Дина хватит на сегодня информации. Покажи ему его комнату, - на секунду Кас пересекся взглядом с Винчестером и понял, что просто так тот не уйдет, - Нашу комнату. Мы будем в одной комнате. Дин, иди, я скоро поднимусь, как только рана позволит. Совершенно удивленный Винчестер позволил себя увести. Но вскоре Бобби снова вернулся к Кастиэлю. Выглядел он при этом не менее удивленным. - Ты же знаешь, малыш Касси, что мне совершенно все равно, с кем ты спишь в одной комнате… Но ты в курсе, что мальчик в тебя влюблен? - Я же знаю, Сингер, что от тебя невозможно ничего утаить. Поэтому я и не стал прятаться. Да, я знаю, что он меня любит. Но я не имею понятия, что мне с этим сделать, - Кастиэль выдохнул, осторожно приподнимаясь и садясь, - Мы собирались заехать к тебе, а потом поехать на охоту, но, как видишь, охота не удалась. В таком состоянии я никуда не поеду. Не хочу рисковать жизнью мальчика. - Зачем ты привез его сюда, Кас? – Сингер недоуменно посмотрел на сидящего перед ним графа, - Чтобы показать ему свое прошлое, от которого ты так хотел сбежать? Я же помню тебя в ту ночь. Безумные, заплаканные глаза, голос, который срывается на крик… Ты сбежал отсюда, не желая вспоминать, а теперь… - Я тогда умер, Бобби. Но этот мальчик… Он заслужил большего. Я не уверен, что снова смогу любить. Но я хочу, чтобы он понял… - Кастиэль глубоко вздохнул, дотягиваясь до портсигара и закуривая одну сигарету. - Зная тебя, ты оклемаешься за два дня. Я свожу его завтра в город. Обещаю не рассказывать ничего лишнего. А на следующий день вы уедете. Договорились? Если ты считаешь, что он заслужил большего, то дай ему место в своем настоящем, а не тащи в прошлое, балбес. Понял меня? – казалось, под пристальным взглядом мужчины Кастиэль смутился. Граф неуверенно потупил взгляд и кивнул, - А теперь ползи к нему наверх, а то мальчишка боится, что ты у меня здесь окочуришься. Когда Кас зашел в комнату, в которой он всегда останавливался, Дин нервно ходил из стороны в сторону. Граф остановил его одной рукой и показал на кровать, в то время как сам осматривал комнату. - А здесь ничего не изменилось, несмотря на прошедшее время. Дин, давай спать? У меня нет сил ни на что. Оставим разговоры на завтра? – увидев кивок своего подопечного, граф подошел к одной тумбочке и открыл верхнее отделение. С легкой улыбкой на губах он достал оттуда инкрустированный сапфирами портсигар, - Держи, Дин. Дарю. Я хотел заказать тебе специально, но мне кажется, этот даже лучше. Это мой старый. Завтра днем набью его своими сигаретами… Он протянул юноше подарок и так и не смог договорить, потому что был вовлечен в безумно нежный, аккуратный поцелуй.