Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов

Октябрь подходил к концу. Приближался Хэллоуин, и на грядках возле хижины Хагрида, как и раньше, поспевали гигантские тыквы. Со дня памятной вечеринки Луна и ее подруги ни разу не поднимали тему сердечных привязанностей, хотя как-то раз Луна увидела вдали коридора держащихся за руки Гермиону и Драко Малфоя. Когда они находились рядом, например, сидели за столом Гриффиндора в Большом зале, Луна невольно ощущала в их эмоциях яркий вкус медовой нежности с фиолетовыми всполохами страсти. Гарри и Джинни проводили вместе все свободное время, и временами, глядя на них, Луна испытывала головную боль — их чувства буквально сшибали с ног. При этом Луна подметила странность — ближе к пятничному вечеру душой Гарри завладевало что-то темное, тягучее, однако уже в субботу утром он приходил на завтрак, лучась энергией и счастьем, какой-то обновленный. Можно был предположить, что он нашел свой способ борьбы с нарглами. Луна очень хотела снова попытаться помочь другу, но останавливала себя. Возможно, ее вмешательство только сделает его состояние еще хуже. Сама девушка со смесью страха и отрешенности отсчитывала дни отпущенного ей профессором Снейпом месяца. Она должна была пройти проклятую инициацию, проще говоря, вступить в физические отношения с мужчиной, но очень этого боялась. Единственное, что ее успокаивало, так это мысль о том, что Невилл, конечно же, не сделает ей ничего плохого. С того момента, как он принес ее, пьяную, на руках в Хогвартс, он почти не оставлял ее одну. Можно даже было сказать, что они встречались — сходили вместе в Хогсмит, часто болтали наедине. В честной душе Невилла Луна читала как в открытой книге и видела, что очень ему нравится, и поэтому старалась убедить себя в том, что отвечает на его чувства взаимностью. На самом деле, было очень просто вообразить себе, что она чуть-чуть любит его. Но всего через пару минут эта фантазия рассеивалась, и тогда Луна осознавала, что все ее мысли и чувства занимает совсем другой человек. С профессором Снейпом они общались достаточно часто. Луна настолько доверяла ему, что он мог почти безболезненно работать с ее разумом, связывая разрозненные ощущения в единую картину мира. Благодаря этим занятиям Луне даже стало иногда удаваться отключать навязчивый гул чужих чувств. К сожалению, чувства самого Снейпа оставались загадкой. Он ни разу больше не открывался так сильно, как в тот вечер, когда лечил ее от последствий глупой вечеринки. Чаще всего профессор отгораживался окклюментным щитом такой силы, что он закрывал не только мысли, но и наиболее яркие эмоции, и Луне казалось, что все, что она увидела тем вечером, было просто наваждением. Этот грустный, нелюбящий весь мир человек с больной душой просто не мог испытывать к ней столько чувств. Иногда, лежа в кровати и ожидая прихода сна, Луна вспоминала, как споткнулась на ступеньке-обманке, и Снейп удержал ее. А потом до конца лестничного пролета держал за руку. Его ладонь оказалась теплой, сильной, с шершавой кожей. Это воспоминание вызывало в душе Луны неожиданный подъем, а вот на глаза наворачивались слезы. Больше ни разу он даже не посмотрел на нее чуть более внимательно, чем на обычную студентку. Однажды вечером, замечтавшись, Луна нарисовала их вместе — высокого, задумчиво смотрящего куда-то вдаль профессора в извечной черной мантии, чуть развевающейся на ветру, и себя с растрепанными волосами, в лиловом платье с желтым поясом, босую. Какое-то время нарисованная она переминалась с ноги на ногу, а потом боком подобралась к профессору. Тот, не отрывая взгляда от чего-то за пределами листа, обнял девушку за плечи и притянул к себе. Рисунок настоящая Луна разорвала, а потом испепелила обрывки, понимая, что не сможет смотреть на картинку, где их копии стоят, обнявшись. За два дня до Хэллоуина Луна поняла, что тянуть дальше просто опасно. Вряд ли профессор стал бы без дела пугать ее, а потому, если ей дорог рассудок, нужно было сжать зубы и сделать необходимое. Она решила, что должна пройти инициацию в ночь на тридцать первое октября, и, собрав всю волю в кулак, решила поговорить с Невиллом. Они шли с последнего на этот день занятия — совместной пары Чар, и, как обычно, сильно отстали от однокурсников.  — Невилл, мне очень надо с тобой поговорить, — начала Луна, чем вызвала на лице парня легкое удивление.  — Мы и так говорим, мне казалось, — ответил он.  — Нет, я имею в виду серьезный разговор, — возразила Луна, и, пока остатки ее решимости не улетучились, быстро спросила: — ты знаешь что-нибудь про инициацию ведьм? Судя по тому, как мучительно Невилл покраснел, он знал.  — Мне ее необходимо пройти как можно скорее, — едва выдавила из себя Луна, а потом, поняв, что уже самое страшное сказано, начала объяснение. — У меня есть способность, но не хватает сил, чтобы полностью контролировать ее. Если не смогу этого сделать, у меня будут проблемы. В общем, мне нужна помощь. Все — необходимое сказано. Невилл еще боролся со смущением, а Луна уже ощущала его согласие, однако в глубине души чувствовала, что это будет самой большой ошибкой в жизни. Спустя минуту Невилл выдавил из себя что-то очень вежливое и куртуазное, заверив в своей готовности сделать ради нее все, что угодно. Отстраненно Луна подумала, что, похоже, воспитание у Невилла прорывается только в очень стрессовых ситуациях. Они выбрали время — почти как Луна и планировала, вечер Хэллоуина. В праздник будет проще всего, не привлекая лишнего внимания, получить у деканов разрешение и покинуть школу. Оставшееся время Луна провела непродуктивно — она нервничала и боялась. Ее страшили и предстоящие изменения, и сам процесс, но больше всего она боялась, что испортит жизнь и себе, и своему замечательному другу. На месте Невилла должен был быть другой, и Луна чувствовала это всем сердцем. К сожалению, этот другой, на ее слова о том, что она выбрала и партнера, и время, и даже место, только кивнул и сказал: «Хорошо». Сквозь почти непробиваемый щит до Луны донесся привкус кислых зеленых яблок и горького шоколада, но расшифровать его она не смогла. Только один раз, вечером тридцатого октября, в самом конце занятия Снейп на одну короткую секунду дотронулся до руки девушки, его взгляд сделался тяжелым и почти больным, а в душе взметнулся кровавый кислый ураган. Но потом он снова взял себя в руки и даже как-то бодро сказал:  — Удачного Хэллоуина. А когда она направилась к двери, он догнал ее и протянул маленький пузырек из зеленого стекла. Луна поблагодарила и чуть ли не бегом бросилась в спальню. Сжимать в руке флакончик со взрослым и немного стыдным зельем было ужасно, еще ужаснее, однако, было знать, что дал ей его именно профессор Снейп. Впрочем, придя в себя от смущения, Луна все-таки выпила горькую жидкость — гарантию того, что инициация не повлечет за собой дополнительных проблем. На следующее утро за преподавательским столом его не было, не появился он и на обеде, и Луна поняла, что уже не увидит его до того момента, пока вместе с Невиллом не вернется обратно в школу. Увы, мечты о том, что он решит по какой-то причине остановить ее, отговорит от этой затеи, остались только мечтами, а точнее — странным, почти не оставшимся в памяти сном. На уроках в этот день Луна была даже более рассеянной, чем обычно. Чужие вопросы она слышала как будто издалека, и они едва ли могли привлечь ее внимание. Она лишилась трех баллов на Трансфигурации, но даже не сумела из-за этого расстроиться. Сразу после уроков она поднялась в комнату и отправилась в душ, где провела почти сорок минут. Теплая вода помогла ей немного расслабиться и чуть меньше думать о том, что неизбежно произойдет вечером. Стараясь отвлечься и обрести душевное равновесие, Луна долго расчесывала влажные волосы частым деревянным гребнем, ощущая их непривычную мягкость и шелковистость, потом попыталась заплести их в косу, чего не делала с девяти лет, но не сумела справится с длинными прядями и оставила все как есть. Наконец, часы показали шесть вечера, и Луна как можно более решительно пошла к выходу из замка. Невилл ждал ее на широком крыльце. На нем была новая темно-синяя мантия, которая подчеркивала ширину плеч и цвет волос. Со стороны он казался спокойным и уверенным, но Луна издалека почувствовала его растерянность и страх. Неловко поприветствовав друг друга, они молча пошли к границам антиаппарационного щита. Луна попыталась было придумать тему для разговора, но тщетно — слова не шли на ум. Больше всего ей хотелось сказать, что она передумала, и побежать обратно в спальню, спрятаться под одеялом и никогда больше не выходить дальше башни факультета, но она все-таки шла вперед, убеждая себя в том, что это отнюдь не самое страшное, что с ней случалось в жизни. Щит, чуть засветившись, выпустил их. Луна протянула Невиллу дрожащую руку и вместе с ним аппарировала к себе домой.