Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов

Когда Гарри вошел в спальню мальчиков, Рон очень обрадовался. В последнее время застать друга одного было почти невозможно, а поговорить очень хотелось.  — Гарри! — позвал он, и друг, не отрывая взгляда от «Карты Мародеров», помахал ему рукой. — За кем следишь?  — Будешь смеяться, но за Малфоем. Рон действительно рассмеялся:  — И в чем ты его подозреваешь теперь? Гарри помолчал несколько минут, потом свернул карту, набрал побольше воздуха в грудь и сказал на одном дыхании:  — Кажется, он теперь встречается с Гермионой. Рон икнул. Представить себе слизеринского хорька, обнимающего и (фу, какая гадость!) целующего Гермиону было невозможно.  — А ты спокойно реагируешь, — заметил Гарри. Рон вздохнул. Вот, хотел поговорить с другом — теперь мучайся.  — Ну, — протянул он, — если честно, мы никогда с ней не были бы хорошей парой. Понимаешь, я чувствую себя рядом с ней полным идиотом.  — Дружище, мы оба себя чувствуем рядом с Гермионой полными идиотами. Причем с первого курса, не замечал? — сообщил Гарри, заваливаясь на кровать Рона. Хотя он сейчас и ночевал в отдельной комнате, в спальню мальчиков заходил часто.  — Это, конечно, так, — согласился Рон и попытался объяснить свои мысли. — Но одно дело, когда ты чувствуешь себя идиотом с лучшим другом, а другое — с девушкой. Она же, если разозлится, в настоящую мегеру превращается. Ты же знаешь этот ее тон: «Рональд Уизли!», и дальше список того, что я сделал не так. Гарри снова засмеялся. «Гарри Поттер! Ты совершенно не думаешь…». В эту фразу Гермиона действительно могла вставить любой необходимый упрек.  — Вот представь, приходишь ты домой с работы, а жена тебя встречает не ужином, а словами: «Рональд Уизли, в своем письме ты допустил семь орфографических ошибок!», — начал фантазировать Рон. — Или зовешь девушку на свидание, а она отмахивается подшивкой «Трансфигурации сегодня» за три года и сообщает, что до вечера должна все прочесть. Некоторое время парни смеялись, по-доброму вспоминая наиболее характерные для Гермионы слова или поступки.  — Она чем-то похожа на маму, — заметил Рон. Гарри удивился, а он пояснил: — мама ведь очень сильная волшебница. Папа тоже, но он спокойный и мягкий, а маму, сам знаешь, мы все боимся. Гермиона такая же. А я не хочу, чтобы жена все время диктовала мне, что говорить, как работать, чем заниматься в выходные. В общем, — подвел он итог, — я люблю ее как друга, но встречаться с ней просто боюсь. Она меня съест.  — У-у-у, я заставлю тебя учиться, — сквозь хохот пригрозил Гарри, протягивая к Рону руки с растопыренными пальцами. Тот притворно шарахнулся в сторону, попутно свалив с тумбочки потрепанный «Квиддич сквозь века». Отсмеявшись, Рон честно признался:  — Мне нравится Лаванда. Нет, ты не подумай, на шестом курсе я дураком был. Она нормальная, на самом деле. Готовит вкусно.  — Так-так. Рон, где ты успел познакомиться с кулинарными талантами Лаванды? Рон почувствовал, как у него начинают гореть уши, но все-таки рассказал и про пирог с крыжовником, и про другие шедевры.  — Во ведь придурок ты, — сказал Гарри. — Нет бы сразу с Гермионой поговорить! Она же мучилась, злилась. Рон вздохнул. Ему тоже было стыдно из-за этого, но он просто не мог себе представить, что, после всего, что они пережили вместе, он просто подойдет и скажет: «Гермиона, мне нравится другая девушка». Это казалось подлостью. Пока он размышлял над вопросами нравственными, Гарри решил спросить о другом:  — А вы с Лавандой уже?.. У Рона покраснели не только уши, но и все лицо, и даже шея. Он резко мотнул головой, а потом мысленно проклял все на свете. Он догадывался, что у Гарри уже все было, но спросить не мог. В конце концов, Гарри встречается с его младшей сестрой!  — Черт, ну, почему Джинни — твоя сестра? — озвучил мысли друга Гарри.  — Я сейчас о том же думаю, — буркнул Рон и откинулся на подушку. Ему бы очень хотелось обсудить с другом волнующую тему, но невозможно говорить об этом с парнем собственной младшей сестры, которую он должен защищать и оберегать всеми силами.  — Вот ты мой друг, — заметил Рон, — а все равно, как подумаю о том, что ты спишь с моей сестрой, так сразу начинаю хотеть тебе врезать.  — Не советую, — ответил Гарри и вскочил с кровати, — лучше пошли, полетаем! Рон предложению обрадовался. Летать вместе с Гарри было здорово, совсем как на шестом курсе, когда ничего еще не было. Мячи они брать не стали, поэтому просто устроили гонки, и в кои-то веки Рон мог показать себя достойно. Конечно, он купил себе не «Молнию», метлу профессионального класса, а «Нимбус-2002», обладавший отличной маневренностью и хорошо подходивший для игры в полупрофессиональных сборных, но вполне мог показать класс. Временами на виражах Гарри вырывался вперед благодаря своей легкости и безбашенности, но на прямых участках пути они шли вровень. Рон слышал свист ветра в ушах и хотел буквально кричать от счастья. Когда он летал один или на тренировках с командой, он не развивал максимальную скорость, зато сейчас, чтобы не только не отстать от друга, но и, в идеале, превзойти его, приходилось выжимать из метлы все возможности. Гарри резко забрал вверх и, пикируя вниз, развил еще большую скорость. Его силуэт почти расплывался, Рон стиснул рукоять и подумал: «Нет уж, это будет моя победа!», наклонился вперед, сокращая разрыв. Но увы, легкий Гарри на «Молнии», которая как будто сама рвалась к победе, уже обогнал его на целый корпус, а до намеченной ими финишной черты оставалось всего-ничего. Рон уже почти смирился с неизбежным поражением, когда, бросив короткий взгляд на трибуну болельщиков, разглядел знакомую фигурку в голубой мантии, которая махала рукой и, кажется, что-то кричала. Лаванда его поддерживает! Удивительно, но эта мысль придала ему мощное ускорение. Метла, подчиняясь желанию владельца, чуть дернулась и понеслась к финишу. Гарри попытался было удержать лидерство, но не сумел. Долетев до финишной колонны, Рон вскинул кулак вверх и закричал:  — Да! Финишировавший секундой позже Гарри дал другу пять и, отдышавшись, сказал:  — Под конец тебе словно вставили фитиль в зад! — но прозвучало это не обидно, а восхищенно. Когда они опустились на землю, Рон бросил взгляд на ожидающую его на трибуне Лаванду и неуверенно предложил:  — Ты иди, я догоню сейчас. Гарри поймал направление его взгляда, хмыкнул и, закинув метлу на плечо, пошел обратно в замок. А Лаванда сразу же подбежала к Рону.  — Ты был просто великолепен! Я смотрела не отрываясь!  — Ну, — чуть смутился парень, — Гарри меня почти все время обгонял.  — Этот рывок в конце был великолепен! — Лаванда буквально светилась от восторга.  — Ну, — сказал Рон, отругав себя за «нуканье», — ты ведь болела за меня. Я просто не мог проиграть.  — Правда? — с восторгом спросила Лаванда и, получив утвердительный кивок, встала на цыпочки и поцеловала Рона в щеку. — Это была потрясающая победа! Когда они возвращались в замок, Рон взял девушку за руку и не отпускал до тех пор, пока в гостиной им не пришлось разойтись в разные стороны. Лаванда убежала в свою комнату, Рон тоже собирался пойти в свою, как увидел пробирающуюся через проход за Полной Дамой Гермиону. «Гарри прав, — подумал Рон, — я ее обидел». Он робко помахал ей рукой, и, к его огромному удивлению, Гермиона не обожгла его презрительным взглядом, а подошла.  — Привет, — выдавил Рон из себя.  — Привет, — на редкость миролюбиво ответила Гермиона.  — Слушай, я хочу извиниться, — сказал Рон, — я тебя обидел и повел себя как последний придурок. На этих словах Гермиона отчетливо напряглась, а Рон продолжил:  — Мне не хватает нашей дружбы.  — Мне тоже, Рон! — тут же согласилась она и радостно улыбнулась. — Мир? — Гермиона протянула ему руку.  — Мир! — пожал ее Рон и, не сдержавшись, спросил: — А можно у тебя трансфигурацию списать? Гермиона очень знакомо закатила глаза, но вместо того, чтобы разразиться гневной речью, ответила:  — Так и быть, в последний раз. Но сначала переоденься, не хочу очищать свое эссе потом! Рон ушел к себе в комнату, и в его душе царил настоящий мир.