Ведьмин костёр

      Канда просыпается первым, - жизнь в Чёрном Ордене приучила его к порядку и к тому, что спать нужно чутко, а просыпаться как можно раньше, - но вместо того, чтобы встать и заняться разминкой, он некоторое время остаётся в постели. Рядом с ним тихо спит Аллен, который выглядит более расслабленным и здоровым, по сравнению с прошлым вечером, когда он так внезапно появился посреди комнаты, словно так и должно быть. Он кажется даже моложе чем обычно, даже с учётом того, что магия и без того скрывает его истинный возраст, который известен лишь ему одному. Ему запросто может быть несколько сотен лет и он видел, как формировался Орден и как в него вступили первые носители Чистой Силы, а может быть он ровесник Комуи и знает ничуть не больше него. Однако внешне это невозможно угадать, как и в случае с практически любым магом.       Аллен словно совсем не изменился за прошедшие годы, только сейчас по его телу струится магия другого цвета, признанная более опасной и смертоносной. Хотя последнее - это большое заблуждение. Знахари и лекари, прекрасно знающие работу человеческого тела и его слабые места, точно знают, куда и как нужно ударить, чтобы отнять чью-либо жизнь. В конце концов, когда Канда впервые встретил Аллена, тот запросто уничтожил другую ведьму, защищая детей, и даже не страдал от угрызений совести или от того, насколько много силы ему пришлось истратить.       Когда-то давно Канда, разумеется, по своей детской наивности считал его одним из самых красивых людей на свете и иногда ловил себя на том, что откровенно любуется добрым знахарем. Его разум учтиво смягчил воспоминания о том, как на его глазах убили сошедшую с ума ведьму, а может быть дело было в магии. Кто теперь ему скажет, не было ли в его еде специальных трав и отваров, которые расслабляли его и заставляли чувствовать себя спокойно рядом с магом. Или же всё дело было в простой заботе и ласке, которых маленький экзорцист не получал в Ордене. В любом случае, в чём бы ни было дело, Канда не заметил, как привязался к Аллену. - БаКанда, ты пялишься. - Аллен не открывает глаза, но его голос звучит недостаточно сонливо для человека, который только что проснулся. Значит, он просто умело притворялся и следил за необычным поведением инквизитора. Возможно, он ждал чего-то.       Канда не отвечает, лишь закатывает глаза и раздражённо цокает языком. Сейчас, с вернувшимися воспоминаниями, он чувствует себя глупым ребёнком и ощущает отголоски тех чувств, которые волновали его много лет назад и должны были бы угаснуть к данному моменту, но магия в качестве злой шутки вернула их к жизни. Не могло же ведь всё быть так просто. - Тебя что-то гложет, - маг наконец-то открывает глаза и осторожно садится на кровати, не спеша вставать и заниматься своими делами. У него уже есть идеи о том, что делать дальше, но он может позволить себе немного отдыха и провести некоторое время вот так, никуда не спеша. - Откуда ты знаешь, стручок? - Канда всё же нарушает молчание и сверлит его недовольным взглядом. - Ну, когда ты был младше, ты в таких случаях хмурил лоб точно также. - Аллен мягко улыбается и ловко уворачивается от тычка в рёбра. - Твоя реакция тоже не изменилась ни капли. Хорошо, что некоторые вещи остаются прежними. - Последняя фраза звучит гораздо серьёзнее запланированного и даже несколько горько, но Аллен плавным движением поднимается на ноги и легко потягивается, таким образом отвлекая внимание от своих слов. Видимо, отдыху придётся подождать.       Только вот Канда не намерен ходить вокруг да около, ему нужны ответы и он планирует получить их прямо сейчас, хочет того Аллен или нет. Поэтому Канда также поднимается с кровати и встаёт таким образом, чтобы перегородить магу любые пути к бегству. С Аллена тут же сходит веселье и он поджимает губы, недовольный тем, что инквизитор пытается загнать его в угол. Несколько секунд они упрямо смотрят друг на друга, не собираясь уступать. Никто из них не спешит заговорить первым и нарушить их бессловесную борьбу. В конце концов маг сдаётся первым. - Скажи прямо, чего ты от меня хочешь? - Он щурит глаза и складывает руки на груди, едва борясь с желанием вздохнуть. От хорошего настроения не остаётся ни следа.       Ответ на вопрос так и не следует, потому что его попросту не существует. Точнее, всё просто слишком запутанно, чтобы озвучить что-то одно. Канда думает, что пожалеет об этом позже, он вообще не особо хорош в выражении своих чувств, которые для начала надо осознать. Поэтому, прежде чем начать сомневаться, он просто подаётся вперёд и целует Аллена, пока он ещё полон решимости разобраться со всем, с чем нужно разобраться.       Канда знает, помнит, что это не первый раз, когда они делят друг с другом поцелуй. В прошлый раз он был подростком, его злило спокойствие знахаря и его дурацкая доброжелательная улыбка. Раздражали нежные, ласковые прикосновения и то, с каким терпением он относился буквально ко всему, что связано с Кандой. Ему хотелось хотя бы раз вывести мага из равновесия и увидеть его настоящие эмоции, поэтому, поддавшись порыву, он схватил Аллена за предплечье и грубо прижался к его губам. Канда не ожидал от самого себя такого ребячливого поступка, как не ожидал и смущения, горячей волной прокатившегося по телу. Он практически моментально отскочил в сторону и оттолкнул руку знахаря с такой силой, словно она превратилась в ядовитую змею.       Это был всего лишь краткий миг, но Канда запомнил едва ли не каждую мелочь, которая теперь вновь ему подвластна. В тот день они виделись в последний раз. Спустя несколько часов маг забрал его память и отправил назад в Орден, не объяснив причин и не попрощавшись.       И вот сейчас они снова рядом. Губы Аллена всё ещё прохладные и мягкие, от него всё так же пахнет терпкими травами и чем-то ещё, что Канда не в состоянии распознать, но чей запах ему почему-то приятен. В этот раз, в отличие от предыдущего, спустя несколько ударов сердца Аллен начинает слабо отвечать на поцелуй, положив руки ему на плечи, словно бы нуждаясь в дополнительной опоре. Он поддаётся напору Канды, не проявляя собственной инициативы, разве что не пытается отстраниться и не кусается, чтобы отрезвить инквизитора вспышкой боли. Всё кажется ужасно неправильным и страшным. Это странно и это злит.       Когда маг прерывает поцелуй, отступив в сторону на шаг, его дыхание прерывается, а губы приобретают порозовевший оттенок. Канда старается не обращать на это внимания, но у него выходит не слишком хорошо. Он всё ещё не понимает до конца, что происходит с ним и той смесью из прошлого и настоящего, которые наслаиваются друг на друга и заставляют его вести себя так, словно он психически не стабилен. Пожалуй, он бы даже мог обрадоваться, признай его сейчас безумным, потому что так будет гораздо проще. - Ну и чего ты хотел этим добиться?       В голосе Аллена звучит холод, на кончиках его пальцев поблёскивают отголоски незаконченного заклинания. Всё в его облике напоминает животное, готовое в любой миг наброситься на церковника и укусить или оцарапать. Обычно мягкие черты его лица словно заостряются. Возможно, так сказывается его новая Сила, а может быть дело в его злости, которая заставляет всё его тело мелко дрожать, а дыхание прерываться. - Ты не имел права отнимать мою память, мояши. - Канда говорит сквозь зубы, борясь с раздражением. Ему одновременно хочется и убить кого-нибудь, и обнять.       Он ощущает себя не взрослым, закалённым в боях носителем Чистой Силы, а маленьким ребёнком, обиженным на весь свет. Он не похож сам на себя и никак не может взять себя в руки, словно всё на этом чёртовом свете решило поспособствовать его срыву. - Не меняй тему, Канда! - Колдун не выдерживает и повышает голос, начав окончательно терять терпение. Сейчас бы исчезнуть или заставить идиота напротив превратиться в каменную статую, чтобы в его глупую голову больше не приходили никакие странные идеи. - Ты уже не ребёнок и должен думать, прежде чем что-то делать. - Кто бы говорил, мелкий. - Огрызается в ответ Канда. - В моей голове чёртова каша. И всё из-за тебя, стручок. Зачем ты вообще полез в мою голову? Кто тебя просил? Ты постоянно уходишь от ответа, переводишь тему и хитришь. - Канде хочется буквально вбивать каждое слово в голову своего собеседника, но он лишь сжимает пальцы так, что белеют костяшки.       Аллен морщится как от головной боли и потирает переносицу. Идея выпрыгнуть в окно или исчезнуть таким же способом, каким он сбежал из библиотеки прошлым вечером, кажется всё привлекательнее. Останавливает лишь то, что таким образом проблемы не решаются, он просто оттянет момент разговора и на тот раз инквизитор может оказаться ещё злее или и вовсе доведённым до бешенства. А это будет чревато не самыми приятными последствиями. - Тебе было опасно находиться со мной, поэтому я позволил тебе вернуться назад в Орден. Ты сам хотел туда и постоянно доставал меня с этим, так в чём проблема? - Аллену кажется, что он излагает прописные истины, до которых можно было бы догадаться самостоятельно, приложив хотя бы немного усилий. - Не думаю, что ты как-то страдал от того, что у тебя не было воспоминаний обо мне, - на секунду он останавливается, пытаясь подавить появившуюся из ниоткуда горечь, - зато ты стал не так интересен Ноям. - Ты мог предупредить меня. Ты мог, чёрт возьми, спросить, хочу ли я, чтобы ты забрал мои воспоминания или нет? - Очень смело с твоей стороны думать, что у меня было время спрашивать! - Маг выплёвывает слова с такой яростью, что впору отступиться и не трогать его больше. - Я, должно быть, так похож на идиота или сумасшедшего? - Что же такое случилось? Я лично не помню ничего, что бы позволило тебе так поступить. - Канда был на волоске от смерти достаточное количество раз, чтобы его не пугал стоящий напротив него колдун.       Аллен, не в силах больше бороться со своими эмоциями, поэтому он начинает ходить по комнате, измеряя её длину шагами. Воздух вокруг него едва не светится, так как магия отвечает его эмоциям и понемногу влияет на всё, что окружает тёмного колдуна. Солнце, чьи лучи пробиваются в комнату, подсвечивают его волосы таким образом, что складывается впечатление, будто он воспламенился. Инквизитор же наоборот остаётся в неестественно густой для этого времени суток тени и чувствует некое облегчение от того, что на его вопросы наконец-то дают ответы. Он совсем не уверен, что не начал бы применять силу, чтобы получить их, хотя сейчас это было бы гораздо сложнее, учитывая, как отвратительно на него влияли возвращённые воспоминания. - Ты, видимо, не понимаешь. Человеческий разум - это слишком сложная сфера, в которую лучше не вмешиваться. - Маг пускается в пространные рассуждения, на что Канда лишь хмыкает в ответ. - Нельзя играть с ним так, как тебе заблагорассудится, если только ты не сам Бог. Уж Ему-то можно всё, я думаю. - Аллен фыркает и пожимает плечами. - Любое, даже самое малое, вмешательство может привести к необратимым последствиям, которые могут убить человека или сделать из него бездумное существо, способное только лежать и ходить под себя. - Значит, ты возложил на себя такую задачу, несмотря на риски? Прекрасно, мелкий. Потрясающе. - Канда кратко смеётся и пару раз хлопает в ладоши, за что получает резкий порыв ледяного ветра в лицо. - У меня не было выбора! Если бы я не сделал этого, тебя бы убили Нои. Ты не знаешь, но в тот день ко мне заявился Тики Микк и угрожал убить тебя. - Аллен практически готов взорваться от одолевающих его воспоминаний и смеси досады, боли, разочарования и злости на себя и Канду. - Поверь, он был очень убедителен. В своей особой манере он весьма доходчиво мне всё объяснил. Уж прости, что я не позволил ему этого сделать.       Поддавшись порыву, Канда тянет Аллена на себя, заставляя его прижаться к нему едва ли не всем телом, маг сопротивляется и упирается ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, а затем, мысленно прокляв самого себя за слабость, поддаётся и позволяет обнять себя. Ему сложно злиться, учитывая, как сильно он скучал по инквизитору все эти годы. Бремя Четырнадцатого обрекло Аллена на многие десятилетия жизни в одиночестве и скитаний по едва ли не всему миру, чтобы скрыться от Ноев. Канда был единственным человеком, который оставался рядом достаточно долго, чтобы они прониклись и привязались друг к другу. Они практически стали семьёй. Разумеется, никто из них ни разу не признавал этого вслух, но в этом и не было необходимости.       Будет преуменьшением сказать, что ему было легко стереть из чужой памяти абсолютно все моменты, связанные с ним, собственноручно уничтожая самое дорогое, что только было у мага. Ему тогда казалось, что он никогда не сможет оправиться от этого, но осознание, что даже быть носителем Чистой Силы и служить Церкви безопаснее, чем оставаться подле него, несколько облегчала его переживания. В конце концов, ради этого мальчишки он и остался с Орденом так надолго, помогая им разбираться с разными проявлениями магии и выслеживая появляющихся в округе магов. - Я бы не смог тебя защитить, понимаешь ты это или нет, дурак? Сейчас - может быть, но тогда - нет. - Аллену больно. Он не хочет, но память будто специально возвращает его в тот проклятый день и заставляет пережить его снова.       Какая-то часть Канды, давно им позабытая, получает удовольствие от того, как Аллен обнимает его в ответ и крепко держится за него, словно боится, что кто-то из них сейчас превратится в дым. Ощущать его тепло и дыхание рядом с собой даже уютно и правильно. Словно он снова в одном из тех солнечных дней детства, когда знахарь был рядом с ним и оберегал от остального мира. Тогда можно было представить, что никого больше не существует. Нет ни подземелий Инквизиции, ни тёмных магов, ни пыток, ни боли и смерти. Был только Аллен и его прохладные руки, пахнущие ромашкой и осторожно гладящие его по волосам перед сном.       Они снова целуются, но теперь сложно сказать, кто из них тянется вперёд и прикасается к чужим губам первым. Канда старается быть мягче и сдерживать эмоции, не напирая на мага и не принуждая его ни к чему. В последнюю очередь ему сейчас нужно применять какое-либо давление. Всё настолько сложно, что он просто решает отпустить себя и будь, что будет. Одной рукой Канда едва уловимо поддерживает Аллена за подбородок. Он не признается даже себе, что ему определённо приятно ощущать под своими пальцами гладкую, тёплую кожу.       Аллен прижимается к нему так плотно, словно пытается раствориться в нём и этом мгновении. Он больше не может быть осторожным и думать логически, даже если потом придётся заплатить за это. На его глаза наворачиваются непрошенные слёзы, которые он останавливает с огромным усилием. Ему кажется, что они проводят вечность, не углубляя поцелуй, а просто касаясь друг друга и разделяя дыхание на двоих. В один момент ему становится неудобно тянуться вверх и тогда Канда наклоняется чуть сильнее, не разрывая прикосновение, и фыркает в поцелуй. - Какая драма, - фыркает Четырнадцатый на границе сознания, - не ожидал от вас двоих такого! - Говорит не слишком громко, но Аллен чувствует и слышит каждое слово пропитанное фальшивым восторгом как ядом. Не стоит труда представить улыбку, расцветающую на губах Ноя, но не затрагивающую его глаз.       Аллен дёргается как от удара и вырывается из чужих рук. Наваждение проходит. Он не понимает, как их угораздило оказаться в такой ситуации и он абсолютно не знает, что ему теперь нужно сказать и как повести себя, чтобы не сделать всё ещё хуже. Канда не собирается облегчать ситуацию и одаривает его сложным, едва ли читаемым взглядом. Если он разочарован или ненавидит его, это невозможно понять наверняка. - Не усложняй, пожалуйста. Не нужно. - Аллен исчезает в тени, оставив на память о себе привкус солёных слёз, которые всё же стекли по щекам, как бы он ни пытался их сдержать.       Остаться в одиночестве оказывается неожиданно больно. Канда с досадой ударяет кулаком по стене, но не чувствует от этого ни капли облегчения, потому что ничто не может заглушить ту смесь досады и разочарования, что склизкой змеёй пробрались внутри. Ему хочется удариться головой, чтобы все его мысли и идиотские чувства наконец-то сложились в одну чёткую картину и перестали делать из него посмешище. Он просто ненавидит чувствовать себя настолько слабым и несобранным, как в данный момент.