Спалился

«Да как же так-то, блин» «Мам, я достал… да, точно достал, не забыл, ага, давай» — сказал я в трубку, обреченно глядя на намертво замороженную курицу. Курица не смотрела в ответ. Молча и недвижимо мерзла в раковине, собирая вокруг себя иней. Ни капли конденсата, ни капли возможности через несколько часов попасть в духовку. Мыслительный процесс пошел стремительный. Я принёс из ванной, предварительно стукнувшись пальцем о уголок шкафа с зеркалом, собрав по полу коврик в причудливую улитку, темно-синий фен в надежде хоть как-нибудь облегчить свою участь быть осужденно осмотренным в коридоре пришедшей с работы матушкой. Фен медленно теплел. Фен гудел и шумел воздухом. Курица лежала, отражаясь в эмалированной поверхности раковины. Я начал беспокоиться. Отец должен был скоро приехать с вокзала. Командировка закончилась, а с ней и размеренная, полная компьютерных ночных игр, еды в кровати и брошенных то тут, то там толстовок, жизнь. Я не сразу услышал, как дергается дверная ручка. Пару секунд ушло на осознание. Неужели я не успел? За дверью, абсолютно не ожидаемо и не к месту, стоял ты. Ну, и на этом спасибо, что в шапке хоть на этот раз, что на этот раз не в кожанке, а в бомбере, за окном лило, словно через дуршлаг, несло ветром пакеты, черные тучи закрыли собой и без того слабое весеннее солнце. — Есть че пожрать? Я чет ничего не успел съесть сегодня. — Бомбер раненым зверем упал на светлый паркет. — Ага, мертвая курица. Удивленное «че?» смазалось шарканьем тапок о пол. Кто бы сомневался, ты всегда вовремя, всегда тогда, когда дел невпроворот, невозможный в своей манере «сейчас или никогда», прохладный от ветра, пахнущий ливнем. Я включил злосчастный фен, глазами упёрся в куриную тушу. «Ну пожалуйста!» — Стёпуш, ты дурной? — А че? — я не понял. — Ты в воду положи ее, она растает быстрее. — Чужие пальцы, блеснув кольцами, заткнули слив в раковине и открыли кран. — Думаешь? — Тебе как будто ноль лет, я не могу. Че с лицом? — А че с ним? — Я был развернут, поясница встретилась с краем столешницы. Теплые пальцы подняли за подбородок. — С ним-то все норм, настроение какое-то у тебя не такое. — Да блин… — я вздохнул и прикрыл глаза. — Катку просрал? — Дэнь, не до этого. — А до чего? — Отец скоро вернется, он приехал с Норильска. — Ты не рад? — Мама спалила короче все. — Я все-таки встретился с твоим взглядом. — И… как? — Ну, в целом, нормально отреагировала. Даже удивила. — Тогда дело в чем? — Не знаю. — Признался. Пара секунд глаза в глаза, и ты потащил меня за собой в комнату. — Дэнь… — Кому-то срочно необходима обнимательная помощь и сеанс с психологом. Ты уселся на кровать и потянул меня на себя. Спорить бесполезно, это я за год отношений с тобой уже понял, как и то, что как, все-таки потрясающе, когда люди подходят по темпераменту. Делать было нечего, я обхватил коленями твои ноги. Руки переплелись за шеей, запах курева ударил по носу. Не хватало ещё, чтобы отец подумал, что я курю. — Ты из-за матери загоняешься? — Ну конечно я загоняюсь! — Ну, все-все, не нервничай, — ладонь погладила по спине, отзываясь теплом сквозь тонкую футболку, — сейчас я тебя расслаблю. — Вот сейчас точно не тот момент. — Я возмутился, я хотел бы встать, но руки уже подтянули ещё ближе. — Да мы по-быстренькому. — Иногда мне кажется, что тебе от меня нужно только одно. — Ну так и есть. Только одно. Чтобы ты поступил и уехал со мной в Москву. Там мы снимем хату, как и хотели, никто не будет о нас знать ничего, не нужно будет прятаться, и ты прекратишь переживать. Журфак-то рассмотрел? Я вздохнул. Гребанные экзамены. — Боюсь историю не сдать. — Стёп, у тебя репетитор два раза в неделю, с какого бы ты не сдал? — Да со всякого… — Ну, не бесись. Посмотри на меня, — я открыл глаза, — успокойся. Все нормально. Дерганый весь какой… Давай приятно сделаю, может хоть злиться так перестанешь. — На ухо, где-то возле шеи близко к коже. Я задумался. Пока задумывался, руки были уже под футболкой, ласково оглаживали бока, легли на ягодицы. Губы накрыли чужие в поцелуе. Я вспомнил про курицу и отца. — Дэнь, не успеем. — Да все успеем. Всегда же успеваем. — Я же не слышу ничего, когда занят… — Зато я все слышу, не нагнетай. — Я снова был втянут в поцелуй. В двери повернулся ключ, металлическим щелчком смахивая на «нет» атмосферу. Я вскочил, разгладил футболку. У тебя взгляд ошалелый был, как всегда, волосы не пойми как, растрепанный, жадный до такого, чтобы просто закрыть дверь и сделать вид, что ничего не волнует. Что плевать на все. Но мне-то не плевать. Мне еще с ними жить, пока не сдам и не поступлю. — Нормально все с тобой, пошли, поздороваемся. — Твоя ладонь разгладила выбившиеся в стороны волосы. В коридоре стоял отец. Спортивная сумка ударилась о пол. Он улыбался. Видимо, рад был, наконец, вернуться из снежного царства Норильска обратно в нормальный климат. Домой. — Здравствуйте, — Денис спешно поднял с пола свой бомбер, — а я уже ухожу. Было приятно с вами, наконец, познакомиться! — Спасибо за домашку, увидимся в школе! — Я протянул руку для прощания. Денис попытался не заржать, но руку пожал. Провел большим пальцем по коже. Друган, блин. Синяя шапка скрылась за входной дверью. — Ты что, делаешь домашку? — Отец, казалось, не поверил. — Ну вообще-то да, пап, одиннадцатый класс, задают много чего, надо взяться за голову. На журфак думаю поступить. — Журфак это хорошо. — Он размашисто сгреб меня в охапку в отцовские крепкие объятья. — Ты куришь? — Не, ребята курили. — А ты рядом стоял, получается? — Ну типа того. Отец усмехнулся и покачал головой, взрослый, мол. В целом на этом все. Это как обычно. Пропасть между родителями и подростками с каждым днем растет в геометрической прогрессии. Ход времени и правда жизни. — Я еды заказал, надеюсь мать на работе не задержится. — Она курицу хотела приготовить. — Ой, убери ее обратно, нечего. Праздник, как-никак, батя дома. — Он махнул рукой. Спустя пару открытых (к сожалению в пустую) учебников, я проголодался. На кухне отец пил чай с молоком, громко стуча ложкой по стенкам кружки и листал ленту. — Сын?.. — Чего? — А ты у нас, случайно, не гей? — Нет, пап, я гетеросексуал. — Ну, это… получается из «этих»? — Да из каких из «этих», пап? Это по девочкам. — Я сделал вид, что колбаса на бутерброде ну очень интересная. — Ну ладно. Я увлеченно жевал. Подумал, что неплохо было бы отобрать чужой чай. — А парня твоего как зовут? — Да нет никакого парня. Дашь запить? — Конечно. Чай был горячий и очень сладкий. Я поморщился. Наверняка через несколько лет заработаю такими темпами сахарный диабет, если не залечу в дурку от таких вопросов. — А мама сказала, что Костя. — Да не, пап, Денис. — Ну, Денису передай, чтобы курить бросил. — Хорошо. — Я кивнул и понял, что именно только что сказал. Отец хлопнул меня по плечу и ушел в комнату. Остаток дня я провел ещё в большем ступоре, чем в прошлый вечер.