Его дочь

— … и, в общем, предлагаю просто хорошенько прогуляться, — с улыбкой закончил светловолосый паренек. Вокруг него столпились несколько человек и слушали очередную идею, касающуюся грядущей прогулки. Ребята всегда любили всякого рода экстрим: в свои шестнадцать лет они предпочитали простым кафешкам и паркам — заброшенные здания и места, история которых была невероятно мрачной. — Опять ночью? — как-то уныло произнесла одна из девушек, — опять сутки не спать… — Может не всю хотя бы? — внесла предложение другая, и после него все обернулись к подошедшей подруге. — Решили уже, куда идти? — улыбнулась Сарада, поправив очки на переносице. Ребята переглянулись друг с другом, будто не очень-то и хотели посвящать Учиху в эти планы. Повисла неловкая тишина, в которой каждый начал как-то странно осматриваться по сторонам. — Ребят, вы чего? — с недоумением спросила Сарада, окинув всех взглядом. — Сарада, понимаешь, — замялся один из парней, — мы просто… как бы объяснить… ты классная, правда, но все же… с тобой как-то не то… Брюнетка не хотела верить в услышанное. С ней как-то не то? С ней не так? Они хотят пойти без нее? Ее друзья? Учиха несколько раз быстро моргнула и сглотнула слюну. — Не поняла, — произнесла она, нахмурив брови. — Да чего непонятного? — взорвалась одна из подруг-школьниц, — с тобой любой поход — как круиз. Ты же у нас девочка из высшего общества, у тебя же папочка там сверхчеловек… с тобой вечно носятся, то тебе подай, принеси, увези, подвези и прочее. А нам просто хочется побыть в условиях пагубных для выживания… Эти слова сорвались в неконтролируемом потоке, словно казак рубил шашкой провинившихся. Еще никогда Сараде не было так обидно слышать подобное. Еще никогда ей не доводилось сталкиваться с такими претензиями. Еще никогда не случалось такого, чтобы от нее отворачивались все. Учиха немного помолчала, как и все, в принципе. Она долго не могла собраться с мыслями, крепко сжимая рукой кожаную ручку своей сумки. Брюнетка облизнула нижнюю губу, тут же ее закусила и быстро выдохнула в придачу с усмешкой. — Почему-то когда вам нужно было добавить денег на покупку, вы об этом не вспоминали, когда нужно было попасть на какой-либо концерт или мероприятие, вас это тоже не волновало, нужно было одолжить взаймы? Пожалуйста! По-моему я даже вам прощала долги, — решилась высказаться Сарада, выплевывая каждое слово с какой-то негативной обидной, — подвезти до дома на представительной машине? Пожалуйста! Похвастаться перед другими этой самой машиной, сию минуту… а сейчас вы говорите вот это? — обида быстро сменилась гневом и раздражением. Все замерли так, будто боялись даже сделать лишний вдох. В один момент Сарада вылила на них все, что простые ребята всегда старались скрыть. Девушка ударила по всем фронтам, отдавая своим, вроде бы, друзьям, их же таблетку. И судя по их лицам — она совершенно не понравилась. — Потрясающе! — воскликнула Сарада, — хорошо, идите без меня. И всегда ходите без меня. Ну, чтобы я особо не стесняла вас своими хоромами. Чтобы вас это не оскорбляло. И да… я — папина дочка. И звучит это явно круче, чем маменькин сынок, коими вы, — девушка указала на парней, — являетесь. Про остальных промолчу. Уверенно договорила Учиха и быстро развернулась по направлению к лестнице. Она пусть и испытывала злость, за ней скрывалась все та же обида и разочарование. Где-то даже боль. Ведь эти люди были, считай, единственными ее друзьями. По крайней мере, она их таковыми считала. Девушка выскочила из главных дверей учебного учреждения чуть ли не со слезами на глазах. Сарада остановилась где-то на середине площадки, практически перед самыми воротами. Она несколько раз моргнула, пытаясь сдержать эмоции, но стоило ей увидеть, как у тротуара припарковалась красная иномарка, в которой девушка узнала отцовскую машину, слезы полились сами собой. Учиха тут же бросилась бежать. — … может… с ней… поговорить? — вдруг нерешительно прозвучал вопрос, когда все созерцали картину из окна. — Она прямо-таки, с кем-то из нас захочет разговаривать… — Просто кому-то нужно держать язык за зубами… Учиха увидел, как Сарада бежала к нему безумно опечаленной. Этот факт заставил Саске забеспокоиться и выйти из машины. Он лишь успел захлопнуть водительскую дверь, когда его дочь быстро кинулась в отцовские объятья. Сарада крепко прижалась к мужской груди, сцепив руки за спиной папы. Девушка слегка подрагивала, стараясь плакать беззвучно. — В чем дело? — услышала она голос отца и шмыгнула носом. — Ничего, — сипло ответила дочка, — просто… просто… обидно… знаешь, — Сарада чуть отпрянула и подняла голову вверх, — когда ты всей душой к людям, а они… — В жизни ты еще не раз с таким столкнешься, — спокойно продолжал говорить Саске, смотря на дочь сверху вниз. Брюнет легко выдохнул, будто отпустил внезапно возникшее напряжение, как только он увидел Сараду. Сейчас мужчина коснулся подбородка дочери и аккуратно подушечкой большого пальца смахнул слезинку. — Я всегда была готова поддержать друзей, — начала будто оправдываться девушка, — и знаешь, так противно… Уголки губ Учихи чуть дернулись в полуулыбке. — Прекращай плакать, — почти шепотом произнес Саске, — они не стоят твоих слез. Но после этих слов Сараде лишь сильнее захотелось расплакаться. Она снова обняла отца, глубоко вздохнув и пытаясь унять слезы. — Я тебя люблю, папа, — пробубнила она, — как хорошо, что ты рано приехал… — Если они твои люди, то вы еще поговорите, — Учиха будто знал, чего хотела услышать Сарада. Пускай он совершенно не умел успокаивать, Саске понимал, что его дочери не нужны сиюминутные слова и советы. Ей всегда было достаточно его тепла и присутствия. Прошло шестнадцать лет, его девочка выросла, но их связь лишь окрепла, и Сарада по-прежнему тянулась к отцу, видя в нем свою защиту, опору, любовь… — А если нет, то не бояться их отпустить и забыть, — кивнула девушка, закончив фразу папы, — поедем тогда? Я бы хотела только заскочить в один магазин и купить себе шорты новые, а то скоро лето, хочу что-нибудь новенькое! Саске усмехнулся: — Улыбка тебе больше идет, — Учиха приобнял дочь, — поехали, куда ты там хочешь…

***