You were born naked and the rest is Drag

      Раньше на этом месте было какое-то предприятие. После того, как оно обанкротилось еще в годы Великой депрессии, здание фактически осталось бесхозным. Уже потом из него стащили старую аппаратуру, мебель и вообще все, что плохо лежало, но нашлись люди, которые взялись за здание, привели его в божеский вид и устроили тут свой бизнес – аренду помещений под различные нужды. Подвальное помещение располагало звукоизоляцией, комнаты словно нарочно были обустроены так, словно в них планировалось организовать студии звукозаписи.       Во всяком случае, именно так и подумали Артур и Альфред, когда впервые оказались в этом помещении. Эти двое были братьями. Не родными, лишь сводными, у них даже фамилии были разные, но выросли они вместе. И было у них нечто такое, что сделало их не только братьями, но еще и лучшими друзьями – это музыка. С детства влюбленные в рок, они лелеяли мечту о собственной группе.       Парни росли, а мечты никуда не исчезли. Они оба научились играть на гитаре, немного погодя Альфред начал писать довольно неплохие тексты, а Артур выбрал музыкальное направление, которое подходило бы им обоим. В скором времени Артур уже виртуозно играл на электро-гитаре и писал музыку под тексты брата, а Альфред улучшал свой вокал и поэтический талант. А потом в их жизни появился Франциск Бонфуа. Этот парень был старше, хоть и не намного, но уже имел неплохой опыт работы в сфере шоу-бизнеса. Он же потом привел своего родственника, Меттью Уильямса, подающего надежды барабанщика, и странного японца Кику Хонду, сразу поразившего всех своим умением играть на клавишных. Именно так и появилась их группа.       Название для группы придумал Альфред. Более того, он даже сразу придумал логотип и заказал плакат с ним, дабы поставить всех перед фактом, что именно под таким вот названием они и будут творить. Когда Артур впервые увидел выведенное жутковатым шрифтом «Naked»* на фоне человека без кожи, он лишь покрутил пальцем у виска, а вот Франциск подался в целые размышления о том, что такое название будет иметь глубинный смысл. Впрочем, никто не был против. Все уже понимали, что играть они будут исключительно тяжелый рок.       И лишь потом они сняли для себя студию звукозаписи. Главными процессами руководил Франциск – все доверяли его опыту и деловой хватке. Спонсором всего этого мракобесия был Артур, который обеспечивал группу техникой, сценическими костюмами и вообще всем, что им могло понадобиться. А вот Альфред стал душой их группы и генератором идей. И эти самые идеи, подчас радикальные и сумасшедшие, сделали так, что группа «Naked» просто прогремела на весь штат. Позже их стали приглашать на всевозможные рок-фестивали, количество сольных концертов росло, как на дрожжах, а потом группа выпустила первый студийный альбом.       Чем популярнее они становились, тем больше требований было к группе и студийных боссов. Стараясь ни в чем не уступать уже известным музыкальным коллективам, Артур решил, что стоит найти еще одного человека в группу. Альфред не мог реализовать свои сумасбродные идеи на сцене, потому как его сильно стесняла бас-гитара. И именно поэтому Керкленд поднял вопрос о поиске нового басиста. Данное решение все поддержали. Взяв небольшой перерыв, они устроили прослушивание. Но кто бы мог подумать, что будет так тяжело найти басиста.       Шел третий день прослушиваний. Уже растерявший весь свой энтузиазм Альфред лениво вырисовывал на листке бумаги какие-то каракули и откровенно скучал. В первый день еще было более менее интересно, но сейчас все начало откровенно угнетать. Уверенный в том, что новый участник должен нравиться всей группе, он ожидал кого-то, кто точно устроит каждого. Но пока все кандидаты нравились только Меттью, который явно готов был дать шанс каждому, даже конченной бездарности. Особенно же ко всем придирался Артур. То его не устраивала техника игры, а иногда просто то, как кандидат поздоровался.       Поток незнакомых лиц подошел к концу, так что уже подуставший Джонс раскидал по столу резюме тех, кто в принципе мог бы подойти.       – Этот похож на идиота, – сказал Керкленд, убрав со стола одно из резюме. – Не подходит.       – Но он неплохо играл, – заметил Меттью.       – А этот явно гомофоб, тоже не подходит, – на сей раз кандидата отсеял Альфред, у которого был четкий пункт по поводу толерантности. – Мне вообще никто из них не нравится. Надо, чтобы басист вдохновлял вокалиста, а они все скучные.       – Не скучные, а бездарные, – отрезал Артур. – Я не хочу брать в группу нечто настолько убогое.       Один лишь Хонда хранил торжественное молчание, изредка поглядывая в сторону стола, но никак не показывая хоть намека на заинтересованность. Под конец обсуждения отсеяны были все, кроме парочки довольно перспективных людей, но Альфред был охвачен сомнениями.       – А эти чем не устраивают? – удивился Меттью. – Стивен даже пел неплохо, а Джейк словно уже родился с гитарой. Они же оба крутые.       Это был тот случай, когда Керкленд был готов согласиться с барабанщиком, хотя это и было больше от того, что вариантов просто не осталось. Им уже предлагают турне, нельзя тормозить. Но басист нужен. И хорошо бы, если басист умеет петь, желательно скрим, чтобы разбавить вокал Альфреда. Но то ли такие басисты сейчас большая редкость, то ли им так не повезло – непонятно.       – Тогда Стивен, – сказал он. – Из него еще выйдет толк, но вот Джейк явно не понимает, что мы играем именно бэк-металл.       Альфред хмыкнул.       – Я против Стивена.       – Почему?       Парень почесал белобрысую макушку.       – Он меня не вдохновляет.       Такое объяснение не устраивало Артура, хотя он и понимал, что его младший брат не способен сотворить что-то без этого пресловутого вдохновения. В конце концов, и имидж группы, и их ядерный грим, даже поведение на сцене каждого участника, все самые мелкие и не очень детали – все это придумал Альфред. И каким бы ненормальным это не казалось, именно его идеи и принесли им известность. Если изначально Керкленд был категорически против латекса и косметики, то сейчас он свободно щеголял в латексных облегающих брюках, дырявой майке и рваным пиджаком без рукавов, глаза всегда были подведены, брови выщипаны, а от природы светлые волосы выкрашены в зеленый цвет. Он знал, что именно таким его обожают фанатки, которые просто выпрыгивали из мокрых трусов, когда он двигался под музыкальные ритмы, демонстрируя свою гибкость. Опять же – этот имидж полностью придумал Альфред.       – Ладно, – Артур кивнул. – Но, может, хоть кто-нибудь из них тебя вдохновляет?       Но Джонс мотнул головой.       – Нет. Они все скучные и пресные.       – А каким надо быть, чтобы вдохновлять тебя?       Вопрос прозвучал со стороны. Парни даже удивились, поняв, что это Кику подал голос. Их единственный азиат был тем еще молчуном и тихоней, как на сцене, так и на репетициях.       – Ну… – Альфред задумался. – Это непросто объяснить, но когда вдохновляет, я это чувствую.       – А кто не вдохновляет?       На сей раз Джонс улыбнулся.       – Те, в ком нет огня. Если во время прослушивания не появилось желания потянуться к ширинке, то это не вдохновляет.       Японец задумчиво перевел взгляд на экран телефона.       – Занятно. Получится неплохой статус.       Артур недовольно поджал губы.       – Мы просто топчемся на месте. Надо что-то решать. И где, черт возьми, этот идиот Франциск?       Он посмотрел на Уильямса, справедливо полагая, что уж он-то должен знать, почему Бонфуа так безбожно опаздывает. Но Меттью лишь пожал плечами.       – Я не знаю. Он не предупреждал, что опоздает.       Керкленд раздражался все сильнее и сильнее.       – Твою мать… Мы все равно ничего не решим без него. Когда-нибудь я накручу хвост этому французскому придурку…       – Это ты обо мне, что ли?       Никто из участников группы и не заметил, как открылась дверь. На пороге стоял даже слишком довольный собой арт-директор группы (как он сам любил себя называть). Пройдя в помещение, он затащил за собой какого-то парня.       – Ну, и где тебя черти носили? – недовольно поинтересовался Керкленд, косым взглядом осмотрев незнакомца. – Или тебе совершенно наплевать на прослушивания?       Бонфуа одарил его крайне елейной улыбочкой и спокойно подошел к ним.       – А вот и наш дружный и сплоченный коллектив, – сказал он своему спутнику. – Видишь, какие тут все милые.       Артур стал злиться еще сильнее.       – Твою мать, Франциск, не смей меня игнорировать. Какого хрена ты опоздал? И кто это вообще такой?       Тем временем незнакомец с воистину детским любопытством изучал студию. Его взгляд остановился на лежавшей в стороне бас-гитаре, а Керкленд заметил, что этот парень значительно выше ростом всех присутствующих, да при том еще не дистрофик, а вполне такой в теле, здоровый и… не толстый, совершенно нет, просто очень большой. На парне был причудливый безразмерный свитер и потертые серые брюки. Жалкое зрелище, если подумать. Но главной же особенностью в его внешности были волосы, слишком светлые даже для блондина.       – Арти, не нервничай, – улыбнулся Бонфуа. – А то еще морщины появятся раньше времени. Я просто был занят… кхем… Ну, собственно, я так задержался вот из-за этого милашки.       Участники группы снова уставились на парня, теперь уже с куда большим интересом. Да, определение «милашка» вполне подходило, потому как несмотря на внушительный рост и комплекцию, он выглядел даже слишком мило и наивно. Лицо и вовсе казалось детским из-за пухлых щек и больших глаз причудливого оттенка.       – Довольно мило, – буркнул Артур. – Думаешь, тебя это оправдывает?       Тем временем Альфред и Меттью внимательно разглядывали незнакомца, который так же не остался в долгу и посмотрел на них с невероятно милой улыбочкой. В пору было с умиленными улюлюканьями броситься потрепать его по волосам.       – Думаю, что да, – отозвался Франциск. – И сейчас вы поймете почему. – Выдержав театральную паузу, он сказал: - Я привел этого парня на прослушивание. Вам стоит только послушать, как он поет и, будьте уверены, вы точно скажете мне спасибо.       На сей раз умиление сменилось недоумением.       – Что? Вот это чудо и к нам на прослушивание? – высказал Керкленд общую мысль. – Ты спятил?       Но Бонфуа совершенно не смущал этот скептицизм.       – Я же сказал – просто послушайте. Ваня вас очень сильно удивит. Ох, как он поразил сегодня меня.       – Чем поразил? Он тебе колыбельные пел?       – Очень смешно, Арти, – невозмутимо хмыкнул Франциск. – А теперь давайте мы просто позволим ему показать, что он может?       Артур и не думал скрывать свой скептический настрой, и остальные участники группы его поддерживали. Ну, в самом деле, не похож этот Ваня на человека, который вообще знает, что такое рок. Не похож совершенно, вообще никак. Однако от его попыток показать, что он там может, они ничего не потеряют, кроме нескольких минут драгоценного времени и нервов. Что ж, возможно, это будет весело.       – Ладно, вперед, – сказал Керкленд. – А мы присядем поудобнее и посмотрим, чем он нас удивит.       Меттью тут же заулыбался, а вот Альфред как-то очень странно посмотрел на этого Ваню. Он надолго задержал на нем взгляд, и всегда наблюдательный Артур не мог бы этого не заметить.       Они все присели на свои стулья. Уж очень Бонфуа был воодушевлен, так что послушать стоило просто из интереса.       – Давай, – француз жестом велел Ване идти к гитаре и микрофону. – Пой так же, как сегодня утром. Я сейчас поставлю тебе минусовку.       Парень без особого интереса закивал и поплелся, куда было велено, а Франциск поспешил запустить трек. Парни сильно удивились, узнав минусовку на одну из песен «Behemoth», но промолчали. Для того, чтобы петь такое, нужен очень мощный голос.       – Любопытно, – заметил Джонс.       Все замерли, когда наспех проверивший настройки гитары парень начал играть. Да, оказалось, что играть он умеет, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что было дальше. Приблизившись к микрофону, Ваня начал петь. Он не просто пел отлично поставленным голосом, не просто пел именно так, как поет настоящий рокер, он, черт возьми, просто оглушил весь зал невероятно мощным скримом.       Вид парня разительно изменился. В нем появилась такая невероятная агрессия, такая харизма и такой немыслимый магнетизм, что даже стало как-то не по себе. Ваня явно наслаждался тем, что делает, и делал он это от души. Его хрипловатый баритон так идеально ложился на музыку, словно сама песня была написана именно для него.       Когда же музыка затихла, Альфред, Артур и Меттью синхронно выдохнули. Кику смог сделать то же самое чуть позже, но он, по крайней мере, сразу вспомнил о своем хобби и, достав любимый айфон, сфотографировал этого новоявленного рокера.       – Ох… – невольно выдохнул Керкленд. – Это было… мощно. Даже очень. Хм… Неплохо…       С его стороны это была действительно очень высокая похвала. Да, если и брать кого-то в группу, то точно человека, который не только хорошо играет на гитаре, но еще и вот так поет. Действительно хорошо поставленный голос, и он в самом деле мощный.       – Восхитительно! – воскликнул явно очень впечатленный Меттью. – У меня просто мурашки по коже!       Франциск довольно облизнулся.       – Я же говорил, что вы будете в восторге. Ну, какой бриллиант я откопал! Он только нуждается в хорошей огранке, но это ведь дело поправимое.       В кои-то веки Артур не мог, да и не хотел ему возражать. Это в самом деле просто находка. Он обернулся к Альфреду.       – Ну, что скажешь?       Сначала вид младшего брата его немного вспугнул. Никогда еще прежде он не видел Альфреда таким… маньяком, что ли… Джонс пришел в себя и вскинул голову.       – А? Что?       Он словно очнулся от транса. Хорошо знавший его Артур начал кое-что подозревать.       – Я спросил, как тебе? Что скажешь?       Альфред поморгал, давая понять, что тормозит, а после вскочил с места.       – Я сейчас вернусь! Никуда его не отпускайте!       Он так стремительно убежал, что Керкленд не успел и рта раскрыть, дабы поинтересоваться, что к чему. Судя по всему, побежал он в туалет. Это было как-то странно.       – Чего это он? – удивился Меттью.       – Может, он вдохновился? – предположил Хонда.       Артур едва не огрызнулся на Кику, прекрасно понимая, что этот пошлый намек очень даже правдив. Однако не стоило акцентировать на этом внимание. Тем временем Ваня с выражением крайнего любопытства рассматривал висевшие на стене виниловые пластинки и делал вид, будто он тут один, а Бонфуа подскочил к ребятам.       – Давайте возьмем его! Вы же давно хотели добавить в творчество этот ваш скрим, ну.       – Хотели, – кивнул Керкленд. – Более того, я согласен, стоит его взять. Притремся друг к другу за несколько репетиций, тем более что Ал уже написал несколько новых песен. Он впишется в коллектив. Но… Где ты его, черт возьми, нашел?       Бонфуа подошел ближе и склонился, чтобы Ваня не услышал его слов.       – Я его поймал вчера. Он забрался ко мне в дом и пытался украсть еду из холодильника.       – Что?! – Артур едва не подавился воздухом. – Ты серьезно? Притащил нам сюда воришку?       Но Бонфуа остался невозмутимым.       – На самом деле он еще нелегал, но я знаю, как это исправить. В общем, суть не в этом. Я его вчера поймал. Он был голодный и очень слабенький. Я хотел вызвать полицию, но мне стало его жаль. В итоге я его накормил, мы разговорились, а потом он сказал, что мечтал стать музыкантом и даже учился петь и играть на гитаре. Ну, я попросил его спеть. Разумеется, я сразу понял, что это настоящий талант.       Керкленд его восторга не разделял.       – Это вор и нелегал.       – Он просто пытался прокормиться, не более того. Не придирайся, Арти, не всем дано родиться в богатой и обеспеченной семье. И признай – это же настоящий талант.       – Признаю, – кивнул тот. Нельзя было не признать того, что и так очевидно. – Но ты уверен в том, что он не будет красть у нас вещи?       – Конечно, уверен! – воскликнул арт-директор. – Этому мальчику просто необходимо дать шанс.       Несмотря на все обстоятельства, Керкленд прекрасно понимал, что такого парня упускать нельзя.       – Что скажете, парни? – спросил он у остальных. В конце концов, решения они всегда принимают вместе.       – Я «за»! – отозвался Уильямс.       Хонда кивнул:       – Я тоже.       – Хорошо. Тогда посмотрим, что скажет Альфред.       Впрочем, Артуру уже было очевидно, что скажет его младший брат.       Тем временем Джонс находился в туалете. Он буквально вскочил в одну из кабинок, напугав какого-то парня, заперся и поспешил расстегнуть штаны. У него стоял. Причем, стоял крепко, так что еще чудо, что он добрался почти незамеченный. В ушах все еще шумел скрим, а перед глазами стоял парень в глупом свитере и с гитарой в руках, его агрессивный взгляд, его лицо, его мощный обволакивающий голос.       По члену уже сочилась смазка. Смочив ладонь слюной, Альфред быстро-быстро задвигал ею, стараясь скорее кончить, чтобы снять это невероятное напряжение, а после набросать в блокнот несколько пришедших на ум фраз. Он был невероятно возбужден и вдохновлен одновременно. Вдохновлен голосом, возбужден взглядом, и это было так потрясающе круто. Вот теперь он точно готов был творить, он даже успел придумать имидж для того парня, придумать ему мейк и образ в целом.       И он все это сделает. Но сперва надо кончить.       Именно так никому не известный парнишка-нелегал, который на протяжении года воровал в чужих домах еду, попал в группу «Naked» и стал бас-гитаристом. И именно так Альфред Джонс, вокалист и лидер группы, запал на него, окончательно и бесповоротно.