You were born naked and the rest is Drag

      В ушах все еще стоял шум аплодисментов, такой мощный и живой, что в пору было сходить с ума. Экстаз от радости победы лишь усилился, даже пресловутое чувство усталости меркло на его фоне. Это было слишком круто, чтобы вообще думать об усталости.       Артур чуть прикусил губу, поглядывая на распростертое по кровати красивое пропорциональное тело. Он никогда не говорил об этом вслух, попусту считая, что в этом нет никакой необходимости, но про себя регулярно повторял о том, как же ему нравится тело Франциска Бонфуа. Этот мужчина был подчеркнуто хорош и красив. Он всегда ухаживал за собой, избавляясь от ненужных волос на животе и пояснице, но при этом лишь слегка состригая волосы на груди. У него были свои представления о красивом мужском теле, и в этом вопросе их с Артуром мнения совпадали. Будучи ухоженным и просто доведенным до совершенства собственными стараниями, Бонфуа оставался мужественным, и это не могло не восхищать.       Керкленд сжал в руках приобретенную недавно игрушку. Он никогда не любил ходить с Франциском по всяким секс-шопам, коих в Амстердаме было великое множество, но все же признавал, что в таких магазинах можно купить много полезного. Например, вот эта анальная пробка. Она была вычурно розового цвета, резиновая, но поразительно крепкая и приятно гладкая. На краешке висел маленький, совсем крошечный колокольчик, который, что странно, не раздражал слух. Все было с таким расчетом, что колокольчик будет реагировать на движения того, кто носит в своей заднице эту пробку.       Франциск был от этой игрушки в невероятном восторге, в отличие от Артура, которому подобные штуки совершенно не нравились. Но он не стал спорить. Пробка, уже идеально вымытая и готовая к использованию, теперь была в руках у Керкленда, и он смиренно мотнул головой в ответ на вопросительный взгляд Бонфуа, давая понять, что согласен поиграть с такими условиями.       В их общем на двоих номере отеля было темно. Горел ночник, который выгодно освещал именно кровать, заливая ее красноватым свечением. Могло показаться, что это комната в элитном борделе, хотя кто знает, может в Нидерландах так принято. Франциск лежал спиной на двуспальной кровати. Его руки были надежно привязаны к изголовью кровати, именно так, как нравилось Артуру. Он любил ощущать свою власть над любимым человеком и приковывал к постели только его одного. Это была «их игра», то, что происходило между ними двумя и только.       Обнаженное тело Бонфуа было еще чувственнее при свете ночника. Он глубоко дышал, выглядя внешне совершенно спокойным, но его на половину возбужденная плоть выдавала мужчину с головой. В отличие от Франциска, Керкленд имел на своем теле несколько элементов одежды. Вернее элементов из его нового концертного костюма. На его идеально тонкой талии был затянут ремень, а тело украшала та самая портупея. Вот и вся одежда. Бонфуа слишком уж сильно возбуждали эти две детальки, так что Артур их даже не снимал.       — Все прошло отлично, правда? — заметил Артур, вертя в руке анальную пробку.       Бонфуа мечтательно улыбнулся ему.       — О да. Мы покорили этот город. Ваня просто стал звездой, хотя я в нем не сомневался.       — Видел бы ты, как он трясся от страха на сцене. Бедный, бедный Ваня, он даже не осознает, каким магнитизмом обладает. Каждая вторая девчонка на концерте наверняка теперь будет мастурбировать на его фотографии и томно вздыхать потом.       Франциск гортанно усмехнулся. Вышло так по-взрослому, брутально и откровенно по-мужски, что Артур невольно сглотнул.       — Каждая первая.       Бонфуа чуть дернулся, ясно желая по привычке поправить волосы, но вовремя вспомнил о том, что он прикован.       — Ал влюблен в него.       Керкленд забрался на кровать так, чтобы фактически оседлать Франциска, при этом не соприкасаясь с ним. Вышло весьма эротично, наверняка это прелестно смотрелось со стороны. Порой Артур ловил себя на мысли, что ему было бы интересно снять одну из их с Франциском игр на камеру и посмотреть, как оно вообще выглядит со стороны. Бонфуа был бы только за, но сам Артур пока еще слишком смущался подобных откровенностей, даже несмотря на то, что они с Франциском были вместе уже пять лет и уже много чего успели перепробовать.       — Твой брат трахает этого парня каждую ночь с тех пор, как мы пристроили к нему домой Ваню. Полагаю да, это уже любовь. Это так мило, что их свела музыка.       Керкленд прыснул.       — Их свело желание потрахаться, а все остальное пришло позже. В любом случае, все сложилось как нельзя кстати.       — Не могу не согласиться.       На сей раз губу прикусил Франциск. Он явно предвкушал дальнейшее развитие событий, но терпения ему было не занимать. Так что начинал самое основное всегда Артур, потому как именно у него первым сдавали нервы и терялось это самое терпение.       — Итак… — он чуть приблизился к горячему телу под собой, так чтобы едва-едва коснуться своими ягодицами чужих ног. — Мало того, что эта штука розовая, так тут еще и колокольчик. Зачем ты вообще купил нечто настолько вульгарное?       Бонфуа улыбнулся.       — Эта чудесная вещь совершенно не вульгарна, любовь моя. Тем более, что ты знаешь, как ее использовать.       Керкленд хмыкнул:       — Разумеется, я знаю, — он протянул вперед руку, в которой сжимал анальную пробку. — Ну-ка, оближи.       Франциск не прекращал улыбаться. Едва анальная пробка оказалась у его губ, мужчина высунул язык и провел его кончиком по гладкой поверхности их нового приобретения. Артуру всегда нравилось, когда его мужчина что-либо сосал. Например, его член, или тот небольшой вибратор, с которым они так же любили играть. Ну, или анальные шарики. Франциску нравилось их облизывать прежде, чем пускать в ход.       — Возьми в рот.       Керкленд облизнулся, когда Бонфуа исполнил приказ. Мужчина так сладко причмокивал, что член Артура моментально налился кровью. Все же они слишком хорошо знали, как надо доводить друг друга до полного исступления. Кивнув собственным мыслям, Керкленд обернулся. Рядом с подушкой лежало то, что они по привычке всегда брали с собой в кровать — любрикант и пара презервативов. И если второе они порой могли вовсе не использовать, то без смазки никуда, мужчины слишком уж хорошо об этом знали.       Вытащив пробку из чужого рта, Керкленд, наконец, присел на Франциска, весьма удачно уперевшись своими яйцами в подтянувшиеся яички любовника, а после потянулся к тюбику со смазкой.       — Значит, гастроли в Нидерландах завершены с триумфом, верно? — доходчиво спросил Артур.       Бонфуа не сразу понял его вопрос, но поспешил кивнуть.       — О да…       — И какая страна следующая в списке?       Француз облизнулся.       — Кажется… Бельгия? Черт его помнит.       Взяв в руки любрикант, Артур подчеркнуто медленно выдавил его на анальную пробку, а после все так же медленно растер смазку пальцем по резиновой поверхности. Когда дело доходит до анальных игрушек, смазки лучше не жалеть.       — Значит, Брюссель?       — Попробуем знаменитые бельгийские вафли. Ты любишь вафли, свет очей моих?       Керкленд отложил в сторону тюбик и снова приподнялся с места.       — Возможно. Но вот что я точно люблю, так это немного другой… хм… десерт.       Он осторожно переместился повыше, так, чтобы оказаться пахом как раз у головы своего любовника. Тот широко улыбнулся, прекрасно понимая, к чему все идет.       — Ох, как же я тебя понимаю, любовь моя. Этот десерт просто великолепен и сладок.       — Я как раз хотел тебя им угостить.       Артур оперся рукой о деревянное изголовье кровати, замерев на коленях так, чтобы можно было упереться членом в лицо Франциску. Тот не стал терять времени. Обворожительно улыбнувшись, он открыл рот, дабы засосать головку члена. Керкленд выдохнул. Все-таки Бонфуа потрясающе делал минет. Ему так хорошо это удавалось, что Артур всякий раз не упускал возможность пристроиться к нему.       — Да, черт возьми…       Франциск задвигал головой, плотно обхватив губами член, так что Керкленду не нужно было двигаться самому. Он задвигал языком, всасывая плоть, которая стремительно увеличилась у него во рту, а Артур даже на несколько мгновений забыл о том, что до сих пор держит в руках анальную пробку.       Он перевел дыхание, сконцентрировавшись на ощущениях, а после раздвинул ноги пошире и завел руку за спину. Возможно, это и прозвучит странно, но страсть ко всевозможным игрушкам была особенной сильной именно у Артура. Бонфуа же больше подстраивался под его желания и в итоге приспособился, благо он всегда с интересом относился ко всему новому. Именно поэтому они и подошли друг другу так идеально. Хотя возможно не только поэтому.       Смазанная игрушка мягко уперлась в анус. Артур посмотрел на Франциска, на его сосредоточенное лицо, а после надавил чуть сильнее, ощущая, как анальная пробка постепенно входит внутрь, как поддаются его мышцы и как анус заполняется. Он давно привык к подобному, благо экспериментировать приходилось с игрушками и покрупнее. Бонфуа в какой-то момент причмокнул, а после, заприметив, что Керкленд положил вторую руку к изголовью, чуть отстранился. Маленький колокольчик забренчал, а мужчина довольно улыбнулся:       — Такая прелесть.       Но Артур грубо схватил его за волосы и заставил снова взять член в рот.       — Вульгарщина. И не спорь с этим.       Даже с членом во рту Бонфуа умудрился усмехнулся, неприлично довольный и почти счастливый. Колокольчик позвякивал при каждом неловком движении Керкленда, веселя Франциска и напрягая собственно самого Артура, но и в этом была своя прелесть.       Его член, мокрый от слюны и невероятно крепкий, был в полной боевой готовности, так что Артур решил продолжить. Он снова взял в руки тюбик и выдавил бесцветную жижу на пальцы.       — Так… Мы говорили о концерте, верно?       Он приподнялся, чуть выгибая ноги, а потом снова отполз пониже.       — Разве мы не закрыли тему? — спросил Франциск, облизываясь. — Кажется, мы говорили о твоем брате и его очаровательном любовнике, а еще о том, что они постоянно трахаются.       Он был в прекрасном расположении духа. Артур демонстративно смазал пальцы любрикантом, а Бонфуа, прекрасно понимая, что сейчас будет, раскинул свои длинные стройные ноги в стороны, показывая, что он уже готов и жаждет продолжения.       — Как некрасиво. Зачем нам обсуждать их интимную жизнь?       — Затем, что твоему гиперактивному брату придет в голову сделать Ваню частью семьи. Зная Альфреда, я не удивлюсь, если окажется, что он уже думает о подобном.       Керкленд прошелся пальцами по чужим яичкам, идеально вычищенным от волос, и скользнул ниже по промежности.       — О чем это ты?       Бонфуа прикусил губу, когда указательный палец любовника уверенно уперся в его анус.       — Известно о чем. О свадьбе. Ты же еще помнишь, что однополые браки легализованы во многих странах. Например, в той, в которой мы сейчас находимся.       Артур сперва растерянно замер, а после уверенно ввел палец на одну фалангу.       — Бред. Ал не будет это делать. Они ведь и знакомы с Ваней всего пару месяцев.       Введя палец полностью, Керкленд чуть двинул им, мягко растягивая чужие мышцы, действуя уверенно и осторожно. Он хорошо знал это тело под собой, знал, как и что надо делать.       — Четыре месяца, — выдохнул Бонфуа с довольной улыбкой. — И ему явно не нужно нескольких лет, чтобы решиться.       Это был слишком уж очевидный намек. Артур невольно рыкнул. Не с угрозой, но с недовольством, а после поспешил добавить второй палец и двинуть ими разом.       — Ты опять? Лучше не рискуй.       Он активно задвигал рукой, трахая любовника пальцами, а тот быстро-быстро задышал, срываясь от восторга.       — Кто не рискует, тот не пьет шампанского, любовь моя.       Артур усмехнулся, уже не обращая внимания на то, что в его заднице все еще бренчит колокольчик.       — А кто рискует, тот получает в зад.       Франциск улыбнулся шире.       — Я уже весь в нетерпении.       По нему нельзя было сказать, что он в нетерпении. Напротив, этот мужчина умел получать удовольствие от того, что уже происходит, а не стремиться к тому, что должно быть потом. Редкое умение, если подумать.       — Вот и хорошо.       Едва Керкленд пристроился к нему, как Бонфуа раскинул ноги шире и обвил ими чужую талию, ожидая проникновения. Они оба любили этот момент — всего несколько секунд до единения их тел, когда один из них войдет в другого. Приставив головку члена к анусу, Артур двинулся вперед. Он решил, что сегодня обойдется без презерватива. Ничего страшного, после всего процесса они пойдут в душ, а на простыни плевать, их все равно регулярно меняют.       Бонфуа чуть дернулся, словно стараясь вырваться из приковавшей его к кровати хватки, но после сразу расслабился и выдохнул, когда горячий член Артура постепенно проник в его нутро. Это всегда было так хорошо и так… правильно, естественно. Член Керкленда в нем — словно сам бог так велел. Мужчина невольно усмехнулся своим глупым мыслям, а Керкленд сразу же двинулся взад-вперед, задавая нужный темп. Член уверенно заскользил, благо и растяжки сильной не нужно было, потому как сексом любовники занимались стабильно каждую ночь.       Франциск задрал голову, откровенно наслаждаясь моментом. Пока движения еще не быстрые, размеренные. В какой-то миг Артур вошел под нужным углом, и тело француза буквально прошибло от вспышки невероятного удовольствия. Он выдохнул, давая понять, что да как, а Керкленд снова прошелся членом по простате, вновь заставляя любовника жмуриться от экстаза.       В какой-то миг движения стали быстрее. Колокольчик на анальной пробке бренчал все громче, но этот звук теперь вообще никого не волновал. Время словно смешалось в одну сплошную какофонию из сладострастных стонов и хрипов. Поняв, что уже на грани, Артур вцепился в чужие бедра сильнее и ускорил движения, заставляя Бонфуа срываться на крик. Перед глазами все померкло. Он со стоном излился в тело любовника, а после буквально повалился на него, содрогаясь всем телом от оргазма.       — Не плохо, старички. Очень даже не плохо.       Сперва Керкленд решил, что ему почудился голос на стороне, но когда Франциск чуть приподнялся, все такой же связанный и еще придавленный Артуром, стало ясно, что что-то не так.       — Ты как вообще вошел?       — Все вам расскажи, — усмехнулся со стороны двери… Альфред. — Я, в общем, давно тут, но уж очень не хотелось вас прерывать.       Керкленд вскочил с места, точно ошпаренный. Колокольчик в анусе снова забренчал, теперь уже откровенно действуя на нервы.       — Ты что тут забыл?!       Джонс совершенно мило улыбался, словно это не он ворвался в чужой номер в тот миг, когда его обитатели трахаются.       — Как много вопросов, — усмехнулся парень. — А у меня тоже вопрос — где вы купили этот колокольчик в задницу? Я хочу приобрести такой же для моего сладенького пирожочка.       Смысл слов этого парня доходил до любовника крайне медленно. Но если Бонфуа все же улыбался, хоть и немного смущенно, то Керкленд начал потихоньку злиться.       — Твою же мать… — он приподнялся, чтобы натянуть на голые тела одеяло, и в тот же миг колокольчик снова дал о себе знать. Артур уже не мог понять, на кого он больше злится — на этот колокольчик, на того, кому вообще пришло в голову пришпандорить колокольчик к анальной пробке, на Франциска, который и купил эту пробку, или же на Альфреда, ворвавшегося куда не надо так не вовремя. — Что ты тут забыл, Ал? Мне казалось, что ты должен кувыркаться со своим Ваней.       — Собственно, я потому и пришел! — заявил вдруг Джонс.       Артур и Франциск синхронно нахмурились.       — Ты хочешь трахнуть его в нашем номере? — доходчиво спросил Бонфуа, не переставая улыбаться.       Альфред хихикнул.       — Вот еще. Я просто хотел вас позвать на торжество! Оно состоится как раз завтра утром, не смейте опаздывать! И найдите себе строгие костюмы, это очень важно.       На сей раз два любовника зависли на более долгий срок.       — Не понял, — сказал Керкленд. — Ты вообще о чем? И зачем нам строгие костюмы? И почему ты в сюртуке?       Он еще никогда прежде не видел Альфреда в такой вот строгой одежде. Это явно что-то да означало. Джонс заулыбался во все свои белоснежные зубы, смотря на них с нескрываемой гордостью.       — Мы с Ваней женимся! Я уже все организовал, свадьба завтра утром! Поверить не могу, я вернусь домой женатым! Тяжело было уговорить Ваню, но это же я! Я все могу! В общем, церемония завтра утром. А теперь пока. И да, скажите все же потом, где купили колокольчик для задницы, я хочу такой же для моего сладкого муженька.       Сказав это, парень совершенно спокойно покинул номер, оставив брата и его парня наедине с полнейшим недоумением. Они не сразу пришли в себя.       — Погоди… — выдохнул Артур. — Что он сейчас сказал?       Бонфуа усмехнулся.       — Кажется, я Нострадамус. Поздравляю, любовь моя, твой брат женится, а ты все еще в девках ходишь. Развяжи меня, пожалуйста, руки затекли.       Растерянный Керкленд заторможено посмотрел на него, но развязать в итоге развязал.       — Женится… — выдохнул он.       Это казалось настолько абсурдным, что просто взять и поверить было слишком уж сложно.       — Да, — кивнул все такой же веселый Бонфуа. — Я предполагал это только в шутку, но Ал молодец.       — Что за бред?       Артур вскочил было с места, намеренный одеться и помчаться за братом, чтобы узнать, какая моча ему в голову ударила, но Франциск ловко поймал его и уложил на кровать.       — А ну стой! — сказал он, вмиг оказавшись на Керкленде.       Тот попытался вырваться, но без успеха.       — Слезь! Я должен поговорить с Алом!       Но Бонфуа не был намерен его отпускать.       — Я еще не кончил, — резонно заметил он. — А у тебя в заднице анальная пробка. Так что пока я тебя не поимею, никуда не пойдешь.       Чертов колокольчик снова забренчал, а Артур понял, что так оно и будет. Что ж, ладно, Альфред пока подождет. Надо сперва разобраться с этим… колокольчиком. Все остальное потом.