Ноябрь, 1999 год.
Чувство безысходности появляется при исчезновении веры и надежды на иной исход ситуации. Именно это медленно происходило с ним. Действия Драко постепенно лишались смысла для него, и волшебник осознавал все обстоятельства, в которых он находился. Всё, что происходит, происходит по воле судьбы. Это относилось и к ситуации, в которой оказался Драко Малфой. Ему придётся повиноваться Тёмному Лорду. Драко осозновал, что в сложившейся ситуации он был связан по рукам и ногам, но он всё ещё не мог смириться с этим. Пламя сомнений не потухало до конца в его изношенной душе. И, в итоге, на его плечи ляжет бремя ответственности за совершённые поступки, как бы он не хотел этого избежать. В результате, он принял решение бороться именно за свою жизнь. Холодная рука опустилась на его плечо и впилась в плоть острыми ногтями, причинив острую боль. Драко нахмурил брови, но постарался не подать виду, что происходящее вызывало дискомфорт. — Драко, мой не огранённый алмаз, продемонстрируй то, чему я тебя научил. Заверши то, что должен, — шипение возле уха Малфоя напугало, но не так, как отец, лежащий без чувств в его ногах. Волшебник закрыл глаза и выдохнул. Он должен. Драко присел на корточки возле Люциуса, откинув свою мантию. Теперь, вместо сотни животных, тысячи маглов, перед ним лежал провинившийся волшебник. Он ухватил отца за подбородок и повернул лицом к себе, чтобы видеть его глаза. У старшего Малфоя был затуманенный от усталости и мучений взгляд, у младшего же — от потери контроля над магией и чувства близкой потери. Нет выхода. — Не бойся, — прошептал отцу Драко, хотя и сам не верил в то, что произнёс. Он наклонился к нему ещё ближе и начал свою пытку. Люциус в немом шоке смотрел на Драко, не веря своим глазам. Перед ним уже давно не его сын. Это был будто сам Тёмный Лорд, вот только его магия была ещё не так сильна. Глаза в глаза, и явь растворилась для Люциуса Малфоя. Оба знали: это конец. Для Люциуса — его жизни, для Драко — его души. Их больше не будет. Останется только пустота и боль. Пытка, которую так искусно исполнил Драко, не продлилась долго. Вот только не по ощущениям её участников. Ощущения бесконечного страха не покидали обоих. И, наконец, Люциус Малфой закрыл глаза и улыбнулся. Он почувствовал, как магия покидала его тело, растворяясь в воздухе. Неприятное чувство, тем более, когда все силы уходили на то, чтобы не потерять остатки сознания. Он из последних сил пытался уловить очертания сына, успокоить его, сказать, что был не прав, возможно, сказать, что сожалеет о своих решениях. Но всё, что у него получилось произнести — это короткое: «Драко…» Драко не сразу понял, что всматривался не в глаза отца, а лишь отражение своих в пустых склерах. Он чувствовал, как с каждым вздохом и сам исчезал вслед за отцом. Но что-то цеплялось внутри и не давало умереть прямо тут, среди бетона и холода. Это что-то — его душа. Она разрывала его на части, но Драко терпел. Ведь он обещал ему, он обещал матери, что, как бы не повернулись обстоятельства в которых их семья окажется, он поставит свою жизнь в приоритет, и, если будет необходимо, слепит себя по осколкам вновь.***
Февраль, 2007 год.
Казалось, что тяжелее потери после смерти отца не будет, но косая, будто старый враг, мстила ему за что-то, забирая всё то, что ему было дорого. В штаб-квартире на Гриммо остатки Ордена латали свои раны. А перед кучкой людей на софе лежала его мать. Для других она была лишь его матерью и той, кто впустил часть Ордена в свой особняк. Но для него это была женщина, что искусно плела сети и заговоры, прекрасно играла свою роль, стреляя в самые сердца, если, конечно, они были у её противников. Он помнил, как она говорила ему о Люциусе: «Он был одним из лучших на курсе, а я всегда выигрывала у него по всем вопросам». И он верил. Ведь в её голосе не было лжи. Все знали, кто такая Нарцисса Блэк. Но сейчас она лежала без сознания. Драко всегда пытался помочь, оградить её от влияния Тёмного Лорда. — Нет, нет, только не это… — шептал он, глядя на обессиленную, тяжело дышащую мать. В его голове не укладывалось, что она могла когда-либо умереть. Ведь Нарцисса всегда была такой сильной, такой красивой. Она всегда защищала его, и как бы другие не ненавидели его, она всегда старалась сделать так, чтобы его полюбили. И сейчас он не понимал, что с ней случилось. Неужели она умрёт вот так? Прошло столько тренировок с Арктуром, а тело по-прежнему оставалось в тряске от импульсивной стихийной магии, которая будто росла, с освоением нового для него вида волшебства с помощью колец, и всё больше сходила с ума внутри от каждой потери. На секунду он закрыл глаза и снова открыл их. В комнате было темно. Внезапно он почувствовал, что на него кто-то смотрит. Драко опустил взгляд на лицо матери. У Нарциссы слезились глаза, дыхание было редким. Она пыталась, боролась, но знала, что скоро и ей придётся оставить своего мальчика. — Мама, — он упал перед ней на колени, схватил в свои руки её ладонь и поцеловал тыльную сторону, — пожалуйста, потерпи. Я позову Арктура, он поможет, просто не закрывай глаза. Я не прощу себя, ты же знаешь. Но будто не собираясь даже слушать просьбы Драко, Нарцисса всё смотрела на лицо сына, словно видя его впервые. Она понимала, её мальчик больше не будет прежним. Слишком много потерь, и она подвела его тем, что уходила прямо на его глазах. Когда Поттер перенёс её после атаки в штаб-квартиру, она просила этого юнца не звать сына. Но будто сегодня все обстоятельства складывались против её воли и желаний, Драко сам появился на пороге после того, как узнал от Арктура, что на Орден было совершено нападение. Женщине сейчас хотелось сказать о том, как сильно она его любит, как хочет, чтобы он не потерял себя. В конце концов, кем все они стали? Что стало с их душами? Но женщина просто глотала слова, ничего не получалось произнести внятно. И только на последнем выдохе Нарциссы Блэк душа Драко Малфоя раскололась с брошенным в темноту: «Драко…» Рука женщины расслабилась и обвисла в крепкой хватке сына.***
Февраль, 2008 год.
— Драко! Звук прорезался словно проходя через толщу воды. В комнате их было двое. Арктур стоял напротив Драко и видел, как по его лицу струилась кровь, вытекающая из носа. Видел, как его руки непроизвольно сторясались. Но то, что пугало одного из самых тёмных магов больше всего в представшей перед ним картине, так это пустой взгляд. Волшебник напротив него не реагировал на внешние раздражители. Никакие слова не могли вернуть сознание Малфоя в эту комнату. Звук пощёчины, который был красноречивее любых слов, рассёк пространство. Удар будто немного отрезвил Драко. Взгляд прояснился, и блондин посмотрел в тёмные глаза. Арктур сделал шаг вперёд и обхватил ладонями лицо Малфоя. Он чуть склонился, поравнявшись с лицом волшебника и лихорадочно забегал взглядом по глазам Драко. — Ты слышишь меня?! Арктур несомненно знал, что кого угодно состарят боль и страх. Но то, что творилось с Драко в последнее время, не на шутку пугало мага. — Драко! Маг отстранил руку с перстнем от лица блондина, напоследок стерев подушечкой большого пальца кровь, что не переставала течь. В глазах Драко, сменяя друг друга, отражались ужас, боль, безнадежность. Он не мог поверить в реальность происходящего. Воспоминания нахлынули так, будто он снова очутился там. Его магия с каждым днём всё больше сходила с ума, не поддавалась контролю. Казалось, что уже ничто и никто не сможет спасти его от безумия. И это было самое ужасное. Малфой был уже не в силах сдерживаться. Он убивал и убивал себя здесь, в России, уже год оттачивая сложную магию колец. Не видя перед собой ничего, убивал, потому что в его мыслях это был не он, а другой. Убийца, который живёт внутри него уже давно, выращенный ещё одним тёмным волшебником в его жизни. Но, он не мог больше это выносить. Далеко в сознани он понимал, что Арктур заставит его тренироваться снова и снова. Его разум не выдержал сегодня, и обернулся для самого Драко кошмаром. Перед ним прокручивались, словно пытка Волдеморта, самые тёмные моменты его жизни. — Арктур, я не смогу… Драко пытался сдержать так некстати выступившие слёзы, но они всё равно капали на ковёр, который был уже весь в мелких пятнах его чистой крови. Перед глазами снова и снова проносились жертвы его ошибок. Было глупо десять лет назад думать, что все его решения приведут к лучшему будущему. Теперь-то это стало очевидно. Драко отступил от брюнета, когда по щекам снова и снова стекали мелкие слёзы, которые он не мог контролировать. Он был смешон для себя. — Я не смогу, ты же знаешь. Я износил себя. Мы тренируемся уже какой год, и я снова и снова чувствую, как моя магия оборачивается против меня же. Драко тяжело вздохнул. — Арктур, прошу, возьми мой перстень. Я не хочу, чтобы ещё и ты пострадал от меня сегодня, — он посмотрел на оранжевый камень на пальце мага, но Арктур до сих пор не мог оторвать свой взгляд от серых затуманенных глаз. Маг снова приблизился к Драко, взял его слегка трясущуюся ладонь и снял перстень с пальца, а затем спрятал его в карман брюк. — Всё будет хорошо. Не бойся. На сегодня достаточно, — крупные теплые ладони похлопали блондина по плечам и слегка встряхнули. — Ты осилишь это, другого пути нет. Только так мы сможем победить эту чёртову красноглазую тварь. Малфой лишь с надеждой посмотрел на мага перед собой. Он не ощущал, что когда-нибудь действительно сможет освоить этот вид магии в нужном объёме. Драко нервной рукой поправил волосы, когда Арктур отошёл от него, и проскользнул к столику в центре комнаты, на котором стояла чашка с чаем. Пока Арктур отпивал ромашковый чай, в голове Малфоя крутились все смерти, которые, как он думал, случились по его вине. И он не знал что с этим всем делать. Он был уверен, что действительно виноват во всех этих смертях. Как и во многих других. Как будто он был каким-то преступником, о котором все знали, и который должен был быть казнён. Так почему же он жив? Это был вопрос, который он задавал себе каждый день. Как жить дальше? Как смотреть в глаза Арктуру, который в него верил? А может маг был не прав? Может быть Драко вовсе не справится и стоит смириться с участью магической Великобритании? — Но я всё ещё не могу контролировать это. Я чувствую, как магия растёт во мне, и это пугает меня. Она словно пытается уничтожить вместе с противниками и меня. — Не надо бояться, — Арктур поставил уже пустую кружку на столик и взмахом руки убрал следы крови на ковре. — Это твоя судьба. Ты сможешь управлять этим, если будешь осторожен. Помни, ты можешь умереть, но ты не умрёшь. Такие уверенные слова Арктура иногда настораживали Драко. Вот и сейчас он, кажется, опять не договаривал. Волшебник видел это по его глазам. Тот смотрел на него, словно хотел что-то сказать, но не решался. — Что ты снова не договариваешь? Мне опять пытаться из тебя это вытянуть? — Драко постарался, чтобы его голос прозвучал спокойно, но это плохо получилось. В нём всё ещё звучала тревога и волнение от воспоминаний о родителях. Арктур вздохнул, и наконец, решился прояснить ситуацию. — Я знаю про пророчество, — сказал он, опуская взгляд. Драко замер. Сердце пропустило удар, а потом забилось с бешеной скоростью. — Знаю, и всё магическое сообщество тоже. Мы, одна из тех немногих стран, не разделяющих взгляды Волдеморта и заключивших магический договор, взяли тебя под крыло. — Выходит ты помогаешь мне лишь потому, что я есть в пророчестве? Как давно ты знаешь? — Драко Малфоя сложно было сейчас узнать, он будто терял все силы в своей злости. — Драко, — Арктур, расстегнул пуговицу на своем пиджаке темно-оливкового цвета, подошел к креслу в глубине комнаты возле камина и сел, игнорируя поведение блондина, — все в России, да и не только, знают об изменении пророчества с момента его обнаружения. Ведь ты не думал, что у нас нет своих шпионов? Что у любого другого магического сообщества нет своих агентов? Не только у нынешнего лидера магической Великобритании есть свои псы. Вместе с союзниками из Уагаду, мы с самого начала следим за ситуацией в мире Магии. — Почему я не сильно-то и удивлён? — Драко вытер ладонью кровь на своем лице, которая наконец-то остановила свой поток и даже успела подсохнуть, а затем прошёл вглубь комнаты к Арктуру и сел на кресло напротив брюнета. — Ты же помнишь, когда мы с тобой заключили соглашение о сотрудничестве? Это был май две тысячи первого года. Совершенно понятно было, что юный волшебник, оберегаемый и обучаемый Тёмным Лордом, явно не был простой пешкой. Мы не могли не попробовать повлиять на тебя. Уж прости. Маг взмахом руки с кольцом призвал столик с чашкой к креслу. Миг, и очередная порция ромашкового чая оказалась у него в руках. Улыбка, с которой произносил извинения Арктур, утонула где-то в глотке напитка. — А потом всё зашло совсем далеко. Драко, пойми, Колдовстворец и Министерство магии России, как и любое другое правительство, хотело контролировать ситуацию, но в какой-то момент в наше распоряжение попало изменённое пророчество о Великобритании и нынешней его власти, а затем и пророчество о нашей стране, — на последних словах маг поставил кружку возле себя, глубоко вздохнул и продолжил. — Я не должен был тебя в это посвящать, но, возможно, пришло время открыть все карты. Ты же знаешь, обстоятельства в которых оказался Магический мир, вынуждают страны и Министерства пытаться влиять на ситуацию. — Вы используете меня, как нового Избранного, так? — Драко сидел в напряжении. Он смотрел на мага, наблюдая за каждым его движением. — Очень удобно, держать меня, как козырь в глубине вашей страны. Как должно быть удобно, сохранять жизнь Избранному, учить его тёмной древней магии, ведь он сам для вашей же страны создал такие условия. Тёмный Лорд падёт от рук воспитанника Колдовстворца? Малфой и Арктур внешне не подавали и толики напряжения, которое сейчас висело в воздухе. Белое и черное. Добро и зло. На первый взгляд так и выглядела картина, нарисованная ими обоими. Вот только было страшно узнать, кем они оба стали. — Тебя никогда не посещала мысль, что я могу пойти против вас, обучившись вашей магии? Может я шпион Тёмного Лорда? Не рискует ли Колдовстворец? — ухмылка на уставшем лице не выглядела как что-то угрожающее ситуации. Однако от Драко не укрылось то, как Арктур медленно стал прокручивать кольцо на своей руке. — Дело не в риске. Сейчас нельзя оставаться в стороне, — Арктур по-отечески улыбнулся на вымученную ухмылку волшебника. — К тому же, ты всё ещё не освоил нашу магию. Поговорим о ставках и рисках, как только ты сможешь её контролировать. А пока, ты не вселяешь и половины того страха, о котором говоришь. Малфой фыркнул, и всё напускное напряжение в миг треснуло, когдаоба рассмеялись. Драко прекрасно знал, на что подписывался в тот роковой май. Арктур же прекрасно знал, что этого юнца он не предаст.***
Спустя неделю они снова приступили к тренировкам. Драко получил своё кольцо обратно утром одного из дней. Полупрозрачная черная мамба — патронус Арктура — ворвалась в его комнату Колдовстворца и сообщила, что кольцо находится в библиотеке. Драко тут же отправился за ним. И к обеду уже был готов приступить к тренировке. Он снова должен был погружаться в темноту, снова пытаться обуздать магию внутри себя. Комната, в которой он всегда тренировался под предводительством Арктура, находилась в подземельях красного замка. Она напоминала ему Выручай-комната, только если бы в ней была отделка, скажем, как в типичном королевском замке. Он уже никого не удивлял своим присутствием в стенах Колдовстворца. К этому моменту Малфой понемногу мог бегло общаться на русском, а так же изучал древний язык, чтобы постигать мастерство. В очередной из дней тренировок Драко ступил за порог. Перед ним снова был этот ковер, как и высокие потолки, камин и два кресла. Арктур уже сидел в одном из них, снова со своим чаем, который назойливо распространял аромат трав и так не нравился Драко. — Сегодня ты опаздываешь, снова скажешь, что заблудился? Я не поверю. Даже Медвежонок быстро освоилась в тёмных янтарных коридорах, — маг был в своём министерском тёмно-оливковом костюме тройке и двигал указательным пальцем по кругу. В подчинении его магии, в такт пальцу двигалась ложка в кружке. Драко на секунду замер. В этой тишине был только звонкий стук металла о фарфор. — Арктур, не надо о ней, — губы блондина сжались. Драко на секунду позволил себе думать, что Арктур выводит его, провоцируя. Магия в нём забурлила, хотя он ещё даже не приступил к тренировке. — Всё ещё винишь себя? Не стоит. Мы оба прекрасно знаем, что твоей вины здесь нет. Это война, Драко, — Арктур опустил взгляд с лица волшебника и шумно выдохнул, переставая размешивать сахар в чае. — Не хочу сегодня об этом, пожалуйста, — взмолился блондин, расстегивая пуговицу на чёрном пиджаке и прошёл к своему креслу. — Что ж, — раздался хлопок ладоней, и Арктур встал с места, — начнем сегодня с моего любимого: убивающей магии. Выберешь жертву? Или сегодня я буду выбирать? Драко уже не на шутку злила тема смерти. Как Арктур, зная его нестабильное состояние после стольких потерь, после добровольного сокрытия сына, позволял себе каждый раз ковырять эту рану? — Арк, хватит! — Драко не двинулся с места, поднимая взгляд на мага. Арктур сразу заметил огонь в его глазах. — Ой, да брось, Драко, — услужливо полушепотом произнёс брюнет. В его тоне была слышна какая-то скользкая, хитрая нотка. Она не давала Малфою до конца сосредоточится на предстоящей тренировке, успокоить и очистить разум. — Все мы, в конце концов, умрём когда-нибудь, — продолжал гнуть свою линию маг. — Я сказал, хватит! — после прямого упоминания смерти, Драко будто взорвался внутри. Он вскочил на ноги, в два шага оказался напротив мага и схватил того за лацканы. — Заткнись! Арктур лишь улыбался блондину в лицо. Маг прекрасно знал, что ни о каком убивающем мастерстве не может быть и речи, когда само слово «смерть» вызывает нестабильную реакцию волшебника. — Прекрати улыбаться! Арктур только еще больше обнажил свои зубы. — Ты провалил урок, великий и ужасный Дракон, — Малфой почувствовал, как тело, под лацканами пиджака, которые он яростно сжимал, начало содрогаться от смеха. — И как только Тёмный Лорд, а вместе с ним и судьба, решили, что ты достоен большой силы, а? — Малфой опешил от смеха Арктура, и только сейчас начал понимать, что произошло. — Ты… — начал блондин, отступая от Арктура со взглядом полным шока. — Ты специально выводишь меня! — Драко, ты учишься у меня уже столько лет, и до сих пор заглатываешь мои наживки. Вот, что действительно стоит у тебя на пути к обретению гармонии с тёмной магией. Присядь, — он слегка толкнул пальцами левой руки блондина в грудь. Драко последовал указанию и жесту мага, вернувшись в кресло, и нервно провёл по своим волосам, расчесывая их пальцами. — Поскольку ты всё ещё так реагируешь на потери, стоит уделить этому больше времени на тренировках, — маг ходил по комнате туда-сюда, покручивая своё кольцо. Драко не смотрел в его сторону, лишь слушал. — А пока, раз ты провалил очередную, предлагаю обсудить твоего сына. Так и не скажешь, куда ты его спрятал от всех? Попрежнему думаешь, что даже в России ему не безопасно? — Ты сам советовал скрыть его, Арктур. Прекрасно знаешь, что будет, как только закончится договор с Великобританией. Скорпиус должен оставаться скрытым и, что не мало важно, живым, как бы цинично это не звучало. В пророчестве, как тебе известно, ясно сказано о тёмном аспекте рода. Арктур резко остановился у кресла Драко и посмотрел на волшебника сверху вниз. — А ты не думал, что это не о крови? Что это как раз о том, чем ты стал так активно заниматься? Напомнить с каких времен? Драко нахмурился и поднял взгляд на мага. — Я говорю об освоении тёмной магии, Драко. — Я понимаю, к чему ты клонишь, но даже если и так, я не могу позволить Тёмному Лорду забрать и сына тоже. Он сейчас мишень, какой была и Нарцисса. Этот гад сделает всё, чтобы выманить меня, если хоть кто-то прознает о местонахождении Скорпиуса. Это всё, — Драко прикрыл глаза от невозможности больше выносить этот тяжёлый взгляд мага, — не будет иметь смысла. Все жертвы будут напрасны. В конце концов, я могу перестать быть Избранным. Арктур осозновал истинное положение Драко и его сына, прекрасно зная все риски, но не мог видеть, как отсутсвие сына мешало волшебнику в освоении новых заклинаний. Как оно медленно съедало его заживо. — Не переживай, Арктур, я усвоил этот урок. Я больше не попадусь на твои уловки, научусь контролировать магию и свои мысли. А Скорпиуса я верну только, когда война закончится. — Что, если ты не переживешь войну, Драко? Что будет с твоим сыном? — Арктур присел на корточки возле блондина, вынуждая Драко смотреть ему в глаза. — Тогда, как мы с тобой и договаривались, ты заберёшь его. Найдёшь и заберёшь из этой чёртовой Британии. Все, кому я доверял там, уже мертвы. Орден окончательно пал, и кучка волшебников, просто чудом остающаяся живой, сейчас только мечется из угла в угол. — Я помню наши договоренности. Остатки Ордена, если ещё будут живы, и Министерство, после того, как окончится война, не будут распоряжаться вашим с Гермионой сыном. Я позабочусь. — Не забудь о своих словах, когда настанет время. — Драко, не обижай меня у меня же дома, — маг слегка ободряюще улыбнулся, затем встал и протянул волшебнику ладонь. — Вставай, пойдём подкрепимся. С тобой вечно выматываюсь морально, ты такой депрессивный, что аж силы вытягиваешь. — Не преувеличивай, — Драко подал руку магу, вставая с его помощью. Они много друг другу не говорят. Арктур, как и всегда сглаживал углы, пресекал беседу, как только чувствал, что она сворачивала не туда. У Драко душа не заживала, хотя он точно был уверен, что её и не осталось. А Арктур не мог позволить себе думать, что Драко не справится. И они оба продолжали молчать. Арктур лишь надеялся, что Малфой выиграет в войне, которую ведёт каждый день внутри себя. Ведь только тогда он сможет победить в войне, что опутала их всех.