Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Кадзи Рёдзи вслушивался в тиканье странных часов, стоящих у стены в доме Картера. До этого он неоднократно вглядывался в их причудливый циферблат, исписанный непонятными иероглифами. Четыре стрелки двигались в своём собственном такте, иногда меняя его. Как заметил инспектор, кот и Харли обращали внимание, когда он подходил к этому устройству. — Чем он питается? — спросил Кадзи, прервав тишину, нарушаемую звуком часов. — А? — Харли поднял тусклый взгляд. Он сидел рядом на диване в прострации, отложив в сторону оккультные тексты и порножурналы. — Что он ест? — Рёдзи указал на кота. — Не знаю, — вяло пожал плечами Харли. — Но он разумный. Наверное отходит в Мир Снов… — Когда? — Когда вы сами там… — «Когда я отлучаюсь на сон он уходит», — понял Рёдзи. — «Они не хотят, чтобы я тут что-то осматривал. Но я им нужен, пока они мне частично доверяют, иначе сюда пришлют кого-то ещё, кому они довериться не смогут». Инспектор встал с места и прошёл к окну. За мутным стеклом медленно падал снег на фоне унылого степного пейзажа и темнеющего неба. — Я покурю… — Кадзи достал пачку сигарет. — Последняя… Не желаете ли прогуляться со мной до магазина? — Нет, Картер велел следить за… — Уоррен бросил беглый взгляд на часы, — за его домом. Рёдзи демонстративно поймал его на этом — сам резко поглядев на часы, формой скорее похожие на гроб. Может в них действительно скрыто что-нибудь такое? — Знаете, у меня уже в кишках сидит это тиканье, оно вас не раздражает? — Меня тревожат более существенные вещи, — хмуро ответил собеседник. — А меня эти часы раздражают. Их можно отключить? — спросил Кадзи, чтобы как бы не специально завести разговор на эту тему. — Всё равно я ни черта не понимаю, что на них написано и чего они показывают. — Их особенно нельзя трогать. — Почему? — Потому… — Харли попробовал собраться с мыслями. Кадзи казалось, он вроде бы нигде не принимал никаких препаратов, но меж тем всё равно выглядел как под воздействием какой-то химии. — Нельзя, это запрещено… — Я посмотрю, — Кадзи шагнул к часам. — Нет, Картер запретил их трогать, это ценная вещь! — повысил тон Харли. — Я применю силу, если вы начнёте к ним лезть! — пригрозил оккультист, бросая взгляд на жезл Моисея. Кот тоже недовольно поглядел на Кадзи. — Ладно-ладно, я не нарываюсь! Я со всем готов примириться, даже с этим звуком! А насколько они дорогие, эти чудо-часы? За сколько их можно продать? — начал интересоваться Кадзи — как обычно — с наигранной лёгкой улыбкой. — Э… — Харли поглядел на него с неожиданно проницательным видом. — Вы хотите знать что это такое, да? Хм! — он деловито откинулся на диване.— Может я уже это вам сказал, когда сидел под кайфом… — Я интересуюсь обо всём потому, что… я хочу знать правду. Банальный ответ, да? — Кадзи вертел в руках сигарету. — Любопытство? Неужто моя печальная судьба не есть наглядна иллюстрация того, до чего доводит жажда познания? — поэтичным тоном рассудил Харли. — Почему нельзя просто сидеть в комнате, не пытаясь узнать, что за её стенами? — А вдруг за стенами смерть? Умный человек будет пытаться спастись… — А если спастись нельзя? Разве тогда знание о неизбежном не станут непосильным проклятьем? — рассудил оккультист. — Может быть, но я не трус. — Не так сложно не бояться смерти. Я её не боюсь. Я боюсь того, что хуже неё. Вас может постигнуть участь более страшная, чем просто смерть, — предупредил Уоррен. — Я успел сотни раз пожалеть о своём любопытстве. Я как тот герой… типичный герой из ужастиков. Картер писал такие. — Я читал их, — вспомнил Кадзи. — «Грибы с Юггота» и «Полярис» неплохи. «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» затянут… как по мне, хотя я не литературный критик. Правда, это надо говорить ему. — Он бы сказал, что они почти автобиографичны, — пояснил Уоррен. — Правда? — Он только сказал мне, что не цитировал себя, когда летел в адову бездну Азатота из соображений приличия, — пояснил собеседник с долей усмешки. — А… Повисла пауза. — На самом деле, — продолжил Кадзи, — это глубоко личный вопрос. Мой брат погиб из-за этой ситуации… Поэтому я хочу знать правду. — Я пострадал в гораздо большей степени, чем если бы меня просто убили, — сказал Харли. — Мне сообщали, это всё из-за этого Ньярлатхотепа… Когда инспектор помянул Ползучего Хаоса собеседник вздрогнул, переключив своё внимание со всего остального на эту чудовищную персону. — Прошу, не нужно упоминать… я боюсь, в некоторых текстах сказано, что Потусторонних, то есть Древних, которых вы зовёте CCD, можно вызвать просто говоря их имена. — Не буду… — подумал Кадзи. — Не то чтобы я в это верю, но не нужно так искушать судьбу. И не надо меня больше расспрашивать на эту тему, — покачал головой Уоррен. — Извините, мистер Рёдзи, но вам меня не понять, если вы не переживёте того, что пережил я. Тогда вы бы поняли, что в этой Вселенной есть только бесконечное зло, а всё иное — тривиально. — Как скажите… — Кадзи ещё немного посидел и начал собраться в дорогу. — Я скоро… — Ваши люди не могут принести вам сигареты? — спросил Харли с некоторым подозрением. — Я просто устал здесь находиться. Одевшись, инспектор вышел за порог и зажёг сигарету. Он вдохнул привычный с детских лет дым… *** — Мотра установила связь со своими частицами, — сообщила одна из Себидзин после медитации. — Ей сложно сориентироваться, но это место на Земле, — добавила вторая, также возвратившись откуда-то из Нирваны. — Пусть Мотра лучше подумает, мы очень на неё рассчитываем, — сказала Мисато, сидя за столом в штабе тактического отдела, где также собрались пилоты, первые лейтенанты и некоторые другие представители командования NERV. — Если нам удастся перенастроить «Око Метатрона», то в самом лучшем случае мы сможем выявлять Евы и прочие тому подобные объекты в «Море Дирака», — поделилась надеждой Майя. — Хоть бы у нас получилось. На голографической карте перед сидящими было обозначено множество точек, некоторые из них перемещались, над земной орбитой линией двигались спутники-шпионы. — Теперь SEELE не позавидуешь. Может быть, они даже не смогут восстановить повреждения своих Ев, — сказала Аска. — А также добрая часть репликатов Копья Лонгиния уничтожены, — с нескрываемым оптимизмом напомнил Макото. — Да, похоже, они оказались не столь эффективны против мощного АТ-поля Рей, — задумчиво сказала Мари. — Сомнительно, что у них найдутся ресурсы на создание чего-либо ещё, — добавил Шигеру. — Да, сегодня у нас был замечательный день! — подвела итог Мисато, все поглядели в сторону Рей и Рэндольфа. — Полагаю, нам стоит выпить за ваше здоровье. — Согласен, — по обыкновению улыбнулся Картер. Аянами осталась, как всегда, внешне равнодушной, она только одобрительно переглянулась со своим двойником. Рей II очень внимательно слушала присутствующих, может быть, она в какой-то степени гордилась за свою мать или старшую сестру. — Я присуждаю вам звание капитана тактического отдела, мистер Картер, — сообщила Мисато. — Я не против, — согласился тот. — Я за свою жизнь много кем успел побывать. Однажды я даже был королём! — И человеку с такой сомнительной биографией вы поручаете сразу такую должность, — критично вставила Рицуко. — Ещё раз, кто бы об этом говорил. Если мне не изменяет память, капитан Рэндольф Картер не собирался превратить всех людей в кисель с коллективным разумом в отличие от кое-кого, — напомнила Мисато. — Я раздаю должности за умения и подбираю кадры за их полезность. Учтивая, что капитан Картер разрушил искусственный горизонт событий и смог спасти ценную Еву и ценного пилота, он вполне достоин этого звания. — Да я и не из таких неприятностей выбирался, — скромно отмахнулся тот. — Класс! — поднял большой палец Кенске. — Какой же вы крутой, капитан Картер! После этого командующая обсудила ещё несколько проблем и совещание разошлось. — Я очень ценю ваше благородство, — выразил признательность Козо Мисато, когда она покидала зал совещаний, — вы за нас заступились, я никогда этого не забуду. — Рада если так, это, в том числе, благодаря вам я оказалась здесь. — Вы исправили мою трусость. Если бы я тогда двадцать лет назад не побоялся SEELE и обратился в ООН… чёрт знает, может быть много чего бы не случилось, — вздохнул пожилой профессор. — Скорее всего вас бы убили, а так вы обеспечили моё место на передовой, — напомнила Мисато. — Если хотите, я могу восстановить вас в прежней должности. — Я не буду возражать, — ответил Фуюцуки. — Я возьму на себя заботу с административно-политической частью. *** В апартаментах пилоты за ужином разлили шампанское в честь славной победы. — Сегодня человеческая раса была в очередной раз спасена, — Каору обхватил бокал изящными цепкими пальцами. — Уверен, это хороший повод им вас поблагодарить, господин Картер, Аянами Рей. — Но-но, сын Белой Луны, я сделал это не особо беспокоясь о ком-то ещё, кроме себя, — отметил Рэндольф. — Я не против веселья и благодарностей, но не надо преувеличивать мои достижения. И ты очень прав — не стоит вам забывать про Аянами Рей — без неё у меня бы не было ни шанса. — И мы тебе тоже благодарны, Аянами I, — добавил Кенске. Он встал с места и поцеловал ей руку. — Ты сама классная и красивая женщина в мире! — Я просто сделала свою работу, — не поняла та лишнего восторга. — Мы каждую операцию так действуем. — Пусть так, но это правда было очень круто! — всё поздравлял и поздравлял Кенске, впечатлённый до глубины души. — А вы, капитан Картер, — Айда отдал ему честь, — самый крутой человек на Земле, если ни во всей Вселенной! Вы круче Чака Норриса! — Да-да, я рад, что ты так считаешь, мальчик мой, я уже понял, — в очередной раз согласился с ним Картер. После тоста, ребята выпили шампанское и приступили к плотному ужину. Аянами I принюхалась к бокалу и медленно выпила содержимое. Её копия сделала то же самое. — А здесь нет урины? — тихо спросила она у Кейты. Тот тихо засмеялся. — Не напоминай мне про это… — Нет, Рей, — усмехнулась Мана, — здесь точно нет. — На всякий случай я теперь разливаю сам, — добавил Кейта. — Всё-то вам двоим досталась вся победа, — пожаловалась Аска, на неё накатила лёгкая тоска, ей давно не удавалось побыть героем дня. — Жаль, что меня не послали. — А ты бы разрушила микровселенную? — скептически спросил Мусаши. — Что-то я сомневаюсь, — добавила Мана. — Я бы что-нибудь тоже придумала, — сказала Аска, разрезая жареного поросёнка. — Сомневаюсь. — Ну и сомневайся себя дальше, Мана! — Так, девочки, не начинайте бузить, — вмешалась Мари, — а то я сегодня ночью приду к вам и… — Я даже не хочу знать, зачем, — закатила глаза Аска. — Сказать честно, как парень традиционной ориентации я бы на это поглядел одним глазком, — поделился с друзьями Мусаши. — А я бы принял активное участие, — добавил Синдзи. — Оставаться безучастным наблюдателем в такой ситуации противоречило бы моим принципам либертина. — Совершенно точно, в этом плане я соглашусь с Синдзи, я бы тоже с удовольствием принял бы участие в том, как Аска и Мари… кхм-кхм! Ну вы поняли! — захихикал Кенске с некоторым смущением. Сорью толкнула его за это локтем. — Ну и навыдумывали вы себе! Это ты всё виновата — Мари! — обвинила Аска. — Я просто пошутила, — хихикнула та. — Ты сама же работаешь на свою репутацию полной извращенки, — продолжила развивать тему Аска ворчливым тоном. — Погоди-погоди, красавица, вот послушай меня, — Мари рассудила с доброй улыбкой, — что до моей репутации, то мне нет дела, чего там обо мне думаю другие люди; что до тебя — то извращенкой ты меня сама кличешь. Я-то тебя по-доброму называю — красавицей! — Поговори мне тут ещё, моча тебе покажется божьей росой, блин! — пригрозила Ленгли. Часть присутствующих рассмеялась. Синдзи заметил, что Рэндольф — который обычно не сидел с ребятами за столом — ни как не усмехнулся над этим балаганом, и продолжил интеллигентно выпивать второй бокал шампанского. — Вы уж извините, капитан Картер, у нас такие шутки… всегда на такую тематику, — почесал затылок Синдзи. — Не извиняйся, — оставил бокал Картер, — в Иностранном легионе я наслушался шуток погрязнее. Возвращение к истокам — это не дурная смена обстановки… — Да, у нас тут все шутки только про еблю, всяких там пидарасов, лесбух да моче-половые вопросы! — посетовал Тодзи, оторвавшись от уплетания курицы. — Каждому уму — свой юмор. Но да вы не думайте, капитан Картер, что мы не способны на более утончённый юмор, — сказал Синдзи. — Просто большая часть обывателей его не воспринимает. — Видишь ли, Синдзи, — продолжил Картер, — в жизни главное, чтобы было не скучно, за свою жизнь я побывал в местах, которые люди могли бы назвать Раем. Ты можешь вообразить себе волшебную землю, где нет страданий? Где нет боли? Смерти? Страха? — Эх, я бы мечтал бы о таком месте, — сказал Синдзи, опираясь на локоть. Ему стало немного грустно из-за того, что он так и не смог найти в Мире Снов воплощение своей мечты, которая как раз и выглядела так. — А как по мне это было бы чертовски скучно, — сказала Аска, откусывая кусок свиньи. — Ты слишком молода, чтобы знать, сколь глубоко ты права, — согласился с ней Рэндольф. — Да, Синдзи, ты мог бы провести в таком месте не мало веков. В Мире Снов есть такое местечко — Сон-Нил, страна Воображения, где нет ни времени, ни пространства, ни страданий, ни смерти. У этой страны нет границ, и за одним чудесным видом сразу же возникает другой, еще более прекрасный. Синдзи слушал Рэндольфа с самым серьёзным видом. — В Мире Снов есть и такое? — усомнился Кенске. — Я видел только сюрреалистическую лестницу в небо и адову пустыню с монстрами. — Выходит, у тебя бы отличный опыт, — улыбнулся ему Картер. — Вы говорите, райское удовольствие может просто надоесть? — спросил Синдзи. — Да, покуда ты сохраняешь своё «Я», всё приедается. — Но когда ты теряешь своё «Я», то ты — не ты, поэтому есть ли тогда толк в раю? — задал риторический вопрос Каору. — Правильно рассуждаешь, счастье в том, чтобы наслаждаться каждым мгновением жизни, а самая главная проблема в том, чтобы бытьё не приедалось, — сказал Рэндольф. — Сложно наслаждаться жизнью, когда кругом война, — заметила Мана. — Это всё пустое, — отмахнулся оккультист. — Это зависит во многом от твоего восприятия. Для кого война — кошмар, для кого мать родная. Например, наёмники — это те, кого устраивает такая жизнь. — Полностью согласна с вами. Когда ты сражаешься в Еве адреналин струится по венам, что-то пульсирует в висках, ощущения так и прут, — описала Аска. — Ты ощущаешь боль от ударов, это неприятно, но это даёт такую живость. Ты бьёшь в ответ. И радуешься сильнее всего на свете, когда очередной Кайдзю или ещё какой-нибудь хер собачий издыхает под твоими ударами. — Я удивлён, но скажу, что отчасти согласен с тобой, Аска. Когда я нахожусь в Еве, то чувствую себя таким всемогущим, — поделился ощущениями Синдзи. — Мне кажется, я могу уничтожить планету, если захочу. Но это мне одновременно страшновато. Даже не только, что меня убьют. Поначалу я боялся как раз поражения и смерти. Но потом я стал бояться своей силы. Когда она так велика, это страшит. — Но благодаря этой силы ты сможешь спасти тех, кого любишь, — напомнил Каору. — Неужели обладание такой силой не доставляет тебе удовольствие? Неужели не вселяет надежду? — На самом деле ты прав, Каору, мне нужна большая сила, чтобы победить Ньярлатхотепа. Поэтому если я хочу всех спасти, я не могу позволять себе сомнений и неуверенности, — согласился Синдзи. — Ты прав, просто ты не уверен в себе, — был того же мнения Рэндольф. — Мой тебе совет, Синдзи, если тебя напрягают сомнения в том, а справишься ли ты с могуществом, то тебе просто стоит напомнить себе, что в противном случае будет хуже. — Как обнадёживающе, — в голосе Синдзи проскользнули нотки сарказма. — Возьми в свои руки мощь богов, Синдзи, если ты не справишься — всё будет хуже — и ты будешь виноват. Юноша вспомнил «прошлый раз», когда Земля оказалась очищена от жизни благодаря его могуществу. Это не внушало уверенности. — Но с другой стороны, если я буду сидеть сложа руки, всё может стать хуже. И кто тогда будет виноват, что не ударил даже палец о палец, чтобы всех спасти? — рассудил Синдзи, ковыряясь вилкой в салате. — Просто сконцентрируйся на удовольствии от процесса, — посоветовал Рэндольф. — Представь, что ты герой эпоса, сокрушающий орды демонов и злых богов, разве это не прекрасно? — Да, это очень круто, я хочу так, — сказала Аска. — Почему вы так говорите, словно Синдзи у нас тут главный герой, а не я? — Потому, Аска, что я по ходу действительно главный герой, — Синдзи глубоко выдохнул, сложив руки. — Тебе просто следует войти во вкус, крушить демонов и хтонических чудовищ это, правда, очень даже здорово… — ещё раз сказал Рэндольф. — Как человек попробовавший это — могу сказать, что вы правы в какой-то степени. Понимая всю ситуацию, я обещаю, что попробую избавиться от малодушия и всего, что мне мешает получать от процесса удовольствие, — рассудил Синдзи. — Я рассчитываю на вашу помощь. — Можешь не сомневаться, мы поможем, это касается, в том числе, и нас, — сказал Картер. Остальные пилоты сказали то же самое. — «Как человек, уведший мою девушку, лучше бы вы это лишний раз не говорили», — мысленно упрекнул собеседника Синдзи. Вслух он не стал говорить об этом, чтобы не выносить на показ этот аспект своей личной жизни, да и не принижать заслуг Рэндольфа — всё же он несколько раз рисковал собою, чтобы помочь ему. *** Мисато и Макото в кабинете командующего завершали последние за сегодня дела, попутно слушая включённые новостные каналы: — Число погибших во время операции против Кайдзю достигло двадцати человек, ещё шестьдесят пропали без вести, — говорил ведущий программы новостей с американского канала. — Также у нас появилась ещё одна запись, снятая на любительскую камеру. В эфире появились кадры, где Ева SEELE вначале борется с Мотрой, после чего уходит в Море Дирака. — Как можно ещё лучше увидеть, гигантский объект, похожий на Евангелион, исчез в странной аномалии. Вместе с ним в эту «тень» затянуло несколько человек. Почему была использована такая опасная технология рядом с гражданскими лицами, руководство NERV не даёт никаких официальных пояснений. На белом гиганте хорошо видна маркировка «EVA-20», что не оставляет сомнений по поводу его происхождения. — По крайней мере, они преуменьшили число погибших, — отметил Хьюга, собирая документы в папку. — Нам же лучше, — Мисато с досадой поглядела на голографический экран с ведущим. — Я готова локти кусать, оттого, что мы ничего не нашли! — Наверное остальные Евы также исчезли через «море Дирака», — предположил Макото. — Рей и Рэндольф уверены, что трое с репликатами выпали где-то над территорией США, — напомнила Мисато. — Я на это надеюсь, если выбирать между вариантом «они улетели» и вариантом «власти США скрывают их от нас». — В любом случае, у SEELE куда больше поводов кусать локти. С помощью Мотры мы их разыщем и прибьём за всё хорошее. — Да, наверное, ты прав, — Мисато устало размяла плечи. — После общения с этими политиканами я становлюсь пессимистичной. Из-за этого места, — Мисато крутанулась в кресле командующего, — я даже не могу с подчинёнными отпраздновать победу! — Но на сегодня всё, да? — уточнил Макото, поглядев на часы. — Пожалуй, — Мисато встала из-за стола. — Всем приказы розданы, SEELE ищут, экс-командующий займётся переговорами… Ум, я заслужила отдых! Не, ну правда же? — Правда-правда! Начальница и подчинённый улыбнулись друг другу. — Эм, Мисато… — Прости, Макото, — командующая быстро чмокнула лейтенанта в губы, — давай не сегодня? — Хорошо… — Просто у меня «эти дни»! — развела руками командующая. *** Немногим позже праздничного ужина и самой дорогой выпивки, защитники человечества разошлись по койкам. Мари собралась в то место, где Синдзи и Каору помирились после «измены» последнего с Эммой: — Я пойду погляжу на ночные звёзды. Может быть под ними и засну. — Скажи прямо, что ты не ночуешь с нами, потому что нашла на стороне любовницу, — сказал Кейта. — Нет, я правда иду разглядывать звёзды, — покачала головой Макинами. — Из-за света их практически не видно. Но я буду их искать. Я в детстве так делала, смотрела с балкона на небо. Думала, что-то разгляжу своими слабыми глазами. А что до девушек, то есть одна, которая мне сделала предложение, скрывать не буду, но я что-то не хочу сейчас именно вот таких отношений. — А я пойду проведаю Марию и угощу её куском торта, — взял угощение Мусаши и удалился с ним. — Да, хорошее дело, а мы на боковую, — Мана направилась к дверям комнаты. За Кенске, Тодзи, Кейта и Аска перекидывались в покер, Рей II наблюдала за ними. — Ладно, я спать иду, — встал из-за стола Айда. — Пойдём, Рей. — Не плохая мысль, — зевнул Асари. — Раз вы на боковую, то я пойду спать, — поднялся следом Тодзи. — А я ещё спать не хочу, — сказала Аска, разместившаяся в позе султана на диване. — Ну и не спи, — отозвался Кейта, — а мы видеть сны… Хорошие сны! Как говорил наш новый капитан, называется эта страна всего хорошего — Сон-Нил, да? — Угу, вроде так, — ответил ему Кенске. — Эй, Тодзи, — Аска ухватила уходящего парня за штанину. — Чё те? — Пс! — Аска притянула его к себе. — Ты сегодня не уделишь мне внимания? Тодзи обернулся назад. — Угу. Они зашли за дверь комнаты Аски, Тодзи без лишних прелюдий сбросил в сторону штаны, трусы и носки, в рубашке прижал хозяйку комнаты к двери, спустил до колен колготки и, потерев член об ягодицы, приведя его в боевую готовность, вставил до предела. — Ум, не так грубо! — возмутилась девушка. — Я думал, ты любишь когда тебя дерут, — Тодзи прижимался лицом к рыжим волосам. — Когда я разогрета, ум… Тодзи продолжал дело. — Ты вещь, — изрёк он, — я ничего к тебе не чувствую. Ты как рука, так что… твоё мнение не учитывается, потаскуха. Аска вся налилась краской, Тодзи плотно прижимал её к двери. Ещё пятнадцать фрикций и парень деловито поитересовался: — Куда кончать? — В меня… — Как скажешь, немецкая сучка… — изрёк Тодзи и его горячая сперма брызнула куда надо. В этот раз её оказалось как-то маловато. Парень вынул кончившее достоинство, хлопнул Аску по заднице напоследок, развернул к себе и ясно показал член, испачканный в сперме. — Будь так добра, слижи с моего малого. — Дурак, ты мог бы лучше! — упрекнула Аска, сгибая колени. Она полностью вобрала в рот член Тодзи, головка достигла глотки, Аска за раз полностью слизала все выделения любовника и потом ещё пару раз облизала его головку. — Что получилось, — Тодзи развёл руками и поспешил надеть трусы. — А поцеловать меня на прощание? — предложила Аска, ущипнув парня за зад. Тодзи с некоторым подозрением поглядел на девушку, после чего прижался к её губам, пользуясь этим моментом, Ленгли протолкнула в рот Тодзи всё то, что слизала. — Возвращаю тебе твою сперму! — хихикнула она. — Фу! Я не пидор, как Синдзи, чтобы любить сперму! — возмутился Тодзи, сплюнул и вытер рот. После чего забрал свои штаны с носками и оставил Аску одну в комнате. — Нудный дурак! — с такими словами Аска показала ему язык и средний палец, после чего стянула с себя колготки, легла на кровать и рукою продолжила мастурбацию. Через стенку за ней внимательно наблюдала пара кроваво-красных глаз. Рей умела видеть сквозь твёрдые преграды. — Я всё же не твой законный супруг, — с иронией заметил Рэндольф Картер, растягиваясь на кровати позади напарницы, — но я же должен выполнить свой супружеский долг? — Нет, — неожиданно отказала Рей, она обернулась к любовнику, — не сегодня, не с тобой. — Вот так? — Да, — Аянами изящно улыбнулась, — кто мне говорил о важности перемен? Если я отвлекаюсь на других, мы не наскучим друг другу — тем крепче наша связь. — Да, с твоим философским умом ты умеешь выстраивать отношения, — снисходительно улыбнулся Рэндольф в ответ. — Я прямо ощущаю себя героем дешёвого любовного романа. — К тому же, — одетая лишь в короткую топ-майку до черты немногом выше пупка и в обтягивающие трусы-плавки, Рей Аянами опёрлась коленом на кровать и шепнула любовнику, — в этот раз я хочу следующим образом… — О, — Рэндольф смутился, — точно, это не ко мне. Щупальца в астрале ещё можно, но так я не согласен. — Поэтому я вам не предлагаю, — после этих слов Аянами отошла от кровати, окутала себя бледным свечение и коснулась рукою стены. От пальцев она сделалась полностью белой вместе с волосами и одеждой, последняя перестала различаться на её худой и стройной фигуре. После этого преобразования Рей просунула руку сквозь бетон и без проблем прошла через твёрдую преграду. Аска закричала, содрогнувшись на кровати и оторвав руку от гениталий, с пальцев которой брызнула слизь и сперма. — А-а! Блядь, Рей! Какого хуя ты выходишь из стены?! Аянами полностью переместилась через материальную преграду, не оставив за собой на той ни следа. Свечение и белизна пропали, Рей вернулась в нормальный вид. — Мне можно зайти? — спросила Аянами, без смущения глядя на испуганную подругу в такой интимный момент. Выражение удивления и страха сменилось раздражением и недовольством. — Дура, это надо спрашивать до того, как ты тут появляешься! — Аска с такими словами бросила в незваную гостю подушку, Рей её ловко поймала. — Что это ещё за ёбаная магия такая?! Сквозь стены ходить! — Аска быстро вскочила с кровати и осмотрела стену, через которую появилась подруга. — Я прошу прощения, Ленгли. Я решила выбрать более короткий вариант из двух, — с такими словами Рей кинула подушку на кровать. — К тому же я хочу освоиться со всеми своими возможностями. — Ах, ну да, ты же ангел-инопланетянка! — развела руками Аска, проходя к кровати. — Что ты ещё можешь?! Срать золотом?! Рей сразу не ответила, задумалась. — Наверное, я не могу испражняться такими металлами… Аска засмеялась, гнев и страх уступили место расслабленности и интересу. Всё же Рей привлекала её толковостью, умом, красотой и необычностью — она не считала её за человека — поэтому не завидовала её успехам — и поэтому могла относиться к ней доброжелательно. — Узнаю тебя! — Аска поправила подушку и улеглась на неё. — Что ж, надеюсь тебе ничего, что я без штанов и с мокрой пиздой тут сижу и шликаю, покуда болван Тодзи не может нормально обслужить девушку! — Ты мне так больше нравишься, — ответила Аянами. — Ну я рада! Так зачем пожаловала? Рей немного сбилась с мыслей.  — Я помню те чувства, что ты у меня пробуждала… — Чувства? Ты имеешь в виду то, что было между нами, да? Рей кивнула: — Мне было очень тепло. Мне нравилось, мы могли бы провести эту ночь… . — Твои чувства ничего не значат для меня, — перебила Аска, уже поняв чего хочет её необычная подруга не совсем традиционной ориентации. — Не думай, что я в тебя влюбилась или типа того. В конец концов, ты женщина, я не такая извращенка, чтобы любить кого-то своего пола. Это по части Синдзи, Каору и Мари. — Я испытываю чувства так или иначе, — сказала Рей. — Я заглядывала в твою душу. Мы бы могли быть вместе. — Если уж с кем быть, то я предпочту Синдзи, — ответила Аска. Рей моргнул впервые за всё время, как появилась в комнате Аски. — Ты его любишь? — спросила ночная гостья, в её спокойном голосе прозвучали нотки озабоченности. — Я старюсь никого не любить. Это всё глупости в конечном счёте. От этого человеку больше вреда, чем пользы. Но… раз мне Синдзи нравится, в этом смысле, это можно назвать любовью, но только с этой оговоркой. — Аска переставила обнажённые ноги, продолжая объясняться. — Мне по душе его характер, он очень послушный, но в то же время он далеко не слабак, каким может показаться на первый взгляд. Он очень верный. Он несколько раз рисковал всем, чтобы спасти хоть кого-то, кто его ценит. Он надёжный. Поэтому я буду его ценить. Я буду ему нужна, если со мной что-то случится, я не знаю других людей или нелюдей, кому я могла бы сдаться, если чего со мной случится. Я просто пилот Евы для NERV, только в таком качестве я почти всем и нужна. А если я не смогу вдруг пилотировать Еву или во мне отпадёт необходимости, то кому я буду тогда нужна? Кому я сдамся? Маюми Ямагиси даже толком не была пилотом, но Синдзи отправился к чёрту на рога её спасать; он не знал Сакуры Судзухары, но ради неё он использовал опасное заклинание… Я знаю, Рей, я буду ему нужна, если вдруг окажусь бесполезной. Покуда Аска всё это говорила Рей стояла рядом вдумчиво её слушая. — Не стой как не успокоенный дух, приляг рядом, — Аска чуть отодвинулась с середины кровати и провела рядом рукой. — Спасибо, — Рей легла подле Аски. — Я хочу поговорить с тобой, прежде, чем мы начнём, — обе девушки разместили головы на одной подушке рядом друг с другом. — Я не против переночевать с тобою, Рей, — говорила дальше Аска, — Каору и Синдзи, наверное, сейчас ушли долбиться в сральник, я не стала к ним напрашиваться, мне же сегодня захотелся Тодзи. Мы с ним холодны друг к другу, но мне нравится как он меня ёбет. Фантазия у него хуже, чем у Синдзи, но он жёстче, Синдзи слишком нежен даже тогда, когда хочет со мной по жёстче. Рей молча слушала подругу. — Сегодня Тодзи что-то сплоховал, видимо у него не было настроения. А раз он мне подарил два оргазма подряд. Аска снова вернулась к своему влагалищу — она просунула пальцы и сделала пару резких движений. — Я возбуждена, Рей, я хотела доработать за Тодзи, но ты меня спугнула. У меня чуть пальцы там не застряли! — Прости… — Больше так не появляйся из стен. — Как скажешь, при тебе не буду, — пообещала Аянами. — Поэтому справедливо будет, если ты мне поможешь. Рей, я не против лесбийских ласок между нами, но помни, это просто секс. — Как я поняла, тебя связывает с Синдзи «любовь», — произнесла Рей. — В некотором смысле. Я ему это сказала. Просто он меня ценит, и я ценю его. Он такой жалостливый, говорит самые разумные — то есть самые циничные вещи, как мой отец, но всегда помогает другим. — Аска приложила вторую руку к груди, смотря на потолок с некоторым раздумьем. — Неужели моё сердце не такое чёрствое? Я поддерживаю Синдзи иррационально, хотя как бы понимаю, что это не рационально. Любовь, дружба, это всё — выдумки. В теории есть только эгоизм. Зачем рисковать собою ради кого-то, напрягаться ради кого-то, чтобы помочь другому? Ведь главное, это твои интересы! Но почему люди иногда, вместо того, чтобы пересилить эмоции, сломя голову бегут вытаскивать кого-то из горящих домов? — Может быть, люди иррациональны, — сказала Аянами. — Я думаю, поступки людей можно осмыслить с логической точки зрения, можно найти их мотивы, но ими чаще руководят эмоции, они часто не знают сами себя. Последние слова заставили Аску снова быстро перебрать в голове свои размышления. И правда, насколько люди хорошо знаю сами себя? Можно постигнуть законы физики, или изучить повадки животных — но человек просто дурак, если не ведает самого себя. — Наверное я слишком эмоциональна, чтобы быть рациональной, такова уж моя натура, — заключила Аска, оторвав взгляд от потолка. Она снова вспомнила, как поступила с сестрой. И сразу же попыталась выкинуть это из головы, благо у неё имелся хороший способ под рукой это сделать. — Ладно, Рей, — Аска повернула голову и поцеловала Рей в щеку. — Я тебе тут излила душу, потому что знаю, ты не нормальный человек, нормальным людям вот нельзя ничего о себе рассказывать. «Потому, что они сразу же наплюют в душу», — мысленно добавила про себя Аска. — «Я вру себе, когда говорю, что мне наплевать на мнение других, мне оно очень важно, у меня слишком чувствительное сердце!» — также подумала Сорью, целуя Аянами в губы. — Ты, Рей, может странно выглядишь, но ты очень красива для девушки и как исключение, ты меня возбуждаешь не хуже парня. Аска и Рей коснулись аккуратными носиками, прямо смотря в глаза. Кроваво-красные и светло-голубые — они хорошо сочетались. — Рада, что я тебе нравлюсь, — произнесла Рей после поцелуя. — Правда для секса мне нужен член, — сказала Аска. — У тебя нет фалоимитатора? — Нет. — У меня тоже нет. Без члена не выйдет по-настоящему… — Это не проблема, — спокойно заверила Аянами, она опустила взгляд к животу и ниже, там Аска представала её взору обнажённой. — Мне нравятся твои ноги, — Рей погладила Аску по бёдрам, после чего перебралась к началу кровати, взяла подругу за ножки и нежно обсосала пальцы на ступнях. Возбуждаясь от этого, Аска рассматривала белое лицо ласкающей её, не замечая, как у Рей что-то поднимается под трусами. Аска подождала, пока Рей слижет всё с её босых пяточек и пальчиков, после чего пригласительно раздвинула бёдра. — Сделай милость, высоси мне из пизды всё, что кончил туда этот негодяй Тодзи, — уверенно попросила Сорью. — Взамен я сделаю тебе то же самое. Рей без лишних слов расположилась между ног и прильнула лицом к волосатому лобку. Пальцами она раздвинула половые губы и присосалась к раскрытому влагалищу как маленький ребёнок к маминой груди. Аска в благодарность за такие ласки поглаживала Рей по голове. Она стянула с себя одежду выше пояса, тем самым полностью оголившись. Пальцами она стала пощипывать себя за соски и поглаживать вокруг грудей. — Извращенка, лесбиянка! — цедила Аска в свой адрес, ещё сильнее возбуждая себя. Она делала то, что ей нравилось, то, к чему её подталкивало тело. — «Чего бы ещё извращённей придумать?» Рей, мне хочется в туалет. По-маленькому, — сообщила Аска. Ей нравилось также издеваться над другими людьми, это давало ей чувство превосходства. Когда сексуальное желание и жажда возвести себя над другими сливаются, рождаются такие порывы. Аянами отвлекалась от вылизывания и высасывания спермы, посмотрев в очень смущённое лицо Ленгли. В голову к неё пришла одна чрезвычайно пикантная мысль. — Но мне не хочется тебя прерывать… Мне так тепло от твоего язычка и твоих губ. Та классно сосёшь. Может ты проглотишь и это, а? Рей ничего не ответила, она только вернулась к делу, немного поменяв точку ласкания. — Я буду считать, что ты согласна, Рей… — с такими словами любительница упрекать других людей в переверсиях опорожнила мочевой пузырь. По мере его освобождения она ощутила ещё большее удовольствие. Что до Рей — то флегматичная любовница всё размеренно проглатывала без тени смущения на лице или неудобства, не пролив ни капли куда-либо ещё. Тем самым вызвав у Аски явную патологическую смесь сексуального возбуждения, торжества и отвращения. — Это же просто моча, Рей! Что здесь такого? — сказала Аска вслух. И, правда, что здесь такого? Отвращение и сексуальное желание идут рука об руку, ибо мы преодолеваем первое, когда в силу инстинкта жаждем прикоснуться к телу другого человека и смешать внутри нас физиологические выделения из срамных мест. Поэтому ничего удивительного, что некоторые срамные вещи и действия служат стимулятором сексуального желания и взывают удовольствие в случае их реализации. После акта урофилии, Рей оторвала мокрые губы от влагалища и облизала их. — Похоже на шампанское… — сказала она. Это сравнение создало ассоциацию и вызвало слабую тошноту у Аски. — Ну молодец, Рей, я теперь больше никогда не буду его пить! — пожаловалась она. Рей не очень поняла к чему, но её сейчас интересовало иное — прислушавшись к своему хотению, Аянами изъявила следующее сексуальное желание: — Я хочу вставить туда, — Рей указала пальцем на мокрое влагалище. Не дав Аске сказать ни слова, она следом уверенно оголила свою белую пышную грудь с краснеющими сосками — и крепко сжала их пальцами. Топ-майка отлетела в сторону, проследив её падение, Аска остановил взгляд на трусах Рей, из-под которых нечто торчало самым пугающим образом. — Блядь, Рей, что там за хуйня у тебя?! Аянами в качестве ответа избавилась от плавок и в её пупок упёрся порядочных размеров член! Аска изумлённо оглядела его и всё обнажённую Рей вместе взятую со столь необычным дополнением. Член Аянами напоминал обычный мужской за исключением отсутствия не только крайней плоти, но и вообще обычной кожи — он весь был светлым и мягким на вид, его покрывала сплошная мокрая слизистая. Под красно-бледным и полупрозрачным эпителием прямо на глазах раздувались багровые сосуды. Аска могла поклясться, что этот чисто мужской орган по сути являлся развившимся клитором и ещё не закончил своё формирование. Мошонка отсутствовала, член выходил прямо из половых губ Рей, изящно обрамлённых голубыми волосками. — Я хотела использовать свои возможности, — пояснила Аянами, глядя в лицо любовнице. — Я хотела именно в такой форме, поэтому, в том числе, обратилась к тебе как к женщине. — Эм… — Аска в недоумении закусила губу, она даже не знала что сказать. Обнажённая Рей с прекрасным лицом, острым подбородком, отличным сложением, бледной кожей, красными глазами, серьёзно на неё смотрящими, сидела перед ней как ночной демон. Аска сразу вспомнила мифических демонов-любовников, которые могли менять пол, в женской форме они именовались суккубами, в мужской — инкубами. Разглядывая Рей в такой позе и с таким мужским причиндалом, Аска снова испытала странную смесь отвращения, страха и вожделения. Возможно, она бы отказалась от такого экстравагантного полового акта, но сейчас Рей своими ласками и актом урофилии уже сильно разогрела и увлажнила её влагалище, там всё трепетало — и Аска, переборов приступ ксенофобии, отдалась этому ксенофильскому порыву. — Ла-а-дно, — Аска откинула волосы назад и расположилась поудобнее. — Я не против экспериментов, Рей. Меня никогда прежде не трахала баба с натуральной писькой. Рей кивнула и прильнула к ней, обняла, нежно взяла за руку, поцеловала. Любовницы прижались грудями, головка члена Рей уткнулась в половые губы и девушка с секундным промедлением протолкнула своё новообретённое достоинство во влагалище. Аска отметила про себя, что член очень мокр и тёпл, он трепетал и, кажется, увеличивался в размере. Они начали двигаться, как мужчина и женщина. Сердце Аски бешено колотилось, в такт ему она слушала биение сердца Рей. — Надеюсь я от тебя никаким волшебным образом не залечу? — на всякий случай спросила Аска, наслаждаясь наступлением своего оргазма. — Не должна, — проговорила Рей. Через несколько особенно мощных фрикций, она начала извергаться чем-то горячим и липким из своего необычного члена. Это продолжалось дольше, чем у любого мужчины, но зато Рей выделяла очень небольшое количества вещества в секунду. В эти же самые секунды клитор Аски сокращался, выдавая яркие и насыщенные ощущения блаженства, ни с чем более не сравнимые. Аска впилась губами в любовницу после того, как клитор замер. От выброшенного в кровь количества гормонов, Ленгли была готова навечно влюбиться в Аянами в этот момент. — Молодец, Рей! Ты в разы круче болвана Тодзи! — Я рада… — ответила Рей, осторожно вытаскивая свой кроваво-красный член, распухший больше любого мужского. После столь необычного акта Аска достала извергнутую в себя субстанцию на кончиках пальцев и осмотрела. Она больше походила на женскую секрецию, чем на мужскую сперму. Рей откинулась рядом на спину, её член быстро скукожился, сузился, вначале стал как у ребёнка, а потом и вовсе редуцировал до нормального клитора. — Выключи свет, — попросила Аска, после мощного оргазма на неё нахлынула лень и полное удовлетворение, ей больше ничего не хотелось, кроме того, чтобы просто лежать в тепле и умиротворении. Рей взглядом переключила выключатель. — Ты только не говори, что мы трахались именно таким образом, — сказала Аска, облизывая губы. — Не скажу. — Хорошо… тогда спокойной ночи, — Аска закрыла лицо руками, в комнате было жарко и она не стала ни чем накрываться. Отмываться от любовных соков она решила завтра. Вне всякого сомнения, этот эксперимент прошёл удачно. — Тебе тоже. Я могу посторожить твой сон. — Спасибо, Рей, если мне будет сниться кошмар, ты меня разбудишь. — Да… — Грубый век, грубые нравы, — проговорил Рэндольф Картер, за стенкой один кутаясь в одеяло. — «Впрочем когда было иначе? Просто раньше людей не видели сквозь стены». Но даже ему было невдомёк, какие ещё вещи придумали люди двадцать первого века… *** — Каору, сегодня до обеда ты не будешь меня видеть, — предупредил Синдзи любимого на следующий день, — я хочу приготовить тебе сюрприз. — Как скажешь, — не стал возражать Табрис. Вымыв волосы и высушив их, Синдзи уселся на стул перед зеркалом. — Я вычешу тебя, как себя привыкла вычёсывать, и сделаю элементарную укладку, — с такими словами Аска достала расчёску. — Я полностью тебе доверяюсь, — улыбнулся Синдзи, — в конце концов ты моя лучшая подруга, Аска. — Твоё право так считать, — Сорью состроила равнодушный вид, но слова любовника ей очень понравились. Она накинула полотенце на Синдзи. — А-ай, осторожней! — через некоторое время запротестовал Синдзи, когда его волосы запутались в расчёске, и Аска его больно потянула за них. — Ничего, принцесса Синдзико, терпи, коль хочешь стать красавицей, красота требует жертв! — с такими словами Ленгли обрезала ножницами проблемные волосины. — Терпи! — Ради Каору-куна мне придётся больше потерпеть другим местом! — И охота тебе? — Ради того, чтобы сделать приятно тому, кого я люблю, Аска, я готов на всё. Я думаю, нет ничего хуже, чем жить без того, кто мог бы тебя любить, — поделился он. — Что-то я начинаю видеть противоречия в твоих словах, — заметила Аска, продолжая работать парикмахером. — Как же эгоизм, к которому ты всё сводишь? — Тут нет противоречия, Аска, — возразил Синдзи. — Когда тебя кто-то любит, тебе это приятно и ради этой приятности ты идёшь на поводу у чувств. А иначе моя жизнь пуста. Какой тогда в ней смысл, если тебя никто не обнимет и не приласкает? — Ну да, ну да… — Я очень люблю ласку, — признался Синдзи, — особенно сексуальную. Когда моё голое тело ласкают, целуют и гладят, постепенно всё увеличивая и увеличивая моё возбуждение… Эх! — Синдзи закусил зубы, чтобы не выругаться, когда Аска снова сильно потянула его за волосы. — Но иногда я люблю и жёстче! Чтобы надо мною доминировали, чтобы я получал боль — и сколько я её получу, зависло всецело от воли моего любовника или, — Синдзи бросил взгляд на Аску в отражении зеркала, — моей любовницы. А жёсткость от любимого человека в таком деле — сплошной кайф. — А у тебя попа после такого не болит? — Болит, но на какие только жертвы не пойдёт человек во имя любви? — спросил Синдзи. — Как мессия и спаситель, я провозглашаю, нет больше той любви, как если кто отдаст задницу свою за друга своего! Аска хихикнула. — Бля, ну ты, как всегда, в своём духе! — она поцеловала его за ушком. — Будь плохим мальчиком, Синдзи, девочки их любят. — Не в этот раз, Аска, в этот раз я собираюсь с твоей помощью сам побыть «плохой хорошей девочкой» — чтобы получить руку и сердце самого галантного и прекрасного кавалера во всей вселенной… По завершению хлопот Синдзи примерял свой наряд возле зеркала, крутясь и нагибаясь, чтобы получше разглядеть, как тонкое платье прилагает к ягодицам. — Ну я думаю, особый макияж будет тебе лишним, — сказала Аска. — Только чуть подкрасить губы нейтральной помадой, у меня есть такая! Мазнув помадой на губах, Аска с хитрой улыбкой реализовала последний штрих. — Вот! — она снова развернула переодетого в женщину любовника к зеркалу. — Только не слизывай. — Во, отлично! Осталось только чуть-чуть подкрасить ресницы! Я уверен, мне это пойдёт на пользу! — Как скажешь, Син-тян! — Синдзико-тян! — поправил юноша в женском образе. — Так будет лучше! Когда были нанесены последние штрихи — Синдзи вышел в свет — то есть в общую комнату из квартиры Аски. Расположившиеся на диване перед телевизором Тодзи, Кенске, Асари и Мана увидели его первым. — Привет ребята, я тут решил поменять имидж, как я вам? — полюбопытствовал Синдзи, грациозно выходя к друзьям. На нём было надето тонкое непрозрачное белое летнее платье длинной немногим выше колен. Под ним Синдзи туго затянул лифчик, чтобы создать иллюзию небольшой груди. Чуть ниже колен парень натянул тонкие чёрные чулки для контраста. Платье обнажало его плечи и руки. Волосы Синдзи спадали за плечи, были слегка обработаны лаком и закручены щипцами. — Ну ни фига! — присвистнула Мана. — Блядь! — ожидаемо не оценил Тодзи. — Фу, это изврат и позор всего мужского рода! — Не знала, что ты ещё и трансвестит, — сказал Асари. — А по-моему ничего, — оценил Кенске, — ему идёт! — Спасибо, Кенске-кун, мы с Аской долго старались, чтобы придать мне новый образ! — Синдзи показал себя друзьям с разных сторон. — Да-да, ему всё очень идёт, — поддержала бой-френда Аска. — Не знаю, но, соглашусь, выглядит естественно. Если бы не знал, что ты парень, Синдзи-кун, честное слово, мог бы принять тебя за девушку с маленькой грудью, — задумчиво ответил Кейта, присмотревшись к другу. — Блин, Синдзи, только потому, что ты мой друг, я тебе не врезал! — пояснил Тодзи. — Только поэтому! Прошу, запомни мою доброту! — Правда? — Синдзи издевательски прильнул к Тодзи. — Неужели я тебе не нравлюсь таким? — Не напрашивайся на удар! — показал кулак Тодзи. — Я не имею ничего против твоего романа с Каору-куном, я понимаю, как важно человеку найти своё счастье, если он готов выдержать всё, что из этого следует — каким бы там это счастье не было! Но вот не нужно меня провоцировать на нетолерантные действия! — Тьфу! У тебя такой закостенелый вкус, Тодзи-кун! — отмахнулся Синдзи. — Но да ладно! Есть же скучные люди! — Ещё раз тебе говорю, не зли меня, Синдзи, — повторил Судзухара. — Блин, вот лучше ответь мне, кто будет создавать семьи и рожать детей, если все будут вести себя как ты? — Да, к слову, хороший вопрос, — поддержал Асари. — Во-первых, друзья, вы с чего-то не обосновано ставите деторождение выше сексуального удовольствия, — сделал замечание Синдзи, присаживаясь на диван вместе с Аской. — Давайте для начала определимся, что для человека главнее — секс или размножение? Я считаю, что секс, ведь когда мы с вами рождаемся, мы ничего не знаем про деторождение. Но в определённый момент мы начинаем испытывать влечение. Мы просто хотим сделать себе приятно. И всё — ничто в природе нам не говорит, что вот от того, что я всуну куда-то свой член появится новое существо. Некоторые люди испытывают влечение к людям своего пола и к животным — такими уж их создала природа. Определённо, если бы природу волновало деторождение, то мы бы уже рождались со знанием о том, что нам нужно дать жизнь. А так наша жизнь — это результат совокупности случайностей, которые в следствии естественного отбора образовали наши тела такими, какие они есть со всеми их желаниями. — Но наши же тела приспособлены для создания жизни, — возразил Кенске, — как ты это объяснишь? — Я уже говорил сейчас, что наши тела это просто результат естественного отбора, мы все в школе проходили — я надеюсь — эту теорию на уроках биологии, — напомнил Синдзи. — Здесь нет никакого разумного замысла, только череда случайностей… Эм… К тому же, Кенске, я не отрицаю естественность деторождения, просто я говорю, что оно вторично по отношению к нашему сексуальному удовольствию, именно оно важнее для человека. — А как ты тогда объяснишь материнский инстинкт? — спросила Мана. — Ведь все женщины хотят детей… — Чушь! Ты уж меня прости, Синдзи, что я вмешиваюсь в твою лекцию, — заговорила Аска, — но ты, шпионочка, не суди всех женщин по себе. Я никогда не буду заводить детей. Во-первых, их развитие в моём теле высасывает из меня соки, не принося мне ничего полезного, то есть с точки зрения биологии, дети ни чем не лучше животных-паразитов. Во-вторых, их рождение болезненно и опять же вредит моей внешности, портит фигуру — и это в лучшем случае, в худшем у меня могут быть осложнения, возможно, я даже умру из-за этого. В-третьих, я должна буду не спать ночами и уделять время этому маленькому идиоту. Ведь кто такие дети по сути — это недоразвитые люди, они глупы и ничего сами не могут. — Но ты сама была маленьким ребёнком, — вставил Кенске. — Это не аргумент — не причина любить детей — и даже хорошо к ним относиться, — парировала Аска. — Вот если бы я болела, допустим, холерой, и потом бы выздоровела, то это разве бы значило, что я должна любить холеру? Холера — это ущербность организма, детство — тоже ущербность, физическая и умственная, у большинства людей она проходит с течением времени, слава богу, я выздоровела от этого. — Но в твоём случае, очевидно, что из тебя бы не получилась хорошая мать, — подвела итог Мана. — Не осуждай меня, каждый волен выбирать, как ему поступать в этой жизни, — сказала Аска. — Я закоренелая чайлдфри с детства! Я ещё когда смотрела на других детей и себя, то сразу поняла, сколь глупо возиться с ними. И ради чего? Ради благодарности? Не факт, что она будет, это как вкладывать деньги в нерезультативное дело. — Да — и ещё, как верно заметила Аска, деторождение может убить женщину. Оно болезненно и дурно влияет на организм, — аргументировал Синдзи. — К тому же, не стоит забывать про бесчисленные венерические заболевания, которые можно легко подхватить при оплодотворении, в то время как при сексе ради удовольствия риск заболеть чем-то куда ниже, при мастурбации, например, даже член вставлять никуда не надо! Если бы существовал некий разумный замысел, если у природы имелись бы мозги, разве она бы создавала столь ужасную физиологию, все эти болезни, если её волновало размножение нашего несчастного вида? По-моему, это обстоятельство закрывает все вопросы. — Ты верно рассуждаешь, но скажи мне тогда, почему человеческий вид не вымер за века? Ведь несмотря на все тяжести, которые ты описал, женщины и мужчины создавали семьи и рожали детей, — заметила Мана. — О, на это очень просто ответить, — поднял палец Синдзи, — всё, как всегда, упирается в эгоизм! Людям в древности были нужны дети, чтобы они ухаживали за ними в старости; правители и жрецы вели такую политику, чтобы люди плодились и у них было больше прихожан, солдат, рабов и налогоплательщиков. Они создавали такое мнение, что много детей — это хорошо, чтобы люди гордились большим числом детей, что как по мне — верх абсурда. Вы знаете, сколько может сделать детей одна комнатная муха при идеальных условиях за один только год? Да столько, сколько хватит весом на пятьдесят тонн! Те матери, которые гордятся большим числом детей — расписываются в своём ничтожестве перед мухами и прочими примитивными организмами. Более того, если призадуматься, то замечаешь, что чем примитивней существо — тем больше у него потомства — такого же примитивного, как оно само. Потому что умелые и развитые люди делают карьеру, у них есть увлечения и интересы — а те у кого нет ничего этого — тупо множатся, ведь делать им больше нечего… Поэтому если уж делать детей, то только тогда, когда ты состоялся в этой жизни — и перепробовал всё, что можно — и особенно в сексуальном плане, чтобы потом не травмировать детям психику ссорами с женой и не ходить куда-то там без её ведома. Пока юный философ-трансвестит просвещал непрогрессивных товарищей, в общую комнату пожаловал Каору Нагиса собственной персоной. — Синдзи, — Табрис подошёл к дивану, изучая взглядом своего возлюбленного в новом имидже. — О, вот ты наконец пришёл! — Синдзи подскочил с места и начал крутиться перед своим парнем. — Как выгляжу? — Ты всё столь же прекрасен! — Что значит «всё столь же», Каору-кун? — возмутился Синдзи. — Тебе не кажется, что я выгляжу лучше?! — Могу сказать, — Табрис с довольным видом потёр подбородок (он всегда немного улыбался, когда говорил с ним, поэтому Синдзи не мог разобрать рад Каору его наряду или же не особо), — ты похож на женщину Лилим. — Да, я решил немного побыть трансом, а чё? Живу я один раз и в жизни надо всё попробовать! — развёл руками Синдзи. — Этот наряд недурно подчёркивает твоё сложение, — Табрис продолжал с большим интересом в глазах оценивать новый имидж возлюбленного. — Обычно люди создают разнополые пары. Ты хочешь сказать, что желаешь побыть женщиной? — Да, балбесина! — с такими словами Синдзи приземлил кулак на голову Каору, как бы понарошку ударив его. — Неужели тебе это не нравится?! — Мне нравится всё, что нравится тебе, Синдзи-кун… Синдзи-тян… — Синдзико-тян! Зови меня так! — Замётано, Синдзико-тян, ты прекрасна. — Каору поцеловал руку своей «дамы». — Хо-хо! Вот-вот, друзья! — Синдзи обернулся к товарищам. — И вы обращайтесь ко мне в женском роде и так меня зовите, Синдзико-тян! — Блин, чтобы сказал дядюшка Фрейд! — покачал головой Асари. — Особенно если учесть, что Синдзи мне правда так нравится, — не стал отрицать Айда. — Чего, блин, Кенске? Да что б я от тебя этого не слышал! — возмутился его тёмный друг с ограниченными вкусами и закостенелыми взглядами. — Ну, не в этом плане, Тодзи, а в том, что ему это правда идёт. Будь он девочкой — крепкой такой девочкой, он мог бы сойти за модель, я честно говорю, что мне кажется! — ответил Айда. — Дурной у тебя вкус, — фыркнул Тодзи — и уверенно произнёс: — Но я очень ценю Синдзи как друга, я знаю как он храбр, как он добр и как он отважен, я помню как он пытался помочь мне и моей сестре — пусть это вышло боком, но я не забыл, я помню. Я ценю Синдзи как человека больше всех. — Большое спасибо за такие проникновенные слова, друг! — они очень согрели душу Синдзи. — Я от всего сердца рад, что ты так думаешь! Совершенно серьёзно! — Да я верю тебе, пацан, я убедился, что у тебя есть яйца! — улыбнулся Тодзи. — Даже если бы ты родился бабой, а не только разоделся ею — я все равно бы считал, что у тебя есть яйца — просто тогда они были бы метафизическими. — Браво! — похлопала в ладоши Аска. — Отлично сказано, нет, правда! Без иронии, «метафизические яйца» — разве что такое пришло бы в голову Синдзи! В это время Каору закончил рассматривать костюм Синдзи — он легко взял его на руки, так, что платье задралось и все увидели то, что было под ним. А точнее то, чего там не было. — Ай-йя, Каору, я же не надел нижнего белья! — задрыгал ногами Синдзи, Тодзи закрыл глаза рукою. — Нет, в таком наряде я не буду смотреть на тебя! — У вас какие-то претензии к моей девушке? — спросил Каору, удобнее взяв Синдзи так, чтобы все не созерцали его заднее и переднее достоинство между ног. — Твоя «девушка» даже трусов не носит! — засмеялся Кейта. — Разве непонятно, какая она потаскуха! — Это оскорбление, Синдзико-тян? — уточнил Каору у своей пассии с наигранной серьёзностью. — Эта чистая правда! Я готова совокупиться с каждым мужским Лилим, Каору-кун, чей только член влезет в мою заднюю норку! — заявил Синдзи, вот уже окончательно отбросив остатки стыда. — Но раз в порядочном обществе такие слова правды считают оскорблением — то будь они хоть чистой правда — а они и есть читая правда — то они оскорбили меня! Каору-кун, вызови их на дуэль! — Как скажешь, Синдзико-тян, — Каору скинул «девушку» на свободный диван. — Ну, Асари-кун, — Нагиса подошёл к Кейте, — что ты скажешь в своё оправдание? — Да иди ты, кавалер хренов! — парень в ответ метнул в него подушку. В ответ Табрис ловко захватил её в полёте и начал избивать ею неприятеля, прокричав: — Считай, что ты выбрал оружие для дуэли, подлый мерзавец! Я не дам тебе порочить честь моей леди! — Но это же читая правда! — сказал Кенске. — Я ему покажу, правду, блин! — Тодзи вскочил с места, схватил другую подушку и контратаковал «взбешённого» кавалера. — Подушечный бой! — Аска кинула подушку в Ману. Та ответила тем же — Синдзи и Кенске присоединились следом — по всей комнате разгорелось самое безобидное сражение эпохи конца времён… Синдзи сошёлся с Кенске, Мана с Аской, Каору в одиночку отбивался от Тодзи и Асари. Первой что-то перевернула со стола и разбила в дребезги Аска. — Да пофигу! — отмахнулась она. — У нас ещё полно посуды! — Только ноги не пораньте! — крикнула следом Мана. Их всех охватило веселье, Синдзи смеялся громче всех, он даже перестал отбиваться от Кенске и в качестве ответной меры задрал подол платья — и выставил свой оголённый юношеский зад. — Чёрт, а у тебя и правда отличная попка! — не растерялся на это Кенске — да и треснул ладонью по ягодице со всей силы. Синдзи стиснул зубы. — Ай, бля! Каору-кун, меня осаждают! — прокричал парень, когда Кенске ударил снова. — Помой после этого руки! — бросил другу Тодзи, между этим не подпуская Каору на подмогу к Синдзи. — Да ладно, это просто шутка! — крикнул Кенске. На битву заявились Рэндольф и Мисато. Все замерли на своих местах. — Ребятня развлекается, — снисходительно сказал первый, — они же не только по трагическим причинам названы «Детьми». — Эх! Наверное в ваше время взрослели раньше! — сказала Мисато. — Мы просим прощения за этот конфуз! — Синдзи перебрался в более приличную позу. — Ты как папесса Иоанна, только наоборот, — заметил Рэндольф. — Ага! — заулыбался Синдзи. — Ну ничего, меня в детстве тоже наряжали в девичьи наряды… — поделится Картер. —Обычай тогда был такой. Правда, мне не забывали надеть трусы, — особо отметит оккультист. — Ты скорее жена Нерона. — Да по мне хоть сын-трансвестит Санта Клауса и Калигулы, — сказала Мисато. — Слушайте меня сюда… — Вы нашли базу SEELE? — перебила Аска. — Нет — к сожалению. Мы определили её примерное место нахождение — это окрестности горы Эреб. Мотра указывает этот регион — ближе к востоку. «Око Метатрона» уже выведено на нужную орбиту, но сейчас из-за активности солнца нет возможности использовать спутник. Это будет длиться около трёх дней — или даже дольше — по прогнозам ребят из НАСА. А потом ещё планирование операции, более подробная разведка… Короче, операция если и состоится — то через неделю, как минимум. — За это время SEELE точно успеют перегруппироваться и подготовиться, может чего ещё выкинут, — забеспокоился Аска. — Я знаю, но бросать вас в бой к горе Эреб, чтобы вы их там искали, это слишком опасно для ваших же жизней, — осталась на своём Мисато. — Вот мы сейчас ведём осмотр Тринадцатой — там не мало повреждений, ядра дестабилизированы, кое-какие вторичные системы вышли из строя или сбиты… Ещё её восстанавливать. — Вас поняла, — сказала Аска. — Нет вопросов. — Хорошо, тогда… где Мусаши и Мари? — спросила Мисато. — Мусаши у Марии, — ответил Асари. — А Мари — не знаю… — Наверное в баре, — предположила Мана. — Когда вернутся вы им всё скажите. А обе Рей на тестах… Хорошо, ну вам приятного отдыха, а я — работать, — развернулась Мисато, — пойдёмте, капитан Картер… Нам ещё назначать ваш оккультный отдел и осматривать наше «Чудо». — Как скажете, — маг удалился следом. — Ну чё, продолжим? — предложила Аска. — Да, мы продолжим, но, увы, без вас, друзья! — с этими словами растрёпанный Синдзи вскочил и подбежал к Каору, он что-то игриво прошептал ему на ухо. Тот согласился и снова взял Синдзи на руки. — Ребята, он хочет меня изнасиловать! — провозгласил Икари-младший. — Да пусть насилует себе на здоровье, — флегматично ответил Тодзи. — Да, ты же сама сказала — ты потаскуха! А как с тобой ещё?! — поддержал Асари. Каору забрал любовника в свою комнату, телекинезом захлопнув дверь за плечами. — Я буду вырваться и кричать, а ты — заткни мне рот, свяжи меня, избей мою попку,  — перечислил Синдзи. Каору поцеловал его в щёку в знак согласия. — А-а-а! Ребята, меня хотят изнасиловать! Помогите! Помогите! — Да пусть тебя ебут нахуй! — прокричал Тодзи из-за дверей. — Тодзи, Кенске, Мана, Аска — меня правда хотят избить до крови! Разве вам меня не жалко?! — пока Синдзи говорил всё это, Каору бросил парня на кровать, притянул АТ-полем верёвку, скрутил за спиной руки как надо — крепко связал, парень опёрся на согнутые колени. После этого Нагиса быстро сообразил, чем бы заткнуть рот любовника — он снял с себя носки, скомкал их и засунул Синдзи в рот. — Вот так, — кавалер хлопнул обездвиженную «даму» по спине, проверил как связаны руки и перешёл к главному — оголил задницу. — Знаешь, Синдзи-кун… — Тот возмущёно замычал. — Да-да, прости, Синдзико-тян… Я буду нежен. Не бойся ни о чём, — Нагиса достал член и начал тереться им о копчик любовника, — я не могу поступать с тобою жестоко даже понарошку, — Каору облизал палец и сунул его в анус. После небольшой разминки Каору вспомнил про просьбу Синдзи причинить ему боль. Он всыпал несколько слабых ударов по ягодицам — бить действительно сильно ему не позволила любовь к парню— вообще — и к двум ягодицам — в частности. Парень оголился по пояс и спустил штаны. Синдзи напрягся — его распёр горячий член. За последующие пять минут он был умело возбуждён любовником и с приложенным усилием кончил — сперма бурно изверглась в руку Табриса. Во время оргазма анус Синдзи мощно сокращался, намертво сдавив член Каору — в свою очередь, это обстоятельство не оставило шансов плохо кончить самому активному любовнику. Он действовал жестко, как просил его Синдзи, и двигался членом даже при столь сильных сокращениях, когда в более нежном сексе стоило подождать полного расслабления. Член Каору оказался в титанической хватке, фрикции во время столь благостных сокращений произвели мощнейший эффект на нервную систему прекрасного кавалера — и сперма изверглась в сладострастном порыве. — Ух! — Синдзи испытал смесь боли и спадающего наслаждения. Он выплюнул импровизированный кляп. — О, чёртов извращенец, пидарас, ты меня в конец развратил! — Твоя брань для моих ушей как Бетховен, если она усиливает твоё наслаждение, Синдзико-тян, моя нежная потаскуха! — блаженного проговорил Каору на уху, прижав подбородок к плечу Синдзи. — Я подожду пока ты расслабишься и достану член, — сказал он, массирую шею пассивного любовника и целуя юношу в затылок. — Мне нужно отвлечься, чтобы расслабился зад… — произнёс Синдзи. — Тогда ты пока отведай своё семя, — с этими словами Нагиса без всякого стеснения прижал перемазанную в сперме руку к лицу своего пассивного педераста в женской одежде. Синдзи следом поставил условие: — Я сделаю это, если ты высосешь из меня то, что ты в меня сам посеял… — Я сделаю всё, что ты скажешь, — пообещал Табрис с улыбкой до ушей. — Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — Синдзи взялся покорно облизывать руку от липкой и горячей спермы — солоноватой на вкус и свежей на вид. Тем временем Нагиса медленно извлёк член, в заднице пассивного партнёра пульсировала боль. — Я исполню что обещал… — Каору вытер член влажными салфетками и, полностью обнажённый, растянулся на кровати, жестом приглашая Синдзи подставить задницу. Тот — по-прежнему имея вид развратной шлюхи — ужасно растрёпанный, с перепачканным от собственной спермы лицом, в помятом платье и в тонких чулках — вскарабкался на нужное место, принял устойчивую позу и приставил пульсирующий от боли и жжения анус к горячим губам любовника. — Не бойся я пару раз промывал кишки клизмой — второй раз с пахучим экстрактом, у меня внутри не должно остаться ничего лишнего, там только твоя сперма, — прояснил Синдзи перед началом операции. Горячий язык коснулся его ануса, щекоча это чувствительное место. — Ум, Синдзи, из тебя у готов принять всё что угодно, — Нагиса вытянул губы и начал вбирать всё, что вытекало из любовника. Попутно он не забывал облизывать его отверстие и погружать в него свой язык до корня. Несмотря на то, что оба парня отлично кончили, их члены ещё долго не опускались из-за всего последовавшего за семяизвержением. После столь пикантных орально-анальных ласок, обожающие друг друга всеми фибрами души любовники устало растянулись. Каору развязал Синдзи и помог ему полностью избавить от бабьего шмотья, после чего влюблённые стали просто любоваться наготой друг друга. — Каору, я всё не переставаю поражаться, насколько ты красив! Ты такой стройный, у тебя абсолютно чистая кожа, просто прекрасное лицо! — нахваливал Синдзи, поглаживая идеально гладкие и мягкие щёки любовника. — В мире не родился парень, красивее тебя! — Ты тоже очень красив, как по мне, у тебя тоже очень живописное лицо и несравненные глаза, — с такими словами Каору приложил руку возлюбленного к своей груди. — Но больше всего мне нравится твой тёплый взгляд, — продолжал Синдзи. — Не сочти мои слова за романтическую дурь, я говорю это абсолютно искренне — от сердца. Я чувствую, что могу жить только твоей любовью. Всё остальное — друзья, Аска, Мана — важно, но второстепенное относительно тебя. Поэтому… прошу, не заставляй меня выбирать между тобою и чем-то ещё дорогим для меня, иначе я буду плохим человеком, когда отвергну кого-то ещё, кроме тебя. — Не бойся, Синдзи, я больше не посмею ставить тебя в подобные ситуации, — серьёзно пообещал Табрис. — С тех самых пор, как я покинул 2016 год — я живу только твоим счастьем, я скинул с себя всё остальное, — заверил Каору. Синдзи крепко сжал руку возлюбленного на его горячей груди. — Да, Каору, отныне мы вместе навсегда, ты не повершишь — но я верю в эти слащаво-пафосные слова! *** Ближе к исходу дня Мария Венсен показалась в общих апартаментах. Те, кто видел её в первый раз, могли сравнить и сказать, что выглядит она сейчас куда лучше. — Привет, Венсен Мария, мы с тобой ещё не виделись. Я Нагиса Каору, Пятое Дитя, как и ты, я один из избранных, — познакомился с девушкой пилот Евангелиона-06, приведший себя в порядок после бурного секса. — Тоже привет, — улыбнулась блондинка, очень даже заинтересованно рассматривая лицо столь красивого юноши, — мне сказали правду, — вспомнила она, — когда говорили, что ты, возможно, самый красивый парень в мире. — Я польщён, — Нагиса уверенно взял Венсен за руку и, склонив голову, нежно поцеловал её за тыльную сторону ладони. — Как фривольно! — заулыбалась в ответ Мария. — Сыскался, блин, ухажёр! — хлопнула Каору по плечу Аска. — Уж не думал, что ты такой манерный пидор, — фыркнул Тодзи, правда без злобы. Его за это слегка пнул Кенске. — Эй, извинись перед Нагисой — он отличный парень, — заступился друг. — Да я и без обиды. Верно, Каору-кун? — развёл руками Тодзи. — Я не представляю, Судзухара Тодзи, что за слова Лилим можно обижаться, — пожал плечами Табрис, похоже, он действительно не воспринимал то, что люди могли назвать обидными словами — он стоял несоизмеримо выше этого. — Хм! А почему сразу «манерный пидор»? — не поняла лейтенант Венсен. — По-моему офицер Нагиса просто очень галантный джентльмен. — Ну, я рад, что он тебя развеселил, — улыбнулся Мусаши. — Да, галантный, не в пример, отчасти, мне самому. Я не настолько крут. — Я удивлена, что у нас две Рей, — также добавила Мария, оглядывая всех собравшихся в апартаментах. — Вы мне не могли всё подробнее объяснить, что было пока я оставалась без сознания? — Я не думаю, что тебе хотелось бы об этом знать… — заговорил Синдзи, переодетый уже в привычную одежду с заплетёнными волосами. — Синдзи сглупил и объявил на весь мир по ТВ в прямом эфире, что жизнь бессмысленна, жизнь суть есть хаос, вселенную якобы создал оккультный Азатот, теперь многие люди считают, что мы все в NERV служим дьяволу, а Синдзи — антихрист, — рассказала Мана. — Дьяволу? Господи, ну и подстава! — Мария хмуро сложила руки на груди, её настроение сразу же испортилось, как только речь зашла об этой теме. — Скажи, Синдзи, — снова болезненно поглядела на парня Мария, — ты правда веришь, что нас создал Азатот? — Вообще-то, насколько мне известно, Предтечи косвенно создали людей, — поправил Синдзи. — Я лишь сказал то, что мне было известно, не согласуя это ни с кем. Это вызвало яростную реакцию. Я подставил нас. В этом я уже каялся. Но что поделать? Люди уже составители о нас своё мнение. И оно самое негативное. — Я в душе до недавнего времени верила, что есть всеблагой Творец, который создал наши бессмертные души, — недоверчиво покачала головой Мария, — я верила, что когда мы умираем, то все хорошие люди приходят к этому Богу. Теперь получается, всё так ужасно? Неважно, живу ли я праведно или порочно? — Слушай, неужели тебе нужна награда в виде какой-то там вечной жизни, чтобы быть хорошей здесь на Земле? — спросила Мана, положив руку на плечо напарнице. — Отчасти, несуществование доброго Творца убивает весь смысл быть праведницей, — ответила Мария, — если нет бессмертия души, получается, нет морали. — С чего ты взяла? — спросила Макинами. — Тебе не приходило в голову, что можно быть доброй к другим людям без веры в то, что тебе за это после смерти выдаст бессмертие и прочее печенье-варенье персонаж каких-то там сомнительных мифов? — Да, но как я тогда не сорвусь — что если я вдруг сделаю что-то неправедное, какой мне тогда смысл быть лучшей? — так поставила вопрос Венсен. — И ещё, ведь учёные NERV считают, что у человека есть душа или что-то вроде этого? Что с ней происходит после смерти тела? — Мне достоверно неизвестно последнее, — сказал Синдзи. — Но ты поднимаешь правильный первый вопрос. Какой смысл быть хорошим, если это не вознаграждает бог? — Но почему нельзя делать хорошие вещи для других людей, почему обязательна награда? По-моему, это очень корыстно, — сказал Кенске. — Да, ты прав! Это корыстно! — согласись Мария, из её глаз потекли слёзы. Мусаши с недовольным видом подошёл к Синдзи, отвёл его в сторону и тихо заговорил: — Она сейчас не в себе, чтобы вести эти пустые разговоры. Придержи-ка свою философию, понял? Ты можешь нанести ей вред одним только словом, — предупредил Страсберг. — Ты порой слишком убедителен. — Как уже было, — поник взором Синдзи. — Хорошо, я буду осторожен в словах… Стыд в очередной раз напомнил о себе, словами он уже подставлял всех под удар. Это не должно повториться — как безмолвное обещание, Синдзи сжал правый кулак. — Всё дело в том, — продолжала Мария, утерев слёзы, — что я, наверное, порочный человек. Правда, я плохо относилась к моей приёмной маме, ругалась на неё, я регулярно ссорилась со всеми в юнкерской школе, я чертовски завидовала тем, кто был лучше меня. Но я понимала, что я поступаю и думаю плохо, потому что я верила, что есть добро и есть зло. Я сдерживала себя и осуждала себя за плохие мысли и слова. А что теперь? — Послушай, вот что ты ноешь, а?! — вмешалась в разговор Аска. — Ты сделала что-нибудь по-настоящему плохое, а?! Неужели ты вот думаешь, что всё то, что ты сейчас перечисляешь, это что-то действительно по-настоящему плохое?! — Да, Аска, я понимаю, что это всё мелочи, но разве реальные злодеяния не начинаются с мелочей?! — возразила Мария. — Сегодня ты хамишь старушкам — а завтра ты их расстреливаешь! Я утрирую, на разве это не так? Маленькие семена недостатков расцветают пышным цветом порока! — Может быть, я соглашусь с тобой, что можно легко стать очень плохим человеком если у тебя есть нужный темперамент, — сказала Аска. — Только я тебе скажу вот что, не стоит по этому поводу волноваться, пока ты не перешла черту. Если ты её перешла, то не нужно об этом жалеть. Какой смысл ныть, если у тебя руки в крови? — Что ты имеешь в виду под пресечением черты? — спросил Тодзи. — Убийство? — Не просто убийство, я имею в виду корыстный мотив, — уточнила Аска. — Вот если бы ты убил близкого человека ради чего-нибудь чисто эгоистичного, вот это бы да — это был бы точно ужасный поступок. — Но это точно, я не настолько конченый человек, — согласился Тодзи. — Среди нас нет таких и не будет, — добавил Кенске, не подозревая, что как раз Аска запятнала себя столь тяжёлыми грехами. — Не думаю, что человек на трезвую голову сделает что-то настолько гнусное. — Если у него не злое сердце, — уточнила Аска, стараясь подавить слабое пробуждение совести. Она пожалела что затронула эту тему, ибо она нарушила её душевное спокойствие. — Конечно же, если человек полностью отдавая себе отчёт в своих действиях, прекрасно понимая, блин, что он делает без лишних эмоцией делает такое, то он монстр, — продолжал говорить Кенске. — Знаешь, Мария, для людей нормально ругать и желать имущество ближнего своего, — сказала Мана. — Никто не идеален, а те, кого пытаются выставить такими — просто дутые позёры. Поэтому, Мария, пока ты из умысла не совершила ничего столь ужасного — как сказала Аска — добрые люди будут прощать твои слабости. Синдзи решил вмешаться в разговор из желания помочь Марии, он очень растрогался всеми этими речами, и решил поделиться своими мыслями, зарёкшись сохранить корректность сколь это возможно, чтобы никого не оскорбить и ни кому не сделать плохо. — Послушай, Мария, мне очень жаль, что ты пережила всё это. Я тебя прекрасно понимаю, я тоже пережил много чего по-настоящему плохого. Но знаешь, даже при своих взглядах на мир, я всё равно стараюсь быть хорошим человеком. Когда я подставил своих друзей своей откровенной речью, мне стало очень стыдно и я перед всеми извиняюсь. Я хочу быть хорошим человеком. Мана права, нет ничего особо страшного в том, чтобы ругаться и грешить по мелочи. Тебя поймут и простят, пока у тебя есть доброе сердце. Ну или хотя бы не злое. В жизни неизбежны бытовые конфликты и обиды. Думаю, пока ты хочешь не быть злым человеком, ты им не станешь. Тебе не о чем волноваться. — Рада, если ты говоришь искренне, — сказала Мария и обняла Синдзи. — Эй, ты так решил отбить мою девушку? — с улыбкой сказал Мусаши, взъерошив волосы на голове Синдзи. — Если говорить честно, я не против, на всё ваш выбор. — Я не против, — усмехнулся в ответ Синдзи. — Да нет, нет, — сказала Мария, выпуская юношу из объятий, — мне он показался очень чувствительным. — У вас Лилим столько мелких проблем, столько глобальных проблем, что вашему существованию не позавидуешь, — сказал Каору, наблюдая за всей этой сценкой. — Каору-кун не совсем человек, он древний инопланетянин в людском теле, — пояснил Синдзи. — Но именно его человеческое тело создаёт его личность… Знаешь, Мария, по-моему, этот пример доказывает, что наша личность только производное нашего тела и что с его гибелью, наша личность исчезает навсегда. — Ты точно это знаешь? — спросила Мария, словно действительно рассчитывала получить точный ответ на этот вечный и всех волнующий вопрос. — Я пока не умирал, не знаю, — покривил душою Синдзи. — Слушай, Мария, мне кажется, если у тебя доброе сердце, а оно доброе, если ты не хочешь зла, то тогда ты должна как можно лучше для всех прожить тот отрезок времени, что у тебя есть. Зачем тебе награда за это? Ведь это очень эгоистично. Религия, утверждающая, что за праведную жизнь ты получишь награду, это просто способ обуздать злых и глупых людей, неспособных творить добро, и не способных понять, что их обманывают. Ум… «Без веры в Бога не может быть нравственности и морали», — говорят прихлебатели религии, вроде Достоевского, — тем самым прямо расписываясь в своей скрытой порочности и жестокосердии, раз они не могут делать добра людям без веры в награду. Если следовать такой идиотской логике, что без бога человек не может быть добрым, то выходит, чтобы быть добрым, нужно отказаться от разума. Потому что только безумный человек поверит в абсурдные мифы и бредовые писания всех религий, которые противоречат всему — науке, фактам, опыту, здравому смыслу, друг другу, даже сами себе, в конце концов. Вот почему ни одна религия не делает людей жалостливей, чем они есть, религии только делают людей глупее, они зомбируют их и стравливают из-за идиотских тем, вроде того был ли Иисус только богом или человекобогом. Зачем тебе такие глупые и вредные бредни? — Просто вера ещё даёт надежду. Я же боюсь смерти, все её бояться! — сказала Мария. — Да, но послушай, если вот — представать на минутку — из твоей религии изъять веру в вечную жизнь в раю, то разве нужна она тебе будет? Зачем бог, если он ничего лично тебе не даёт? — рассудил Синдзи. — Да, такой бог мне, пожалуй, не нужен, — согласилась Мария. — То есть в основе твоей веры — и веры всех остальных людей — веры в такого бога и рай лежит просто эгоизм. Причём чистый. А разве ты не можешь проявить хоть немного альтруизма без этой веры? — спросил Синдзи. — По-моему, если исходить из какого-то принципа, то только из такого: если ты причиняешь кому-то неоправданный вред, то это недопустимо. Всё остальное всем позволено. Разве я не прав? Разве не к этому пришло человечество? — Часть человечества, я бы сказала, — уточнила Макинами. — В то время, как другая… Ведёт себя не очень хорошо. — Это точно, — согласился Кенске, — давайте обнимемся и возьмёмся за руку! — Хорошая мысль, — поддержал Кейта. — Вот так бы все люди на Земле! — подхватил мысль Мусаши. — А вокруг скакали бы пони, ели радугу и какали бабочками! — Мир, дружба, жвачка! — провозгласила Мана, под таким девизом пилоты вместе сошлись в круг и обнялись.