— Откровение Иоанна Богослова [1].
Знакомый голос прорвался через забытье: — Услышь меня! Он шёл откуда-то из-за льда и слабо доносился до ушей утопающего, провалившегося в холодную воду и идущего ко дну — в сумрак погибельного холода. Так ему казалось. Даже будучи очень отдалённым и приглушённым, голос привлёк внимание, заставил раскрыть глаза и посмотреть, поднять взгляд. Да, высоко во льду проглядывалась трещина — наверное, она проломилась под ногами в тот роковой миг, или же она появилась только сейчас — но как бы там ни было, из неё навстречу взгляду ясно забрезжил чистый свет. — Услышь! — громче потребовал голос. — Услышь! Через трещину виделось далёкое светило. — «Солнце? Оно зовёт меня? Это ложное солнце», — подумалось вдруг в путанном сознании. — «Настоящее солнце равнодушно — оно просто звезда, мёртвый сгусток плазмы. Это нечто иное. Оно живое. Мыслящее. Я чувствую. Я ему нужен? Что же это?» Покуда утопающий пробуждался от ледяного сна, задавая все эти вопросы и рассуждая, Солнце погрузилось к нему в воду, согрело и приобрело знакомые черты. — Тиан! — Табрис отчётливо узнал это светило и протянул руку. — Каору! — Тиан с Элизии взял его и подтянул, отдалив от дна. — Слушай меня! Ты должен вырваться! — Я? Вырваться? — Каору встрепенулся: всё же чувства к Тиану позволили ему вспомнить о Синдзи, а это уже заставило и его вспыхнуть солнцем, лёд и холод отступили. Каору всё вспомнил! — Да, ты в жутком сне! Я могу общаться с тобой через Великую Мысль! — ответил Тиан. — Помню! Через неё ты вытащил меня на Элизию! — Я могу тебя сейчас вытащить, — продолжал любовник. — Но ты не закончил путешествие! — Знаю! Скажи, Тиан, что мне делать? Можешь дать совет? Как разрушить чары Итаквы и не разрушить Борею? — спрашивал Табрис. — Есть два способа! Ты помнишь, Борея — изначально тюрьма для Итаквы! В эту тюрьму Итаква запечатал тебя как Адама! Старшие Боги создали тюрьму, потому от Ктанида я могу даровать тебе формулу снятия всех печатей! Это освободит тебя и освободит Итакву! Но ты понимаешь, ты помнишь, почему не мог бороться с Итаквой сразу: ваша битва может разрушить Мир Ветров, — говорил Тиан. — Второе: я могу дать тебе обратную формулу, обратную той, которой Итаква тебя запечатал! Это даст тебе свободу от тюрьмы, но для этого тебе необходим потомок Итаквы или сам Итаква. Вы должны вместе использовать эту формулу. Я дам тебе обе. Ты сам сможешь выбрать… — Погоди, — Каору призадумался. Так как они оба состояли в ментальной связи, Тиан напрямую воспринимал мысли Табриса почти как свои собственные. — Ты хочешь придумать что-то третье! — узнал телепат. — Восстановить связь с Люцифером! — Да, если его можно записать на меня, мне понадобится его помощь… Я кое-что соображаю в формулах, чтобы знать, как сражаться, Тиан, — улыбнулся Табрис. — Я знаю, как ещё применить каменные звёзды Старших Богов! Я знаю, как победить Итакву и сохранить Борею! Люди Армандры расположили Каору на просторном мягком ложе, Унтава провела влажной тканью по бледному лбу, где выступили капли пота. — Может раздеть его? — предложила она, Каору всё ещё лежал в одежде. — Надо осмотреть. — Напротив! — Кота`на тащил ещё одно тяжёлое одеяло. — Он может замёрзнуть, он говорил, ему холодно… Итаква не остужал ему кровь, он сам прибыл на Борею! Вместе с женой Хранитель Медведей осторожно накрыл Табриса. — Какой смысл нам его оголять? У него нет плотских ран… — К тому же… он может отличаться от человека… — задумалась Унтава. — Будем ожидать, — Хранитель Медведей уселся рядом на своё место. — А-а! — через некоторое время Каору пробудился, издал хрип, словно желая вобрать воздуха. Юноша ясно открыл глаза и слегка привстал, Унтава и Кота`на кинулись к нему. — Ты как? — испугалась хранительница покоев, подумав, Каору задыхается. — Дыши! Дыши! — Надолго я отрубился? — спокойно спросил Табрис, он поглядел на товарищей вполне ясно и сразу заговорил уверенно, никаких намёков не удушение не осталось. Похоже, то дал о себе знать спонтанный рефлекс. — Прилично… — Кота`на назвал какую-то единицу измерения времени, примерно соотносившуюся с земным часом. Армандра что-то такое ранее излагала Каору, но тот точно не мог уяснить, сколько это. — Неважно… Где Армандра? — Она не вернулась… — Не вернулась? Неужели! — Нагиса попробовал расположиться полусидя. — Ну и закутали вы меня, аж запарился! — Он стал сбрасывать одеяло. — Слушайте, я придумал кое-что! — Да? А что с Армандрой? — спросила Унтава, помогая убрать лишние покрывало. — Э… — юноша несколько раз напряжённо моргнул и пригладил спавшую на глаза чёлку. — На Армандру напали жрецы Дромоса! Да, это была их ловушка! Вернее Итаквы — он с самого начала так планировал! — Каору потёр виски. — Короче, я… я знаю как победить его и спасти Армандру! — язык парня заплетался от распиравшей голову информации. — Вообщем… дайте время, я должен прийти в себя! В ледяной цитадели Люди Ветров готовились к битве: под одобрительные крики детей и женщин мужи направлялись по улицам с оружием в руках. Младшие ледяные жрецы вели стаи волков, медведей, тигров и прочих боевых животных. Вся эта армия, куда после недавнего поражения влились все ближайшие племена, верные Итакве, направлялась к главному святому место — к пирамиде из наваленных артефактов, притащенных сюда Богов Белого Безмолвия. Сам Шагающий с Ветрами призвал своих элементалей и иных слуг — к стенам ледяной цитадели летели бьякхи и шантаки. Первые иногда несли в руках, а вторые перевозили на спинах различных других человеческих, не очень человеческих и вообще не человеческих почитателей Повелителя Бореи. — Какая власть! Какое величие! — Борис Жаков сходил с ума под напором двух разных и противоречивых эмоциональных сил: с одной стороны Итаква доверил ему командование над своей армией, вручив всех воздушных духов и космических демонов, с другой — первосвященник прекрасно понимал, дарованного величия он может лишиться в любой момент и получить сполна — и ужас с дурным предчувствием также давили на него. Вместе страх и гордыня добивали остатки здравомыслия в голове безумца. В довершении сего над городом появился громадный цеппелин — немного потёртый из-за межмирового путешествия с эфирным ветром, но вполне способный впечатлить: высокотехнологичный, серый, намекающий на то, что его создали не люди, но очень близкие существа. При виде этого воздушного корабля и армии летающих демонов и духов, вьющихся вокруг него, как мухи, Людей Ветра охватил безумный восторг и они запели хвалебные гимны Итакве с особым фанатизмом. Они понимали всю злобу и тиранию их сурового северного бога, и именно этот стокгольмский синдром способствовал их рвению. Сам Итаква далёкой тёмной фигурой взирал с вершины пирамиды. Цеппелин прибыл прямо туда и завис над головой Шагающего с Ветрами. — Вот наше небесное судно, Люди Ветров! — провозгласил один из главарей толпам народа. — Вооружайтесь! Мы сокрушим народ плато раз и навсегда! С нами величайший Повелитель, истинный Господь! Покуда он голосил, все ледяные жрецы во главе с Борисом столпились в окружении идолов Итаквы у основания пирамиды, вместе они вошли в транс и пустили в ход свои силы: при усилии телекинеза и при помощи всех подконтрольных элементалей они подняли от кучи всего притащенного Итаквой старое рыболовецкое судно двадцатого века, пользуясь магией, тросами и цепями, они кое-как прикрепили его к цеппелину. Конструкция эта могла существовать лишь при постоянном контроле со стороны чародеев, на эту роль поставили младших ледяных жрецов и некоторых монстров с более развитыми магическими способностями. — Вперёд! — указал воевода, Борис дополнительно скрепил днище льдом. — Не бойтесь, чудеса Итаквы уберегут нас! Люди Ветров устремились сплошным потоком, кого-то даже сбили и затоптали насмерть, что никого не взволновало, кроме семей несчастных. Тёмный Властелин Итаква не ценил ни жизни единичных людей, ни жизни целых племён, он развлекался с ними как со зверьками, и мог легко выбросить. Увы, у них не оставалось иных богов. Воины заполнили судно под завязку, прихватив с собой всё доступное оружие, включая немногочисленное огнестрельное, бывшее у тех бедолаг, коих Итаква также приволок на Борею. — Если в этот раз что-то пойдёт не так… — начал один из старших ледяных жрецов, стоящих подле Жакова, они вместе находились в комнате управления цеппелином и могли из потрескавшихся окон наблюдать за пейзажем внизу. — Не думай об этом! — рявкнул Борис, к нему подошёл последователь Итаквы с Йаддита — родич Зкаубы, вооружённый каким-то длинным металлическим посохом с округлённым набалдашником. — Мы это сделаем! Сделаем! И насладимся величием! — Борис рассмеялся. Он попытался убедить самого себя, что он тут что-то значит. — Если мы справимся, Итаква покинет Борею, тогда мы будем всем править здесь! — продолжил бывший НКВД-шник. — Это станет нашей наградой! Борея будет нашей империей! Целая Земля, целая планета! Мы восстановим величие Атлантиды, Ломар и Тхим’хдра не сравнится с нами! Шамбала покажется жалкой деревней! Из этого места мы покорим многие миры! Правда, их империя всё равно растворится в тени Великих Древних. Новые короли вообразили, как будут жить и царствовать вечно, предаваясь распутству и потакая всем своим сумасбродным желаниям, они уже жили так, ничего не боясь и ни о чём не беспокоясь в те промежутки времени, когда Итаквы не было на Бореи. И они больше всего на свете хотели, чтобы ноги тут его не стояло. *** После часового отдыха Мари и Рей продолжали развлекаться. Первая специально вслед всему проглоченному за ужин алкоголю послала в утробу целый добрый баллончик энергетического. — Тебе завтра предстоит рабочий день… — напомнила Рей I, указывая на часы. — В Еве посплю! — ринулась к ней Мари. Девушки пососались. — Как же я люблю тебя! Как люблю! — всё сдавливала в объятьях свою возлюбленную неустанная лесбиянка. — Почему мы раньше не занялись этим?! Сколько мы друг друга знали?! Сколько мы не были вместе! Проясни, откуда эта глупость? Нам же так хорошо вместе! — Всё нужно делать постепенно, — философски проговорила Рей, смотря куда-то на стену через плечо Мари. Потом она собрала всё внимание на ней. — У тебя есть имитатор? — Да, ещё как есть… — Возьми тот, что похож на настоящий член. — О, прости, я совсем не гетерастка, у меня нет такого! — Мари всё равно кинулась к ящику. — Вот погляди какие есть, — стала показывать Мари: тут были и розовые двойные, походящие на сосиски, и фиолетовые односторонние, похожие на баклажаны; и страпоны, и пробки, и затычки, и вибраторы, и цепочки — и прочие достоинства кладовой женщины без комплексов со свободным философским умом. — Я могу сама создать нужную форму, — Рей поглядела на рассыпанные лепестки у ног, — но власть развращает, — улыбнулась она, демонстрируя столь редкое для себя чувство юмора, — давай начнём с того, что есть… Вооружившись смазкой и фаллосом на ремешках, девчонки продолжили ласки на мягком ложе — они поочерёдно менялись, становясь то верным мужем для партнёрши — входя во влагалище, то активной содомиткой — входя в анус: у прекрасных распутниц не обнаружилось ни недостатка в энергии, ни бедности в фантазии. В это время после позднего завершения весьма напряжённого рабочего дня Майя и Шигеру возвращались с кипой документов. — Икари-сан не против, чтобы мы завтра это всё разобрали — потому давай отнесём к нам? — предложил Аоба. — Да… давай ко мне. Вернее к Мари — я всё у неё храню, — сказала Ибуки. — А она не спит? — Она обещала без меня не ложиться, — машинально пояснила напарница, и тот час стыдливо смутилась, поймав себя на столь пикантном ответе. Шигеру это заметил. — Ну… она обещала… — Майя начала искать оправдание. — Неважно, я всё понимаю, — поспешил заверить её Шигеру. — Я не средневековый дикарь и не жлоб же какой-нибудь. — А, э… А сколько об этом знают? — О вашем романе знают все. — Ой, правда… — Ещё про тебя и Акаги говорят… — Господи, какие же люди пошлые и грязные! — тут Майя поняла, что лицемерит. Она сама дала это всё понять. — Не стоит из-за этого переживать — тем более никто не осуждает тебя. Что плохого в однополых отношениях? Ничего, — заключил Аоба. — Просто… мне неприятно, когда о таких вещах становится известно кому попало, — высказала Майя. — А тебе так важно мнение этих «кого попало»? Мне — к примеру — плевать. Я нигилист, я презираю чужое мнение, если оно не основано на логике, если это просто какие-то слухи или тёрки за спиной — плевать на них! — просвещал Аоба. — Ну… я просто была воспитана иначе, — призналась Ибуки. — А я вырос чуть ли не хиппи, и ничего! Если воспитание неразумно — его нужно забыть, — советовал друг. — Да, я помню, ты уже говорил… — Майя свернула и первой зашла в общие апартаменты, где у порога почтительно разулась. Далее в глаза бросился бардак на столе. — Как бессовестно! Могли бы убрать! — Да ладно — куда мусор убежит?! — закатил глаза Шигеру. — Это свинство… — Майя подошла к апартаментам Мари, не ожидая подвоха. Макинами только заканчивала извергаться — она извивалась в сладострастных конвульсиях. — Что?! — Майю как молнией поразило, стоило ей только увидеть двух нагих блудниц в окружении разбросанных предметов наслаждения. Шигеру уткнулся ей в спину. — Чем вы тут занимаетесь?! — Майя! — Мари обернулась к двери. — А, это… — она не смогла сразу вымолвить что-то внятное. — Весело проводят время, — зато смог сказать Шигеру за порогом, — а что, не ясно что ли? Благодаря более высокому росту он видел всё за спиной Майи, и это ему очень понравилось — что может быть лучше страстного блудодейства после тяжёлого трудового дня? — Прости, Майя! Рей, ой ёлки, я совсем забыла, что Майя должна прийти! — сбивчиво сообщила Мари. Рей подумалось, что продолжательница дел Сапфо [2] специально всё так подстроила — желая, чтобы их застукали. Аянами, однако, было всё равно. — Как так можно?! — Майя замерла между порогом и Шигеру. — Не смотри! — бросила она последнему. — Почему? — улыбнулся тот. — По-моему это очень красивое зрелище! — Он обошёл Майю и смело шагнул в апартаменты со всем грузом: — Извините, милые дамы, — начал этот длинноволосый кавалер, похожий на рокера, — нам нужно разобрать эти летописи. Не обращайте на нас внимание! Продолжайте! Майя всё-таки вошла следом и бросила всё на стол. Она мялась и чувствовала себя крайне неудобно в отличие от свободомыслящего друга-нигилиста. — Это как понимать?! — всплеснула она руками перед Мари и Рей. — Темперамент! — заявила Макинами. — Прости уж, но я не удержалась! Я герой по крови, а назови хоть одну героическую личность, не хотевшую много секса?! — А что вам не понятно, Ибуки-сан? — спросила следом Рей, сидя за спиной Мари. — Мы дарим друг другу удовольствие — делаем добро. — Добро?! Я же в отношениях с Мари! — покрасневшая Майя опомнилась что двери открыты и бросилась их закрывать. — Шигеру, выходи пока я не сгорела со стыда! — Я ещё ничего не разобрал… — отвечал тот, медленно переворачивая листы, а кроме того без капли смущения бросая взгляды на нагих любовниц, сидящих также безо всякого стыда. — Им я не мешаю, не так ли? — Так — вы нам не мешаете, — ответила тому Рей. — Рей… Аянами! Я не могу… — Майя запнулась. — Я не думала… хотя ты говорила, тебе нравятся также и девушки. — Мне нравятся и девушки, да, — голая Рей встала с кровати и смело подошла к Майе. — Я прошу тебя успокоиться, и всё обдумать. — Точно, — подошла к ней следом Мари. Встав с Рей, она по-приятельски положила ей руку на плечо. — Почему я не могу спать также с другой девушкой? Да, я не сказала тебе — но к чему обижаться? Я же не делаю ничего плохого тебе… — Но… это как бы измена, — заикнулась Майя. — «Наверное это из-за того, что я была холодна с ней! А я так заработалась!» — упрекнула она себя. — Ревность — это порок, она доставляет нам неприязнь, — заговорила следом Рей. — Может быть ты ревнуешь, но разумно будет преодолеть это чувств. Как страх или неприязнь. — Совершенно точно! — довольная Мари похлопала Рей за такие мысли. — Вот видишь, какая ты умная! — Я училась у Синдзи — он во многом прав, — Рей не без гордости назвала своего учителя. — Майя, ревность — это побочный эффект естественного отбора, — продолжила складно рассуждать Макинами. — Особи с таким поведением оставят больше потомства со своими признаками. Это будет наследоваться — но в этом нет ничего хорошего для нас, разумных людей. — А как же верность?! — возмутилась Ибуки. — Что такое верность? Это преданность дорогому человеку — но с чего ты взяла, что верность как-то страдает из-за отношений с кем-то ещё? — задала разумный вопрос Аянами. — Да, ты же не требуешь от родителей или друзей, чтобы они любили только тебя? — аргументировала Мари. — Если ты требуешь от родителей, например, любить тебя больше других детей — это эгоизм! — Я… ладно, я готова это принять, — в душе Майи бурлили чувства — но это были скорее смущение и стыд, нежели ревность. Умные девушки легко отвергали любые предрассудки и своей уверенностью и красотой смогли внушить к себе крайнюю симпатию. Сама же Майя нередко пеняла себя за излишнюю закомплексованность. — Это совершенно разумно, — вмешался в разговор Шигеру. — Я полностью на вашей стороне! Согласись с нами, Майя! Эти скромности и ревности — всё общественные предрассудки, и Синдзи, и Рей — вы правильно от них отходите. — Вот и порешили! — подвела радостный итог Мари. — Как скажешь… — Майя отвела взгляд и тихо выдохнула. Ей всё равно было стыдно. — И что мы со всем этим будем делать? — лукаво заговорила Мари, сразу дав по взгляду и интонации понять куда клонит. Голая вакханка приобняла свою одетую подругу, также всё ещё объятую сильным смущением, её нежные щёчки приятно покраснели, куда блудница бесцеремонно чмокнула Майю. — Мы всё равно собирались с тобой после рабочего дня развлечься, к чему нам откладывать это? — Т-ты предлагаешь сделать это вместе с Рей! — поняла Ибуки. — А почему нет? Рей давно пробуждала у Майи нежность к своей персоне — Ибуки помогала милой альбиноске в быту и заботилась о ней, но эти чувства казались столь невинными, эта влюблённость была лишена и капли похоти! Сплошная и чистая романтика! — Я согласна, — без промедления сказала Рей, — Майя, мы давно друг друга знаем, не думаю, что между нами может быть препятствие. — Кхм-кхм, — снова вмешался в дело Шигеру. — Вы так любовно сговорились. — А вы, рокер-сан, тоже хотите! — захихикала Мари. — Соблазнились нашими тельцами! Шигеру питал давние чувства к Майе, ему вполне по вкусу пришлась и Мари, а вот что касалось Рей — он испытывал к ней чувства прямо противоположные: ему альбиноска внушала страх и опасение: бледная, молчаливая и жутко-прекрасная — Аянами всегда вызывала у Аобы иррациональную неприязнь. С другой стороны он понимал необоснованность сего чувства — ведь Синдзи, Аска, Рэндольф и теперь Мари вполне сладострастно делили ложе с Рей, и она явно не ела в постели людей… — Кхм, не хочу напрашиваться или смущать кого-то, но раз я тут оказался, — Шигеру почесал затылок и поправил свои длинные волосы. — Я попрошу приглашение, да, Майя? — Мне что так… что так, — выговорила та, поникая взором. — Выше нос! Мы все друг друга хорошо знаем, мы все свои — какие у нас проблемы? — развела руками Мари, и тот час прижалась к Майе. Рей следом прильнула к последней. Ибуки оказалась зажата между двумя вавилонскими блудницами, совершенно раскрепощёнными, лишёнными и капли стыда, и полагавшими, что это очень даже хорошо. Только одежда защищала пленницу чужих страстей от полного погружения в этот омут. Майи оказалось психологически не легко, но и не тяжело — Мари до того приучила её к лесбиянству, и совершенно точно оно не оказалось чем-то омерзительными и противным для неё — напротив, в женских объятьях Ибуки чувствовала себя очень хорошо. Сейчас у неё, что самое главное, не оказалось ни сил, ни твёрдого желания отказаться от этого разврата. Да и какие причины могли быть? Моральные? Точно нет — малейшее усилие разума показывало глупостью каких-либо предрассудков. Кроме того, Майя действительно хорошо знала всех участников предстоящей оргии: Шигеру хорошо к ней относился, несмотря на то, что её иногда коробили его слишком циничные или чересчур резкие высказывания; Мари она уже любила; Рей знала давно и питала к милой альбиноске самые нежные чувства (несмотря ни на что Майя всегда находила Рей очаровательной!). Ещё раз перемотав это в голове, Майя решила отдаться: это всё тоже любовь. Теперь её смущение и стыд перешли скорее в приятное волнение. Она сперва нежно поцеловала Мари, потом повернулась к Рей, та охотно подставила губы под второй поцелуй. Шигеру в этот момент начал поглаживать хозяйство меж штанов. От вида лесбийских проказ его вставило чуть ли не до пупка! — Да, секс — это хорошо, — «рокер-сан» начал оголяться. Его быстро явленный голый торс оценили только Рей и Майя — Мари же осталась к длинноволосому мужчине практически равнодушной. Нагие развратницы более всего вожделели Ибуки, потому помогли ей обнажиться, не дали толком сложить униформу и увлекли на постель. Рей стянула со скромницы последнее бельё, а после удобно расположилась у неё меж ног и впилась ртом в тёплое влагалище. Мари приобняла любовницу позади, позволила прислониться себе к животу и следом активно защипала ей груди. Избавившейся следом и от всего ниже пояса Шигеру встал напротив этой сладострастной сцены и продолжил уже открыто мастурбировать. — Надеюсь тебе здорово? — с улыбкой обратилась к нему Макинами. — О, продолжайте! Продолжайте, девушки! — наяривал себе Аоба. — Мне надо ещё больше разогреться! Он с очень большим удовольствием растирал детородное хозяйство — оно уже вытянулось в полной готовности, из отверстия на самом набалдашнике показалась капля предсемени: вот так его завели эти проказницы! — Майя, помоги-ка Шигеру, — по ходу дела предложила Мари. — Ты говорила, он тебе нравится — хоть и мужчина. — Помочь? — Мари взяла руку Майи и протянула её. Шигеру всё понял и согласно придвинулся, упёрся коленом в кровать и подставил член вплотную. Теперь ему надрачивала Майя. — Если тебе хорошо… — пробормотала она, работая по стволу и головке. — Мне очень-очень хорошо, ум, моя сладкая! — Шигеру послал воздушный поцелуй, чтобы не нагибаться. Рей оторвалась языком от клитора Майи: — Аоба-сан, подрочите мне. — Да, хорошо, — свободной рукой Шигеру взялся выполнять просьбу. В таком контексте Рей не показалась ему жуткой: она смиренно ласкала самое нежное место Майи, выглядела чуткой, озабоченной удовольствием партнёрши. — Потрахайте меня, — позже попросила Рей. — Э… — а вот тут Шигеру немного сбился. — Может я лучше натяну тебя или Майю? — обратился он к Мари, как к главной затейнице. — Если будешь трахать Майю, ей нужно выпить противозачаточные или тебе лучше натянуть гандон, — предупредила блудница. — У меня, правда, нет ни того, ни другого, мне это ни к чему — я с мужчинами, уж простите, обычно дел не вожу. — Я не хочу натягивать гандон… Я здоров. А ты тоже не забеременеешь, да? — Да, у меня не могут быть дети… Хорошо, Шигеру-кун, — пошла навстречу Мари, — я обожаю дарить удовольствие. — Тогда я овладею Майей, — Рей встала на колени перед пассивной любовницей и та как следует рассмотрела вытянувшейся клитор: оставшись без мужчины, Аянами решила сама стать самцом. — А… что это? Этим? — взволновалась скромница. — О, не бойся! Когда она меня ебала этой штукой, это было что-то! — поделилась впечатлениями Макинами. — «Гермафродит? Не похоже на истинный гермафродитизм!» — Шигеру с трепетом поглядел на достоинство Рей. — «Она может волевым усилием увеличить головку клитора? Что за магия!» — Я… я всё же… — Майя всё сомневалась. Рей, уверенно взглянув ей в глаза, взяла двойной розовый имитатор и вставила себе под свисающий клитор. — Мне удобнее так потрахивать анус, — разумела она свой природный отросток. — Но я хочу с тобой… так. Ты не против? Рей обильно смазала лубрикантом торчащий из неё конец имитатора и вольно прислонилась, готовясь войти двумя стволами без озвученного согласия. Как настоящий мужчина. В этот момент Майя подумала, что в Рей, оказывается, очень мало внутренней женственности. С этой мыслью она отдалась. — Вот так… — Мари позволила пассивной любовнице лечь под альбиноску в праведной миссионерской позе, девушки прижались торчащими грудями. — Я хочу с тобой… — начал моститься Шигеру к освободившейся красотке. — Может всё же поимеешь попку Аянами? — предложила Мари. — Она уже моей пизды, но в неё что угодно даже без смазки влезает. Гляди, какая она аппетитная! Ох, она сводит меня с ума! — лесбиянка чмокнула ягодицу альбиноски, занятой резвым и быстрым сношением. На покрасневшем лбу Рей выступил пот, постель зашаталась. — Без обид — мне хочется тебя или Майю, — остался на своём Шигеру, всё мастурбируя себя. — Ну ладно, — любительница женских ласок и телес всё равно оказалась страшно разогрета лесбийскими утехами. — Ради твоего удовольствия, мальчик! — развернулась она и быстро поцеловалась с Шигеру. — Как я давно не была с парнем! Любовник стал в ответ пощипывать ей сиськи, она же взялась ему надрачивать, попутно они то и дело переглядывали на Рей и Майю: первая в роли мужчины казалась неутомимой, её избранница, судя по дёрганьям и стонам, уже подходила к оргазму. Рей остановилась только затем, чтобы добавить смазки. Шигеру и Мари, после недолгой прелюдии, расположились на боку, последняя легла лицом к страстной парочке товарищей, приподняла ногу и получила мужской член. Шигеру имел её сзади: — А-ах! — длинноволосый распутник-нигилист не мог и не хотел сдерживаться. — Я заполню спермой! Да, я ебу лесбу! Шигеру быстро имел Мари, подходя к блаженному взрыву наслаждения. — Радуйся-радуйся, — Макинами никогда не ощущала влечения к мужчинам и секс с ними для неё был подобен чему-то механическому, идущему в тягость, без капли страсти, однако в данный момент она чисто психологически наслаждалась — ведь она дарила удовольствие другому! Пусть и мужчине.— Не торопись, продли себе кайф… когда ты ещё будешь трахать реальную лесбу? — А-ах, лесбу, да! — Шигеру разразился через несколько секунд после очередного подчёркивания этого обстоятельства. Что может быть большим поводом к гордости для гетеросексуала? Сперма изверглась в горячее влагалище — впервые за долгое время Мари применила это отверстие по планам природы — О, лесбияночка, моя лесбияночка! — Шигеру страстно расцеловал кончавшую Мари в благодарность за свой удачный залп. — Чёрт, а ты первый парень из-за которого я кончила! — ответила ему тем же Мари. — Хоть почувствовала себя обычной женщиной! Гордись собой! Хотя награда за это по праву, несомненно, принадлежала Майи и Рей, именно их участие довело Мари до такого, а Шигеру исполнил лишь роль механического раздражителя — к слову, где-то в это же время разрядились и они. Так все четверо приверженцев свободной любви — голые и усталые — блаженно раскинулись на постели и стали набираться сил для новых подвигов. *** — Как же хочется её трахнуть! — сгорал от нетерпения ледяной жрец, один из тех, кто в пещере Дромоса окружил Армандру и заключил её в огненные путы. Мерзавец ухватил себя за маленький член, спадающий дохлым стручком. — Он пробыл во льдах сотни тысяч лет! Боюсь, надобна очень сильная магия, чтобы его поднять! — заявил коллега, тогда ледяные жрецы хрипло и тихо посмеялись. Эти служители Итаквы были подобны мертвецам, древним мумиям, их рты уже давно не открывались, а лёгкие давно не вдыхали. Они уже забыли, что у них есть эмоции. — Да, это будет первый трах за… за… — злодей запнулся. Армандра пыталась вырваться, заключённая в путы, она с виду уподобилась пламенеющему веретену, плазменного вида нити запутали Деву Ветров как в кокон. Культисты решили сперва овладеть её умом: они попытались проникнуть в голову при помощи мистических техник, разученных на Земле. — Нужно охладить её… Вот… Пленница потеряла сознание. Тогда нити расщепились, Армандра осталась парить, удерживаемая телекинезом. Колдуны возвели ледяной столб, заключив девушку так, как были заключены они сами сотни тысяч лет. — Подождём пока… — С ней так просто не сладить… — Нужно усилиться… Они всё тихо и озябло бормотали, озвучивая машинально только обрывки мыслей: их умы связывала телепатическая сеть, потому они все действовали строго коллективно. — Армандра! — вдруг раздался голос, доносившийся откуда-то изо льда. — Кто ты?! — отозвалась Дева Ветров, когда в голове появился этот смутный образ: — Армандра, я Тиан — Каору тебе обо мне рассказывал! — черты посланника Элизии проявились ещё чётче. — Тиан… Да, знаю! — отозвалась Армандра. — Ты здесь, чтобы мне помочь?! — Да! — она с охотой ухватилась за эту соломинку. — Я что-то чувствую… — ледяной жрец заподозрил внешнее воздействие. — Остановить! — рявкнул другой. Чародеи Итаквы принялись сотворять заслон, аналогичный тому, который воздвигли Ктулху для разрыва общения между Каору и Синдзи. — Вот так! — обрадовались предусмотрительные негодяи. — Погодите… — далее заметил один из них. Без слов все его поняли — Армандра воспряла духом, она теперь получала силы откуда-то извне, и заслон не работал! — Не выходит! — задрожал жрец. — Это… — «Люцифер!» — они все подумали о машине Старших Богов, подающей теперь силу Армандре. — Как?! Лёд взорвался. Осколки пулями разлетелись во все стороны, вонзаясь в обвалившиеся кучи камней и в призрачные барьеры жрецов. Армандра высвободилась и приземлилась возле самой пропасти. — Рассей магию! — взвопил жрец, все они быстро приняли решение: начали сотворять по площади заклятье, сводящее на нет большую часть магии (вернее до определённого предела, необходимого им для того, чтобы поддерживать себя — сами они могли в условиях холодного спутника выживать лишь благодаря постоянному сверхъестественному воздействию на органику). Армандра первые несколько секунд пылала — развевающиеся волосы и глаза горели, кожа при этом почернела, а вот одежда на Две Ветров, к слову, уцелела. Оранжевый нимб вокруг её головы выпустил молнии, девушка сконцентрировала разряды на вытянутых руках, она собралась обрушить их на ледяных жрецов — те понимали, что при постоянной подзарядке Армандры им её не одолеть, потому они в панике закончили формулу. Разряды и барьеры исчезли вместе с большей частью сил Армандры. Дочь Итаквы едва не свалилась в пропасть от неожиданности — дар левитации пропал, огни снова угасли, кожа стала нормальной, девушка замерла подле провала, заглянув в него, вспомнив форму горы, о подумала, что это вниз уходит жерло давно потухшего вулкана. Чтобы дальше вести бой, не долго думая, враги подняли остаточным телекинезом острые ледяные куски и направили их в сторону Армандры. — Идите ко мне! — яростно бросила Дева Ветров, отважно отходя от пропасти и к врагу лицом. Они запустили свои снаряды, Армандра тем же телекинезом отклонила их — ледяные стрелы разлетелись в крошку. — «Нужно сбить их с толку!» — придумала она, план созрел сразу: Армандра схватила мешочек с галлюциногенным порошком, и метнула его телекинезом. Он легко лопнул в полёте, когда жрецы попытались его отбить, подумав, что в нём яд или взрывчатка. Армандра направила в них ветер — тем самым обдув голых высоких гуманоидов высвободившимся дурманом. У Девы Ветров не нашлось лучшего плана — она не рассчитывала, что этот сработает: но у неё всё получилось! Ледяные жрецы скривились от галлюцинаций — они поняли, что это наваждение, но подумали, что это магическое внушение, потому стали городить телепатические заслоны. Это не позволило им более использовать бессловесную связь, кроме того, дурман затуманил сознание, всё ещё привязанное к материальным мозгам: парадокс, если магия — способ воздействия сознания на материю, то галлюциногены — способ воздействия материи на сознание, они перекрещиваются в каком-то дурном дуализме, подумала Армандра. Жрецы оказались не готовы к такому: в превеликом самодовольстве они мнили себя способными уберечься от любого колдовства своим более искусным, не подумав даже прикрыть другие тылы! — Теперь вы за всё ответите! Силы стали к ней возвращаться: Армандра подняла в воздух кусок льда и вонзила в ближайшего противника, костлявая грудная клетка легко пробилась, полетели брызги тёмной густой крови, красные глаза угасли — древний колдун свалился навзничь и бесславно издох. Следом Армандра сосредоточилась и разорвала телекинезом ещё двоих, пытавшихся удрать — их худощавые бледные тела показали хрупкими, словно тряпичные куклы. — Стой! Остановись! — взмолился четвёртый из них. — Умри! — Армандра выбросила к нему правую руку, с неё сорвались искры, спалившие одежду до локтя — высвобождённый разряд прожёг злодея насквозь и его обожжённые косточки сложили дымящейся кучкой. Оставшиеся мерзавцы перестали отступать и сосредоточились на создании обороны — они сформировали что-то вроде призрачного кристалла. Армандра обрушилась на него и сходу пробила. Её кожа снова потемнела, глаза возгорелись, волосы преобразились в подобие солнечной короны. — Горите! Она пожгла их одного за другим, последний ледяной жрец, сжимая на плече ожог, уткнулся в каменный завал и ободрал об него голое тело. — Говори! — приземлилась возле него Армандра. — Говори, что задумал мой отец! Она телекинезом подняла мерзавца и повесила над пропастью. — Я всё расскажу! Всё! — стал заверять тот, его ноги с чрезмерно длинными пальцами заболтались без опоры. — Открой мне свои мысли! Дай мне их увидеть! — потребовала Армандра: она воспользовалась тем, что хотела сделать изначально с пленниками Дромоса. Дева Ветров проникла в мысли мерзавца — он свободно всё ей выдавал, глазам дочери Итаквы открылись всевозможные мерзости, творимые служителям её отца ещё тогда на Земле. Они изначально принадлежали к расе каких-то разумных гоминидов, родственников человека разумного, они изучали магию у обитателей бездны Н`кай. Потом они отделились от той группы — Тирава Отец Людей, последний из Архетипов или Старцев (или один из последних), хотел использовать их как своих солдат в войне с государством Кейнан, чьи жители владели паранормальными способностями и мнили себя потомками Ктулху. Но маги предали Тираву, чуть не убили его и разбрелились по свету. Это было очень давно: если представить, что Атлантида — вчерашний день, то мир ледяных жрецов существовал много лет назад. Они жили на первичном земном континенте на самой заре истории. Они основали страну Тхим’хдру и поселились в Хриссе — в городе, что на массивных базальтовых плитах стоял среди холодных полей. Его воздвиг на севере Тхим’хдры кто-то ещё более древний до того, как сменился климат и пришли холода, возможно эти строители принадлежали к числу наследников Предтечей. Из этой столицы самодовольные теократы напускали сводящие с ума иллюзии, и там поклонялись демонам льда и холода, среди которых она узнала имена Афум-Заха, Рлим-Шайкортха и Итаквы. Повелители Тхим’хдры особенно рьяно присягнули на верность последнему и получили часть его способностей, включая бессмертие и модифицированные тела, тогда она стали теми, кем были известны — ледяными жрецами холодного Бога Белого Безмолвия. Они объявили сами себя спасителями Тхим’хдры и утверждали, что только их нечестивые молитвы не позволяют сильной зиме всех погубить: так ледяные жрецы приносили в жертвы своим отвратительным богам сотни женщин. Поработив все местные племена гоминидов и сделав их своею вотчиной, они удовлетворили все нужды приматов. Жажда величия и признания, сытость, комфорт — всё это сделалось унылой обыденностью. Тогда правители Хриссы, среди которых самым порочным был некто по имени Ув Ол Скараат, перешли к людоедству и к немыслимым извращениям — животные, разумные существа, трупы — всё пошло во имя удовлетворения похоти, наркотики, самые роскошные пиршества, поданные к столу с дерьмом для разнообразия, самые жестокие кровавые развлечения — все эти разные ужасы и мерзости пронеслись перед Армандрой! И что больше всего её поразило — это отсутствие всякой… всякой реакции, способной выделить подобное как нечто из ряда вон выходящее! Да, есть много ужасов — и один из них: смотреть на мир глазами великого злодея! Для такого развращённого мерзавца убить кого-то и плюнуть с плеча — стояло в одном порядке: такое полное безразличие к жизни не оставляло в этом существе ни капли человечности. Как у её отца. Но последний родился демоном от демона, пенять его было бы странно. Как и удивляться. А тут… — «И это я ещё боялась, что я не человек?!» — Армандра, наконец, поняла, зря она пеклась по поводу своей крови — если Табрис может быть добродетельным, обладая только телом человека, если ледяной жрец может быть порочным, обладая душою человека — то всегда важны дела, а что ещё важнее — это внутренняя реакция на эти дела самой личности. — «Довольно! Покажи мне дела Итаквы!» — потребовала Армандра. Пленник подумал о нужном. Итаква подкорректировал их память в один момент, когда они вызвали саму Армандру и Табриса на Дромос — если бы они тогда решились вот как сейчас влезть им в головы, то неизменно наткнулись бы на ложные воспоминания, говорившие о якобы чистых намерениях ледяных жрецов. — Да, это так, Итаква может менять нам личности… Но мы правда его ненавидели, он запер нас здесь! — заявил мерзавец. — Конечно! Неужели он вам не доверяет, как говорил мне?! Неужели в нём есть капля человечности, чтобы хотя бы презирать вас, порочных мразей?! — вскричала Армандра. — Так пощади меня! Я безоружен! — затребовал негодяй. — Прояви хвалёную человечность! — Да, мразь, да! Человечность требует мести за ваши дела! Гори! — Армандра швырнула последнего ледяного жреца в пропасть, где тот с воплем ужаса исчез на далёком дне, его глаза угасли вдалеке. Как будто этого недоставало, Армандра высвободила всю скопившуюся ярость — мощнейшие молнии обрушились следом, они поразили жерло и вызвали сотрясение. — Кажется перестаралась! — она стала сильнее благодаря Тиану и Люциферу. Впечатлённая Армандра сорвалась с места, когда свод начал обваливаться. Из воронки показалась раскалённая магма — неужели она пробудила вулканическую активность? Дева Ветров прорвалась через преграду из твёрдой породы и льда, прожигая всё алым ореолом, как комета она вознеслась над древним вулканом. Горный массив продолжил сотрясаться. Тогда она поразила его ещё и ещё раз — целясь в самую высокую точку, пробуя силу и выпуская ненависть. — Гори! — она вообразила погибель Итаквы. — Гори, отец! Из недр вырвался раскалённый пар с дымом, повалил пепел. Последовал взрыв, вершина развалилась и магма излилась на ледяные просторы, заполняя расщелины. Армандра замерла, наблюдая катаклизм. Выброшенные из недр горящие камни расчертили небо и пролились смертоносным дождём. Пребывая среди пыльного неба, она подняла голову и поглядела на диск Бореи… *** — Слуги Итаквы! — уловил вторженцев Кота`на. — Они на подходе! Хранитель Медведей подбежал к окну — ничего подозрительного за ним не обнаружилось. — Значит — с другой стороны! На выходе из покоев Кота`на чуть не сбил с ног взволнованного молодого воина, нёсшегося сюда сломя голову: — Дозорный увидел нечто в небе! — огласил он после невнятного вежливого обращения. Все примчались на смотровую площадку. Через дозорную трубу Кота’на, Каору и Унтава по очереди рассмотрели точку в небе, она росла и была непонятно чем. — Это… цеппелин! — опознал объект Каору. — Воздушное судно из моего мира. — Воздушное? А где паруса? — не поняла Унтава. — Он летит не благодаря парусам, он наполнен воздухом сам, это позволяет ему быть столь же лёгким, — быстро пояснил японец, откладывая трубу и активируя мистический третий глаз. — Там много демонов из Мифов Ктулху, не только Люди Ветров и элементали! — Да, от них разит Итаквой! — согласился Кота`на. — Нас атакуют! Поднимайте тревогу! — скомандовал он воинам. — Пусть собираются все старейшины! Я к Нортану, вы — со мной! Каору и Унтава поспешили за Хранителем Медведей. — Мы сперва должны переговорить с Людьми Ветров! Без Армандры нам не справиться с духами Итаквы! — однозначно заявил Нортан, когда все собрались на экстренное совещание. — Уверен, им нужен он! — военный вождь указал на Табриса. — Мы его не отдадим! Я дал клятву Армандре! — сказал Кота`на. — Мы должны переговорить с ними… — начал один из старейшин. — Если они будут нас слушать! — нервно перебил второй. — Никаких переговоров с демонами! — решительно выступил третий. — Мы должны стоять насмерть! Это Итаква — само зло! Мы побеждали их раньше, победим и сейчас! — Многоуважаемый Нортан прав, они идут за мной, я выйду к ним, — без капли сомнения решил Каору, все поглядели на него. — «Правильно! Правильно, дурак!» — думал Нортан, держа медальон Итаквы наготове и ожидая, покуда его самые верные воины рассредоточатся. — Раз уж им нужен я — прятаться за чужие спины я не стану! Вы не мой народ, люди плато, и я не могу вас впутывать! — высказал Каору. — Нет уж! Ты друг Армандры, ты уже один из нас! — возразила ему Унтава. — Каору, мы заклятые враги Итаквы и Людей Ветров, мы с тобой! Как мы можем тебя им выдать?! — Вы никого выдавать не будете — я сам первым выйду… и буду сражаться! — ответил Юноша Ветров с не меньшей уверенностью. — С ними со всеми?! Их там много, много! — Кота`на кривился от боли при попытки вычислить хотя бы приблизительное число врагов — они отбрасывали сводящую с ума тень в духовном мире. — Я всё ещё могу использовать магию, Зкауба и капитан Картер — мои друзья, научили меня сражаться с её помощью, — с такими словами Каору повернулся к выходу из зала собраний и сделал первый шаг в том направлении. — «Посмотрим, твой ход!» — Нортан вытянул руку со сжатым медальоном. Подле возник фантом. Все обернулись к нему — это был Борис Жаков: — Люди плато! — провозгласил колдун, голос его эхом возник у всех в головах, он транслировался через телепатию. — Нам, Людям Ветров, нужен только Каору Нагиса! Он прав! — Жаков указал на оного. — Дева Ветров уже захвачена Итаквой! Она больше не вернётся к вам! Вы бессильны! Эти слова посеяли панику. — Итаква покарает вас, если вы не выдадите Каору Нагису! — продолжал ледяной жрец. — Итаква не простит вам дальнейшего сопротивления! — Вам нет нужды им вредить! Слышали, я сам сказал, что выйду к вам! — Каору подступил вплотную к фантому. — Глухие что ли? — «Давай!» — приказал Жаков Нортану, тот дал сигнал своим воинам. Они устремились к Каору. Военный вождь знал — старейшины сразу не смогут договориться, потому воспользовался их общим замешательством. — Нортан, предатель! — Кота`на с оружием наголо выступил впереди своих воинов. — Нет! Стойте! — Каору сразу вознамерился прекратить бойню: люди Нортан и люди Кота`на должны были схватиться через считанные мгновения. Так как Табрис отвлёкся на них, сам военный вождь успел первым подступить к нему. — Не рыпайся! — истинный враг схватил парня и начал одевать на него медальон. Каору почувствовал, как эта штука ещё больше его сковывает: теперь он не сможет использовать даже свою магию! — Предатель! — Кота`на в ярости рвался к Нортану. К нему навстречу первым попался какой-то дружинник, пытающейся ткнуть заточкой, Кота`на видел его, но шёл уверенно к военачальнику полагаясь на своих бойцов — те не сплоховали: один из них метнул копьё прямиком в вояку Нортана на пути. Кота`на выхватил нож и вонзил следующему в бок, чтобы убрать ещё одно препятствие — Стойте! — закричали в голос старейшины: но время слов закончилось, бой начался! Стражники, подчинённые старшинам не знали кого разнимать. К тому же в данный момент большая часть воинов народа плато занимали свои места на укреплениях. Нортан оказался достаточно сильным, чтобы легко поволочь Каору с собой, перед ним сомкнулись вернейшие дружинник, не давая пути Кота’ну. — Вот теперь я до тебя добрался! Ты беспомощен! Ты в моих руках! — восторжествовал бугай. На это вроде бы схваченный и обезвреженный Каору… улыбнулся. — Да, конечно! — он успел запустить руку к кнопкам — антигравитационный плащ отозвался без задержки и поднял своего владельца. Этот артефакт с Элизии являлся продукт развитой технологии, а не магии — коль уж ему требовались кнопки — потому медальон на него не сработал. Нортан не пожелал отпускать врага и потащился следом под потолок. Кота`на, видя это, со всей силы замахнулся копьём… Военный вождь потянулся за топором, он остался висеть одной рукой. — Сделай что-нибудь! — приказ он Борису. Тот что-то начал колдовать, но Каору раньше успел направить свой полёт к Старшему Знаку, где магия Древних закончилась. Кота`на метнул копьё в Нортана, но оно пролетело мимо из-за слишком высокой скорости пролёта Каору. Нагиса остановился прямо перед каменной стеной, где проглядывался Знак. — Уф, аж тошно! — тут Табрис ударил Нортан телекинезом, достаточно слабо, но этого хватило, чтобы сбить ублюдка с топором — здоровяк врезался в каменный пол. — Всё хорошо! — крикнул Каору друзьям. Следом он сорвал роковой медальон и усилием магии раскрошил его. Воины Нортана растерялись при виде парящего Ангела (который, по словам начальника, должен был сразу потерять все силы) и побеждённого воеводы (который, кроме того, открыто помог Борису Жакову). Старейшины кричали на дружинников изо всех сил, веля прекратить бой. — Медальон Итаквы подчинил Нортана! — закричала Унтава, тем самым расставив всё на свои места в умах народа плато. Так Нортан хотя бы получил не клеймо предателя, а клеймо невинной жертвы Итаквы. Мятежный вождь более не мог рассчитывать нам помощь своих — даже самые верные вояки не осмелились сейчас вступиться за него. Он проиграл, если даже Жаков и Итаква победят, он будет им бесполезен, потому его песенка спета. — Неважно кто на него повлиял! — крикнул народу Каору, зависая над едва поднявшимся Нортаном, тот попятился назад. — Передай Итакве: я выйду к нему! — провозгласил Юноша Ветров предателю, похоже, он намеревался отпустить его в стан врага… — Эх… эх… — Нортан сплюнул кровь, падение сильно повредило его, только невиданная свирепость позволяла ему ходить. Он проиграл, теперь все направили против него копья. А ведь всё могло быть иначе, не появись тут один… — Да умри ты, пидор! — варвар вложил все силы в один удар и швырнул топор, как он отлично наловчился, — верное оружие пролетел прямо к голове Каору, и уткнулось в невидимый барьер, не в такой как АТ-поле — в другой: топор отлетел назад, вращаясь, он пронёсся обратно и вонзился в черепа Нортана. — Гра!!! — получив лезвием прямо в череп, этот ницшеанский сверхчеловек рухнул теперь уже замертво. — Это была защитная магия! — пояснил Каору, оборачиваясь к друзьям и старейшинам. — То есть, ты сохранил силы?! — спросил кто-то из последних. — Немного, но для боя с ними хватит! — улыбнулся на это Табрис. — Говорю же: я сам выйду против них! Я же не сдаюсь — я буду драться! Эти слова воодушевили народ плато. Теперь, когда Нортан, всех уверявший, что Каору оказывает пособничество Итакве, сам оказался таков, а обвиняемый, напротив, самолично приготовился выступать против всей армии вторженцев, многие были готовы идти за ним вместо Девы Ветров: — Я попробую победить их, — пообещал Каору, — а потом я попробую освободить Армандру! Зря я втянул её в это! Он всегда предпочитал действовать в одиночку и не полагался на союзников. — Я с тобой! — крикнул Кота`на. — Нет, вы должна быть здесь на своём месте! Я буду драться там, вы деритесь здесь и не сдавайтесь им! — с такими словами Каору задал движение своему плащу. — Ах, как же проще летать без этой штуки! Цеппелин — с привязанным к нему судном — приближался вместе с мощным ветром. Люди плато попрятались по укрытиям с оружием наготове, ожидая врага уже там. Каору остался один на широкой смотровой площадке, навешанные магические защиты оберегали его от сильных порывов, он всматривался «третьим глазом» в циркуляции мистических потоков, несущих этот чудо-цеппелин. Юный оккультист на глаз прикинул что там чего нужно сделать, дабы законы природы возобладали и эта бандура сама обрушилась. — «Так, ну ладно…» — Каору ещё раздумывал, когда ледяные жрецы заставили ветра стихнуть и начали выгрузку десанта, маги опустили цеппелин, постоянно корректируя его, боясь, что слишком сильно его спустят, тогда законы физики пересилят их колдовство, и вся конструкция бесславно врежется в плато. Приделанное рыболовецкое судно оказалось на земле, его отсоединили от цеппелина. Люди Ветров начали выгружаться со всем оружием, первыми сошли всадники и впереди поскакали на волках и медведях, также забрав с собой саблезубых тигров и иных неосёдланных животных. Сверху над ними по приказу колдунов понеслись бьякхи, элементали и шантаки. Последних было не так много от общего числа воинов Итаквы, зато они могли похвастаться крупными размерами — крупнее слонов. — На Земле есть поговорка — хорошо, что слоны не летают — жаль, она не верна! — проговорил Табрис сам себе, как он любил, затем взялся за кнопки на плаще левитации. Поднявшись со смотровой площадки, он устремился ко всей вражеской армаде, потом остановился в сотнях метрах над землёй, точно позади него оказалось убежище народа плато. Всем видом Юноша Ветров постарался дать понять, что ждёт неприятелей здесь — в чистом поле. — Отлично, он вышел поодаль от Старших Знаков! — обрадовался помощник первосвященника. — Будет проще брать! — Мне это не нравится, — насторожился другой священник Шагающего с Ветрами, — этот пидор что-то задумал! Он слишком уверен! Итаква уже гневается, что мы не смогли сразу его нейтрализовать полностью! — Неважно! Отступать некуда! — провозгласил Борис Жаков. Первосвященник быстро выложил план действий конкретно по такому случаю. Возражений не нашлось — взяв помощников в лице младшего ледяного жреца, сородича Зкаубы с посохом и ещё пары здоровых головорезов с автоматами, он разместился в таком обществе на спине шантака и спустились с цеппелина. Летающие монстры начали нарезать круги над Каору, а кавалерия Людей Ветров остановилась близко от него в ожидании приказаний. Пехота всё выбиралась из спущенного судна. Жители плато наблюдали из окон, выдолбленных среди камней. Кота’на возглавил заместо Нортана все силы. — Каору Нагиса, сдавайся! — послал усиленный телепатический сигнал Борис Жаков. Шантак существенно замедлил скорость, они медленно приближались к объекту всеобщего внимания, готовясь захватить его своей магией. — Нет, — уверенно отозвался Каору, — сдаваться вам я не намерен! — Тогда мы вырежем весь народ плато! — пригрозил Борис Жаков. — А их за какое дело? — спросил Каору чисто риторически, прекрасно понимая, что поражённые пороком личности всегда пускают в ход самые грязные способы борьбы. — Я не один из них! — Но они твои друзья! — закричал Жаков. — Мы возьмём тебя! — Сражайтесь как хотите, я только говорю вам: уходите покуда живы! — отважно бросил Юноша Ветров без капли страха. — Тогда в бой! — глаза Жакова вспыхнули, все колдуны влили в него силы, а он направил сковывающее заклинание против Каору. Уже знакомая магическая паутина выбросилась со скоростью молнии, ловушка облепила его на астральном плане, защиты затрещали, но выдержали — Ангел достаточно хорошо разбирался в прикладном оккультизме, чтобы незамедлительно укрепить себя поступающей зарядкой с Люцифера. Это позволило ему защититься достаточно надёжно от священников Итаквы на первом этапе. С этой уверенностью молодой герой отважно бросился навстречу с шантаком, он сосредоточился, чтобы телекинезом вырвать боевой посох у культиста-йаддита — это у него получилось: инсектоид успел только щёлкнуть жвалами, когда его клешни опустели. Каору взял в свою руку это оружие, прижал пальцы к небольшому квадрату у основания, где располагался аналог спускового крючка. Зкауба в своё время наладил на Земле массовое производство подобных средств вооружения, создав на их основе мазеры, позитронные и корпускулярные пушки. — «Так не пойдёт!» — слуги Итаквы поменяли тактику. — Рассеем его [чары] полёта! [3] — командовал Жаков. Адепты начали творить лишние заклинания. — Не работает! Пробовали! Не падает! — прокричал помощник, когда ничего не произошло. Они даже давления на чужие защиты не ощутили, их чародейство била как в воду! — «Он летает иначе!» — сообщил телепатически пришелец с Йаддита, как представитель развитой цивилизации, он первым обнаружил подвох: — «Антигравитационный генератор! Это должно быть технология! Она использует мир [физику], которому мы приказываем [магией]!» — Проклятье! Да зачем ему этот ебаный двигатель, он же сам может летать магией?! — брызгал слюной Жаков, осознав, как по-дурацки его провели. Они сделали крупную ошибку. — Ловко я вас, а?! — посмеялся Каору. — Думали, одни такие умные?! К тому моменту он навёл посох с Йаддита на цеппелин, из раскрывшейся раструбы на набалдашнике вырвался ослепительный поток разогнанных частиц — он сходу прожог обшивку. Слуги Итаквы запутались, не зная куда приложить силы — поддерживать цеппелин или продолжить наваливаться на Табриса. — Хуй со всем! Дави пидараса! — скомандовал Жаков. — Ради него одно мы здесь! Все чудища устремились к Табрису, он стал огибать подбитый цеппелин, чьё падение пытались замедлить по инерции только полуразумные бесплотные элементали, на что сил у них не хватило. Каору пальнул раз десять назад, сбив нескольких монстров-преследователей — их останки рухнули раньше воздушного судна. Люди Ветров на земле перепугались и бросились кто куда. Цеппелин обрушился там, куда до того опустили рыбацкую посудину для доставки воинов, добрая часть пехотинцев оказалась подавлена. Зато гневные элементали, проворные бьякхи и здоровые шантаки таки сумели настигнуть Табриса и навалиться на парня буквально целой кучей, в этом небесном столпотворении кто-то оказался сбит сородичами и кувырком полетел вниз. Шантаки ломились вперёд, разевая рты и что-то крича на своём языке, наверное, какие-то свои заклинания. Их набралось слишком много, чтобы их можно было вот так просто отбросить телекинезом. Тогда окружённый применил уже проверенный метод: — Йа-йа! Ктугха фтагн! Наакса-архгт! Он обратился сошедшим солнцем, выпущенные во все стороны языки магического огня испарили воздушных элементалей и прожгли бьякхов и шантаков до костей, в дыму их раскалённые останки обрушились на просторы плато. Пламя Ктугхи угасло, Каору отдалился от чёрного облака, оставленного в небе от столпотворения монстров. Он продолжил пальбу по оставшимся в воздухе монстрам. К уже поверженным всё сыпались и сыпались прожжёнными трупами новые бьякхи и шантаки. — Да будь ты проклят! — проорал Жаков, понимая, что всё плохо — с отдалённым грохотом разрушился упавший цеппелин, как раз под ним полегла большая часть простой пехоты, очевидно — не на долго — уцелела кавалерия, ещё какая-то горстка ледяных жрецов погибла, более крупная группа всё-таки осталась в воздухе на уцелевших бьякхах и шантаках. — Уничтожить народ плато! — скомандовал первосвященник всем наземным силам в надежде, что это отвлечёт Табриса. Того, однако, это не смутило — он знал, отважные люди Армандры смогут отбиться от простых воинов, тем более на своей земле, где они их не раз били. Потому Каору оставил простых вояк Итаквы бежать в атаку на укрепления, сам он взял на себе тех, кто приходился по его части — то есть колдунов и монстров. — Умри! — здоровый головорез Жакова из-за его плеча и со спины шантака начал пальбу из автомата. К своему несчастью горе-стрелок попал — пули отразились от магического щита ровно ту сторону — часть из них вонзилась в шантака, существо получило свинцом прямо в вытянутую морду. Так сбитое чудище перевернулось в падении — Борис полетел вниз и едва смог вовремя остановить силу тяготения и устоять в воздухе. Его помощник и колдун с Йаддита сумели повторить такой подвиг. А вот двое автоматчиков вместе с шантаком размазались в лепёшку далёко под ногами зависшей троицы. Каору выстрелил в их сторону — луч протянулся мимо и попал в несущегося следом бьякха. Помощник Жакова струсил и побрёл по небу прочь. — Стой, трус! — Борис метнул ему в предупреждение огненный разряд с руки. — Никому не бежать! Теперь мы тоже можем идти по воздуху! Ко мне, братья! — Вы проиграли! — телепатически передал Каору. Он ровно держался в воздухе над поваленным цеппелином, вокруг словно мошки вились беспомощные монстры — вблизи он раскидывал их заклинаниям, а издали расстреливал из высокотехнологического оружия. — Нет уж! Это не конец! — разгневанный первосвященник поднял ураган, как это раньше делала Армандра, и сам оказался на его вершине. По обе стороны встали помощник и колдун с Йаддита. — Ко мне, ко мне! — он созвал оставшихся ледяных жрецов и элементалей. — Раздавим его вместе! Адепты Итаквы устремились к набирающему силы урагану. Своих ездовых монстров они отпустили. Каору расправился с последним шантаком, пытавшимся напасть на него, выпрямился и спокойно поглядел в ту сторону где воздух закручивался в высоченный столб, венчаемый молниями. От него бросились прочь оставшиеся в живых бьякхи и шантаки. — «Ещё одна дурость!» Собрались сражаться до конца! — Каору направил против них посох — увы, его выстрел отклонилась от ярко блеснувший защиты: словно снизошедшее с небес северное сияние, она объяла колдунов и надёжно укрыла от всех атак: без магии простым оружием такой барьер оказалось не пробить. Тогда Нагиса сам сосредоточился на кратком магическом ритуале. — Сотрём пидора! Вперёд! Со всей силы! — Борис задействовал всё могущество, дарованное Итаквой, его решимость — и решимость все прочих адептов устремила к врагу силы воздуха и грома. Первосвященник обезумел, его опьянила власть, он сам себе привиделся всесильным господом неба и земли. Безумный русский дополнил грохот стихий своим смехом. — Да, ты умрёшь! Умрёшь, жалкий пидор! Пидору не победить настоящего мужика! Колдун с Йаддита что-то прожужжал в такт. Остальные колдуны голосили формулы, их белые волосы энергично развевались. Каору же молча закончил читать про себя заклинание, он применил мистическую формулу, позволяющую повелевать реальностью одной мыслью, и одновременно, чтобы удобнее использовать эту технику как оружие, он скомбинировал её с заклинанием, сотворяющим пламя Ктугхи. — Думаю, мой огонь согреет вас! — Нагиса уверенно поглядел на идущий столб воздуха, зажигая в руках небольшой огненный язычок, змейкой он вытянулся с ладоней, объял всего Табриса, не причиняя никакого вреда, и свободно распространился вокруг. Новые отростки, словно лепестки, вытянулись в разные стороны на порядочную величину и потом потянулись друг к другу. Из развевавшихся ветру вопреки длинных языков сплелась шея и голова дракона — похожего на Короля Гидору, переливаясь золотом, легендарный зверь взвился на десятки метров. Так Каору воспользовался техникой сотворения воображаемого образа — он мог как заставить цель воспылать непосредственно, так и создать нечто, что заставило бы её воспылать — первое без сил Адама было сложнее провернуть, потому Ангел воспользовался вторым подходом. Фантомный дракон раскрыл пасть — извергнутое пламя сразу разошлось по площади, ураган ледяных жрецов стал закручивать дыхание и гасить его, оно однако не исчезало и активно выжигало всё: покуда Каору приказывал гореть, пламя не угасало и активно поглощало мощный поток воздуха даже вопреки привычной физики. — Почему мы не можем его погасить?! — перепугался ближайший помощник Жакова. — Это более могущественная магия, идиот! — рявкнул Жаков. Его и прочих колдунов пока уберегала аура, переливающаяся ледяным отблеском, так они стояли на вершине огненной воронки. — Не теряться! Мы берём силы из Бореи! У нас ещё много всего! Бьём прицельно в него! — скомандовал первосвященник. — Раз, два, три! Жрецы белыми всполохами сотворили молнии и обрушили их каскады точечно против Каору, вокруг цели проявился матовый кристалл, поглощая разряды и по гранями перенаправляя их в землю. — С флангов! Пусть зайдут с флангов! — приказал Жаков: десятки элементалей Итаквы залетели с другой стороны. Щурясь, Каору обратил на них взор — из субстанции призрачного дракона возникли полчища саранчи, полупрозрачно-золотые, как маленькие огни святого Эльма, эти оживлённые образы стаей устремились против воздушных духов. — «Вам меня не взять! Не вам!» — телепатией отправил Каору своим врагам. — «Вы сами нарвались! Теперь я от вас памяти не оставлю!» Разгневанные жрецы в ответ усиленно запризывали себе на помощь всё новые и новые силы из недр и с небес Бори, тут всюду располагались заготовленные Итаквой подпространственные карманы со свёрнутой энтелехией, только этот постоянный приток не позволял Каору сходу развеять в пепел уже изрядно поднадоевшую компанию Жакова. Кроме того, ангельский чародей не мог биться в полную силу, так как попутно подготавливал подарок для главы всей этой шайки. Он должен был появиться: — «Что же всё сам Итаква не жалует?» Посланные вперёд Люди Ветров уже добрались до укреплений и начался бой с защитниками. Народ плато воспрянул духом после падения цеппелина, люди поверили в Табриса как в Армандру, для них он стал самым настоящим мессией. Пощады они не давали и сами не просили. Мужчины бились вблизи, подростки и женщины палили из луков (на открытой местности они не использовали это оружие из-за способности ледяных жрецов манипулировать ветром, однако сейчас их не было), даже сами старейшины вышли с тем немногим огнестрельным оружием, что у них было. Кто мог — сыпал камни с бойниц или лил подожжённую смесь. Волки издыхали со скулящими звуками, медведи накалывались на копья. Удары топоров и мечей дополнились выстрелами. Звери сцеплялись друг с другом насмерть. Люди Ветров упали духом, когда всё позади возгорелось — пламя от пожарища на поле боя между Табрисом и жрецами Итаквы полностью скрыло низверженный цеппелин и спущенное рыбацкое судно, в нём исчезли оставшиеся монстры и пехотинцы. Теперь лишь немногие из числа вторженцев остались в живых — преимущественно кавалеристы — и сейчас они гибли, получая самый ожесточенный отпор. Только страх перед Итаквой, внушённый с самого детства отцами и матерями, вынуждал захватчиков сражаться, а не бежать. На их беду с мрачного неба пала звезда алого оттенка, она как заря осенила убежище народа плато. — Армандра! — узнал её Кота`на, он бился в первых рядах. Медведи подле него яростно валили вражеских сородичей и разрывали их наездников. Явившаяся Дева Ветров обрушилась на приспешников отца-демона: словно тучи разящих стрел, плазменные каскады беспощадно повалили сверху, оставляя от пехотинцев и наездников только тлеющие кратеры. За секунды перебив десятки воинов, снизошедшая дочь Итаквы вызвала тожественный восторг у своих. Сама она подумала, что переборщила, в другой ситуации она бы их пощадила, но сейчас нервы сдавали. — Где Каору?! — тут же обеспокоилась Армандра у Кота`на, хотя ведала ответ — Жрица Плато чувствовала друга среди огня, однако не могла понять — погибает он или побеждает. — Каору! Каору борется с ними! — указал на пожар Кота`на, рядом воняло жжённой плотью, перемазанных в своей и в чужой крови медведей требовалось унять, в помощи нуждались раненные. — Где Нортан? — спросила Армандра. — Он погиб, когда пытался убить Каору! — Что?! — Он нас предал или же был околдован Итаквой! Мы не поняли до конца! — Неважно! Разберись здесь со всем, а я — ему на помощь! — Армандра решительно устремилась к огненной буре, она направила против неё свою воздушную — и сдула большую часть пламени в сторону безжизненных просторов плато. За частью унесённого прочь огня она увидела как дракон (вернее его фантомный образ) выдыхал пламя против урагана, чья корона в ответ метала молнии. Там в вершине она чувствовала сосредоточение энтелехии Итаквы, как у неё, а со стороны пламенной головы мифического зверя находился её возлюбленный. Она быстро устремилась к нему с порывом ветра и встала бок о бок. — Я всё не собирался биться в полную силу, покуда не появилась ты! — тут же улыбнулся Каору, не удивившись, что подруга появилась здесь — только сильно обрадовался, от сердца отлегло. — Спасибо, раз подождал! — посмеялась Армандра, убедившись, что с Табрисом всё хорошо. — Что они тут у меня устроили! — Я пока поделал твою работу по дружбе! — ёрничал Каору. — Спасибо большое! Тогда разобьём их вместе! — Давай! Напор удвоился — так Армандра и Каору быстро преодолели слуг Итаквы. — Не может быть! Там Армандра! — завопил какой-то из ледяных жрецов, чувствуя как трещат его защиты. Они прорвались, и драконье дыхание стёрло его до последней крупицы пепла. — Держитесь! — вопил другой. — Мы дол… Его защиты раскрошились, и он сгинул следом. У ещё одного охранные чары спали сначала только с руки и та мигом исчезла, словно он её в магму опустил. Седой колдун взвыл от боли, оставшаяся защита тот час искривилась и пропала, тогда он уже целиком весь растворился следом. Адепт с Йаддита что-то прожужжал напоследок и столь же бесславно обратился в дым. Так Армандра и Табрис испарили всех элементалей и продолжили активно сжигать ледяных жрецов — седовласые колдуны пропали один за другим, Борис Жаков остался последним. — Стойте! Пощадите! — наконец взмолился он. Каору и Армандра услышали это телепатическое обращение. — Пощадим его? — предложил Каору спокойным тоном. — Да… давай! — согласилась Армандра, хоть она ненавидела слуг Итаквы, добивать беззащитных и уже побеждённых ей претило. Тем более, как верховный жрец, Борис мог сообщить новые важные сведения о планах Итаквы. — Хорошо, мы пощадим тебя! — объявила она. Они прекратили напор и позволили Борису отдалиться от пожарища. После исчезновения источника огня и ввиду отсутствия горючих материалов, всё быстро угасло под напором холодного ветра. Разве что остались догорать сбитый цеппелин и рыболовецкое судно. Каору и Армандра помогли Жакову удержаться на воздухе при помощи телекинеза. — Да, я вам помогу! — стал заверять последний оставшийся в живых ледяной жрец. — Я вам пригожусь! — Мы не из симпатии к тебе, оставляем тебя в живых! — Армандра скривила лицо и сплюнула. — Тебе следует благодарить наше милосердие! В присутствии своих людей она не могла так сказать, в их глазах ей подобало выглядеть суровой и не дающей жалости подонкам, вроде слуг Итаквы, однако она могла вести себя искренне и свободно в обществе одного только Табриса (Жакова она не считала даже за человека). — О, Итаква всё равно меня уничтожит! У меня не было выбора служить ему или нет! — принялся оправдываться негодяй. Армандра на это зло рассмеялась: — Не неси чушь! Я — дочь Итаквы, наполовину демон, разве я не делала выбор?! Тема эта сильно задела Табриса, он сам вспомнил, как привёл Синдзи к отчаянию из-за неверного выбора — всё потому, что его убедили SEELE в верности своего мировоззрения. Каору отчаянно искал добро и зло, отчаянно пытался понять, что ему делать с существованием себя и с той действительностью, окружающей его. Выбор — это сложно, очень сложно. — Я думаю, Армандра, нам не стоит осуждать его за это. Ты выросла не во зле, но если бы тебя вырастали слуги Итаквы, такие как он — могла ли ты сделать выбор? — спросил друг. Армандра, надув губы, поглядела на Табриса. — Давай не будем об этом… — она решила сменить тему. — Тебе следует знать, Каору Нагиса, — желая сразу зарекомендовать свою полезность, Борис принялся сходу излагать тайны Итаквы: — Пророчество Йог-Сотота предсказало твоё появление здесь! — Йог-Сотота?! — от таких вестей Нагиса уже серьёзно напрягся. — В своём сне Великий Ктулху прозрел откровение Йог-Сотота из будущего. Он отправил весть Великой Мыслью — и Могучий Посланец Ньярлатхотеп передал пророчество Итакве, наш повелитель готовился к нему… Итаква послал к тебе человека, призванного дать ложное заклинание, якобы оно должно вернуть тебя на Землю, но на самом деле оно должно было тебя запечатать, как запечатало иное ложное заклинание — стоило бы только тебе и Армандре его озвучить. Парень и девушка переглянулись — их встреча оказалась подстроенной! — Неужели Итаква заранее видел, что Каору будет врагом ему, потому он… создал меня! Только для того, чтобы обманом использовать его! — поразилась Армандра. Каору же важно уточнил: — Тот человек, кто передал мне ложное заклинание, якобы отворяющее мост на Землю, он знал кому служит? — Сколь я понял, — Борис покачал головой, — не знал: Итаква властен над мыслями людей незаметно для них самих: он может незаметно внушить нужную информацию и надобную команду, он может повелеть так, что человек будет мнить его желания своими, вот так, или человек может выполнить приказание Итаквы сам не осознавая зачем… — И он даже может изменить память и личность, — добавила Армандра, — те ледяные жрецы на Дромосе, которых я победила с помощью Тиана и Люцифера, они не лгали нам про Эливагар — это Итаква изменил им воспоминания и внушил нужные планы! Если бы я тогда изнасиловала им мозги, они бы показались нам чистосердечными! На деле же они — гнусные слуги Итаквы, он вернул их память и личность после того, как ты оказался запечатан! Я увидела их настоящие сердца, Каору, они были ужасными! Я истребила их всех, я рада этому, такие мрази не должны жить! — Вот оно как! Что ж, теперь всё мне ясно! Мы хотели быть хитрыми, но твой отец тоже не промах! — мрачно похвалил Табрис, сам подумав: — «Отлично, осталось только мне провернуть мою с Тианом хитрость и победить Итакву: я поставлю шах и мат в этой игре!» Вдруг Борис судорожно схватился за голову: — Итаква! Итаква здесь! — прокричал он. Каору и Армандра также почувствовали его приближение — в той стороне, куда было отведено пламя, загремели молнии, ветер переменился и усилился. Народ плато снова попрятался по убежищам. — Здесь он слабее всего! Давай подготовимся, я знаю как его победить! — сказал Каору Армандре. — Используем обратное заклинание, освободим Адама! — Нет! — взревел Борис Жаков, в следующий момент через него заговорил сам Итаква: — Я уничтожу вас, если вы осмелитесь это сделать! — Ой, да ладно! — Табрис свёл брови: — Ты говоришь клише. — О чём ты, сын Адама? — не понял Итаква. — Ты когда-нибудь смотрел «Властелина Колец» или «Звёздные войны»? — спросил Каору. Бог Бореи приближался, удары грома становились всё сильнее. — Там злодеи всегда так говорят героям: «ты не посмеешь!» Ха! А они потом смеют: я думал, такие глупые и напыщенные дарк лорды есть только в фильмах про мумию и в играх по Вахе или ещё где-нибудь… Какое безвкусие! Армандра не поняла к чему это было. Зато пара громадных градин с приличный валун прилетели со стороны бушующего урагана как раз по этой части — одна ударила о возникший кристалл-барьер, вторую испарила Армандра. — Не помогай ему, Армандра, иначе я уничтожу твой народ! — пригрозил Итаква, ещё несколько градин обрушились на убежище народа плато, в них детонировал водород и они взрывались при падении. Сейчас все укрылись в глубине, однако, как всегда понимали старейшины, невзирая на каменные звёзды, Итаква всегда может уничтожить их каким-нибудь косвенным воздействием. — Не думай запугать меня, отец! — Армандра сразу почуяла демонический дух Итаквы, после того, как отец превратил тушку жалкого безумца в свою аватару: — Зачем ты дал мне жизнь?! — Ты уже знаешь — пророчество! Такова была моя цель, наша вражда была частью моих планов! Ты слышала: было пророчество, дитя, идущее против меня, освободит нас! — объявил Итаква. — Оно исполнится! Каору и Армандра снова переглянулись. — Значит, твоё появление на Бореи действительно было предопределено?! — поразилась Дева Ветров. — Все демоны знали об этом! — Не знаю! — Каору не хотел сейчас над этим думать. По плану он снова задействовал технику преобразования в реальность своих мыслей. Маг обратил посох с Йаддита в Копьё Кассия — оно предстало глазам в миниатюрном виде, то есть в таком, в котором Каору мог свободно его держать. — «Отвлеки его!» — передал копьеносец телепатией, Армандра однозначно поняла, что эта просьба разумеет отвлечь не силой оружия, а силой слова. — Отец, я не буду помогать тебе! Ты — монстр! Ты — убийца! — Бессмысленные слова для того, кто известен как Господь! — ответил на это Итаква. — Господь?! Но ты жалкое существо! У тебя нет ни благородства, ни чести! Я, твоя дочь, презираю и отвергаю тебя! — ругалась на папашу Армандра, покуда Табрис готовил заклинание. Он начал это делать как только приспешники Итаквы замаячили на горизонте, его сбил с процесса медальон, потом Каору запустил его снова — именно это не позволяло сражаться со слугами Итаквы в полную силу. — Это всё нелепости, которым тебя научили те люди. Я попустил это лишь потому, что следовал пророчеству. Мои мысли руководили мыслями людей, растивших тебя, а они не ведали того! — выкладывал Итаква откровение за откровением. Покуда Шагающий с Ветрами всё вещал через Бориса, его громадная чёрная фигура уже ясно появилась на погибельном горизонте, он шествовал прямо на них. — Даже если так, я выберу свою судьбу! — заявила Армандра. — А там, предопределена она или нет — неважно! Ни тебе, ни мне это неведомо, чтобы там не бубнили пророчества! Может на меня и на Каору есть своё пророчество, поважнее твоего! Раз Итаква был уже совсем рядом, оракул Небесному Господу более не потребовался: — Хозяин, пощади! — в слезах завопил Борис, осознавая, что теперь-то уж точно за потерю армии и за предательство ему непременно прилетит, как часто бывает с мелкими сошками на службе у великого зла. — А-а, спаси меня, Жрица Плато! — запросил он помощи. — Я клянусь служить тебе верой и правдой! — Верой и правдой?! — Армандра не смогла сдержать мрачного смеха: — Да тебе я не доверила бы и снег топить! Последняя фраза разумела на местном диалекте некое очень незатейливое занятие. Такое простое как убийство для Итаквы — кара настигла Жакова: его голова взорвалась и из открывшейся трахеи фонтаном вырвалась вся кровь с внутренностями, мышцами и костями, бывший первосвященник зла оказался буквально весь вывернут наизнанку! — Что б тебя, отец! — в сердце Армандры всё же всколыхнулось немного жалости по отношению к убиенному — Каору мог запросто оказаться прав: у Бориса и правда не могло быть особого выбора или момента его сделать. Она собрала все силы. Итаква подошёл к ним двоим, его грудь нависла громадным утёсом, антропоморфный и в то же время казавшийся совсем нечеловеческим, только временно принявшим такую форму. Бог Белого Безмолвия угрожающе медленно протянул руку… — Давай! Я сражусь с тобой, монстр! Ты не тронешь мой народ! — Дева Ветров вспыхнула утренней зарёй и обрушила шквал молний на своего папашу. Увы, все её атаки пропали как лучи света в мутном омуте — Итаква даже не шелохнулся от простого нападения со стороны полубога. Ведь он родился полноценным богом в семье Хастура Неименуемого — тут требовалась равная полноценная сила. Каору переводил в Копьё Кассия влияние всех Старших Знаков, лежащих здесь в земле, он использовал компьютер Люцифера и пытался всё это сделать так, чтобы Итаква не понял задумку раньше времени: Повелитель Бореи должен подойти и попасть в ловушку! — «Ещё немного придержи его!» — отчаянно попросил Табрис, чьи защиты трещали под мистическим напором Итаквы. — Ты не пройдёшь! — Армандра взревела бушующим небесам, из заоблачной выси на неё снизошли потоки эфира, они слились с багряной аурой и она увеличилась. Её кожа потемнела и стала походить на гладь ночного неба, длинные волосы обернулись в языки пламени, подобные солнечной короне. Маленький Каору быстро исчез на её фоне, когда она выросла в размерах, уподобившись отцу-гиганту. Такая же чёрная, с горящими глазами и волосами, она выпрямилась на фоне убежища своего народа. Она остановила телекинезом все падающие градины и швырнула их в Итакву — водородные гранаты прошли навылет сквозь него как через бесплотного призрака и взорвались далеко за спиной. — «Молодец, ты прекрасно контролируешь свою силу!» — всё равно похвалил Табрис, оказавшись за плечом у гигантский Армандры. Её огромная когтистая стопа с перепонками встала на горящую остову цеппелина. Она первой нанесла удар — Итаква просчитал это, он выставил вперёд руку и остановил её кулак раскрытой ладонью. Две пары огненных глаз сблизились и с электрическим треском извергли искры, свободной рукой Армандра зажгла энергетический сгусток в форме бумеранга и попыталась вонзить его в Итакву, но тот погасил его второй рукой — кисть в кисть отец и дочь упёрлись друг в друга в этом столкновении. — Я уничтожу тебя, если буду действовать в полную силу! — передал ей Итаква. — Плевать! Для меня моя жизнь ничего не стоит, покуда ты жив! — осталась на своём Армандра. И Итаква её повалил, поверг молниеносно — Армандра оказалась на лопатках не успев ничего поделать — отец оказался многократно сильнее неё! Его глаза сподобились звёздам в ночной вышине, он сам был как это небо — практически всемогущий и непобедимый. Всё это время ей доводилось жить под его тиранией лишь покуда он того хотел и то попускал. — Убей меня! — выкрикнула поверженная Армандра. — Я проклинаю тебя! Я умираю свободной! Пылающий взор Итаквы, казалось, приблизился, он думал, что победил и потому собрался поглотить её… Он не догадывался, что у Каору есть план. — Сперва ты увидишь его погибель! — Итаква поднял руку к Табрису. — Прямо как Гарвена! — поразилась Армандра. — Да, как Гарвена! Ты снова узнаешь, что бывает, если мне не покориться. Я уничтожил многих, подобных тебе, кто мне покорялся и кто шёл против меня. Последних я уничтожал всегда, — выговорил жестокосердный Бог Белого Безмолвия, который, похоже, сам не знал, чего хотел от жизни, но просто по-привычке творил зло при любом возможном случае. — «Отлично! Заклинание готово, а он ничего не знает!» — Каору поднял чародейское копьё к броску. Его защита как раз почти развалилась под телепатическим напором Итаквы. — Нет! — Армандра как будто бы застыла в крике, не зная, что всё будет хорошо — прямо в глаз Итаквы влетело копьё Табриса — и в тон ей раздался ментальный рёв, пробирающий до души! Он раскатился по всей Бореи, заставив содрогнуться каждое одухотворённое существо, все простые смертные вблизи непременно бы погибли, к счастью — те же каменные звёзды Старших Богов уберегли народ плато, скрытый неподалёку в надёжном убежище. Из раны Итаквы вырвалась настоящая магма и облила извергнувшейся струёй. Табрис поразил отца, вложив в волшебное копьё совокупное влияние всех Старших Знаков, помноженное на усиление от Люцифера: так он точечно применил великую магию повелителей Элизии и не разрушил ни всю Борею, ни отдельно взятое плато Армандры. От такого Итаква обессилел, дестабилизировался, тогда Армандра незамедлительно в рывке воспаряла и с удара отбросила отца. — Получи! — прямо за этим она дала ему кулаком в морду, от этого голова Итаквы вывернулась — и поток извергаемой огненной крови дугой расчертил пыльное небо. — Это за Гарвена! — дочь обрушила два удара на темя, от этого весь Итаква слегка сплюснулся. — За мою мать! — Армандра сотворила энергетический бумеранг и бросила его в грудь Итаквы, он как бы рикошетом отлетел ещё дальше, вернулся, обогнул Армандру и снова вонзился демону ветров теперь уже в спину. — За народ Бореи! — Армандра дала тирану ногой в живот, Итаква содрогнулся от страшной вибрации. — За народ Нуминоса! Умри-умри, ты недостоин жить! — Дева Ветров прошлась чередой раздирающих атак, пуская в дело свои когти. — Постой! Погоди! — закричал Табрис. Ударные волны разошлись от её атак, очень сильно расколов землю. — Ты погубишь свой народ! Только это образумило Деву Ветров и заставило остановиться. Побитый Шагающий с Ветрами отступил и буквально провалился под землю, став как будто полностью неосязаемым. — Нам нужно добивать его иначе! — продолжал объяснять Каору, оказавшись над головой Армандры. — Давай, нам нужно обратное заклинание — оно освободит Адама! — «Да, ты прав!» — Армандра сосредоточилась на том, чтобы войти с соратником в необходимую ментальную связь. Она стала повторять заклинание за ним, полученное от Тиана — недра Бореи раскрылись и высвободили Адама. Вместе с этим Итаква вобрал новые силы из ранее заготовленных подпространственных карманов, теперь только один его глаз пылал — но зато как ярко! Отец вдруг снова восстал в отчаянном желании сокрушить ненавистных врагов! — Да когда же ты сдохнешь! — Армандра встретила папашу новым ударом, кулак упёрся на выставленную магическую защиту и даже не достиг Шагающего с Ветрами! В ответ Итаква поднял руку и высвободил шквал энергии. Она столкнулась со второй атакой Армандры: ударная волна должна была расколоть всё плато и непременно погубить весь народ Девы Ветров, но АТ-поле Адама всё начисто поглотило — оно же уберегло Армандру от Итаквы, полностью заблокировав его нападение. — Не бойся! — Табрис почуял страх Армандры при повторном нападении отца, которого, как она думала, они уже повергли. Даже после ранения, нанесённого в уязвимое место всей силой Старших Богов на Бореи проклятый Шагающий с Ветрами был жив! — Адам освобождён! Теперь мы вместе покончим с ним! — пообещал Табрис, тем самым изгнав страх из сердца — его место заняла надежда. Итаква ответил ментальным рёвом чистой ненависти, он осознал своё поражение! — «Какая сила и какое зло!» — подумала дочь, и тут её потрясло нечто явленное следом и не от отца. — «Какое могущество! Ещё большее! Запредельное!» — Не бойся, это Адам — он друг… — вымолвил Каору Нагиса перед тем, как с мягко прикрытыми глазами раствориться в белой субстанции, что поднималась теперь на поверхность. — Я дома… — донеслось следом из сосредоточения призрачной энтелехии. Армандра отчётливо увидела, как из недр планеты поднимается полостью белый и гигантский Адам. Он был столь велик, что она не сразу осознала весь непомерный масштаб этого Высшего существа! Его огромная фигура восстала в бушующие небеса, она поднялась выше облаков как человек из купальной ниши. Обнажённая, преображённая так, что черты полностью сподобились человеческому образу — Табрису, Каору Нагиса зримо вобрал в себя божественное естество — с которым был от рождения неразрывно связан: если она, Армандра, была только полубогом, то он появился на свет и полноценным человеком, и полноценным богом одновременно и неразрывно. Его чёрные глаза моргнули и сделались человеческими, но с красной радужной оболочкой. Да, способный накрыть всё плато, он повторял все черты её горячо любимого! Своей рукой Каору-Адам схватил Итакву, стиснул словно жалкого смертного, как он когда-то взял её мать и убил на её глазах Гарвена Красивого. — Сотри его! — прокричала Армандра со всей ненавистью. — Давай! — Она вспомнила все злодеяний Итаквы, настал час расплаты! И это не высшая справедливость, не кара небес — они сами своим упорством победили этого злодея! — Давай же! Давай, уничтожь его! Воцарилось спокойствие стихий. Если за ними наблюдали люди из народа плато, они замерли в благоговейном ужасе. Каору-Адам крепче сжал кулак и жалкий Итаква полностью исчез меж его белых человеческих пальцев: вот так проиграл чёрный демон, победитель же опустил его в недра планеты. Во время этого наблюдения обычная твёрдая материя показалась ей условной конструкцией, полупрозрачной и зыбкой, расстояния также утратили своё значение — всемогущий Каору-Адам мог с плато попросту дотянуться до ядра планеты, при этом не переменяя пропорции и не увеличивая свои и без того великие габариты. — Он мог заботиться о тебе и о своих слугах, чтобы не быть одиноким. Но он не понял. Очень жаль, — говорил Каору-Адам, его голос отдавал в сознании Армандры как голос человека разносился бы в крохотной головке муравья, посаженного на руку. — Наказанием ему станет вечное одиночество. С таким приговором Итаква остался в ядре Бореи, где уже томилась его подлинная сущность и откуда только что освободилась такова у Адама-Табриса. Сразу после этого громадный глаз с красноватой радужной оболочкой поглядел на Армандру. Моргнув с пониманием, Каору-Адам начал уменьшаться. Перед полным возвращением в исходное состояние он провёл рукой по дочери Итаквы и в людской облик возвратилась уже она. Первые мгновения Дева Ветров оставалась полностью голой, но затем на ней сразу же материализовалась одежда — Табрис оказался очень целомудренным в вопросе девичьей наготы — Армандра облачилась в привычный лисий жакет, правда без сапог, друг намеренно оставил её босой, чтобы она сразу увидела свои ноги — теперь полностью человеческие! — Спасибо! — роняя слёзы радости, Армандра свободно повисла в воздухе, от неё всё ещё исходила алая аура, затмеваемая свечением всё уменьшающегося Адама. Улыбнувшись, тот регрессировал до стометровых габаритов и стал походить на эмбрион, прежде чем окончательно вернуться в людское естество, он совершил последнее чудо — ландшафт плато преобразился: обугленные остовы цеппелина и судна, дымящиеся кратеры и кости людей, зверей и монстров исчезли, пропала и бесплодная земля — где они были, взамен всё покрылось светлой пшеницей, зелёными кустарниками и плодоносными деревьями, райский оазис за секунды покрыл всё вокруг и раскинулся до горизонта! Трещины в плато заполнились чистой водой и по ним заструились реки! — Невероятно! — почему-то Армандру удивило больше всего именно это: раньше она наблюдала лишь разрушение, совершаемое богами, но никогда не сотворение чего-то красивого и благого! — Ты настоящий Господь, Каору-Табрис, сын Адама и сам Адам! — вскричала она. — Ты — есть Свет и Жизнь! Как будто бы в ответ левитирующий бог-эмбрион осел сам в себя — и на его месте отчётливо появился Каору Нагиса в прежнем виде, его украшал бело-золотой ореол, равномерно распространяя мягкое свечение. В этом нежном освещении Юноша Ветров распрямился, невыразимо прекрасное лицо обрело мраморный оттенок, волосы по-прежнему напоминали солнечные ветра, сдуваемые со звезд-гигантов, светящих только белым светом. Ангел поглядел на Армандру и снова улыбнулся: — Мы победили! Как видишь, твой отец поверил ложному пророчеству! Армандра, переполненная радостью, кинулась к нему в объятья: — Да, ты прав, Каору! Мы станем такими богами, какими захотим! Она впилась в него поцелуем, крепко прижала к себе, засмеялась и заплакала от счастья. — Я впервые обнимаю девушку… — не мог не отметить Каору, столь же довольный, но более сдержанный в чувствах. Армандра снова попробовала заткнуть гея поцелуем: — И впервые с ней… — Почему ты не полностью убил моего отца? — немного погодя, спросила она. — Я едва контролировал Адама, чтобы не разнести тут всё, — пояснил Каору. — Чтобы победить Итакву, нужно было сперва ослабить его, что я и сделал… А только потом с помощью Адама я его запечатал, уничтожение потребовало бы большей силы, я мог бы расколоть Борею. — Понятно! — Армандра окинула взором убежище своего народа. Почему-то каменные звёзды более не тяготели над ней. Так как между ними всё ещё держалась в силе телепатическая связь, Каору уловил её удивление и сходу ответил: — Я снял с тебя и твоих людей проклятье Старших — теперь, когда вы преображены мною, святые Знаки не могут вредить вам. — То есть… я теперь не демон! — Да… — Каору ласково взъерошил рыжие волосы Армандры. — Ты теперь Ангел, крошка, как и я! — после этих слов его губы образовали самую мягкую улыбку во вселенной, добрые глаза искрились словно звёздная пыль, не будь Армандра столь эмоционально устойчивой, юному герою пришлось бы ловить её, падающую в обморок! Вместо этого он промолвил: — Погляди, какая красота! Каору простёр руку. Три зеленоватые луны глядели на преображённое плато с чистого ночного небе. Благостная тишина объяла эти земли. Буря не оставила и следов, пыльные облака растворились. Рукав чуждой для землянина галактики протянулся от горизонта до горизонта. Люди Армандры выглянули из убежищ и не могли сразу поверить глазам при виде всего этого райского оазиса, ярко освещаемого парой сошедших звёзд — багряной и бело-золотой!Глава 166. Боги Бореи.
27 марта 2019 г. в 21:31
«Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его, как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих».
Примечания:
1. Описание Иисуса. Халколиван — слово, вероятно в данном случае, означающее текущую медь, в расплавленном состоянии, раскалённую добела.
2. Сапфо — древнегреческая поэтесса с Лесбоса, предполагаемо бисексуалка.
3. Уточню дорогому читателю, когда общение происходит между телепатами, оно бывает двух видов. Первый — перегонка собеседнику череды слов, при этом собеседник как бы интуитивно понимает что точно имеет в виду отправитель (например, если без контекста переслать слово «замок», то собеседник поймёт что это значит — строение или замок дверной, при этом в телепатии отсутствуют ударения, акцент и иные указания на значения, которые мы используем в вербальном общении). Телепатические сообщения могут быть очень кратки и непонятны для стороннего читателя (как и сленговые переговоры), потому я иногда буду указывать истинное значение в скобках (опять же, при получении такого сообщения получатель будет ясно осознавать контекст благодаря самой связи). Иногда я указываю телепатическую беседу в кавычках (как личные мысли персонажей), иногда — нет (иногда телепаты по инерции могут озвучивать вербально пересылаемые сообщения). Второй способ общения — передача смысла без слов, тогда получатель просто осознаёт, что хочет собеседник. Первый способ часто используют люди и похожие существа для уточнения значения, кроме того, так проще и привычнее формулировать нужные мысли для отправки, так как путаница мыслей, не облачённых в слова, искажает понимание и вредит психике получателя.