Десятый Вонгола – Рок Звезда!?

      — Джудайме, извините меня! — Тсуна со скучающим лицом выслушивает уже десятое извинение от Гокудеры. По началу он ещё пытался что-то отвечать, но на четвёртый раз слова уже просто не воспринимались мозгом, который сейчас был занят осмыслением складывающейся ситуации. Но так как думать с таким звуковым сопровождением была нелегко, Савада решает попытаться остановить нескончаемый поток слов от своего хранителя урагана.              — Да ладно, не беспокойся, с кем не бывает, — «Я и сам часто теряю сознание благодаря Реборну», мысленно добавляет он, чтобы не получить по голове от своего репетитора. Он щурит глаза, бросая взгляд на Хаято и с улыбкой, удобно привалившись к сетке ограждающей край крыши, меняет тему разговора. — Лучше расскажи про этого Мукуро. Ты же явно что-то про него знаешь, не так ли?              — Да, вы правы, Джудайме. — мимолётно ловя на себе внимательный взгляд Реборна, Гокудера принимается почти что докладывать об имеющихся у него слухах. — Не так давно стали ходить слухи, что из тюрьмы Вендикаре в Италии сбежали три особо опасных преступника. Хотя судя по всему, сейчас это уже факт… Ну, одним из сбежавших и является Рокудо Мукуро.              — И насколько он и ещё те двое ребят опасны?              Такеши задает правильный вопрос, будто всё больше и больше постепенно вникает в дела мафии. И, кажется, перестаёт воспринимать всё как одну большую игру. Реборна это однозначно радует — хранитель дождя с нормально работающей головой это даже очень хорошо. В противовес этому Тсуна лишь больше напрягается. Да, пусть лучше одноклассник относится серьёзней к происходящему вокруг, но с другой стороны… Не обернётся ли эта серьёзность против самого Савады, если Ямамото решит активно присоединиться к раскрытию Масочника. И это пока хорошо что под словом «активно» понимается «никак». Но Реборну недолго заставить их заняться этим делом на полном серьёзе.              — Если слухи не врут, то семья, которая ставила над ними опыты была полностью уничтожена. Но виноваты в этом все трое или только Рокудо, точно не известно. Вендиче не особо распространяют информацию об этом. А то что известно, больше ходит слухами по мафии, — задумчиво рассуждает Гокудера, явно погружённый в свои мысли. — В любом случае, если они смогли сбежать из Вендикаре значит они обладают не только достаточной силой, но ещё и приличной безбашенностью.              — Вот в последнем я вообще нисколько не сомневаюсь, — недовольно хмыкает Тсуна, — Но я всё равно не понимаю, каким образом столь опасные преступники, получается, оказались здесь, в Японии.              Савада бросает полный подозрения взгляд на Реборна, который спешит нарушить наступившую на крыше школы тишину.              — Какими бы они страшными и сумасшедшими не казались тебе, ты, Тсунаёши, сегодня идешь после занятий вместе с хранителями в «гости» к своему будущему хранителю тумана.              «В гости… Ага, как же… Скорее это будет похоже на бесплатную доставку боксерской груши, если эти ребята действительно настолько сильны. А завтра же ещё, блин, концерт. У меня эти два дня буквально расписаны по минутам. И когда мне всё это успевать, а, Реборн? Главное ещё как-то выжить сегодня, а уже потом пытаться успеть на репетицию. Не то завтра на сцене в качестве декорации будет висеть мой труп… А что, будет атмосферненько, как сказала бы Хару».              — Ну, судя по всему, выбора у меня то и нет, — совершенно спокойно произносит Савада после недолгого молчания.              — Не забывай, ты ещё завтра со всеми нами идешь на концерт. Пора бы тебе, наконец, серьёзно взяться за это дело.              Реборн спрыгивает с плеча Такеши и спешно скрывается за дверьми, при этом внимательно наблюдая за реакцией ученика. После тех рассветных похождений за конфетами уровень доверия к Саваде несколько упал. Что-то этот мальчишка однозначно скрывает.              — Ну значит придется… Ребят, — обращается он к хранителям урагана и дождя, — вы идите в класс без меня, я хочу немного побыть один… Подумать о… том, как нам сражаться с теми ребятами.              Дождавшись кивка, Тсуна старается не слишком резко сорваться с места, чтобы поскорее покинуть крышу. Но не для того, чтобы обдумывать предстоящее сражение, а чтобы аккуратно пробраться к заветной кладовке, при этом мысленно стараясь дозваться до своей подруги, надеясь, что она его услышит.              «Киоко! Черт возьми, услышь меня!»              «Обойдёмся на этот раз без чертей. Чего ты так орешь?»              «Бегом на наше место, и Хану не забудь. У меня очень важные новости!»              Ответа не следует, но через минуту в коридоре показываются две девушки, идущие навстречу. Тсуна держится ближе к стене, и когда они практически проходят мимо друг друга, хватает резкого поворота. Мгновение чтобы открыть дверь, и троица тут же исчезает, залетая в небольшое помещение. Дверь тихо прикрывается и коридор вновь пустеет. Все трое пытаются восстановить дыхание, которое сбилось из-за слишком большого напряжения. Чем дальше, тем страшнее вообще как либо контактировать в школе по вопросам, связанным с их рок-тусовкой. Но они всё ещё слишком сумасшедшие, чтобы не рисковать совсем.              — Так о чем… ты хотел… поговорить? — Хана тяжело дыша, находит в себе силы задать вопрос другу, заваливаясь на мат.              — Сначала нам отдышаться бы и сесть, последнее обязательно. Потому что падать от новостей однозначно придётся.              Быстро рассевшись на матах, девушки по привычке поправляют волосы, обращая всё внимание на Тсуну, который в противовес своим же словам остаётся стоять перед ними.              — Итак, новость первая, и не очень приятная! У меня оказывается есть хранитель тумана. Точнее благодаря стараниям Реборна точно появится. И чтобы он появился мне придётся его скорее всего побить вместе с его дружками в Кокуе-Ленде. Знаю, звучит просто потрясающе…              — Это очень-очень плохо… — Киоко моментально напрягается, её голос становится тише, а тело натягивается как струна. — Этот туман однозначно опытнее меня… Он точно почувствует мое пламя, которое я даже и не представляю как нормально контролировать то…              — Если в этом замешан Реборн, то это точно ничего хорошего не предвещает. Насколько всё может быть плохо? — Хана кладёт ладонь на сжатые в кулак пальцы подруги, не сводя взволнованного взгляда с Тсуны.              — Честно, я даже не могу представить. По слухам там вроде серьёзные ребятки… Но как оно будет на деле… Посмотрим как пройдут наши переговоры, — ловя скептичный взгляд подруг, он вздыхает и исправляется, — Да-да, не переговоры, а хороший так мордобой. Я просто пытался не нагнетать ситуацию. Но помимо этого, я придумал ещё один интересный план!              В глазах Тсуны будто вспыхивают языки пламени.              — Какой ещё план? — хором задают вопрос девушки, переглядываясь друг с другом.              — Очень интересный, — хитро прищуривается Савада, — Реборн однозначно хочет чтобы я завтра был на концерте в качестве зрителя.              — Ха, он всегда пытается тебя туда затащить. В конце концов, стоит ожидать, что это произойдет, — Хана накручивает локон волос на палец, задумчиво смотря на друга, — Не проще просто в этот раз сходить вместе со своими хранителями?              — Звучит неплохо, но… — Киоко хмурится на слова подруги.              — Вы не понимаете. Всё это сложнее, чем кажется, — Тсуна становится серьёзным, ставя руки на пояс, — Ладно, в этот раз я, допустим, пойду. Но это значит — на концерте не будет Масочника. В первый раз они могут и не обратить внимания. Хотя, есть у меня ощущение, что Реборн сразу же что-то, но поймёт, он же догадливая зараза. Но потом, когда на сцене будет Масочник, а я не с ними… Вот это уже будет слишком подозрительно. Если несколько раз так повториться, то всё, считай, мы спалились. А мы…              — Не смеем проиграть! — три голоса сливаются в одной хитрой интонации, сопровождающейся усмешками на лицах друзей.              — Так что, я предлагаю вернуться к моей идее, — светло-карие глаза будто сильнее зажигаются огнём, и подругам на секунду даже кажется, что есть в этом огне оранжевые искры.              — Когда ты так говоришь, это точно ничего хорошего не предвещает для наших противников, — Хана бросает игривый взгляд на Тсуну, наклоняясь вперёд, — Что ты задумал на этот раз? Фишка с болезнью уже не прокатит.              — О, это будет не совсем болезнь, — на губах рокера вмиг расцветает хитрая усмешка. — Мы провернем всё таким образом, чтобы я по итогу остался дома, что позволит мне потом сбежать. Только для этого мне нужна как раз ваша помощь, — встретив прищур девичьих глаз на его слова, он спешит им всё кратко объяснить. — Наверняка, сегодняшние переговоры выбьют из меня все силы. Так что вряд ли я что-то смогу делать вечером. Но вот завтра ты, Киоко, каким-то невероятно-магическим образом пробираешься ко мне домой… Даже нет, не так! Ты приходишь за пять часов до концерта ко мне, и мы миленько отправляемся на свидание. Роль Ханы заключается в том, чтобы помочь нам не спалиться.              Девушки кивают на слова друга, в очередной раз поражаясь тому, насколько круто их друг умудряется продумывать всякие планы для шалостей. Правда, в этот раз это никакая не шалость. А чуть не прямая диверсия под носом у врага.              — В связи с тем, что две репетиции я уже пропустил, и сегодня тоже будут в лучшем состоянии овоща, то на этом свидании мы с Киоко сможем немного подготовиться. А Хана должна будет наблюдать со стороны, чтобы сразу заметить за нами слежку и сообщить об этом звонком мне, — быстро объясняя план, Тсуна замирает и резко хлопает себя ладонью по лбу, — Блять, я не подумал, что частые звонки могут выглядеть ещё подозрительней.              — Ты так уверен, что за вами будут следить? — Хана закидывает ногу на ногу, на полном серьезе относясь к словам друга. Правда офигевание в её глазах никуда не пропадает.              — Реборн очень скептично и недоверчиво относиться к нашей с Киоко влюблённости, как в общем-то и Гокудера с Ямамото… Кто-то однозначно будет за нами следить, я в этом уверен на все сто. О! Я придумал! Я просто врублю на телефоне вибрацию, положу в карман и вуа-ля, я всегда буду чувствовать когда ты будешь предупреждать. Но, наверное, на всякий случай, Киоко лучше сделать тоже самое. Лучше перестраховаться. Пока мы будем на свидании, дома почти никого не будет, кроме мамы, а это значит что есть возможность, чтобы Хару передала наши костюмы. Ламбо вполне справится с тем, чтобы их спрятать. А потом, под сумерки, мы с Киоко вернёмся домой, поднимемся в комнату вдвоём на чаёк. Надеюсь, никто нас не потревожит. И тут наступает самый сложный этап этого плана. Киоко, ты должна будешь вырубить меня.              — Ты крышей поехал что ли? Как я тебя вырублю, это раз? И как ты потом будешь выступать, это два? — Сасагава сразу же хмурится. Ей не нравится такой расклад, но тем не менее, он обещает хороший результат, поэтому она даже спокойно задаёт вопросы другу.              — Киоко-о-о, что уже не помнишь, как Рёта показывал правильно бить? — Хана улыбается, видя как на ее подругу приходит озарение. — И что потом остаётся, Тсуна?              — А потом… — на его лице играет самое хитрое выражение, — Киоко истерично кричит о том, что мне очень плохо. В комнату сбегается весь дом. Все видят, что я лежу почти трупиком. Мама будет всё знать об этой части плана, поэтому поможет отвоевать мое право «отдохнуть». А после поможет мне очухаться и быстро собраться. На этом всё, — он звонко хлопает в ладоши, но на губах расползается очень нехорошая улыбка, — Но, Киоко, если Реборн предложит или попытается заставить пойти с компанией на концерт… Включай истеричку.              — О-у, — тянет предвкушающе Сасагава, с безумным оскалом, — Могу орать так громко, как только захочу?              — Конечно, — отвечает ей с таким же оскалом Тсуна.              — А я говорила, что тебе надо брать больше скриминговых партий, — Хана качает головой, — Вот что делает недостаток крика на сцене с человеком. Хах, и да, Тсу, не забудь, что или я, или Хару постараемся успеть к вам до концерта, чтобы помочь собраться, так что дверь оставляйте открытой.              — Да, за это я уже подумал, но думаешь, вы справитесь с остальными быстро?       Хана замирает, обдумывая этот вопрос.       «Как же сложно всё. По ощущениям, у нас будто план не по побегу на концерт, а по завоеванию мира. С другой стороны, это же мафия… Меньшего, наверное, и не стоит ожидать. Но стоит признать это по сумасшедшему весело.»              — Э-э-эм… Может Ламбо в случае чего отправить в помощь? — Тсуна поражённо смотрит на Хану, — Не смотри на меня так, ты же знаешь, там очень много работы из разряда подай, принеси. Я не сомневаюсь, что этот ребёнок уж точно то справится.              «У Ламбо однозначно будет самое крутое воспитание. От всех сразу.»              — Ну тогда, я думаю, что можно завершать наше собрание.              — Тсуна, но ты же ведь понимаешь, что это сработает лишь раз? — Киоко со вздохом произносит эту неприятную для всех троих фразу.              — Да, но это сработает. Хотя бы раз. А в следующий раз будем придумывать что-то новое…              В небольшом помещении наступает тишина. За дверью резко раздаётся трель звонка и трое подростков испуганно переглядываясь, срываются с места, понимая, что уже прилично засиделись в кладовке. Они кое-как притормаживают возле двери в кабинет и стараются тихо и незаметно пробраться к своим местам. Не сразу, но они замечают, что учителя ещё нет на месте, но рисковать не собираются, поэтому чуть ли не доползя до своих парт, аккуратно усаживаются за них.              Гокудера бросает взгляд, полный подозрения на каждого из троицы, в том числе и на своё небо. С одной стороны, хорошо, что с его Джудайме в порядке… Но с другой стороны, это ведь совпадение, что все трое зашли вместе в кабинет? Так ведь? Скорее всего, просто встретились по пути. Ямамото же в этот момент со скрытым интересом смотрит на Тсуну, который что-то набирает в телефоне, который через минуту отправляется на угол стола под тетради. В это же мгновение входит учитель и урок начинается.              Хана же наплевав на последнего, аккуратно достаёт свой телефон и открывает пришедшее сообщение: На перемене позвони, пожалуйста, моей маме и расскажи о плане. Самому мне это рискованно делать. Но и ты постарайся говорить аккуратно, расплывчато, наверняка дома будут лишние уши. Хару тоже надо будет всё рассказать. Сама же знаешь, как долго она в тряпках копается. Лучше пусть сегодня уже начинает.

М.

      Улыбнувшись предстоящему разговору с Наной-сан, девушка убирает телефон и уже настраивается на получение знаний, как её тут же нагло прерывают от «увлекательного» занятия. Причём очень нагло — в её же мыслях!              «Тсуна, а мы что сегодня ведём себя примерно и не творим всякую херню?» — с явным весельем раздается голос Киоко сразу в двух головах.              «Я об этом, представь себе, даже не думал. Но смотрю, ты решила сейчас все силы потратить на этот разговор?»              «Вы просто два засранца, меня то зачем сюда втягивать?» — чуть ли не шипит Хана от того, что в голове происходит чуть не каша из-за этого телепатического общения и попытки слушать учителя. Она то в отличии от некоторых не хочет опускать свои оценки.              «Ну ты чего, Ха-а-ана? Весело ведь будет, так ведь, Тсуна?» — но от друга Киоко не получает никакого отклика, поэтому сразу же начинает переживать, — «Эй, Тсуна, ПРИЁМ!»              «Да, тут я!»              «Зачем же так орёте два балбеса?!» — при этом сама внутренне крича, возмущается Курокава.              «Извини-извини, я пыталась достучаться до кое-кого просто», — Киоко бросает взгляд на Хану, которая схватившись двумя руками за голову, почти что ложится на парту.              «Да тут я, просто о своём задумался, » — откликается Тсуна и, стараясь не смотреть на Курокаву, даёт ей совет, — «Я, конечно, понимаю, что ты хотела поучиться раз в столетие, а не зависнуть в наушниках или книге, но лучше сейчас расслабься и сосредоточься на нашем разговоре. Пытаться слушать и внутренние, и внешние голоса одновременно такая себе затея, это я уже проверял.»              «Вы просто два двоечника, я вас потом заставлю вместе со мной учиться, » — Хана уже окончательно утыкается лицом в парту, не зная какой крайне удивлённый взгляд на неё бросает Такеши, сидящий за ней. Да чтобы Курокава Хана и спала на уроке? Вторая лучшая ученица в классе! Похоже, где-то что-то да сдохло.              «Эй, неправда, я учусь очень хорошо! Это Тсуна только до среднего уровня дотягивает!» — восклицает Киоко.              «Ага, хорошо, потому что мы с Хару вас всех балбесов в группе подтягиваем,» — с сарказмом отвечает Курокава, на периферии едва слыша, явно неохотное от Тсуны: «Ну сорян, я больше о концертах думаю».              «Девчат, я, кажется, нам сейчас пиздец устрою…» — тут же с какими-то истеричными интонациями проносится мысль в головах девушек.              «Какой?!» — теперь двойной возглас чуть не оглушает Саваду.              «Рад вам сообщить, что я придумал первый куплет нашим обожаемым «Бигудям», про которые мы почти забыли».              «Тсунаёши…» — почти что рычит Киоко, уже предчувствуя пиздец, — «Если мы сейчас начнём делать это на уроке, мы его сорвём».              «А я говорила, что после апельсинового сока он начинает буянить,» — явный смешок раздаётся в мыслях сразу у всех троих.              «Ну теперь буянить мы будем вместе! Хана, только умоляю, не засмейся в реальности. Не смейся, блин!» — мысленно орёт Киоко, видя, как по плечам подруги проходит мелкая дрожь.              «Ну, без вашего позволения, я, пожалуй, начну», — нагло заявляет Савада, пока со стороны Киоко раздаётся нетерпеливое: «Давай, давай!»; а от Ханы едва слышится: «Господи, храни мои уши», при этом она сильнее прижимает руки к голове, надеясь, что это её хоть как-то спасёт. Но увы, это явно не тот способ, чтобы защититься от телепатии.

Егор Крид — Будильник

      «Мой будильник сходит с ума, когда я сплю.       Ведь она не понимает, что я не люблю.       Просыпаться рано утром для меня бывает трудно;       Эти первые минуты — просто беда.»              «Неплохо, неплохо», — кое-как сдерживая внутри себя, даже мысленно, отзывается Киоко, Хана же сильнее прижавшись к парте, в мыслях уже во всю хохочет. Да, от поп-репертуара едет крыша даже у неё, хотя она то обычно спокойнее всех в группе. — «Хана, ну не смейся!»              «Так не хочется вставать. Дай мне 5 минут.       Тебя я крепко обниму, дела подождут.       Нас с тобой не будет мучить, мой мобильный       На беззвучном. Недоступен пока.»              «О, о! А дальше же слова Наны-сан!» — восклицает Киоко.              «Открывай глаза «Спящая Красавица».       Поцелуй меня, ведь нам это нравится.       В памяти моей эта ночь останется.       Очень жаль, что это был сон…»              «Ладно, признаю, Тсуна, это охрененно. Охрененно, но я чуть не сдохла от сдерживаемого смеха, » — в реальности же Хана медленно выдыхает, пытаясь успокоиться.              «Ты буди-буди-буди, пока крутишь бигуди.       На работу к девяти, зачем тебя я заводил?       Ты буди-буди-буди, пока крутишь бигуди.       На учебу к девяти, и тебе пора идти.»              Курокава садится ровно за партой, внутренне сосредоточиваясь не только на словах и мелодии в голове, но и на попытке сохранить бесстрастное выражение лица. И это у неё получается. Хотя тело едва ощутимо всё равно покачивается в ритм заразной мелодии.              «Ты буди-буди-буди, пока крутишь бигуди.       На работу к девяти, зачем тебя я заводил?       Ты буди-буди-буди, пока крутишь бигуди.       На учебу к девяти, и тебе пора идти.       Всё! На этом я сдох!»              «Эй, эй, куда?! Ещё рано! Киоко, тогда твоя очередь!», восклицает мысленно Хана, едва не смеясь, и добавляет ехидное: — «Раз начали, тогда и заканчивайте нормально!»              «Ну тогда…», — Сасагава ненадолго замолкает, но уже через мгновение продолжает, сочиняя новые строки буквально на ходу:       «Мой будильник сходит с ума, её пойму —       Ведь сегодня опоздать просто не могу.       Чтоб не проспать — завожу её снова и снова;       Пускай весь мир подождет, мы останемся дома!»              Киоко, пряча лицо в руках, лежащих на парте, начинает так же едва заметно покачиваться из стороны в сторону. И если для неё в этом нет ничего такого, то внимательно наблюдающие за этим Гокудера и Ямамото просто тихо охреневают. Что вообще происходит с этими двумя девушками?!              Реборн же видя ещё более полную картину, в которую включен его ученик, находится в таком же шоке. Что уже успела принять эта дурная троица?! Потому что ощущение того, что его ученик чего-то наглотался очень явное. Иначе как объяснить, что Тсуна прямо сейчас сидит вытянув ноги и откинув голову назад, покачиваясь. Да и ещё с такой довольной улыбкой.              «Открывай глаза «Спящая Красавица».       Поцелуй меня, ведь нам это нравится.       В памяти моей эта ночь останется.       Очень жаль, что это был сон…»              Улыбки растягиваются ещё шире на трёх лицах, а хор из трёх голосов звучит в мыслях ещё громче и чётче. Они несколько раз поют припев, наслаждаясь каждой строчкой и словом. Под конец, когда они понимают, что с них хватит, Киоко после едва сдерживаемого смеха наяву, мысленно обращается к другу.              «Знаешь, что, Тсуна…»              «Да я подумал о том же…»              «Ну, ну, ребят, что же теперь с Ламбо будет. Его и так с тех строк выносило. Вы же теперь просто ребёнка убьёте», — ехидным тоном заявляется Хана, полностью успокоившаяся внешне и теперь занятая рассматриванием ногтей. Которые, к сожалению опять не были покрашены тёмным лаком. Конспирация, что бы её.              «Предлагаешь нам всем сразу направиться к школьному психологу?» — язвит Киоко, ощущая полное удовлетворение внутри от общения с друзьями. И тот факт, что она совершенно не слушает учителя её даже нисколько не колышет. В конце концов, всё это же самое она прочтёт потом в учебнике. Ну или ей помогут, как всегда Хана и Хару.              «Ага, а потом мы все дружно будем направлены к психотерапевту», — в тон отвечает подруге Тсуна. Отвечает и смеется наяву, а за ним сразу же в хохот срываются Киоко и Хана. Весь класс смотрит с полнейшим непониманием на одноклассников, которые кажется тронулись умом. Реборн, теперь полностью убеждённый, что эти засранцы чего-то наглотались, с вытаращенными глазами смотрит на подростков. Каким образом они вообще почти одновременно засмеялись? А главное с чего?              — Савада, Сасагава, Курокава, немедленно успокойтесь и займитесь темой урока! Или выйдете вон из класса!              Шепча сбивчивое «Простите», ребята кое-как успокаиваются и начинают как самые прилежные ученики, списывать информацию с доски. Гокудера еще несколько минут смотрит на Тсуну, но потом тоже возвращается к тетради, мысленно пытаясь понять, что тут только что произошло. Ямамото же даже не задумывается над такими вещами. Он уже понял, что Тсуна слегка сумасшедший, поэтому ну, её в баню, эту логику.              Оставшийся урок проходит спокойно. После звонка все одноклассники расходятся кто куда и Хана, теряясь в толпе, спешит покинуть кабинет, чтобы быстро проскользнуть на крышу. Конечно, нет гарантии, что её здесь не заметят, но остаётся надеяться только на удачу. Отойдя подальше от входа, она набирает номер, смотря прямо в синее небо.              — Алло, На…              — О! Ха…              — Нет, подождите, — перебивает женщину Курокава, прикусывая губу от лёгкой неловкости. — Не надо моего имени. Это секретно.              — Ох, Мэй-тян, а я то думала, когда ты мне позвонишь. Как у тебя дела? — женщина так быстро перестраивается, что не возникает сомнений, у кого Тсуна этому научился.              — У меня возникли трудности в кружке кройке и шитья, очень нужна ваша помощь.              — Ох, неужели! Ну я думаю это будет легко исправить. Ты же его знаешь.              Хана даже не сдерживает рвущийся на лицо оскал от того, что Нана-сан так легко приняла правила игры. Вот уж точно, что мама Тсунаёши просто лучшая из взрослых в их секретной рок-тусовке.              — Завтра перед мероприятием, нужна будет помощь со сборами. У нас большие проблемы, поэтому ваша помощь просто необходима… И ещё скажите… младшему, что бы он пришёл сегодня к нам в кружок. Тсу не сможет, это и так понятно, но помощь нам понадобится любая…              — Конечно-конечно, ты за это не переживай. Всё у вас будет хорошо. Даже лучше! Ой, я побежала, а то кажется сейчас что-то у меня на плите сгорит!              Хана со смешком отключается звонок. Ага, у Наны-сан что-то горит. У того человека, у которого навык готовки находится лишь на уровень ниже владения гитарой. Если что-то и будет у неё гореть, то только потому что женщина сама это подожжёт.       

***

      — Вы, кажется, были слишком обеспокоены этим звонком? — Бьянки слегка щурит глаза, смотря на женщину, которая сейчас выглядела слишком подозрительно довольной.              — Очень давняя подруга, — коротко отвечает Нана, не выпуская телефон из рук, чтобы незаметно удалить последний входящий вызов. — Бьянки, я пойду белье развешу, прощу тебя не подходи к плите. Ламбо, И-Пин поможете мне?              Женщина с улыбкой смотрит на радостно верещащих детей и, взяв корзину с мокрым бельем, выходит во двор.              — Ой, И-Пин, можешь начинать, а мы с Ламбо сейчас ещё принесем!              Только зайдя в комнату, женщина тут же присаживается возле ребёнка с хитрой усмешкой, на которую у Ламбо только загораются глаза.              — Что-то случилось, мама? — Бовино быстро привык называть так её.              — Одна из старших сестрёнок просила передать тебе, что бы ты сегодня пришёл к ним. Похоже, намечается что-то очень серьезное…              Ламбо на это только начинает довольно хихикать и с криком вылетает из комнаты, пока Нана выносит ещё одну корзину с бельём. Теперь ребёнку надо будет только подготовить быстро рюкзак Тсуны перед своей ночной вылазкой.       

***

      Хана ещё пару минут смотрит в небо, перед тем как набрать другой номер. Сейчас было выполнено только полдела. Остаётся ещё половина.              — Алло, Хару…              — О, Хана-тян, как делишки? Как здоровье? Как там наши звёзды-шпионы?              — Хару, слушай, дело крайне серьезное, — молчание на той стороне для Ханы означает, что её внимательно слушают. — Чем раньше и быстрее начнешь собирать костюмы для ребят, тем будет лучше. До завтрашнего обеда они должны быть готовы.              — Так… Дело действительно серьёзное. Но не переживай. Все будет сделано в лучшем виде! Жду подробности на репетиции. Бай-бай!              — Пок…              — Травоядное, на крыше школы запрещено находиться.              Хана резко разворачивается, из-за чего её длинные каштановые волосы рассыпаются в воздухе веером. Взгляд её тут же темнеет, когда она понимает, кого ей не посчастливилось встретить. В проходе на крышу стоит сам Хибари Кёя с тонфами в руках наготове.              «Да ладно, он же не набросится на девушку с этими палками. Или…»              Хитрая улыбка растягивает губы Ханы, пока та обратно утыкается в телефон, показательно игнорируя ГДК. Кажется, сумасшествие передаётся воздушно-капельным путём в их группе.              — Травоядное, я не ясно выразился?              — А? Вы это мне? — девушка наигранно удивляется и идёт прямо на Кёю, покачивая бёдрами. — Почему это я травоядное? Вы не представляете, как я мясо обожаю. Так что, я скорее всеядная. Это же простая школьная программа по биологии.              Хана дико улыбается, проходя мимо застывшего Хибари. ГДК находится в явном шоке. Это даже скорее не просто шок. Это полнейшее охуевание. Похоже бессмертные в этой школе начинают слишком сильно плодиться. Особенно вокруг Савады. Но вслед за яростью, внутри бьётся дикое любопытство. С кем разговаривала эта девушка, чтобы делать это чуть ли не в тайне. Ведь Хибари явно застал её врасплох. И, к сожалению, совсем не застал разговор.              Хана же возвращаясь в кабинет, с дико бьющимся сердцем, едва заметно и очень наигранно отдаёт Тсунаёши честь, прежде чем, приземлиться на своё место. На неё никто не обращает внимания, потому что и без того в классе творится полнейший бардак. Ну ещё бы, Киоко то прямо здесь сидит у Тсуны на коленях и обнимается с ним, отвечая ещё при этом на вопросы одноклассников.              Но всю шумную идиллию прерывают две девушки, резко вбежавшие к кабинет. Все невольно замолкают, а Тсуна ощущает неприятную тревожную панику где-то в горле.              — Кто Сасагава Киоко?!              — Я-я… А что случи… — голос девушки от непонятного для неё самой испуга, начинает дрожать.              — Сасагава Рёхей твой же брат?! Он сейчас в больнице! Его тоже избили эти ненормальные бандиты!              — Ч-что… — это всё что может произнести Киоко резко севшим голосом.              — Блять! — ругается Тсуна и поднимая подругу на ноги, скидывает все свои вещи в портфель. — Гокудера, Ямамото, Киоко, Хана, сейчас же, в больницу. Киоко, успокойся, всё будет хорошо. Давай, идём.              Тсуна едва слышно шепчет и обнимает подругу, заметив у той собирающие в глазах слёзы. Он быстро выводит её из кабинета и оттуда уже вся компания подростков спешит в больницу, откровенно посылая членов Дисциплинарного Комитета, попадающихся им по дороге.              Уже в больнице, Киоко залетает в палату к брату быстрее метеора. Тсунаёши рвется следом за ней, но его тормозит совершенно спокойный Реборн.              — Скажи, Тсуна, почему ты хочешь узнать как он?              — Э?! Что за тупые вопросы, Реборн?! Он мой друг! — взрывается Тсунаёши, забегая в палату и не видя того, как аркобалено улыбается на ответ своего ученик. В словах «Он мой друг» больше читается: «Он мое солнце». Савада растет. Как и его враги, ожидающие его в будущем.              Ворвавшись в палату, Тсуна наблюдает, как Киоко, сидя на краю кушетки, с беспокойством и печалью в глазах осматривает своего брата, который как и всегда глупо и так солнечно улыбается. Савада же внутренне понимает, что поднимающаяся внутри него ярость растет не просто из-за того, что Рёхей его солнце. Он в первую очередь брат Киоко.              — Как же так… Кто тебя так смог…? — хрипло произносит девушка, осматривая забинтованные руку и ногу брата.              — Не волнуйся, Киоко! Всё пройдёт. Ты же знаешь на мне все удивительно быстро заживает!              «Да знаю я, дурак, что ты солнце!» — разъярённо восклицает в мыслях девушка, ощущая ладонь Тсунаёши на своём плече. Она замечает, как её друг слегка улыбается, хотя понимает, что он тоже крайне напряжен.              — Кто это был? — ровным тоном спрашивает Савада, смотря прямо в глаза своему солнцу.              — А? — зависает на мгновение Рёхей, — Ну какой-то подозрительный тип… Наверное, один из тех, про кого сейчас ходят слухи по городу…              Савада резко вспыхивает как спичка, из-за чего палата застилается янтарным маревом из пламени неба.              — Реборн! Это ведь те, о ком я думаю?! — рычит он, поворачиваясь к репетитору, который в ступоре смотрит на своего ученика и пылающие гневом ярко-золотые глаза. Как Савада смог активировать пламя без вспомогательных факторов? Чему ещё он уже успел сам научиться?              Киоко с Ханой же зачарованно смотрят на друга, объятого пламенем. Причём, если Киоко просто рассматривает расползающееся по палате пламя, то Хана запоминает каждую деталь, из которой в голове уже вырисовывается полная картина нового костюма. Хару просто с ума потом сойдёт. Гокудера и Ямамото же с немым восхищением разглядывают своё небо, будто видят его впервые.              — Да, — короткий ответ Реборна звучит почти что выстрелом в полнейшей тишине комнаты, которую тут же разрывает звонящий телефон Ханы. Она бросает извинение и выходит в коридор, откуда через минуту забегает в палату с испуганным лицом.              — Привезли еще двух членов Дисциплинарного Комитета!              Она бросает взгляд на Киоко, подходя к ней ближе, восстанавливая сбившееся дыхание. Пока Реборн что-то объясняет парням, Курокава смотрит в глаза подруги и мысленно повторяет.              «Только что ещё двух человек привезли».              «Это мы услышали. Но что-то есть ещё?» — Киоко бросает взгляд на внимательного слушающего Реборна Тсуну, и по одному взгляду брошенному в её сторону, понимает, что друг так же участвует и в их мысленном разговоре.              «Кажется, Хибари взбесился и пошёл в этот самый, черт его дери, Кокуе-Ленд!»              «Что?!» — рык Тсунаёши и возглас Киоко сливается воедино.              — Гокудера, Ямамото, мы сейчас идём кое-куда! — не дослушивая до конца Реборна, Тсуна разворачивается, спеша выйти из палаты.              — К-куда, Джудайме?              — О, в гости, куда нас явно ждут! К Мукуро, — хранителям хватает и этого. Они бросают взгляд на Реборна, который пока никак не реагирует на действия ученика, и срываются следом за своим небом.              «Удачи!»              «Покажи этим говнюкам, что связываться с рокерами очень плохая идея!» — уже веселее восклицает Хана, улыбаясь в спину другу.              Тсуна же на это лишь усмехается. Хана такая… Она всегда знает, что сказать. Савада напоследок мимолетно улыбается подругам и потушив пламя, уверенно направляется в гости к своему туману. Почему тот туман уже «его» он даже не задумывается. Его интуиция однозначно знает лучше. А может он просто никому не позволит побить этого Мукуро, пока сам не даст ему пизды. Хранителям Урагана и Дождя остаётся лишь догонять своё небо, от которого моментами разит яростью. Реборн, уже не сомневаясь в намерениях своего ученика, спешит в Кокуе-Ленд более коротким маршрутом.       

***

      — Тсуна, неужели ты не боишься? — крайне заинтересованно рассматривая заброшенное здание, спрашивает Такеши, постукивая себя по плечу ножнами. Вряд ли, конечно, он ими воспользуется, но всё же… С ними подростку явно спокойнее.              — Неа, я зол… — «И крайне напряжён… почему попасть на «вражескую» территорию было так легко?»              — Ого, да к нам пожаловали гости! — перед подростками показывается юноша со светлыми волосами и шрамом поперёк носа. Янтарные глаза щурятся, пока язык в каком зверином жесте облизывает губы. — Вас так же разукрасить, как и того блондинчика?              — Ах, ты ж, сука! — не, сдерживаясь в выражениях, орёт Тсуна, моментально с этим вспыхивая пламенем, что волнами прокатывается по ближайшей местности. — Бесишь меня.              Противник явно оказывается немного сбит с толку таким настроем Савады, но он быстро приходит в себя и достав что-то из кармана, вставляет себе это в рот. Моментально на глазах подростков, внешность незнакомца изменяется, приобретая какие-то звериные черты. Парень срывается с места, смотря прямо в глаза Тсунаёши, вышедшему вперёд. Между взглядами остаётся около четырёх метров. На трёх метрах, пока блондин заносит руку для удара, Тсуну посещает неплохая идея. Когда расстояние сокращается до двух метром, Савада резко откланяется с траектории удара, чуть ли не падая спиной на землю. По губам скользит улыбка, пока он запрокидывая голову назад смотрит в глаза хранителям своими, наполненными пламенем. И хранители его прекрасно понимают.              Во врага тут же летит несколько динамитных шашек, от которых тот не сразу успевает уклониться. Ямамото помогает Тсунаёши откатиться чуть в сторону от радиуса будущего взрыва. Через мгновение раздаётся оглушающий звук разрывающегося динамита. Савада очень хочет надеяться, что на этом с этим парнем всё будет покончено, но прекрасно понимает, что это было бы тогда слишком просто.              Из дыма и поднявшейся пыли неизвестный, сейчас уже совсем похожий на какую-то гориллу, выпрыгивает с явным намерением разорвать ребят когтями. И пока Тсуна успешно уклоняется от удара, Ямамото ножнами ударяет зверопарня по шее. Савада же подобрав момент с разворота бьёт коленом в солнечное сплетение, явно офигевшего таким поворотом событий врага. Неужели тот думал, что они настолько тупые, чтобы пытаться с ним один на один беседовать? Ещё одна доза динамита отправляет уже окончательно вырубившегося парня в ближайшую стену.              Тсуна смотря на это со стороны, нервно усмехается. Выглядело это не как сражение… а как раздавание пиздюлей от них троих одному врагу. Зато быстро и чётко! Он оглядывается на хранителей и весело щурится. Те выглядят довольными такой командной работой. Может всё же факт того, что он их небо, а они его хранители играет куда большую роль, чем он мог подумать до этого.              — Молодцы, ребята… — едва успевает произнести Реборн, отвлекаясь на мгновение, чтобы заметить, как Леон начинает менять форму. А когда поднимает взгляд, понимает, что подростки уже бегут по первому этажу здания в поисках целой лестницы. Кажется кто-то медленно и постепенно, но привыкает к будущей роли Босса.              Через полуразрушенную лестницу и осыпающуюся штукатурку с потолка они добираются до второго этажа. Интуиция Тсуны тревожно звенит у него в голове, явно предупреждая о будущей опасности. Даже скорее неприятности, в виде неожиданно появившегося в коридоре юноши. Тсуна не особо всматривается на внешность незнакомца, отмечает что тот лишь в очках, шапке и со странным рисунком на щеке. Он невольно заостряет на нём внимание, понимая что это похоже на штрих-код.              Враг только собирается открыть рот, чтобы что-то сказать, как в него сразу же летят динамиты, которые чуть ли не сразу же падают возле него, затухая. Но кажется это никого не смущает. В Гокудеру же в ответ тут же летит йо-йо, явно вводя подростка в замешательство, что позволяет врагу задеть его внезапно взявшимися иглами. То что они оказываются отравленными Хаято понимает сразу же, переставая чувствовать сначала руку и ногу, а потом и остальное тело. Он неловко заваливается набок, но его подхватывает Ямамото. Неизвестный собирается совершить свой трюк ещё раз, чтобы избавиться и от второго противника, при этом забывая про ещё одного участника драки. Юношу впечатывает в ближайшую стену мощный удар небесного пламени. Тсуна для надежности хватает противника за плечи и прикладывает того головой ещё раз об стену, сверля своими полыхающими пламенем глазами.              Бросив взгляд на своих хранителей, Тсуна сжимает зубы и бросается вперед дальше по коридору. Он быстро преодолевает прямую полосу препятствий, даже не обращая на них внимания, поворачивает за угол и приостанавливается перед большой дверью. Несколько уверенных шагов вперед и сильный толчок, из-за чего двери распахиваются внутрь зала, ударяясь об стены с грохотом. Всё помещение залито светом, из-за чего Тсунаёши невольно жмурится, пытаясь рассмотреть место, куда его привела интуиция. Большой зал хорошо освещён, благодаря большим окнам во всю стену, в некоторых случаях тем, что раньше можно было назвать окнами. Помещение точно такое же, как и остальное здание — грязное и заброшенное.              Тсуна делает несколько шагов вперед и сразу же понимает, что вся окружающая его реальность внезапно меняется. Теперь он находится не в заброшенном зале, а посреди бурлящей горячей лавы, стоя на небольшом каменном выступе. Понимание того, что, похоже, так и выглядят настоящие иллюзии сразу же проносится в его голове, одновременно с мыслью о том, что очень даже хорошо, что его хранители отстали от него.              — Ку-фу-фу, вот ты и попался в иллюзию, наивный мальчишка. Что будешь делать? — со всех сторон раздается слащавый, но приятный на слух голос. Савада медленно моргает, прежде чем с хитрым прищуром посмотреть на лаву, растекающуюся под ногами.              — Иллюзия? Круто сработано, — да, она выглядит просто чертовски хорошо. Тсуне так же жарко, так же душно, будто он в действительности находится где-то в жерле вулкана, ну или же в самый разгар концерта на сцене, когда кажется что кровь уже вот-вот начнёт кипеть прямо в венах, — Но со мной это не прокатит.              — Ку-фу-фу, и что же ты сможешь мне сделать, стоя на одном месте?              На некотором расстоянии появляется размытая фигура. Юноша, скорее, всего, выше Тсуны, одет в такую же зеленую форму, как и остальные ребята до него. Фигура играючи крутит в руках материализующийся на глазах стальной трезубец.              — Да ладно? Совсем уж ничего?              Тсуна язвительно улыбается и делает шаг с камня вперед, опуская ногу прямо в кипящую лаву… И не чувствует совершенно ничего. Лишь пробирающийся к горлу хохот и внутреннее ликование. Он поднимает свои карие глаза, натыкаясь на ошарашенное лицо синеволосого парня, который явно не ожидал буквального шага от врага. Тсуна щурит глаза, внимательно рассматривая «своего будущего хранителя» перед собой. Синие волосы, собранные в забавную прическу, разноцветные глаза синего и красного цвета. В голове проносится ворох мыслей и последнюю из них он решает озвучить, упирая руку в бок.              — Вот тебе на… Ты с какого детсадовского утренника сбежал с фруктом на башке? — Реборн убьет его за то что он тут разводит политес с врагом, но эту важную мысль он должен был озвучить.              — Ты охеренел? — противник явно не находит других слов на выходку Савады. Как этот засранец смог проигнорировать ЕГО иллюзию? Пространство рывком возвращается к своему изначальному виду, благодаря чему Тсуна замечает лежащего недалеко от иллюзиониста Хибари. И последний находится явно без сознания после тяжкой битвы, судя по крови на одежде.              «Он настолько силен, что вынес Хибари?! Куда я поле-е-ез…» — мысленно взвизгивает рокер.              — Ты, значит, и есть Рокудо Мукуро? — Тсуна оборачивается на голос Реборна, замечая сначала стоящих в проходе Ямамото и Гокудеру. Только потом он обращает внимание на Реборна и едва на сгибается пополам от хохота. В руках его репетитор держит нечто сильно напоминающее Леона и пингвина в одном лице.              — Да, — отвечает Рокудо, следом указывая трезубцем на всё-таки согнувшегося от смеха противника, который, кажется, быстрее задохнётся от смеха, чем помрет в битве… — А это что за существо?              — Он твой Босс, и будущий десятый Вонгола, — шипит сквозь зубы Гокудера, сжимая в одной руке динамит, пока вторая ещё отходит от действия парализующего яда.              — О-я, опять ваша Мафия? — кривится Мукуро, ударяя концом трезубца о пол. — Знаете ли, я не намерен кому-либо подчиняться. Уж тем более мафии, которую я планирую уничтожить. А значит уничтожить и всех вас.              Тсунаёши резко замолкает, выпрямляясь. В светло-карих глазах мелькают проблески янтарного пламени. Он наклоняет голову чуть вбок, сверля иллюзиониста своим взглядом. Реборн довольно усмехается, смотря на ровную спину своего ученика.              — Ты никого не тронешь.              — Ку-фу-фу, ты мне угрожаешь, Вонгола?              — Пока всего лишь предупреждаю, — щурится Тсунаёши, внимательно следя за противником.              Но этого не хватает и за последним словом Мукуро растворяется прямо в воздухе, тут же появляясь позади двух хранителей, которые никак не успевают отреагировать, и наносит удары, оставляя на парнях лишь небольшие царапины. Он не заставляет себя долго ждать и так же перемещается к Тсунаёши, направляя трезубец в плечо юноши. Тсуна же повинуясь внутренним ощущениям откланяется назад и тут же вовремя отпрыгивает в сторону, хмурясь от прилетевшего динамита на место, где он только что стоял. В удивлении, он поднимает глаза на своих друзей, которые будто чему-то сопротивляются, но при этом держат динамит и катану в ножнах наготове. Они неровно и кривовато шагают прямо на него и Саваде не требуется много времени, чтобы определить, что не так.              — Тварь, ты что с ними сделал?! — он гневно смотрит на ухмыляющегося туманника, что в этот момент поигрывает трезубцем в руке.              — Ку-фу-фу, ничего особенного, — трезубец указывает на двух подростков, явно не владеющих собой, — просто захватил их тела под свой контроль!              Тсуна, не собираясь дальше слушать, набрасывается на противника прямо голыми руками, ощущая разливающееся тепло от пламени на ладонях. Между небом и туманом, наконец, начинается настоящая схватка. Савада наносит удар, который Мукуро успешно блокирует, при этом стараясь задеть противника трезубцем. Тсуна проявляя, чуть ли не чудеса гимнастики, избегает столкновения с оружием тумана.              — Тсуна!              Он сразу же слышит Реборна и чуть ли не на автомате подхватывает с воздуха непонятно откуда взявшиеся варежки с цифрой 27. Повинуясь интуиции, он сразу же натягивает их на руки, как они тут же трансформируются на его глазах в перчатки с ярким голубым камнем посередине. Тсуна опять пускает пламя по ладоням и на удивление понимает, что чувствует его лучше. И будто контролировать его становится легче.              Не собираясь больше медлить, Тсуна предпринимает ещё одну попытку ударить Мукуро, но тому удаётся увернуться. А вот Тсунаёши нет. Поэтому он отчетливо замечает и ощущает, как один из концов трезубца касается его щеки, оставляя за собой небольшую кровоточащую царапину. Сознание тут же начинает плыть, перед глазами темнеет, а ещё жутко кружится голова. Делая шаг назад, Савада будто через вату слышит слабый крик аркобалено.              — Тсу…              Голос как-то затухает в его сознании, и открывая глаза, Тсуна обнаруживает, что оказался на природе. Самая обычная поляна в лесу. Вокруг деревья, цветочки, зеленая травка, почти что белое небо и солнышко. Не особо похоже на ад, куда надо отправлять врагов. Не успев додумать эту мысль, юноша сгибается от боли прошившей виски и падает на колени, хватаясь за голову. Если это задумка Мукуро, то она очень удачная.              Но несколько странная, это он понимает сразу. Перед глазами чередой киноленты проносятся странные видения, то ли воспоминания, то ли фантазии воспаленного мозга — вот маленького ребёнка, до боли похожего на ананасоголового противника, ведут по какому-то тёмному коридору. Картинка меняется, дрожит и рябит, сменяется на нечёткие видения о странных комнатах, наполненных медицинским оборудованием, взрослыми людьми и детьми прикованными к койкам. От детского крика в голове, Тсуна жмурится сильнее, прижимая ладони к ушам, будто это может заглушить дикий крик от боли внутри черепной коробки. Не замечая своего состояния, Савада широко распахивает глаза, начиная задыхаться, когда в очередном видении вокруг него всё находится в крови, а по всему помещению как поломанные куклы разбросаны трупы «ученых». Пока перед глазами всё заливается кровью и полыхает огнём, Тсуна кое-как формирует в голове мысль, что, похоже, это не просто видения, в попытках довести его до сумасшествия. Интуиция настойчиво бьётся о стенки сосудов вместе с кровью, подсказывая, что это именно воспоминания.              Тсуне сложно понять насколько это запланированный маневр, потому что выглядит это слишком… Как не то, чем станешь запугивать каждого врага. Потому что эти воспоминания вызывают лишь горькое понимание того, чем может стать человек, пережив такое… Тогда уж неудивительно, что туман… такой.              — О-я, значит, Тсунаёши-кун, предлагает сыграть в прятки? — голос Рокудо будто раздаётся совсем рядом, но оглянувшись, подросток никого не замечает. Наплевав на оставшуюся боль, он быстро прислоняется к ближайшему дереву спиной, восстанавливая дыхание после череды неприятных видений. — Ку-фу-фу, так и будешь молчать? Не думаешь же, что это поможет?              Тсуна спокойно выдыхает, стараясь привести своё сознание в порядок, и первая мысль, которая врывается в его голову словно гром — фраза Ханы: «Покажи этим засранцам силу рока!». Неизвестно насколько уж засранцам, но показать однозначно надо. Всё же рокотерапия ещё никогда и никого не подводила. А там уж если и не поможет, он перейдёт к физическим мерам вдалбливания мозгов.              «Так, или сейчас, или никогда,» — он тихо делает вдох-выдох и в полнейшей тишине начинает напевать строки недавно написанной песни. Поначалу вокруг раздаётся только его голос, но стоит ему чуть сосредоточиться, как отовсюду раздаётся единожды проигранная мелодия.       

Skillet — One day too late

      — Tick tock, hear the clock countdown       Wish the minute hand could be rewound       So much to do and so much I need to say       Will tomorrow be too late?              Мукуро в шоке застывает на одном месте, не делая больше ни шага. Он в полнейшем непонимании оглядывается вокруг, пытаясь разобрать откуда появился сначала голос, а потом и приятная слуху мелодия. Нет, ладно, допустим, Савада сошёл с ума и решил песенку спеть на смертном одре, но как он умудрился воспроизвести музыку?! Тсунаёши же набираясь смелости, аккуратно выглядывает то с одной стороны дерева, то с другой, уже смелее пропевая следующие строки.              — Feel the moment slip into the past       Like sand through an hourglass       In the madness, I guess, I just forget       To do all the things I said              Мукуро буквально цепенеет от каждого пропетого слова, что будто вдалбливается в его мозг. Он понимает, что это, скорее всего, такая выкрученная замудренная ловушка, но он не может не поддаться, и не вслушиваться в этот мягкий голос, из-за которого внутри будто успокаиваются волны, поднятые азартом сражения и… кажется, давней никогда не затихающей тревоги.              — Time passes by, never thought Iʼd wind up       One step behind, now Iʼve made my mind up              Тсуна улыбается, и это так отчетливо слышно, когда он поёт. Слова меняют немного свой окрас и чётко ощущается с каким настроением поются эти строки. Учитывая, что Мукуро не делает больше никаких ходов, то это перестаёт походить на битву. С неприятной дрожью вспоминая недавние видения, он понимает, что это уже больше похоже на действительно терапию. Мукуро же при каждой резкой ноте, что создаёт не его сознание вздрагивает, опасаясь. Иллюзорный мир вокруг них, незаметно, но меняется. Всё становится будто живее.              — Today, Iʼm gonna try a little harder       Gonna make every minute last longer       Gonna learn to forgive and forget       'Cause we donʼt have long, gonna make the most of it              По щеке иллюзионист скатывается первая слеза впервые за долгое время. Он не хочет вслушиваться, но каждое слово буквально вбивается в его мозг, отпечатываясь там вместе с мелодией. Вместе с тихими мыслями о том, что может пришло время немного пересмотреть своё отношение ко всему происходящему.              — Today, Iʼm gonna love my enemies       Reach out to somebody who needs me       Make a change, make the world a better place       'Cause tomorrow could be one day too late       One day too late, one day too late              Тсуна спокойно шагает между деревьями, с прикрытыми глазами, продолжая напевать песню. Получить от врага по башке уже не так страшно, потому что, ну, если бы хотели его бы уже прибили ещё на самых первых строчках. Он то по сути тогда великодушно выдал своё местоположение. Так что сейчас он уже не так беспокоился за свою тушку. Приоткрывая глаза и замечая перед собой иллюзиониста, он чуть замедляет шаг. Внутри неприятно пробирает беспокойство при виде стекающих слёз по щекам Мукуро. До такого состояния он ещё никого не доводил своими песнями. Но раз начал доводить, надо делать до конца. Не останавливаясь он направляется к туману, не сводя с чужого лица взгляда, наполненного пламенем неба.              — Tick tock, hear my life pass by       I canʼt erase and I canʼt rewind       Of all the things I regret the most I do       Wish Iʼd spent more time with you              Рокудо с каким-то ужасом и шоком в глазах смотрит на приближающегося противника. Он совершенно не понимает, что тот задумал. Застать врасплох? Ударить исподтишка? А потом одержать победу? Неужели это всё такой гнусный план? От этих мыслей пальцы лишь сильнее сжимают древко трезубца, готовясь в случае чего отразить атаку.              — Hereʼs my chance for a new beginning       I saved the best for a better ending       In the end Iʼll make it up to you       Youʼll see, youʼll get the very best of me              Тсунаёши непроизвольно улыбается, смотря в глаза напротив. Внутри его пламя горит каким-то необъяснимым желанием помочь. Будто что-то внутри тянет его к туману, стоящему в нескольких метрах от него.              — Time passes by, never thought Iʼd wind up       One step behind, now Iʼve made my mind up              Из разноцветных глаз слёзы льются лишь сильнее, непрерывно стекают по щекам, пока расстояние между двумя подростками медленно сокращается. И это так странно, всего несколько пропетых строчек песни превратили их уже не во врагов друг для друга, а в кого-то совершенно иных.              — Today, Iʼm gonna try a little harder       Gonna make every minute last longer       Gonna learn to forgive and forget       'Cause we donʼt have long, gonna make the most of it              Между ними расстояние в три метра, всего-то семь-восемь шагов. Трезубец выскальзывает из ладони и падает вниз, теряясь в высокой траве. Мукуро с нечитаемым выражением смотрит на подходящее к нему небо, не понимая, что же он сейчас ощущает.              — Today, Iʼm gonna love my enemies       Reach out to somebody who needs me       Make a change, make the world a better place       'Cause tomorrow could be one day too late              Два жалких метра. Тсуна достает руки из карманов, больше ничего не скрывает и смотрит в глаза напротив, в которых начинает тлеть уголёк слабой надежды. Савада лишь надеется, что сможет понять свой туман.              — Your time is running out       Youʼre never gonna get it back       So make the most of every moment       Stop saving the best for last              Небо подаёт руку туману, который несколько колеблясь, принимает, оседая на землю. Ноги совершенно не выдерживают тело, в котором, кажется, всё переворачивается вверх дном, сменяется полюсами и направлениями.              — Today, Iʼm gonna try a little harder       Gonna make every minute last longer       Gonna learn to forgive and forget       'Cause we donʼt have long, gonna make the most of it              Тсуна вслед за подростком, опускается на колени, приобнимая того, стараясь не думать об неожиданном ударе. Он держит в голове только строки песен, которые не перестаёт напевать, как исцеляющую колыбельную, которой внимает Рокудо. Мукуро поначалу немного пытается вырваться из объятий, но сдаётся голосу и совсем обмякает в руках неба.              — Today, Iʼm gonna love my enemies       Reach out to somebody who needs me       Make a change, make the world a better place       'Cause tomorrow could be one day too late              Савада мягко улыбается. Ему кажется, что у него получилось. Он надеется, что каждая строчка, каждый смысл заложенный в каждое слово, прошло через Мукуро, который ещё будто не до конца понимает происходящее, но внимательно вслушивается в окружающее его пение.              — One day too late, one day too late       One day too late, one day too late              — One day too late… — совсем тихо повторяет иллюзионист и иллюзорный мир вокруг них мгновенно рассыпается осколками белого цвета. Они оказываются в том же зале, на том же месте. И Тсуна так же продолжает его обнимать.              Наблюдающие же за этим балаганом одновременно думают: «КАКОГО ХРЕНА?!»              Тсуна отстраняется от иллюзиониста и поднимается, щуря довольные глаза. Он опять подаёт руку, чуть наклоняя голову в бок.              — Будешь моим другом? — и может невинная улыбка бы и смутила бы Мукуро, если бы не пылающие янтарным глаза.              — Ку-фу-фу, ангелочка не строй только, черти в глазах тебя сильно выдают, — Рокудо усмехается и хватается за предложенную ладонь, поднимаясь с пыльного пола.              — Ты смотри какой внимательный, — бурчит Савада, по-доброму улыбаясь. Он едва остаётся на ногах, когда его чуть не сносят хранители урагана и дождя              — Джудайме, вы в порядке?!              — Тсуна, ты как?!              Крики его оглушают, и Тсуна на мгновение замирает, обдумывая свой ответ.              — Хах, всё хорошо, Гокудера, Ямамото, — он мило улыбается и второпях продолжает, — и ни о чём не беспокойтесь, всё просто отлично.              — Молодец, Тсуна, ты справился, — сухо хвалит Реборн, крайне недоверчиво смотря на притихшего, но усмехающегося тумана, — Удивлён, что даже перчатки не потребовались тебе.              — Перчатки? Это скорее варежки, — Тсуна отходит от иллюзиониста, вынимая из кармана брюк пару белых варежек с цифрой «27».              — Когда ты успел их снять? И зачем? — Реборн сощурившись, осматривает с ног до головы своего ученика, пытаясь проанализировать его состояние и то каким мог быть бой между ним и Рокудо.              — Ну, когда мы были в… А где мы были, Мукуро? — совершенно спокойно обращается к иллюзионисту Тсуна, вводя этим хранителей в недоумение. Да и Реборна тоже.              — Технически в иллюзорном мире, который каким-то образом собрал в себе элементы твоего и моего сознания, что переплелись между собой, — поднимая трезубец и прокручивая его в руке, объясняет туман.              — Джудайме! Но как же вы одержали победу?! — на этом вопросе и Тсуна, и Мукуро замирают. У каждого из них есть свои причины не рассказывать, о том что произошло, когда они были только вдвоём. Тсуне это грозит просто полнейшим фиаско и провалом, который никак нельзя допустить. А Мукуро выдавать тот факт, что он ревел почти, как девчонка, никак не хочется. Видя замешательство на лицах подростков и не слыша ответа, Реборн более настойчиво повторяет вопрос Гокудеры.              — Как ты победил Рокудо?              — Ну-у-у… Э… Мы просто начали драться, и там… потом… — Савада неловко улыбается и нервно пытается придумать в голове сюжет крутого боевика между ним и Мукуро.              Едва он собирается продолжить что-то невнятно рассказывать, как его прошибает диким холодом. Температура в комнате резко падает, изо рта тут же вырываются облачка пара, а кончики пальцев начинают неметь. И это не только из-за холода. Из ничего перед ними появляются три высокие фигуры, закутанные в чёрные плащи. Тсуна, поддаваясь интуиции, делает несколько шагов и становится перед иллюзионистом. Кажется он понимает, кто к ним пожаловал под конец «боя». Савада щурится, пытаясь лучше рассмотреть тех кто несколько походит на человека и не сразу замечает, что вокруг него образуется барьер, отгораживающий его от остальных хранителей. Он остаётся наедине со стражами закона.              — Савада Тсунаёши, выражаем свою благодарность за поимку сбежавшего Рокудо Мукуро и его сообщников, — на такую фразу гости явно ожидают ответа, которого не следует. Зато тёмные фигуры Вендиче резко ослепляет пять вспышек подряд.              — Офигеть! — по слогам произносит подросток, делая ещё несколько фотографий, — Слушайте, у вас такие крутые костюмы! Это типа ваш дресс-код? Черт возьми, это ведь… Круто, круто, надо точно показать Хару и Хане! Им однозначно понравится это! — бормочет уже больше сам с собой подросток, просматривая фотографии на телефоне и чуть ли не кровожадно улыбается, пока наблюдающие за ним стражи стоят в сторонке и тихонько офигевают.              — Эй, парень, тебе совсем не страшно?              — Вы издеваетесь?! Что за вопросы? Да у меня уже такие идеи созрели! Черт, а я то думал, в чем мы будем выступать, когда забацаем хэви-метал!              — Похоже, он не адекват, — шепчет один страж другому, тут же собираясь и принимая строгий вид, — В любом случае мы вынуждены забра…              — Никого вы не тронете, — Тсунаёши резко перебивает стража с хищной улыбкой, озаряющей лицо. — Может уступите мне разочек? Ну как будущему Десятому боссу Вонголы? Разве не хорошая идея?              — Тебе реально не… Ты не боишься нас?              — Хотели сказать страшно? , — почти что язвит рокер, — Ну что вы, может только немного холодновато из-за вас стало. Мне просто больше по нраву жара. А так, честно скажу, вы очень круто выглядите, может еще пару фоток?!              И не дожидаясь ответа, который ему то и не особо нужен, Тсуна сжимает телефон в руках, делая ещё пару снимков, при этом не переставая шептать: «Идеально, просто шедеврально. Это будет просто разрыв всех и вся».              — Ладно, делай что хочешь, — похоже, не намереваясь больше иметь дело с этим ребёнком сами Вендиче решают слиться… от греха подальше. — Учти, Молодой Вонгола, теперь они на полной твоей ответственности.              — А? Ага, да-да, конечно, — бормочет подросток, совсем не слушая стражей и не переставая пересматривать получившиеся фотографии. Тсунаёши почти совсем погружается в свои размышления, как внезапно в голове раздаётся посторонняя мысль, а перед глазами всё немного расплывается.              «Ну, ты хоть ради приличия сыграй испуганного. А не то твой учитель точно в обморок грохнется, если узнает что только что произошло… Чокнутый…»              Савада почти что хищно улыбается, убирая телефон в карман джинсов. Сыграть? Да запросто! Барьер начинает рушиться, стражи исчезают, и перед ним оказываются испуганные хранители. Быстро поменяв выражения лица и чуть при этом всё-таки не заржав, Тсуна чуть ли не театрально начинает падать на пол.              «Ну теперь хотя бы ясно почему мне было так легко с самого начала. Это действительно вышло почти что развлечением… Но вот за Рёхея и за слёзы Киоко я тому блондину самолично врежу ещё раз!»              И Тсуна действительно порывается это сделать, когда они покидают кинотеатр, пусть его и сдерживает Гокудера, пока Ямамото при этом помогает почти что ковылять Хибари. Последний явно такое унижение не скоро забудет. Мукуро же, опираясь на трезубец, наблюдает за мини-цирком, стоя возле окна. Не такого поворота событий он ожидал. Не того, что в его жизни начнёт что-то так меняться.       

***

      Следующий день. За час до концерта. Дом «чокнутого» семейства Савада.              На кухне царит до милейшего прекрасная атмосфера, в которой два «влюбленных голубка» попивают чай. За этим театром наблюдает чуть ли не весь дом, и лишь только двое ещё людей знают, что тут творится на самом деле. Ламбо ведёт себя так будто впервые в своей жизни видит Киоко, которая на внимание от ребёнка лишь мило улыбается, стараясь не сощурить глаза от внутреннего ликования. Нана же умиляясь милой девочке, мысленно перекрещивает своего сына, пусть и ни разу не христианка, но с Сасагавой только так. Умиляется и подливает в кружку ещё чая. Киоко же тихо благодарит и греет ладони о стенки, выкрашенные в красно-чёрные языки пламени. Приятно впервые за долгое время выпить чая из своей любимой кружки, которую, похоже, и не пытались спрятать на этой кухне. Это хоть немного успокаивало её, учитывая сколько глаз было направлено на них с Тсунаёши.              На самом деле их сегодняшнее свидание прошло просто великолепно. Они миленько погуляли по парку, повторили тексты песен, коротко обсудили программу концерта, получили с десяток предупреждающих звонков от Ханы, которая постоянно была где-то на периферии их пространства, чтобы заметить любых нарушителей. Причем Курокаве удалось хорошо замаскироваться, так чтобы даже Киоко и Тсуна не с первого раза её узнали в обычной офис-леди, постоянно висящей на линии «переговоров». Строгий классический коричневый костюм, сидящий чётко по вырисовывающиейся фигуре, парик с короткой стрижкой и макияж никак не выдавали в гуляющей по парке бизнес-леди ученицу средней школы.              Так что отгуляв-отрепетировав положенные пару часов в парке, Тсуна и Киоко со спокойной душой возвращались домой к Саваде, но в последний момент всё пошло по одному месту, когда парочка ступила на порог дома и их встретил предостерегающий взгляд Наны, метнувшийся на мгновение в сторону гостиной и кухни.              И спустя каких-то полчаса на небольшой кухне собрались все их соперники. Все лица, которые на данный момент смотрят на парочку с крайним подозрением. И ладно присутствие тут Ямамото и Гокудеры, которые вроде как хранители Тсунаёши. Ладно Бьянки и И-Пин, которые живут на данный момент здесь. Но вот как и зачем Реборн затащил сюда Хибари — вопрос крайне занятный. И он становится ещё интересней, когда Реборн приводит за собой иллюзиониста, который на Киоко косится крайне подозрительно. Сасагава очень надеется, что такой взгляд это естественная реакция за то, что она ему самолично врезала за брата.              «Неужели он чувствует мое пламя?» — всё же бьётся в голове девушки, которая очень надеется, что всё же просто слишком сильно вмазала этому синему ананасу.              И если бы это было главной головной болью. Но было кое-что посерьезней. То из-за чего Тсуна и Киоко как раз и напиваются чаем. Самым худшим моментом в происходящем бардаке было то, что у них через пару часов концерт, а они ещё ни черта не собрались!              — Нам пора выдвигаться, чтобы спокойно добраться, — негромко нарушает тишину киллер, не собираясь больше сидеть на одном месте без дела.              — Подожди, Реборн, я сначала возьму кое-что, — негромко вмешивается Тсуна, поднимаясь и спеша к себе в комнату. В голове у него одни маты и попытки исправить бедственное положение.              — Тсу, подожди, я с тобой! — Киоко встает со стула и тут же бросается вслед за парнем, не намеренная терпеть на себе взгляды кучи хранителей.       Они заходят в комнату вместе, напряжённые до предела. Всей своей компанией они делали много глупостей, но сейчас они будто перейдут грань. Бросив взгляд на подругу, Тсуна судорожно выдыхает и кивает, тут же отворачиваясь и закрывая глаза. Киоко делает не менее тяжелый вздох и мягко подходя к другу, поднимает слегка дрожащую руку. Она ещё раз в голове прокручивает объяснения Рёты и понимая, что медлить больше нельзя, старается как можно аккуратнее ударить Тсунаёши. В следующее мгновение Савада валится на пол мешком, вырубаясь, а Киоко старается унять колотящееся сердце. На губах расцветает кровожадная улыбка. Что ж, пришла пора, наконец, начинать играть!              Падая на колени с лёгким стуком, Сасагава зарывается тонкими пальцами в волосы. На весь дом раздаётся пронзающий всё живое крик, от которого нормальные люди явно должны охрипнуть. В комнату молодого Вонголы немедля сбегается весь дом. Нана прорывается вперёд, естественно волнуясь за сына, хотя и понимает что по настоящему ему ничего не грозит. Кроме уж слишком тяжёлой руки рыжеволосой бестии, которая тут же подползает к своему «парню». Таким образом они удобно перекрывают обзор на юношу всем остальным обитателям дома.              — Тсу! Тсуна, очнись же! — Киоко начинает трясти друга за плечи. Из светло-карих глаз льются слёзы, которые на самом деле девушка выдавливает через силу. Приходится вспоминать всё что только можно, чтобы заплакать.              — Джудайме! Что с ним?! — Гокудера тут же порывается подлететь к своему боссу, но его тут же тормозит Нана.              — Он, похоже, очень сильно устал, — женщина держит несколько мгновений ладонь на голове своего сына, а после поднимает серьёзный взгляд на столпившихся подростков, — Ему надо отдохнуть…              И кажется никто спорить с тяжелым взглядом Савады Наны не собирается, поэтому Гокудера и Ямамото аккуратно перекладывают своего одноклассника на кровать и тут же ретируются на первый этаж дома, где собираются остальные. Когда всё приходит в относительную норму, Реборн произносит то чего так ждёт Киоко, про себя дико скалясь.              — Хорошо, пусть Никчёмный Тсуна лежит и отдыхает, а ты, Киоко, идёшь с нами.              — ЧТО?! Я не брошу Тсуну одного! Без него я никуда не пойду! — Сасагава демонстративно топает ножкой и недовольно поднимается обратно в комнату к парню, явно намеренная находиться с ним, пока он не очнётся.              Реборн, понимая, что эту наглую девушку не переубедить, покидает дом, внутренне негодуя. Эта Киоко явно не будет просто так сидеть в сторонке, а скорее всего будет обнимать своего ненаглядного «принца». И это почему-то вызывает у него волнение. Но киллер понимает, что сейчас вообще никак не до этих мыслей, поэтому лишь следит за всей компанией подростков и детей, что идут на расстоянии друг от друга.              В доме остаются только Нана, Киоко и Тсуна. А через несколько мгновений через забор на задний двор ловко приземляется Хару с сумкой наперевес. Что ж, навыки паркура в очередной раз пригождаются ей в жизни.       

***

      Реборн и вся остальная компания, стоят, как обычно, на небольшом отдалении от сцены, чтобы в самый неподходящий момент не попасть в давку. Ко всеобщему удивлению рядом с ними стоит даже Хибари, которому всего лишь пообещали схватку с очень сильным противником, если он вытерпит вечер в окружении «травоядных».              Мукуро тоже тут, но на приличном расстоянии и от сцены и от всей этой вонгольской шайки, а особенно от ГДК. Он тут вообще только из-за интереса вызванного слухами про Масочника и Алису. Очень уж хочется лично убедиться в необыкновенном пении местных рок-звезд. Хотя после той выходки Тсунаёши, его вряд ли что-то удивит. И ещё эта девчонка, точнее девушка молодого Вонголы, Киоко… Неужели никто не чувствует её пламя тумана? Иначе он не понимает ничего, потому что в случае чего хранитель тумана то должен быть один. Что задумал Реборн? Или всё же никто не знает… Его размышления прерываются гаснущим светом на сцене, который в следующий миг ослепляет всех и освещает появившихся музыкантов. Но один момент вводит всех в напряжение. В глубине сцены стоит только Алиса.              — Приносим глубочайшие извинения, ребятки! К сожалению Масочник задержится всего на несколько минуток. Но поверьте и без него нам не будет скучно! Так что давайте не тратить время зря!              Алиса соблазнительно улыбается, ведя рукой вдоль своей фигуры, закованной в чёрное короткое платье без бретелек со шнуровкой по бокам. Пусть почти всё её лицо и закрыто чёрной маской, лишь по одним губам понятно в каком настроении рокерша. Она смело вышагивает в высоких сапогах под зарождающуюся мелодию. Короткие рыжие волосы прикрывают и так закрытое маской лицо, а хрупкое тело начинает смело двигаться в такт словам.               Мукуро присвистывает. Эта девчонка просто прекрасно держит себя на сцене. Неудивительно что они известны в своём городе. Хотя судя по тому, сколько перед сценой народа… Явно их популярность не ограничивается одним Намимори.       

The Pretty Reckless — You Make Me Wanna Die

      Take me, Iʼm alive, never was a girl with a wicked mind       But everything looks better, when the sun goes down       I had everything, opportunities for eternity and       I could belong to the night       Your eyes, your eyes, I can see in your eyes, your eyes              Рокудо довольно улыбается, рассматривая откровенные движения Алисы. Её голос и вправду превосходен, видно что девушка отдаётся мелодии всем что у неё есть. Как и остальные музыканты.              You make me wanna die       Iʼll never be good enough       You make me wanna die       And everything you love will burn up in the light       Every time I look inside your eyes       Make me wanna die              После легкого тумана проскользнувшего по сцене, разноцветные глаза щурятся, а в голове иллюзиониста тут же запускается мыслительный процесс. Мукуро с неподдельным шоком смотрит на сцену, где девушка мановением руки зажигает позади себя языки пламени. Зажигает их своим пламенем тумана, который Рокудо отчетливо чувствует на таком расстоянии. А ещё у этой Алисы короткие ярко-рыжие волосы. Хрупкое телосложение. И главное пламя тумана. В голове возле имени «Алиса» через знак «равно» возникает имя «Сасагава Киоко». Неужто та девчонка действительно может быть рокершей?              Taste me drink my soul, show me all the things that I       shouldnʼt know, when thereʼs a new moon on the rise       I had everything, opportunities for eternity and I       could belong to the night       Your eyes, your eyes, I can see in your eyes, your eyes       Everything in your eyes…              Да, сомнений нет. Это точно она. Прямо под носом всей Вонголы ходит. И прямо сейчас пританцовывает в такт музыке, совершая соблазнительные, иногда резкие движения, эмоционально передавая всё что даёт ей эта песня. Вся толпа перед сценой заходится в криках, отчего даже Реборн удивленно косится на девушку. Настолько откровенно Алиса не вела себя ещё на сцене. А если учесть что она явно ещё школьница… Что же, похоже, у рокеров действительно нет ни стыда, ни совести.              You make me wanna die       Iʼll never be good enough       You make me wanna die       And everything you love will burn up in the light       Every time I look inside your eyes (Iʼm running in the light)       Make me wanna die              Под конец припева на сцену выбегает юноша, в котором вся толпа тут же узнает Масочника. На предпоследней строчке он подпевает Алисе, и подходя ближе, они хлопают друг друга по ладони.              I would die for you, my love, my love       I would lie for you, my love, my love (make me wanna die)       I would steal for you, my love, my love (make me wanna die)       I would die for you, my love, my love              Мукуро внимательно осматривает новую появившуюся персону, которая тут же вливается в общую атмосферу концерта и низко подпевает Алисе. К сожалению, по паре фраз Рокудо не в состоянии оценить голос, поэтому он концентрируется на оценивании внешнего вида нового персонажа. А оценить есть что. Чёрная кожанка, накинутая почти что на прозрачную белую майку. Тёмные, узкие джинсы и высокие кеды на шнуровке. Волосы же собранные в хвост, открывают полностью лицо рокера, на котором и находится самый главный акцент — маска с хаотично разбросанными чёрно-алыми полосами на белом фоне.              But up in the light…       Every time I look inside your eyes (Iʼm running in the light)       Up inside your eyes (Iʼm running in the light)       Look inside your eyes       You make me wanna die              Заканчивая песню, Алиса поднимает руку, музыка медленно затихает и на всю сцену раздаётся довольный голос Масочника.              — Хорошо без меня повеселились? — рокер наигранно дуется и отворачивается от Алисы. — Похоже и без меня вам тут хорошо.              — Да ты чего, хах! Я специально для тебя разогревала публику! — задыхаясь от смеха, кое-как произносит Алиса. Уж лучше они сейчас переведут всё в шутку, чем дадут для своих врагов почву для подозрений.              — Ну да, конечно-конечно. Пошёл я тогда, — бурча себе под нос, идёт вглубь сцены юноша, из-за чего толпа не то подыгрывая, не то по-настоящему возмущается, благодаря чему Масочник тут же возвращается обратно, не переставая смеяться на пару с Алисой. — Да шучу я! Куда же я от вас денусь?! Немного повернём градус нашего настроения!              Почти что подлетая к краю сцены, еще до того как ребята начнут играть, он уже начинает петь первые строки новой песни. Той самой, которая пришла к нему не так давно в парке, когда он развлекался с Ламбо.

      Sum 41 — Some say

      Some say weʼre never meant to grow up       Iʼm sure they never knew enough.       I know the pressures wonʼt go       Away, itʼs too late.       Find out weʼre different somehow.       Itʼs too late to even have faith.       Donʼt think things will ever change.       You must be dreaming.              Вот тут Мукуро, как говорится, ахуевает не по-детски. Тсунаёши и Киоко?! Подождите. САВАДА ТСУНАЁШИ?! Какого черта! Этот голос он точно запомнил, потому что именно так пел Савада тогда в иллюзорном сплетении их сознаний… А значит это он и есть.              Think before you make up your mind.       You donʼt seem to realize.       I can do this on my own,       And if I fall, Iʼll take it all.       (Believe me, Iʼm waiting)       Itʼs so easy after all.              Мукуро даже не скрывает под иллюзией хищную улыбку, смотря прищуренными глазами на двух подростков на сцене. Он только-только ввязался в этот цирк под названием «Вонгола и прочая мафия», а уже знает всё что эти хранители и Реборн пытаются выведать уже несколько недель. И можно было бы рассказать всё…       «Так будет явно не интересно, ку-фу-фу».              Believe me, 'cause nowʼs the time to try.       Donʼt wait the chance will pass you by.       Timeʼs up to figure it out.       You canʼt say itʼs too late.       Seems like everything we knew       Turned out were never even true.       Donʼt trust things will ever change.       You must be dreaming.       (Dreaming)              Реборн мимолётно бросает на иллюзиониста взгляд и настораживается, когда замечает крайне слащавую улыбку. Что этот фрукт уже надумал в своей голове по отношению… к кому бы то ни было? Потому что пусть Тсуна по тупости и взял на себя ответственность за Рокудо, но Реборн ни разу не сомневается, что именно ему придется следить за туманом, чтобы тот ничего не натворил.              Think before you make up your mind.       You donʼt seem to realize.       I can do this on my own,       And if I fall, Iʼll take it all.       (Believe me, Iʼm waiting)       Itʼs so easy after all.              «Ку-фу-фу, нет, точно ничего не расскажу. С чего бы вдруг мне сдавать Реборну Саваду и его девчонку с пламенем?», — особенно после того, как Реборн прямо сейчас смотрит на него с мега-убийственным взглядом.              Some say weʼre better off without       Knowing what life is all about.       Iʼm sure theyʼll never realize       The way, itʼs too late.       Somehow itʼs different every day.       In some ways it never fades away.       Seems like itʼs never going to change.       I must be dreaming.       (Dreaming, dreaming)              Под конец песни по сцене волной проносится чистейшее пламя неба, из-за которого Реборн недовольно скрипит зубами, а Мукуро удивлённо присвистывает, поражаясь бесстрашию и безрассудности Савады.              Think before you make up your mind.       You donʼt seem to realize.       I can do this on my own,       Think before you make up your mind.       You donʼt seem to realize.       I can do this on my own,       And if I fall, Iʼll take it all.       (Believe me, Iʼm waiting)       Itʼs so easy after all.              Внутри Тсунаёши, когда он допевает песню будто кипит целое море. Сердце колотится почти что в глотке, дыхание грозится перекрыться, хотя никогда такого не было. И внутри него явно не страх играет на волнах его пламени. А какое-то особенно яркое предвкушение будущего. Интуиция довольно отзывается мелодией его песни в голове, не наводя никаких плохих мыслей. Он полностью отдаётся внутреннему порыву и позволяет себе ещё раз раскрыться, затапливая сцену маревом своего янтарного пламени. Вся группа будто вдыхает новую жизнь и готовится с небывалой страстью отыграть весь концерт. Превратить всё вокруг в бушующее пламя.              Believe me itʼs alright.       Itʼs so easy after all.       Believe me itʼs alright.       Itʼs so easy after all.       

***

      Тсунаёши с бешенной скоростью бежит по улицам, которые только-только начинают наполняться лучами поднимающегося из-за дальнего горизонта солнца. Все нормальные люди спят, а вот Реборн когда вернется домой точно будет не в восторге от того, что кое-кто находится не в своей постели. А следовательно, его репетитор не должен знать о ночном побеге.              — Ку-фу-фу, куда же ты так спешишь, Тсунаёши-кун? — Савада чуть не тормозит своим носом об асфальт, лишь в последнее мгновение чудом оставаясь на ногах, когда прямо рядом с ним из ниоткуда материализуется Рокудо.              — Мукуро?! — «Палево! Блятьблятьблять, Блять!»              Рокер пятится назад, понимая что стоит перед иллюзионистом прямо в своём ночном сценическом костюме. Ему разве что маски не хватает, чтобы окончательно подтвердить свою личность. Изнутри поднимается тревога, перебивающаяся интуицией, которая обещает, что через буквально пару минут из-за поворота покажутся Гокудера, Ямамото и Реборн.              — О-я, кажется будет крайне неловко, не так ли? — щурится туманник и негромко смеётся. — Ку-фу-фу, надо бы исправить это.              Всего лишь один щелчок пальцами и на внешний облик Тсунаёши накладывается иллюзия, повторяющая его образ из прошлого вечера, когда он только-только поднимался к себе в комнату. Ничто больше не выдаёт в нем того, кого уже видел Мукуро.              — Джудайме?!              — Тсуна?!              — Ты что на концерты тайно без нас ходил? — недовольно и почти что угрожающе спрашивает Реборн, уже доставая Леона, который умело превращается в огромный молоток.              «Мне сейчас будет просто самый настоящий пиздец!» — Тсуна бросает быстрый взгляд на Мукуро и встречается с его хитрыми глазами, из-за которых почему-то становится немного спокойней. Савада делает глубокий выдох, и улыбаясь, спокойно отвечает.              — Да, мне всё же было интересно… Я проснулся, похоже, ближе к концу… Так что, да… Мне стало интересно, что там на концертах происходит. А вас я не нашёл там.              «А уж мне то как интересно, Тсунаеши-кун, узнать всё о вас с Киоко, ку-фу-фу».              Тсуна настороженно смотрит на иллюзиониста, который будто только по глазам прочитав всё что успел ощутить подросток, добавляет: «О-я! Не стоит меня так бояться. Не сдам. Как никак ты мне помог…»              «Считай что мы друзья. Так что ты мне ничего не должен. Но за помощь, спасибо… Я был слишком близок к беде.»              «Ку-фу-фу, судя по всему нас ждут слишком большие изменения.»              Очередное новое утро после прекрасно отыгранного концерта. Новый день в роли будущего босса Вонголы. И, как известно, эти дни всегда приносят очень много нового за один раз. А он ведь ещё только начинается.