***
— О, мой Ромео, как же мне плохо… Мне кажется я совсем скоро умру, — драматизму Киоко нет равных, а то, как она кладет голову на плечо своего «Ромео», выводит всех собравшихся на крыше — и хранителей, и Реборна. Ну, в первую очередь Реборна, которому не особо нравятся такие «страсти». — Киоко, солнышко мое, отдохни немного, — даже веселящий их обычно влюблённый театр двух актеров, сегодня выбивает все остатки сил, которые ещё как-то сохранились после насыщенной ночи. Сейчас их задача — это пережить несчастные три дня, со всеми включенными в них прелестями: прятки от Реборна, убийственные репетиции, добивающие тренировки, а по итогу бешеный во всех смыслах концерт. — Никчёмный Тсуна, не забывай о своём задании. Оно никуда не исчезло, — о, как же этого Тсуна хочет, — Как будущий босс, ты должен продумать план по поимке Масочника и Алисы. И успешно осуществить его с хранителями, — Реборн, как обычно вещает с плеча Ямамото, надеясь, что в этот раз его ученик прислушается к нему, но скорее всего, придется опять действовать добровольно-принудительным методом. Иначе этот сопляк с места не сдвинется по отношению к рокерам. — Взъелись они тебе. Что в них интересного, что ты в них так вцепился? — такие фразочки от Савады уже никого не удивляют. Он с самого начала показывал, что ему наплевать на местных рок-знаменитостей. Знали бы только они, как больно Киоко щипается на такие слова. — Это самая элементарная проверка твоих способностей, чтобы выявить все твои сильные и слабые стороны, как босса. Сможешь ли ты составить достаточно продуманный план, учесть все факторы, а самое главное, как Босс руководить его исполнением. В будущем тебе предстоит слишком много подобных дел по поимке тех, кто скрывается, так что тренируйся, — Савада про себя усмехается, ну, конечно, Вонгола не отпустит его, возможно, эта роль его судьба, но… «Поверь мне, Реборн, ты выхуеешь, когда узнаешь, какую я тренировку прохожу с твоего первого дня приезда. Такого опыта ты бы мне не придумал,» — он буквально сдерживает внутри себя оскал, прикусывая щеку. Лишь бы глазами не спалиться. — Ладно-ладно, достал уже, — едва слышно шепчет он, но ему всё равно в голову прилетает неопознанный кусок какого-то оружия. Мафиози, чтобы их, — Прежде же, чем что-то придумывать, надо собрать всю информацию, которой мы владеем. Всё что нам уже известно об этих ребятах. Ну кроме того, что они дают рок-концерты, носят маски и охрененно поют. Кто-нибудь ещё что-нибудь знает? На крыше наступает тишина, которую уже профессионально рушит Реборн. У Тсуны из-за этого аж зубы скрипят, но от услышанного он чуть не откусывает себе язык. — Ходит один неподтверждённый слух, что одного из них зовут Рёта, один из блондинов. Я составил список всех школьников с таким именем в Намимори и близ находящихся городах. Их около 70. Признаться, больше, чем я ожидал. Ты, Тсуна, займешься тем, что переберешь каждого из этого списка. У Тсуны глаза грозят вывалиться от того, как он таращится на репетитора. Киоко же профессионально даже не дергается у него на плече, но через легкую иллюзорную связь он слышит одно заевшее слово: «Блятьблятьблятьблятьблятьблять». Если они выйдут хотя бы на одного, то остальных вычислить дело одного вечера. — Травоядные, правилами запрещено находиться на крыше школы, — мысленное нагнетание прерывает Хибари, заявившись к рассевшимся у края крыши подросткам. Он недобро щурится, а под накинутым на плечи пиджаком уже сверкают серебряные тонфа. — Хибари, ты как раз вовремя. Мы обсуждаем план по поимке Масочника и Алисы, — совершенно спокойно заявляет Реборн, привлекая тёмный прищур в свою сторону. — Я разберусь с этим самостоятельно и без травоядных. — Ну-ну, Кёя-кун, если бы ты мог, то давно уже нашел бы их, — в паре метрах от Хибари материализуется Мукуро, при этом язвительно ухмыляясь и опираясь на свой трезубец. — А тут вон, как тебе поддержка предлагается, а то же совсем печально наблюдать за тем, как ты стоишь на месте, ку-фу-фу. Все с дичайшим шоком в глазах пялятся на иллюзиониста, который сегодня уж слишком разоделся. Больше рваные, чем целые черные джинсы, ещё и с тёмными пятнами, напоминающими кровь… Облегающая водолазка, кожанка, куча цепочек и именно что цепей. Где этот Рокудо шляется?! Киоко и Тсуна, не обращая на образ никакого внимания ошарашенно косятся на их союзника, который стреляет в них секундным прищуренным взглядом. «Ты что удумал, мультифрукт недобитый?» — шипит по мысленной связи Тсуна. «Подыграйте мне, придурошные!» — в ответ ему раздается не менее раздраженное шипение. — Или… О-я, неужели Кёя-кун совсем не знает, кто это? Ку-фу-фу, какое разочарование, — то как методично и целенаправленно Мукуро выводит из себя ГДК заслуживает награды… за долбоебизм. — На что ты намекаешь, травоядное? — все с крайним интересом наблюдают за выдающим информацию иллюзионистом и за облаком, которое уже на грани того, чтобы избить кого-то до смерти. — Ку-фу-фу, ни на что совершенно. Просто поражаюсь тому, как это было просто, — Мукуро показательно крутит перед собой трезубец, драматично выдерживая паузу, — Вы такие слабаки здесь. Мне потребовалась всего неделя, чтобы узнать, кто такие Масочник и Алиса. А вы тут уже сколько торчите, ку-фу-фу? «О-о-о, план понят,» — Тсуна про себя улыбается, а сам резко подается вперед с нетерпением обращаясь к Рокудо. — Кто они, Мукуро? — он задаёт этот вопрос именно так. Если ему сейчас откажет иллюзионист, все остальные поймут, что допытывать его — это самое бесполезное дело. Ведь если он не поделится этим с тем, с кем у него наиболее доверительные отношения среди Десятого поколения… — Извини-извини, Тсу-кун, но я никому об этом не скажу, даже тебе, это большой-большой секрет, — чуть ли не поёт Рокудо, при этом отбивая атаку Хибари. …он не расскажет об это никому. «Не слишком большой риск?» — Киоко напряженно наблюдает за мини-сражением на крыше, стараясь сильно не отвлекать иллюзиониста, который создает обманку в виде разлома прямо посреди крыши. «Я отвлекаю внимание от вас. Реборн начнёт пытаться и сам, и с помощью хранителей допытать меня, направит Тсуну на меня, но мы то знаем, чем это закончится,» — тонкие губы искривляются в ядовитой улыбке, пока разноцветные глаза озорно наблюдают за приближающимся Хибари. — Такими темпами ты ничего не сможешь решить, ку-фу-фу, — Мукуро буквально кружит вокруг подростков, изящно уходя от грубых атак облака. — Может дать тебе подсказочку? Он откровенно бесит Кёю, но держит на себе внимание всех остальных. Реборн щурится, впервые не понимая, что происходит. — Ку-фу-фу, я скажу одну правду и одну ложь, а вы разбирайтесь с этим, — Тсуна наблюдая за этим цирком, как-то расслабляется и думает, что ему очень не хватает чипсов или попкорна. — В этой компании у пятерых людей в имени или фамилии есть буква «Х». Рёта-кун не относится к этим пяти. Киоко таращится во все глаза на иллюзиониста и едва сдерживается, чтобы не покатиться по крыше от смеха. До уставшего мозга медленно, но верно доходит смысл слов Мукуро. Ох, уж эти иллюзионисты. «Мукуро, пожалуйста, не умри только, ты очень нужен нам будешь!» — мысленно поддерживает уже всё-таки друга Тсуна, наблюдая за диким «танцем» между туманом и облаком. Рокудо на это только довольно щурится, чем больше выбешивает Кёю, и даже Реборна.***
На вторую ночь дом Акиры напоминает склеп, где уже готовятся к погребению покойники, потому что иначе описать состояние ребят нельзя. У них небольшой перерыв после начала репетиции, но уже все готовы просто помереть и больше ничего не делать. Наги буквально лежит грудью на синтезаторе, бессмысленно тыкая по клавишам. Остальные ребята буквально валяются кто, где нашел место — диван, пол, кресло и даже узкий подоконник. — Буквально пять минут и продолжаем, — поднимая кулак вверх, убито тянет Тсуна, распластавшись на полу. С разных углов комнаты раздается смешанное «Да, окей» крайне охрипшими голосами. На подозрительную тишину из кухни выползает сначала Мукуро, а затем и Хару, Ламбо же сидит на плече Рокудо, опасно балансируя из-за недосыпа в детском теле. — У вас планируется массовое самоубийство, ку-фу-фу? — складывая руки на груди тянет Мукуро, окидывая разноцветным взглядом месиво из рокеров и музыкальных инструментов. — Ха-хи! Оно у них не планируется! Оно уже осуществляется! — восклицает Хару, тыкая пальцем в щеку лежащей на полу Киоко. — Я пойду что-нибудь принесу попить, а вы давайте воскресайте! — Легко сказать, — хрипит Савада, переворачиваясь сначала на четвереньки, а потом ползет к дивану, чтобы опираясь на него подняться на ноги. — Ку-фу-фу, да вы совсем плохи. — Я бы сказал всё-таки мертвы, мне это слово нравится куда больше, — тянет Рёта, принимая сидячее положение на диване. — Это слишком безумно, пытаться за три ночи переучить весь наш репертуар. — Ого, какие ты слова вспомнил, я думала у тебя одни ноты и аккорды в голове остались, — язвит Хана, недовольно косясь на блондина. — Почти… и взаимно впечатлен, что ты тоже можешь ещё что-то говорить, — в ответ колко отвечает Рёта. — Ну слушайте, не всё так плохо, — поднимаясь с синтезатора, вмешивается Наги, — мы справляемся даже очень хорошо. Просто зато представьте, что будет на самом концерте, когда выйдет Хана и заиграет. У неё же бешенная энергия! Всё будет просто охренительно! — Сначала надо дожить до этого концерта, потому что есть ощущение, что мы помрём через часа два, — Акира поправляет тарелки и уже настраивается на следующую часть. — Хотя я вроде бы всё своё играю, как обычно, но готов сдохнуть здесь и сейчас. Эй, Рёта, а твоя мама сможет в случае чего нас откачать? — Издеваешься? — недовольство так и скользит в голосе, — Она травматолог, а не реаниматолог, хотя стоило бы лучше ей быть им… В конце его голос срывается на хныканье, из-за чего все вздыхают. — Твоя мать врач? — Мукуро приподнимает одну бровь, тут же интересуясь новой информацией. — Ага, и очень хороший, сколько она раз уже латала меня, потому что я… — Такой же долбанутый как и мой братец, — влезает Киоко, рывком садясь. — Правда Рёхей хотя бы только в боксёрском клубе получает, а ты же слишком часто срешься с хулиганами. Один раз даже Хару втянул в это дело! — Хару?! В драку?! — Ламбо выпучивает глаза, смотря на ребят. — Расскажите! Расскажите! — Да нечего там особо рассказывать, хах, — вздыхает Миура, заходя в зал с подносом на котором расставлено просто бешенное количество кружек с дымящимся чаем. — Мы просто как-то раз поздно вечером шли с концерта. А к нам прицепилось пару уродов. Ну и Рёта-кун, сначала за меня заступился… — Ага, заступился, а потом когда, какой-то дурак полез напрямую к Хару, она ему зарядила рюкзаком так, что я думал этот несчастный улетит в мусорный бак, — получая кружку от девушки, смеётся юноша. — Так что, да, Хару у нас крайне опасная личность. — Да уже заметили, — отвечает Мукуро, вспоминая, как уже пару раз попадал в эти дьявольские руки. — Мной вы ещё никого не запугивали! — недовольно морщит носик Хару, откладывая поднос. — Я между прочим нормальная, по сравнению с Киоко или Наги! Упомянутые девушки давятся чаем и кашляют. — Нихрена себе, вот так поворот, — ошарашенно тянет Сасагава, уставившись на подругу. — А чего тогда Хану не упомянула, а? — Ну, давайте признаем, что Хана более безобидная в обычном режиме. А если её взбесить то там, да, и она может устроить всем весёлую жизнь. — И как вы тут выживаете? — обращается к Тсуне Мукуро. — Весело и ебануто, — ответ совершенно спокойный, — поверь тут все с ебанцой, так что вместе это просто самый настоящий пиздец для всех вокруг нас. А нам лишь всегда весело. — Весело! — Ламбо прыгает в руки Тсуны, пока тот улыбается ребёнку. — У меня закончились конфеты. Тяжело вздыхая, подросток тянется к рюкзаку, выуживая оттуда несколько сладостей и передавая их радостному ребёнку. Остальные потихоньку возвращаются на свои позиции, настраивая инструменты. Все постепенно погружаются в привычную для них атмосферу. — Хана, и как, нормально играть спустя долгое время? — Хару, опирается о стену, наблюдая за сосредоточенной подругой. — На самом деле, более чем великолепно. Конечно, нужно больше времени на практику, но… Я рада, — девушка улыбается, поглаживая гитару. — Тц, вы только поглядите на неё, такая прямо спокойная, а как начинает играть, то будто, блин, врата ада открывают, — ворчит Наги, смотря на подругу. — Проблемы? — тон Ханы становится тут же холоднее. — Никаких, моя дорогая, просто думаю, что же приготовить тебе на сцену. О, Тсуна! А ей сценическое имечко мы совсем забыли! — Наги чуть ли не испуганно смотрит на замершего рокера. — Надо это исправлять! — Сценическое имя? То есть псевдоним? Как Масочник у Тсуны и Алиса у Киоко? — задаёт несколько вопросов Ламбо, с интересом смотря на каждого из подростков. — Да, именно так! — Но разве, псевдонимы не только у Тсуны и Киоко? — с лёгким удивлением уточняет Мукуро. — Ага, сейчас, конечно, — негодует Рёта. — Они есть у всех нас. Просто у всех больше на слуху именно Масочник и Алиса, потому что они всегда всё ведут. Но при этом чуть ли не все в городе, кто слушает нас давно знают и наши имена. Уверен, что даже ваш ГДК. — Ого! А расскажите! Расскажите! — Ламбо начинает носится между ребятами ожидая услышать что-то совсем новое и интересное. — О, это интересно, телёночек, — умиляется Наги с Ламбо. — Давай, Тсуна начинай с себя. — Чего? — бурчит юноша, — Ты это начала ты и майся этим. — Давай, давай, имя и почему так, — поддерживает Киоко, довольно улыбаясь, — Мукуро и Ламбо же должны знать это, они же наши друзья. — Блять, ладно, — тяжело вздыхает Савада. — Моё имя Масочник. Его Киоко и Хару мне придарили, когда я перед нашими первыми концертами увлекся темой, как скрыть наши лица. Ну и начал делать сначала подобия масок, а потом и полноценные. — Подожди, разве не Хару отвечает за все ваши сценические образы? — переводя взгляд с Тсуны на Хару, спрашивает Рокудо. — Так то да, но именно Тсу-кун, завёл эту тему с масками, он до… вашего коллективного мафиозного приезда в свободное время часто сам сидел за масками перед концертами. — Ага, пока параллельно придумывал песни. Всё, это моё. Киоко, твоя очередь, — теперь уже улыбается Тсунаёши. — Имя Алиса я взяла… Эх, короче, я в детстве зачитывалась «Алисой в стране чудес». Правда потом в моей голове что-то щелкнуло и я переиначила историю на тёмный лад в голове и… Алиса стала для меня таким своеобразным безумием, которое мне понравилось. — Да у неё просто крыша на сцене слетает, вот и всё, — довольно щурится Савада, ловя летящую в него подушку. — У меня просто Хронос, — коротко отвечает Наги — Время? — переспрашивает Рокудо. — Ну типо того, по-хорошему я же всегда занимаюсь сведением. Так как я до сих пор учусь в музыкальной школе и еще у меня есть личный репетитор, у меня больше возможностей в технике, и поэтому цифровые записи больше на мне лежат. Да и на концертах, обычно именно я всегда всё держала, пока не уехала. — Нам без неё тяжко было, если честно, — подтверждает её слова Акира. — Если за меня, то мне кузина помогала. Мы когда задумались над сценическими именами, то у меня в голове была просто полнейшая пустота. А Мики, кузина, она просто бешено увлекается всяким там гаданием на картах, ну и постоянно бурчала, что на меня выпадает всегда карта смерти. А она по счёту тринадцатая, так что я… — Тринадцатый? — подхватывает его Ламбо, пока Мукуро щурит глаза. Необычно ощущать себя среди таких же поехавших людей. — А что же Юма-кун? — он поворачивается к молчавшему до этого гитаристу. — Ворон. Самый адекватный из них. Мне просто нравятся вороны, — коротко и ёмко. — Пафосно, но просто, — кивает сама себе Наги. — Рётушка, ты остался! Хаякава съеживается от коверканья его имени, поэтому в девушку тут же летит увесистая пачка салфеток. И тут же под свист Киоко, он стягивает с себя толстовку, оставаясь в одной майке, открывая вид на плечи. — Ого! У тебя татуировка! — тут же подскакивает Ламбо, крутясь вокруг блондина. — Значит ты ангел? — Этот говнюк раньше всех сумел сделать себе татушку, — недовольно бурчит Тсуна, разглядывая, как и все татуировку, которая практически всегда скрыта от чужих глаз. На правом плече расположились два ангельских крыла, набитые в виде чёрного контура. — Ну, если и ангел, то просто «Падший», как говорит мама. Особенно после того, как она увидела татуировку и гонялась за мной по всему дому с полотенцем, — смеётся Рёта. — Я просто в её глазах всегда был ангелочком, несмотря на увлечение тяжёлым музлом, но тут она уже не сдержалась. — Подожди… Во сколько ты её себе набил? — хмурится Рокудо. — У вас же здесь в Японии все строго с этим, не? — Просто надо знать куда и с кем идти, — довольно лыбится блондин, хватая гитару. — Ну что, поболтали, удивили людей и пора опять продолжать грандиозные дела? — Пора бы, — поддерживает друга Тсуна, его взгляд останавливается на Хане, напряженно сверлящей глазами гитару. — Хана, всё окей? — Всё великолепно. Просто в очередной раз думаю, что мы Ебанутые. — Зато весёлые! — восклицает Наги, не вылезая из телефона. — Подождите, Хане нужно же имя! Я почти нашла! — Почему ты… Это что список дьяволов ада? — аж закашливается Юма, заглядывая через плечо девушки в экран. — Да! Где-то тут был… Вот! Асмодей! — наступает тишина, пока все пялятся на клавишницу. — Чего? — Тсуна одним вопросом выражает коллективное непонимание. — Да вы видели, как она двигается с гитарой! Это же так секси! А Асмодей отвечает за круг похоти в аду. Это же будет так эпично звучать на сцене, прикиньте! Просто изменим на Асмодею. И всё! Мы все теперь вместе в одной лодке! Тишина так и не нарушается после её слов. Правда тут уже Тсуна не выдерживает и гаркает на всех. — И чего стоим! У нас времени мало, начали и продолжили! — Увеселение, ничего не скажешь, — смеётся Хару, отходя в сторону, когда начинают звучать первые аккорды. — Ку-фу-фу, ну а твоё имя? — иллюзионист щурится, смотря на девушку рядом. — А? У меня его нет, я же на сцену не выхожу. Я их за сценой мучаю, — на пухлые губки натягивается страшный оскал, сопровождающий тяжелым звучанием гитары. Хана на их глазах меняется моментально — взгляд, движения рук и тела, то как её волосы водопадом следуют движениям головы. — Ох, Наги однозначно права. Значит надо кое-что изменить в юбке для Ханы! Мукуро, Ламбо, нам тоже пора! — Господи, иногда я начинаю жалеть себя, — язвит иллюзионист, оглядывая комнату в поисках ребёнка. Когда он находит глазами Ламбо, то не сдерживает смешок. — Ку-фу-фу, думаю мы сейчас будем работать с тобой вдвоём. — А? — Хару тут же взглядом отыскивает Ламбо, который лёжа на диване в метре от громко звучащей музыки, засыпает. Под почти что метал. — О, божечки… Этот ребёнок… — Вы его испортили, — открыто смеётся Рокудо. Ламбо же на эти слова никак не реагирует, а лишь поудобнее перекатывается на бок, и сладко сопит, явно не смущённый жестким звучанием над головой. Вот тебе и новая версия колыбельной.***
— Никчемный Тсуна, у тебя гости, — неожиданно ошарашивает Реборн, сидя у юноши на плече, пока тот поднимается по лестнице на второй этаж. — Какие ещё гости? — вслед этому мысленно следует «чего блять», когда он открывает дверь в свою комнату. «Какого хуя в моей комнате стоит хрен знает насколько дорогое кресло! И какого ебанутого шакала в нём сидит какой-то блондин?! Кто это, сука, блять?!» «О-я, Тсу-кун, а я и не подозревал, что ты обладаешь настолько обширным словарным запасом, ку-фу-фу,» — раздаётся мысленно в голове, но явного ощущения рядом с собой тумана Савада не чувствует. Он подозрительно щурится осматривая, рассевшегося в большом кожаном кресле юношу, тот явно старше него, с золотистыми волосами и карими глазами. Во взгляде напротив нет никакой агрессии, но Тсуна уже с этой мафией не особо доверяет доброжелательному виду. — А-а-а… Э…эм… А вы кто? — максимально культурно и даже без мата интересуется Тсунаёши, всё же заходя в свою комнату. Которая в последнее время напоминает проходной двор. — Я Дино Каваллоне. Реборн, неужели ты не предупредил его о моем приезде? — с наивной улыбкой спрашивает этот самый Дино, теперь смотря на Реборна. — Нет. Забыл, — такой короткий ответ тут же выводит из себя Тсуну, из-за чего он сразу же напрягается, не сдерживая себя мысленно. «Ага, конечно, я так, блять, и поверил! Чтобы ты да и что-то забыл, канарейка шляпная.» «Ку-фу-фу, не паникуй. Успокойся. Тебе ещё надо понять, что происходит». — О, так значит, — откашливается Савада, стараясь выглядеть так же доброжелательно, — А что вы тут забыли? «Тсу, ну ты даешь. Нет бы «Извините, а что вы тут делаете?» или «Вы что-то хотели?».» «Я пытался! Само сорвалось! Хорошо хоть цензурно!» — Как грубо, — но на деле это нисколько не колышет этого блондина, он всего лишь улыбается. — Никчемный Тсуна, это Десятый Босс Каваллоне. И мой бывший ученик, — наконец, решает хоть что-то объяснить Реборн. — Ва-ау! У тебя есть живые ученики! А я-то думал все умирают на твоих тренировках, — открыто язвит Тсуна, при этом уже ловко уклоняясь от молота, направленного на его лицо. Да он становится мастером. «Дурной что ли? Он же тебя теперь точно убьет!», — только в тоне Мукуро испуга и не слышно. Только один смех. — Ого, а у тебя просто отличная реакция. Реборн, это ты его так натренировал? — честно восхищается Дино. — Я долго учился, чтобы хоть немного уклоняться от тебя. — Доучил то, что и без меня уже хорошо умели, — уклончиво и с лёгким подозрением произносит Реборн. Тсуна же на это чуть ли не замирает, вслушиваясь в разговор. — А я слышал, Внешний советник говорил, что он ничего не умеет, — едва ли не наивно добавляет Дино, будто не чувствуя недовольство бывшего учителя. — Врезать бы этому советнику за такую информацию, — от этого Тсуна ещё больше покрывается мурашками. Чёрт, неужели уже в этом изначально он прокололся? Какой только удачей он ещё не навлек на себя подозрения Реборна. — Да вы объясните мне, что тут происходит?! — он срывается на крик, из-за чего оба мафиози чуть ли не глохнут. «Не ори ты так. А то если голос сорвешь, кое-кто убьет тебя раньше Реборна. Вот для него разочарование будет, ку-фу-фу.» Напоминание о Киоко сразу же успокаивает Тсуну, он глубоко вдыхает и выдыхает, прикрыв глаза. Реборн и Каваллоне на эти действия смотрят с подозрением. Сам заорал, сам успокоился. Интересный, конечно. «Мукуро, тебя же где-то рядом носит?! Спинным мозгом чувствую!» «Угадал, у тебя в комнате и подальше от Реборна.» «Ближе и не подходи, а то и так проблем больше, чем надо.» «Думаю, это уже несколько бессмысленно, он, наверняка уже понял, что я рядом с тобой.» «Да, к черту уже их всех. Лучше возвращайся к нашим, особенно натренируй Киоко, и ей, и тебе лучше позаботиться о своей скрытности, особенно тебе со всеми этими прятками и шпионажем.» «Ку-фу-фу, ну ты, как настоящий босс.» «Нахер иди», — в ответ на это в голове раздаётся дичайший хохот, пока Мукуро не оставляет Тсуну в сомнительный компании одного. — Ну так вот, Реборн попросил меня приехать, чтобы заняться тренировкой твоего хранителя облака, — оказывается пока Тсуна летал в мыслях, в комнате происходил активный диалог. — Х-хибари?! Реборн, ты сдурел?! Да это же самоубийство чистой воды! — голос опять срывается на крик от негодования. Что ещё они придумают? — Нет. И прикрой рот, слишком громко орёшь, — в Тсуну уже по привычке летит молот, от которого он уклоняется, на периферии слыша от Дино «Кого-то он мне напоминает». Главное больше так не горланить, а то действительно заподозрят неладное, потому что у нормальных людей такой крик должен убивать связки. Ну, а ему то что с его постоянными репетициями. — Хибари слишком слаб, что бы победить Дино. Так что не волнуйся, это пойдёт ему на пользу. — Что-то крайне не верится… — шепчет Савада, плюхаясь на кровать. Реборн же, пакость такая, о чём-то перекидывается с блондином на итальянском. Зубы Тсуны аж скрипят. Просто потрясающе. Подозрительная улыбка Каваллоне напрягает только ещё больше. — Да, я знаю. Все будет нормально, — уже на японском отвечает Дино, из-за чего взгляд Тсуны только тяжелеет, — Кстати, Реборн, какое испытание сейчас проходит Десятый Вонгола с его хранителями? Опять, что-то как и мне задал из разряда сумасшедшего? «Да что же за хрень такая, а не жизнь! И Масочник известен. И Савада Тсунаёши известен. Раньше было легче. Я был простым школьником днем и звездой ночью, а теперь… Не поживешь спокойно! За обоими же гоняются!» — Ничего особенного, но даже с этим он справляется плохо, — сразу заключает Реборн, а Тсуна уже знает что услышит следующим. — В городе есть парочка рокеров, которых никто не знает в лицо, потому что они скрываются за масками. — Аха-ха-хах, это так похоже на тебя, — заливисто смеётся Дино, смотря уже на Саваду, — Не переживай, мне однажды по воле Реборна пришлось следить и вывести на чистую воду одну оперную певицу. Было даже очень весело. А тебе кто достались, Тсуна? Тсуна же никак не реагирует, прожигая в Каваллоне дырку своим тяжелым взглядом, из-за чего Реборну, вздохнув, приходится всё объяснять самому. — Да так ничего примечательного. Обычные подростки увлекающиеся тяжелой музыкой. Один ударник, два гитариста и два вокалиста — всего пятеро, ничего примечательного или необычного. Учитывая, что за пределами сцены о них никогда не слышно, то они даже спокойные для рокеров. — И что же, ты с хранителями их найти не можешь? — Дино опять обращается к Тсуне, который вроде бы и улыбается им, но холодно становится всем, от того, как в комнате падает температура, а из всех щелей тянет аурой смерти и жаждой крови. — Да вот как-то не смогли пока… «Спокойные… Обычные… Непримечательные… НО, СУКА, СПОКОЙНЫЕ?! Это что значит?! Ну все, падла, ты нарвался, Реборн! Мукуро, ты меня слышишь?!» «О-я, если бы я был на Марсе, всё равно услышал бы тебя. Твою злость слышно, наверняка в преисподней, ку-фу-фу. Что случилось то?» «Мне нужен ты и Хару! Срочно!» «Что случилось, Тсу-тян? Даже Мукуро-тян выглядит напряжённым.» «Хару, у меня к вам двоим супер-срочное дело,» — он преимилейше улыбается, пока Реборн и Дино переговариваются между собой насчёт тренировок его облака. Но вот в мыслях его голос разит сталью и холодом. «Ку-фу-фу, не знаю, что ты хочешь, но чувствую, нам с Хару пришел пиздец…» «Концерт завтра ночью, но вы всё меняете,» — он слышит, как Хару давится воздухом и начинает судорожно откашливаться, — «Сделайте-ка с нашими костюмами кое-что…»***
— Реборн, ну, и к какому черту, ты заставил идти меня с вами на этот концерт? Что я такого не видел, — Дино тяжело вздыхает, осматривая освещенную сцену издалека. На Саваду он откровенно обиделся, потому что тот совершенно спокойно исчез на следующий день после его приезда. Реборн, конечно, объяснил, что тот скорее всего с хранителями, но всё-таки Каваллоне ожидал более тёплого приёма. И к тому же Тсунаёши ещё не пришёл на концерт, поэтому он наблюдает лишь его хранителей, которые судя по всему и не особо обеспокоены пропажей своего босса. — Кстати, а где Мукуро? Он ведь должен быть тут, — задумчиво замечает Ямамото, осматриваясь в поисках иллюзиониста. После откровенных признаний о том, что Рокудо уже осведомлён о личностях местной рок-группы, за ним теперь нужен глаз да глаз. — Ку-фу-фу, неужели соскучились? — повернувшись на голос, все застают привычную картину, где иллюзионист одет максимально мрачно и откровенно… рокерски. Явно видно с кем связался. Особенно по взгляду, который на ряду с лёгкой усталостью, излучает такое удовлетворение, которое даже стыдно представлять. — Прошу прошения, но сегодня я в не состоянии присутствовать на сим чудном представлении вместе с вами. Он ухмыляется, отступая назад и растворяется в тумане. И только один человек из Десятого поколения знает куда точно отправился Рокудо. Иллюзионист же ступает на траву возле Хару, опирающейся на дерево недалеко от сцены. — Мукуро-тян, знаешь, что я тут подумала на досуге? — взгляд полный торжества не сводится со сцены, с мгновения на мгновение ожидая начала представления. — И что же, ку-фу-фу? — Тсу-тян очень страшен в гневе. Наверное, даже страшнее Киоко или Рёты, если уж совсем его взбесить, что впрочем Реборн уже успешно сделал. Кароче, пиздец придет вашей мафии, когда он окончательно станет боссом. — Ку-фу-фу, представляю такое. Думаю после заседаний и прочей официальной хрени, где не будут с ним соглашаться… У людей будут серьёзные проблемы со слухом. Он же всех своим ором вынесет, — открыто смеётся Рокудо и добавляет, так же не сводя взгляда со сцены. — А впрочем, пиздец уже пришел. Вот он, почти на сцене стоит. — Ну тут ты прав, — губ, накрашенных тёмной помадой, касается дикий оскал. — Мукуро, Хару! — из толпы прямо в руки Миуры прыгает Ламбо, заливаясь смехом. Ребенок удобно изворачивается и в нетерпении смотрит на сцену. — Это выступление будет не хуже объявления войны, бха-ха-ха! У всех троих рокеров на лице расцветает ухмылка, когда сцена погружается в полнейшую темноту. Но свет возвращается в мгновение ока и уже освещает семь фигур, закутанных в плащи и разбросанных по всей сцене. Софиты обратно гаснут, оставляя только одного человека в своём свету. Он медленно шагает ближе к краю, кажется его шаги в полной тишине слышны по всей округе. Но стоит только голосу зазвучать, как вся толпа заходится в крике и визге. — Рада приветствовать вас на нашем концерте, мы по вам очень соскучились, — томный низкий женский голос заставляет всех хранителей, Реборна и Дино в том числе напрячься. — Мы уже давно выступаем перед вами, кто-то знает нас дольше, кто-то только пришёл к нам. И для тех… Кто только вливается в наше общество, мы хотим представиться. Все ведь и так знают, как нас зовут. А вот с новенькими стоит познакомиться. Толпа по обыкновению ликует, а вот Реборн напрягается. Он не припоминает ничего об их именах, и не понимает с чего вдруг эти подростки выделывают такой финт. Точнее понимает, но слегка не верит этому. — Итак! Не будем медлить. Наш ударник — Тринадцатый! — софит освещает фигуру юноши, с которого медленно стекает плащ на пол. Снежные волосы отсвечивают серебром, а платок полностью закрывает всё лицо, кроме глаз. В сочетании с тонкой чёрной майкой, на руках висит бешенное количество браслетов и туго затянутых цепочек. Чуть ли не выбеленная кожа напоминает больше куски льда, тёмный взгляд же при этом отправляет куда-то в Ад. Для всей толпы это кажется привычным, а вот «новым» гостям такое видеть странно. — Воу-воу, попрошу тишины! — уже понятное дело Алиса, легко успокаивает толпу, чтобы в следующее мгновение её ещё больше взбудоражить, — Так… А следующим у нас будет тот, кто крайне нравится всем девочкам. Думаете, мы не знаем? О ещё как! Правда же, Ворон? Наш ритм-гитарист, любите и жалуйте! — высокая фигура заставляет действительно всю женскую часть толпы зайтись криком. Ладно, узкие джинсы, но пиджак на голое тело действительно будоражит всех. Тёмные волосы завязаны в низкий хвост, а лицо так же закрывает платок с узором милитари. О, боже, а ещё и руки затянутые в кожаные байкерские перчатки. Юма явно выделывается, задевая несколько струн на своей гитаре, из-за чего шум от толпы становится ещё больше. — Мы, знали, что вам понравится! А теперь, мале-е-енький сюрпризик. У нас произошли кое-какие изменения. Не волнуйтесь, все на месте, особенно «Падший». Просто сменил род деятельности на бас-гитару, а ещё он наш лучший мужской бэк-вокал! — с ещё одной фигуры спадает плащ, открывая вид на максимально откровенный наряд, рванные джинсы больше открывают, чем скрывают, на торс накинут один байкерский жилет, а два платка собирают волосы и скрывают лицо. При этом руки полностью закрыты тканевыми повязками. Шум становится ещё сильнее, а Дино начинает сомневаться в словах Реборна. Вряд ли всё настолько просто. — Оу-оу, ребятки, тише-тише, всю Японию разбудим! Внимание! Ещё один сюрприз! У нас в группе новенькая! Наша лучшая соло-гитаристка! Асмодея! — толпа на мгновение замолкает, не зная как реагировать, но как только из тьмы на свет выходит новая фигура, всё снова погружается в визг и свист. Крик становится только сильнее по мере того, как новое лицо уверенно шагает на туфлях с высоченной платформой и шпильками по сцене к своей гитаре. Длинная чёрная кожаная юбка держалась на честном слове на хлипенькой шнуровке на бедрах, открывая через максимально недетские разрезы вид на ноги. Короткий топ из того же материала с длинными рукавами закрывает горло и даже нижнюю часть лица. Длинные каштановые волосы развеваются на ветру. Всё это выглядит крайне красиво и неожиданно. Особенно для Реборна и Дино, которые уже стоят в ахере от внешнего вида девушки. Подождите, они разве не подростки? — И последний сюрприз, для тех, кто с нами давно. К нам кое-кто вернулся! — Реборн ещё больше подается вперёд, не ожидая такой информации. — Хронос, милая, мы скучали! Наше спасение, клавишник и женский бэк-вокалист! — от такой новости толпа, наконец, превосходит саму себя. Это лучшее, что они могли представить. Но когда всё внимательно рассматривают внешний вид девушки, многие грозятся свалиться в обморок. Черные узкие брюки со шнуровкой на одной ноге, несколько ремней разных форм. Но вот, когда взгляд перемещается выше, Дино готов вымыть глаза в с мылом. Нет, доверие к Реборну потеряно. Врёт же, падла. На клавишнице черно-серебряный бюстгальтер с узором из цветов. И все. Не считая длинных цепочек и шарфа, закрывающего лицо. Уже классические кожаные перчатки, множество браслетов и два небрежных пучка из фиолетовых волос. — Сколько же шума тут, — толпа замирает в ожидании того, кто появляется из темноты. Юноша уверенно идёт на последнюю девушку оставшуюся в плаще и грубо срывает его с её тела. — Прошу любить и жаловать, нашу вокалистку! Безумную Алису! — девушка не изменяет себе и уверенно вышагивает вперёд на высоких чёрных сапогах. Бёдра облегают короткие джинсовые шорты с каким-то бешенным количеством стразов. Короткий топ едва закрывает грудную клетку, а на плечах, через шею и ключицы навешано множество серебряных цепочек, из-за чего девушка кажется покрытой паутиной. Глаза привычно закрыты обычной чёрной маской, а рыжие волосы всё ещё скрывают приличную часть лица, даже когда Алиса двигается. — Спасибочки, — негромко произносит девушка и откровенной походкой возвращается к своему напарнику. — Ну, а теперь ты. Наш самый главный вокалист! И Лидер. Масочник! — она так же нагло сдирает с него плащ, не отрывая взгляда от глаз направленных на неё. Между ними буквально взрываются искры, хотя ни один из них не двигается. Кажется, будто всё замерло, но на деле же от того крика, что стоит в округе у некоторых закладывает уши. Ещё бы. Масочник больше раздет, чем одет — облегающие кожаные брюки, высокие берцы, перчатки, браслеты, чёрная маска и больше ничего. За исключением огромной татуировки чёрного дракона по всей спине и плечам. — Твоя очередь открывать концерт… От томного женского голоса у всех бегут мурашки, а из толпы слышится едкое: «Да они же прямо сейчас тут засосутся». — Ну погнали… — шепчет Хару, внимательно следя за происходящим на сцене. Она бросает короткий взгляд на кривую ухмылку иллюзиониста рядом с собой. Шарф и иллюзорные татуировки его рук дело. И крайне результативное. Начинает звучать музыка и приходит время отпустить себя.Marilyn Manson — This Is The New Shit
Everything has been said before Thereʼs nothing left to say anymore When itʼs all the same You can ask for it by name Концерты и раньше отличались крайне агрессивной и соблазняющей атмосферой, но сегодня всё было на уровень выше. Настолько, что уже с первых нот все погружаются в накатывающую волну наслаждения. Даже хранители, которые не особо то себя уже и сдерживают. Babble babble bitch bitch Rebel rebel party party Sex sex sex and donʼt forget the «violence» Blah blah blah got your lovey-dovey sad-and-lonely Stick your STUPID SLOGAN in: Everybody sing along. Babble babble bitch bitch Rebel rebel party party Sex sex sex and donʼt forget the «violence» Blah blah blah got your lovey-dovey sad-and-lonely Масочник выделывает такие движения телом, что большая часть женской аудитории срывают голос от воплей. Дино подозрительно косится на Реборна, который по факту соврал во всем, кроме того, что ребятки действительно играют тяжелую музыку. От того, как юноша надрывает связки у Каваллоне аж мурашки бегут по телу. Stick your STUPID SLOGAN in: Everybody sing, Are you motherfuckers ready For the new shit? Stand up and admit, tomorrowʼs never coming. This is the new shit. Stand up and admit. Do we get it? No. Do we want it? Yeah. This is the new shit, Stand up and admit. Ахреневший Реборн в шоке смотрит на сцену. Да как этому ребенку не стыдно такое петь?! Так двигаться! И вообще во что они одеты? На улице не так уж и жарко, а они тут устроили обнаженную БДСМ-вечеринку в коже. Они и раньше показывали такое, что не ожидаешь от обычных подростков, но сейчас он будто глазам не верит. На сцене происходит какое-то адовое месиво. Babble babble bitch bitch Rebel rebel party party Sex sex sex and donʼt forget the «violence» Blah blah blah got your lovey-dovey sad-and-lonely Stick your STUPID SLOGAN in: Everybody sing along. Масочник же даже со сцены видит негодование Дино и Реборна. Губы чуть ли не сами растягиваются в соблазнительном оскале. Он приближается к толпе, склоняется к ним. Его томный голос цепляет каждого, выворачивает наизнанку, а когда срывается на крик то сносит голову у всех фанатов. Масочник проверяет сцену одним взглядом и, оставшись довольным, возвращает всё внимание к зрителям. Everything has been said before Thereʼs nothing left to say anymore When itʼs all the same You can ask for it by name, Are you motherfuckers ready For the new shit? Stand up and admit, tomorrowʼs never coming. This is the new shit. Stand up and admit. Do we get it? No. Do we want it? Yeah. This is the new shit, Stand up and admit. Толпа попадает под полнейшее влияние тех, кто стоит на сцене. Она сливается воедино со своими кумирами. Фанаты подпевают, действуют, как один механизм, отчего вся группа приходит только в больший экстаз. Они отпускают себя. Падший, наконец, расслабляется полностью, все движения выглядят так будто он делал это всегда. Сцена помогает отпустить все переживания. Блондин кидает взгляд на соло-гитаристку и подходит ближе к ней. Толпа взрывается новым воплем, когда два гитариста начинают флиртовать движениями между собой. То что вытворяет Асмодея действительно похоже на вылезшего из ада дьявола. От неё невозможно оторвать глаз. And now itʼs «you know who» I got the «you know what» I stick it «you know where» You know why, you donʼt care. And now itʼs «you know who» I got the «you know what» I stick it «you know where» You know why, you donʼt care. Эта ночь выводит всё на новый уровень их мастерства. Прекрасное и до этого звучание, благодаря Хронос звучит ещё мощнее и слаженнее. Масочник заводит толпу до того состояния, что, кажется, у всех скоро снесет крышу. В откровенных и иногда совершенно пошлых движениях к нему присоединяется Алиса, из-за чего это выглядит ещё более откровенно. Ладонь лёгшая на талию девушки и притянувшая ближе к полуобнаженному юношескому телу поражает всех до единого. Но ни один из рокеров не смущен таким движением. Всё так и должно быть — откровенно и пошло. Babble babble bitch bitch Rebel rebel party party Sex sex sex and donʼt forget the «violence» Blah blah blah got your lovey-dovey sad-and-lonely Stick your STUPID SLOGAN in: Everybody sing. Ближе к концу песни по сцене уже привычно разносится волнами янтарное пламя неба. Оно переливается чуть ли не кровавым маревом и сносит оставшиеся хлипкие ограничения. Голова становится пустой и свободной. Мукуро довольно щурится, ощущая как собственное пламя готово вырваться из-под контроля. Это что-то на уровне возбуждения в битве, когда ты уверен, что способен на все. Другие же хранители ощущают нечто схожее, но не готовы признавать, что тот, кто стоит на сцене настолько на них влияет. Are you motherfuckers ready For the new shit? Stand up and admit, tomorrowʼs never coming. This is the new shit. Stand up and admit. Do we get it? No. Do we want it? Yeah. This is the new shit, Stand up and admit. В округе становится слишком жарко, несмотря на осень. Дино понимающе кивает самому себе, смотря на пламя неба, что морем плавает по сцене. Задание от Реборна для Тсуны теперь имеет больший вес и более понятно. Только есть у Каваллоне лёгкое подозрение, что интерес самого Реборна играет тут не последнюю роль. Неужели такой киллер и не смог до сих пор узнать всё об этих ребятах сам? So, LET US ENTERTAIN YOU LET US ENTERTAIN YOU… Blah blah blah blah everybody sing along. Начало просто прекрасное. Оно даёт отличное представление всем, что из себя Рок-группа представляет по-настоящему. Девушки не перестают срываться на визги и выкрикивать имена музыкантов, юноши не отстают уделяя достаточное внимание рокершам, которые от такого начинают флиртовать на сцене. Вся группа остаётся удовлетворена таким началом. — Извините-извините, ребята. Мне крайне жаль, но нам нельзя тут устраивать оргии, — Масочник буквально кровожадно усмехается, смотря на то, как толпа уже находится полностью под их контролем. Есть в этом определённый кайф. То как они зависят от них, так же и вся группа зависит от тех, кто их слушает. Он шепотками интуиции улавливает довольное настроение Дино, который явно наслаждается музыкой. И, о, да, сильнейшее негодование и удивление Реборна. Тот действительно поражён тем, что вытворяют эти подростки. И его неимоверно бесит то, какую уверенность показывает этот мальчишка в маске с пламенем неба. Когда он до него доберется, тому несдобровать. «Ну, и как тебе, Реборн? Мы достаточно спокойные?» — мысленно задает вопрос в пустоту рокер, отводя взгляд от одной точки вдалеке. Начинается новая песня и все мысли окончательно отключаются от внешнего мира.