***
Аваллак'х чувствовал, что что-то происходит, что что-то идёт не так, как шло всего пару дней назад... Но что он мог сделать? Эльф не впервые наблюдал за тем, как взрослеет его подопечный, он уже знал, что однажды подобное случится. Все они отдаляются. Цири и сама хорошо понимала, что тут эльф бессилен. Он обманывал её многие-многие годы, он выкрал её из дома, и, кто теперь разберёт, может даже стал причиной смерти её родной матери. Цирилла не особенно-то стремилась узнать всю правду, ведь ей хватило и того, о чем упомянул Эредин. Зираэль готова была жить дальше, не подавая виду, но то – лишь потому, что больше ей некуда было идти. Креван не понимал, в чем виновен на этот раз, и списал молчаливое поведение Ласточки на сложный подростковый возраст. Он надеялся задобрить свою подопечную уступками, на которые не шёл раньше. Утром Зираэль теперь разрешалось поспать подольше, вечером не учить сложное эльфское наречие, а пойти покататься верхом, не носить эти бесконечные льняные или шелковые платья, отказываясь от более удобных штанов... Цири, разумеется, нравилось, но жгучая злоба никуда не делась из недр её естества. Пожалуй, такое происходит, когда вскрывается многолетняя ложь. Приходилось каждый следующий день жить с мыслью о том, что свершилось ранее, понимать, что однажды их с Аваллак’хом ждет серьезный разговор, финал которого был ей неизвестен. – Король хочет тебя видеть, – рассказал Знающий однажды за обедом. – Послезавтра мы с тобой приглашены к нему во дворец на ужин. – Вау, – безрадостно отозвалась девушка, откладывая вилку в сторону. – Вспомнил обо мне за пару дней до моего восемнадцатилетия, – заметила Ласточка будто случайно. – А почему вообще Ауберон больше не приглашал меня к себе после той встречи? Боялся, что не найдем общих тем для разговора? – Пригласил же! – попыталась сгладить углы Мира, неизменная гувернантка Зираэль. – Эльфские года летят иначе, Цири. Что тебе кажется вечностью, для старого короля – одно мгновение. – Ауберон часто спрашивал о твоих успехах, Цири, – добавил Креван. – У него просто не всегда есть время на личную встречу… Цири поморщилась, понимая, что Король Ольх, и правда, очень стар. Не только физически... Он будто уже не живой и внутри, там, за желтеющей под тяжестью лет кожей. Ласточка поморщилась, вспомнив тот его взгляд, полный презрения, холодной ненависти, взявшейся неизвестно откуда. Ауберон смотрел на неё секунду, следующее же мгновение взгляд его проходил уже сквозь неё, стремился куда-то прочь, куда-то, где спокойно и тихо. Цирилла прикусила губу, ничего не ответив. Старый король не желал ее в жены, а она не хотела его в супруги. – Он – твое Предназначение, Цири, – сказала Мира тихо, когда Аваллак’х уже встал из-за стола. – Если бы не Ауберон… Тебя могло бы уже не быть здесь. – И где бы я оказалась? – спросила Ласточка, но в ответ получила лишь грустный взгляд и плотно сложенные губы. Теперь они редко говорили с Аваллак'хом вне официальных занятий. Креван стремился увлечь свою ученицу разговором, но Цири ускользала от него, выдумывая неотложные дела. Она помнила слова Эредина слишком четко, каждую ночь и каждое утро они снова и снова звучали в ее разуме. Знающий украл её, он всю жизнь врал Цири и растил ее лишь для одной цели – для разведения. Как особенно резвую кобылку… Король Дикой Охоты многое рассказал ей за столь недолгое время. Они виделись все чаще и чаще. Вот и сейчас, запрыгивая в седло, Ласточка надеялась встретить по пути всадника Дикой Охоты. Теплый летний ветер шелестел листвой стоящих у дороги ив, и кобылка Цириллы водила носом, наслаждаясь погожим деньком. Ее грива былой белой, белее волос Цири. «Нежная», – брякнула Мира, увидев ее впервые. Эредин… Зираэль теперь всегда встречала его на тракте в это время дня. Цири уже не была той наивной девочкой, и прекрасно понимала, что встречи их – не совпадение, эльф не случайно выходит на прогулку в одно и то же время с нею. Эредин ищет её общества, Ласточка хорошо это понимала. – Ты сегодня поздно, – не глядя в сторону подоспевшего всадника, громко произнесла Зираэль. – Это ты пришла слишком рано, – парировал эльф, обгоняя девушку, преграждая ей путь. – Расскажешь какие-то новости? – Эредин мягко улыбнулся, заглянув в глаза собеседнице. Цири остановилась, оценивая ситуацию. Она может пустить лошадь галопом и убежать, не дав эльфу ответа… Но ей хочется остаться. Цирилла мягко пригладила непослушную прядь волос, выбившуюся из тугой косы. Она не наряжалась для прогулки верхом так, как Король Дикой Охоты. Он прибыл в своём боевом доспехе, сложенном из стальных человеческих костей. Эредин мягко усмехнулся, поймав на себе заинтересованный взгляд Ласточки. Чёрные волосы его оказались распущены, ни одна прядь не была заплетена в косу, перехвачена лентой или серебряной бусиной, не то, что у Аваллак'ха или других эльфов, знакомых Зираэль. Цири фыркнула, обошла блокаду и пустила кобылку быстрее, стараясь скорее миновать мост, перекинутый через реку. – Король хочет меня видеть, – холодно, слишком поспешно вывалила новость Цири, она сомневалась, стоит ли делиться своей тайной. – Он ждёт меня послезавтра. – Что же... Это должно было случиться, – Эредин нахмурился, и еле слышно добавил, – Не могу понять, чего он так долго ждал. – Но я не нравлюсь ему, – пожаловалась Цири, остановившись. Она снова поправила выбившиеся волосы, пригладив их ладонью, выпрямила спину, устремив взгляд вперёд. Равнина раскинулась на многие-многие мили, к Тир-на-Лиа не подобраться незамеченным, неувиденным и не уйти отсюда. Цирилла прикусила губу, понимая, что не сможет сбежать, не сможет спрятаться от грядущего. Она верила словам Короля Дикой Охоты, и точно знала, что растили её для этой самой встречи. Во второй раз эльфы так не ошибутся, не дадут подопытной уйти, даже если она искренне полюбит другого. Цирилла спешилась, выпрыгнула из седла. Если бы учитель верховой езды видел это, у неё могли начаться большие проблемы. Ласточка оглянулась, будто опасаясь, что он где-то здесь, рядом, будто старый эльф доложит обо всем Знающему, и с хорошенькой кобылой можно будет распрощаться навсегда. Она погладила молодого коня Эредина по черному крупу, и животное никак не отреагировало на ее ласку. Кобыла Зираэль легонько ткнула ее носом в бок. – Совсем необязательно сильно нравиться тому, кто должен стать твоим мужем и зачать тебе ребенка, – с лукавой улыбкой сказал Эредин. – Скажи, Зираэль... Креван вообще провел с тобой беседу о предстоящем? – Нет, – ответила Цири, вновь взглянув в сторону эльфа. Эредин не спускался вслед за нею. Он остановился рядом, и из-за разницы из роста, из-за огромного веса жеребца, везшего его на себе, из-за этого серого, пугающего доспеха, эльф и сам казался Ласточке огромным. Цирилла сглотнула слюну, собравшуюся под её языком, мурашки прошлись по плечам, и ветер, налетевший холодным порывом, шепнул что-то Ласточке на ухо. Жаль, она не разобрала слов. – Мне страшно, – нехотя призналась Цири, скрещивая руки на своей весьма скромной груди. – Не беда, – ответил эльф, глядя на неё сверху вниз, и в глазах Короля Дикой Охоты мелькнуло что-то недоброе, хищное. – Я помогу тебе, расскажу все, что знаю, раз Креван не может перестать жевать сопли. – И когда ты расскажешь? – спросила Цирилла тихо, спиной она прижалась к коню, не желавшему отходить ни на шаг. – У меня мало времени! Король будет ждать меня, и… – Да здравствует король, – шепнул Эредин излишне зловеще. – У меня тоже, мне нужно отправляться на охоту, Ласточка. Совсем ты не ценишь мою жертву, – изображая обиду, ответил ей эльф. – Я буду во дворце послезавтра, там мы и поговорим обо всем. Цири хотела узнать, когда именно они успеют встретиться, но Эредин не позволил ей задать свой финальный вопрос. Он достал из поясной сумки шлем, украшенный стальной короной, собранной из человеческих ребер. Забрало изображало человеческий череп, но людей такого размера не могло существовать. Цири вновь поежилась, смотря за тем, как эльф надевает свой шлем и спешит покинуть поляну, не попрощавшись с нею. Выходит... Выходит, сегодня они не посидят вместе под ветвями старой ивы, не послушают, как журчит холодная вода в реке. Ласточка поджала губы от досады.***
Аваллак'х сидел рядом молча, молчала и Цирилла, не в силах собраться с мыслями. Пальцы ее оказались крепко вцеплены в ярко-голубую юбку лучшего из платьев, что нашлись в шкафу. Казалось, никаких звуков не издают лишь они вдвоём. Эльфы, обитавшие в замке до их прихода, громким шепотом переговаривались меж собой, ходили из помещения в помещение, гремели мебелью, двигаемой с одного места на другое, передавали друг другу свежие сплетни. Приглашённые ко дворцу гости сидели здесь уже долго, дольше трех часов, а никто не пригласил их к королю. Ягодицы Ласточки затекли, затекла спина, затекли ее окрепшие после тренировок с мечом руки. В седле держаться удобнее, чем сидеть здесь на золоченых лавках. Цирилла бросила в сторону Знающего хмурый взгляд, но так и не заговорила с ним. После падения на нее открывшейся тайны, впрочем, говорить с Аваллак'хом не было никакого смысла. Он ведь все равно соврет, правда? – Господин. Аваллак'х повернул голову и увидел эльфа, склонившегося рядом с ним. Он держал голову низко, носом почти касаясь собственного живота. "Вот это гибкость", – подумала Зираэль, сморгнув с глаз слякоть. Она уже не плакала, просто устала от бесконечно тягучего ожидания, и глаза заслезились сами собой. Эльф, заключённый в вычурную позолоченную ливрею, выглядел болезненно-бледно, и пальцы его мелко подрагивали. Бедняга слишком волновался. Знающий встал, и слуга поспешно зашептал что-то ему на ухо, не сводя глаз с сидевший на положенном ей месте Ласточки. Было в его глазах что-то… Отталкивающее, что-то необъяснимо неприятное. Спустя пару мгновений уже и сам Аваллак’х смотрел в её сторону с тем же видом. Краска, казалось, покидает лицо Знающего, аквамариновые глаза все сильнее выделялись на его внезапно постаревшем лице. Слуга замолчал, остановился рядом со склоненной головой, и Цири почувствовала себя особенно неловко. – Пойдём, – скомандовал Аваллак'х, протягивая руку в сторону Цири. – Идём же скорее. – К королю? – тихо спросила Ласточка, опасаясь, что слуга поведал Знающему о неудовольствии Ауберона. – Домой, Зираэль, – поспешно ответил ей Креван. – Нам нужно уехать отсюда как можно скорее. Цирилла непонимающе приподнял бровь. Она поднялась с лавки, так опостылевшей ей за бездарно потраченное время, но не протянула руку в ответ на жест эльфа. Цири медленно поправила юбки своего платья, пригладила волосы, взглянула в сторону удаляющегося слуги. Его чёрные волосы были прилизаны к голове с помощью какого-то блестящего воска. Нелепо. Цири на мгновение представила это липкое ощущение, и по спине её пробежали мурашки. – Хватит тайн. Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь мне, что здесь происходит, – Цири хмурилась, смотря на своего учителя. – Он, что, передумал? Понял, что я настолкьо ему противна, что ничего не получится? – Ауберон умер, Цири, – взволнованно произнёс эльф, он желал как можно скорее убраться из дворца. – Король умер. "Да здравствует король" – подумала Цирилла, вспомнив слова Эредина. Ласточка воззрилась на эльфа в немом удивлении, она не знала, что следует говорить в таком случае. Сказать о том, как сожалеет? Нет, это ведь будет вранье. Смерть Ауберона стала для неё неожиданной. Да, Король Ольх не был полон жизни и сил, он увядал в своём ветхом троне уже несколько веков, старый и дряхлый, эльф испускал зловоние приближающейся смерти. Подумать только... А ведь именно он привёл Народ Ольх в это измерение, именно он разделил их некогда более многочисленный род и пригласил в новый мир. Как легко убить страсть к битве, когда в драку вступают года. – Идём, – с нажимом шепнул Креван. Он подтолкнуть девушку к проходу, ведущему прочь. Цири засеменила вперёд, беспокойство Аваллак'ха передалось ей самой. Если король умер, если его больше нет... Нужна ли эльфам сама Цирилла? Ласточка чувствовала, как кровь приливает к её щекам, как сердце быстрее бьётся под тугим корсетом, купленном много лет назад. Старый Ауберон недолюбливал её, что же новый король... "Может, казнит меня за все грехи предков?", – подумалось Цирилле. Она следовал за учителем, судорожно прикидывавшем варианты развития событий. Аваллак'х держал Цири за руку, так, как он делал это когда-то давно, во времена её детства. Если бы не рассказ о горящей Цинтре, о том, как Знающий выкрал ребёнка из кроватки и унёс в ночи, Цирилла могла бы начать тосковать по прошлому, по временам, когда их двоих связывали почти родственные узы. Потонув в своих мыслях и опасения, всецело доверившись чутью Знающего, Ласточка не успела заметить стремительно вырисовывающуюся на их пути преграду. Им отрезали дороги к бегству. Сначала закрылись ворота парадного входа. Арка, некогда дающая проход мягкому вечернему свету, оказалась заполненная лишь старым деревом и железом, дверью, преградившей путь. На повороте к лестнице Аваллак'ха встретили королевские солдаты в золотых доспехах, забрала их шлемов оказались опущенными, а копья еще не были направлены в сторону беглецов. "Вот и все", – подумала Зираэль, когда кучка эльфов в золотых доспехах окружили их, взяли в кольцо. Им не выйти отсюда. – Куда же ты так спешишь, Лис? – толпа вооружённых эльфов расступилась, образован живой коридор, и прошёл по нему им обоим знакомый мужчина, сбросивший свой страшный доспех. – Похороны только завтра. На закате. – Я должен отвести Цириллу домой, – ответил Креван без колебаний. – Она дома, ты уже выполнил свою работу. Насколько я знаю, король жаждал действий, Ауберон хотел продолжить, наконец, эксперимент, прерванный из-за твоего недосмотра, – отвечал Эредин, и улыбка медленно растягивала его обескровленные тонкие губы. – Король умер, – ответил Аваллак'х, сильнее сжимая ладонь Ласточки. – Да здравствуйте король, – ответил Эредин, и солдаты склонили головы. – Возвращайся домой один, Креван, Цири останется здесь. И похороны, и коронация... Все будет завтра.***
Аваллак'х и Эредин принялись препираться, как это с ними часто бывало, и Цириллу поспешно увели в сторону. От золота, оставленного в королевском дворце, у неё начинали болеть глаза. Ласточка попросила привести к ней Аваллак'ха или Миру, но просьба осталась без ответа. Цири больше не видела знакомых лиц. Её отвели в весьма скромные для такого огромного замка покои и оставили наедине с самой собой. Ауберон мёртв. Мёртв, ничего не поделать. Король умер, а Цириллу взяли под стражу в его древнем золоченом дворце. Что там случилось с Аваллак'хом – неизвестно, неизвестно, какую роль в предстоящем сыграет Эредин, когда и зачем вернутся стражники. Цири опустилась на пол, сползла по холодной мраморной стене, чтобы руками обхватить собственные колени. Она ничего не знала ни о том, что уже свершилось, ни о том, что ещё предстоит. Паника медленно захватывала разум, заставляя Цириллу мелко дрожать. Скромная маленькая комната будто сужалась вокруг нее, не оставляла свободы. На стенах висели картины с изображенными на них эльфами, на одной из них Ласточка узнала Ауберона. Молодой, еще полный жизни… Он держал в руках голову единорога. Цирилла прикусила губу, поправляя юбки ненавистного голубого платья. Цвет невинности, цвет чистоты. Бред. Если бы ее воспитывали в красных тонах боли, силы, необходимого для выживания в этом мире знания, она смогла бы найти выход из ситуации. – Госпожа, – в дверь постучали, но ждать ответа не стали, несколько человеческих девушек в длинных платьях цвета копоти вошли в комнату. – Мы пришли, чтобы сопроводить вас в ванную комнату. – Ванную? – Цири все ещё сидела на полу, обхватив руками ноги. – Я, что же... Недостаточно чиста? – Нет, госпожа, – потупившись, ответила старшая из вошедших девушек. – Вовсе нет. Нам просто нужно помочь вам подготовиться. – К чему? – устало спросила Цири, все еще не поднявшись с места. – Ко встрече с королём. "Может, меня ведут на казнь? Может, они думают, что мы встретимся, там, под землею?" – подумала Ласточка. Она не стала задавать дополнительные вопросы, просто поднялась с пола и двинулась за служанками. День выдался слишком долгим, слишком выматывавшим, и Цирилла не могла больше ждать его завершения. Если ей суждено умереть, так пусть. Она умрёт с достоинством, как дочь Лары Доррен, сбежавшей из-под надзора вездесущих эльфов. Цири недолго шла по коридорам. Удивительно... Ласточка никогда прежде не думала, что в больших замках необходимые помещения умещаются так компактно, совсем рядом. Зал, в котором проходили купания, оказался небольшим. Мраморные полы, колонны, держащие потолок высоко над головою. Здесь их обвивали лианы неизвестного Цирилле цветка с аляповатыми жёлтыми бутонами. Купель была вырезана в полу, уже наполнена горячей водой и оставлена здесь для девушки. Служанки не разбрасывались свободным временем. Они помогли Цирилле избавиться от платья, от подъюбника, от корсета, от всей той одежды, что сковывала движения. Когда Ласточка осталась совсем голой и опустилась в воду, некоторые из девушек вздохнул с облегчением. "Они думали, что я буду буянить?" – спросила себя Цирилла. Колючие жёсткие мочалки скребли её кожу со всех сторон, и кожа, привыкшая к горячей воде, почти не ощущала боли. Цирилла закрыла глаза, думая о том, как взойдёт на эшафот, как закончится её недолгая жалкая жизнь в этом проклятом мире. Смешно вышло. Украсть её, чтобы потом расправиться... За спиной Цириллы отворилась дверь, но девушка не повернула головы к источнику звука. Мыслями она ушла далеко, за поля, окружившие Тир-на-Лиа, за грань голубого неба, переходящую в бесконечную черноту небосклона. Цири не заметила, как служанки бросили мочалки в воду и потупили взор, как они, следуя чьей-то немой команде, суетливо побежали к двери. Цири поняла, что осталась одна, лишь когда дверь снова захлопнулась за её спиной. Она поднялась в купели и обернулась, торопливо прижавшись к краю. Эредин стоял у входа, прислонившись к стене спиной. – Чудно, – произнёс он полушепотом. – Как водица, Зираэль? Теплее, чем речная, правда? – Ты зачем пришёл? – смущённо вопрошала Цирилла. – Я же здесь... Я не одета! – Во время принятия ванны? – вскинул брови эльф. – Да, признаться честно, я на это и рассчитывал. Он рассмеялся, и Цирилла на мгновение зажмурилась, будто это могло спасти её от охватившего девушку стыда. Эредин сделал шаг вперёд, он вышел из тени, и теперь прислонился к колонне, бледной ладонью поглаживая украшавшие её цветы. Взгляд ярко-зелёных глаз эльфа оставался прикован к одному: к напуганной, сбитой с толку Цири, чьи голые плечи выглядывали из-под воды, прикрытой пенной дымкой. – Чего ты так дрожишь, Зираэль? Может, вода уже холодная? – улыбнулся эльф, не дожидаясь ответа. – Давай я проверю, и, если все плохо, прикажу высечь девок за лень. Король Дикой Охоты сделал ещё один шаг навстречу Ласточке, и Цири заметила, что на этот раз Эредин не наряжался. Ночная рубашка и укороченные тонкие бриджи – все, что он выбрал для сегодняшнего вечера. Эльф остановился ровно напротив Цириллы, он медленно опустился на корточки, чтобы ладонью коснуться поверхности воды. Ладонь Эредина остановилась слишком близко к плечу Ласточки, ещё одно движение... И он заденет её. – Странно. Тёплая, – произнёс он тихо, словно шепча Ласточке на ухо. – Может, ты все же замёрзла, золотце? – Нет, нет, – поспешила Цири, она сделала шаг в сторону, по кромке купели пытаясь перебраться подальше от незваного гостя. – Всё отлично. – Тогда я составлю тебе компанию, а ты расскажи, почему все же дрожишь. Эредин принялся стягивать с себя ночную рубашку, пока Цири продолжала отвоевывать лишнее расстояние. Мыльная пена опадала, она уже не застилала всю поверхность воды, кое-где виднелись голубовато-серые порталы в подводный мир, полный масла с запахом ванили. Цири не смотрела на то, как Эредин остаётся без одежды, она вжималась в дальний угол купели, не вполне понимая, что нужно вездесущему эльфу. – Ты чего-то боишься, – не спросил, а заметил король дикой охоты, опускаясь в воду уже без одежды. – Может, меня? Эредин засмеялся, и Цири только сейчас повернулась к нему лицом. "Голый", – поняла Ласточка, заметив дорожку черных коротких волосков, спускавшихся ниже его пупка. Она прикусила губу, пытаясь вжаться в уголок сильнее, но ничего не вышло, отступать уже было некуда. Аваллак'х показывал Зираэль анатомические атласы человека, эльфа, единорога и некоторых других живых существ, но видеть перед собой голого эльфа так близко... Это – совсем другое, не то, что в учебнике. Цири почувствовала, как грудь её заполняет странное смущение, не знакомое до этой поры. Она впервые видела голого мужчину и впервые была голой перед мужчиной сама. Эредин держался уверенно, словно все шло нормально, словно так и должно было быть. Пожалуй, её смущение несколько забавляло Короля Дикой Охоты, Цири видела это в хищном взгляде... Ястреб, прозвище ему подобрали удивительно точно, в этих глазах поселилась жажда охотника. Впрочем, поддерживать зрительный контакт долго Цирилла не смогла. – Ты такая милая, – смеясь, говорил эльф. – Особенно милая для самки Dh’oine. Знаешь, обычно мы приносим сюда уже испорченных девок, которые отлично знают, что к чему. – Я, я не... Что мы тут делаем? – спросила Ласточка устало, руками она прикрывала грудь, а боковым зрением видела, как эльф подходит всё ближе. – Мне сказали, что меня готовят для встречи с королём. – Верно. Не вижу противоречия, – говорил Эредин. – Но король ведь умер, – поделилась своим страхом Цири. – Меня... Меня теперь хотят убить? Эльф приподнял бровь, взглянув на девушку по-другому. Он остановился на мгновение, и Цирилла смущенно опустила взгляд к груди эльфа. Казалось, что-то заставило ее посмотреть. В Короле Дикой Охоты не было раздражения, одно только любопытство, желание, медленно обволакивающее душу. Цирилла напрягла каждый свой мускул в попытке не отвести взгляда на этот раз. – Скажи, если что-то знаешь! – обиженно потребовала она. – Ты один не врал мне все это время. Неужели ты думаешь, что я… Что я недостойна знать? – Достойна, – сдерживая смех, отвечал ей собеседник. – Хорошо, Цири, тогда я не буду врать и сейчас, – улыбнулся Король Дикой Охоты. – Никто не будет казнить тебя, чтобы отправить к Ауберону в мир теней. Король умер, и теперь у нас новый король. – Кто он? – Я, – отозвался эльф тихо, расстояния между ним и Ласточкой составляло всего один шаг. – И я обещаю, что вовсе не собираюсь казнить тебя, Цири. Цирилла замолчала. Она почувствовала, как стремительно краснеют её щеки. Вот оно. Эредин стал королём, королём целого народа Ольх, а Цири... Её роль ведь не изменилась, верно? Король новый, но миссия та же, что и у предыдущего. Ему нужно зачать Цирилле ребёнка, чтобы продолжить селекцию в нужном направлении. Ласточка отвела взгляд. Эредин мог говорить ей колкие вещи, он звал её Dh’oine, и все же всегда был к ней благосклонен. Он не испытывал к ней той жгучей неприязни, что питал Ауберон. Может быть... Цирилле казалось, будто это возможно, будто самую капельку, но Эредин был ею очарован, он питал к ней интерес. А что же она? Цири не знала точно, как можно описать испытываемое ею чувство. Креван не позволял читать романтические баллады и истории о большой любви. Возможно, он опасался повторения судьбы Лары Доррен, его можно понять... Только Цири не хотелось и пытаться. Знающий поступал с нею скверно, что же до Эредина – тот был по-своему добр все их знакомство. Цири подняла взгляд, когда эльф остановился ровно напротив неё, когда его широкая бледная грудь отбросила на неё тень, спрятав от зажженной рядом свечки. – Помнится, я обещал провести инструктаж, Зираэль. Тёплая рука Эредина легла ей на плечо, и Цирилла подпрыгнула на месте. Она попыталась отпрянуть, но оказалась прижата к каменной стене купели, в том самом углу, что должен был стать ей спасением. Ласточка опустила взгляд, но тут же пожалела об этом. Пена расступилась, и тело Эредина было открыто для неё ниже линии талии. – Ты знаешь, как делаются дети? – шёпотом спросил он, наклонившись к её уху, краешком губ задевая его мочку. – Аваллак'х говорил об этом? – Я... Только в теории, – ответила Цири не своим голосом, голосом трусихи. Эредин засмеялся, но не так, будто ему смешно. Цири прикусила губу, она вновь попыталась отойти, хотя бы отвернуться, но Король Дикой Охоты взял её за подбородок. Его пальцы оказались тёплыми, но вода в купели была теплее. Эльф приблизил к ней свое лицо, и его тёплые ласковые губы коснулись её собственных. Цирилла больше не пыталась отпрянуть. – Я знаю, Цири. Я хорошо за тобой приглядывал. Внимательно, – говорил он, нехотя разрывая поцелуй. Ласточка хотела узнать, что именно Эредин желал сказать ей, но не успела, эльф развернул её спиной к себе. Его руки оказались сильными, гораздо более сильными, чем ей представлялось прежде. В груди Зираэль зрела тревога, но вместе с ней там же зарождалось и иное чувство, то, которого Ласточка не испытывала прежде. Она вновь оказалась вжата в угол, но теперь спиною Цири упиралась в широкую грудь эльфа. Когда тот прижался своими бёдрами к её, Цирилла невольно вскрикнула. Она понимала, что именно чувствует внутренней стороной бедра. – Это не так страшно, как ты себе представляешь, – шептал эльф ей на ухо, он целовал шею Цири, медленно спускаясь все ниже, до самой лопатки. – Я покажу тебе, как это бывает приятно, Зираэль. И Цири не хотелось противиться. Она прикусила губу, не зная, как сдержать рвущиеся наружу всхлипы, не зная, стоит ли вообще подарить им жизнь. Девушка закрыла глаза, понимая, что поцелуи несут за собой удовлетворение. Она забыла о страхе, связанным со смертью Ауберона, о предательстве Знающего, о многолетней лжи, ставшей ей реальностью. Цири забыла обо всем на свете, кроме одного... Поцелуи приятны. Эредин заставил её выгнуться в пояснице, и Цирилла подчинилась, пусть и не сразу. Любопытство побеждало бунтарский дух. Ласточка снова прикусила губу, чувствуя, как пальцы эльфа скользят по складкам её кожи, задевая удивительно чувствительные точки. Никто и никогда не касался ее так. Король Дикой Охоты шепнул что-то на ухо Цирилле, но девушка не разобрала слов, мысли смешались в её голове, щеки пылали огнём, а пламя свечи медленно танцевало, ведомое порывами сквозняка. Цири вскрикнула, когда лёгкая боль заставила её дёрнуться, податься назад и спиною врезаться в грудь эльфа. – Тише, тише, – шепнул он. – Это пройдёт. Голос Эредина дрогнул на мгновение, завибрировал на звонкой гласной. Цири поняла: от удовольствия. Он овладел ею, взял, и Цирилла чувствовала, как тепло заполняет низ ее живота. Эльф сдерживал тот же крик, не желал поделиться им с Ласточкой, с замолчавшим на долгое мгновение замком. Цирилла чувствовала, как он движется в ней, медленно и нежно, как он осторожно набирает темп. Король Дикой Охоты, Король Народа Ольх, он желал прочувствовать каждый миллиметр её нежного тела, тела, принадлежавшего теперь ему одному. А Цири... Цири желала отдаться своему предназначению. Она сама не заметила, в какой момент начала подаваться назад, когда стоны принялись срываться с её порозовевших от поцелуя губ. Всё происходило слишком неожиданно, слишком быстро, но Ласточка не желала останавливаться. Эредин говорил что-то, шептал, и она отвечала, но Цирилла ни за что не сможет вспомнить эти слова. Она мягко кусала губы, пока эльф двигался все быстрее, пока он касался её шеи зубами, впиваясь в плоть Ласточки все глубже и глубже. Когда удовольствие накрыло Цириллу с головой, она задрожала всем телом, и эльф поспешил присоединиться к её скромному танцу. Он оставался в ней ещё долго, вода успела остыть, и служанки постучали в двери, чтобы принести с собой новую, горячую.***
– Я... Я думаю, они возненавидят меня, – шепнула Цири, отодвигая край занавески. – Они будут пускать про меня гадкие сплетни, и... – И лишатся языков. Эредин не разделял любопытство супруги. Он стоял прямо, ждал, пока деловитые служки застегнут последние элементы его доспеха и удаляется прочь с почтительным поклоном. Руку эльф держал на пояснице Ласточки, и пальцы его были холодными, точно снег на вершине самых крутых склонов Тир-на-Лиа. Цири пожала губы, вновь выглянув на улицу. Всего пару мгновений назад Эредин держал эту ладонь на ее бедрах, но ни на ней, ни на нем, не было никакой одежды. Они стояли на балконе, ждали выхода к ликующей толпе, ждали момента. Сегодня, сейчас Цири предстанет перед Народом Ольх, как королева, а Эредин станет их новым королём. И эльфы его любят... Цирилла слышала, как аристократы шептались в коридорах о том, что в сердце Эредина горит огонь, давно погасший в груди старого Ауберона. Знать оставалась довольна им, но... Что говорить о Зираэль? Подкидыш. Да, пусть она и являлась потоком Лары Доррен, ребёнком Старшей крови, а ситуация не менялась в противоположную сторону. Она все ещё была больше человеком, чем эльфкой, и супруга из нее должна выйти скверной. – Ты будешь казнить их за недовольство? – За недовольство, высказанное вслух. Во всем должен быть порядок, Цири, а чтобы порядок оставался нерушимым, все должны слушаться короля, своего лидера, – Эредин улыбнулся Ласточке, мягко поцеловал её в лоб. – Никто не должен выказывать недовольство моим правлением, иначе мир рухнет. Слуги закончили приготовления, Цирилле показали зеркало, и девушка мельком взглянула на свое отражение. Хорошо. Хорошо. Она улыбнулась самой себе, заметив золотую корону, приколотую к серебряным волосам. По приказу Эредина в ней заменили камни, вместо ярких рубинов в корону поместили изумруды, размер которых достигал размера яиц, что несут местные перепелки. "Это чтобы подчеркнуть цвет твоих глаз", – сказал Эредин, вручая подарок сегодня утром. – Расслабься, Зираэль, и получай удовольствие от своего положения. От тебя не требуется многого, просто будь довольна новым положением, – скучающе произнёс эльф. – Мы закончим здесь, и будем свободны на сегодня до самой ночи. – И отправимся кататься верхом? – вопрос её прозвучал почти наивно, по-детски. – В каком-то роде, да, кататься верхом, – усмехнулся эльф, отодвигая занавес, отделявший их от толпы, собравшейся у стен замка. – Можешь улыбаться, если хочешь. Это вовсе необязательно. Просто помаши своей прекрасной ладошкой. Цири сжала и разжала пальцы, прежде, чем шагнуть вперёд. От неё многого не требовалось... Нужно лишь оставаться довольной своей новой жизнью. О, с этим ведь не должно быть проблем? Больше не будет ни лжи, ни тайн, каждый шаг станет ясным, как безоблачный летний день. Цирилла улыбнулась, но не эльфам, собравшимся поприветствовать нового правителя. Она влюбленно смотрела на мужа, ласково держащего ее за талию.