* * *
В подземном коридоре-лабиринте стоял тяжелый металлический запах. Вар Коэдвиг с факелом шагал впереди, то и дело предупреждая о низких балках, порогах и ступенях. Сзади позвякивал доспехом двимеритовый воин. Между балками тут и там виднелись длинные отверстия для проветривания, но воздух будто не поступал вниз, а сквозняком гулял под потолком. — Осторожно, милсдарь Геральт, ступенька. Тут голову берегите. Ничего, скоро станет легче дышать. Перед дверью на голубоватых петлях и с затейливым врезным замком вар Коэдвиг остановился, сделал ведьмаку знак отойти чуть назад. Достал из сундучка у стены две пары перчаток, одну протянул Геральту, другую надел сам. Перчатки были выложены такими же пластинками-чешуями, какими вар Коэдвиг «лечил» Трисс, только меньшего размера. Геральт легко сжал и разжал кулак. — Что это за материал? Если не секрет. — А, побочный продукт производства, — мастер повертел рукой над огнем. — После выплавки двимерита остается шлак. Раньше его отправляли в отвал, но я заметил, что шлак имеет небольшой гасящий эффект. При добавлении к сплаву серебра и олова эффект существенно усиливается. Фактически, он блокирует действие двимерита без каких-либо контрзаклятий. — Вот это, я понимаю, секретная разработка, не для выставки. — Не для выставки, — согласился вар Коэдвиг. — Исключительно для личного пользования. Как и все, что находится за этой дверью. Уверен, вам понравится. — Вы так стараетесь меня впечатлить, — хмыкнул ведьмак. — Не хотите сперва дать на подпись какой-нибудь акт о неразглашении? Казалось, вар Коэдвиг искренне удивился. — Помилуйте, зачем? Вы один, в моем доме, безоружный. Если что-то пойдет не так... ох, ну вы же умный человек, милсдарь Геральт. Не будем тратить драгоценное время — прошу! Геральт думал, он будет долго отпирать замки. Вместо этого вар Коэдвиг просто толкнул дверь. За ней из просторного полутемного зала неожиданно пахнуло свежестью. Ведьмак осмотрелся с порога: на высоких центральных колоннах покоился свод потолка, окна тянулись над головой в два ряда, как в кровле оранжереи. Под окнами странные конструкции, похожие на нетопырей, молотили перепончатыми крыльями, разгоняя воздух. В глубине, рядом с еще одной дверью, раздавался мерный скрип колеса. По бокам на длинных столах громоздились инструменты, чертежи и куски металла. Вар Коэдвиг вставил факел в гнездо на стене. — Тебе не кажется, что уже достаточно холодно, достопочтенный мэтр? Скрип прекратился, крылья замерли. Кто-то прокашлялся и подошел к столу с бумагами. — А тебе не кажется, не менее почтенный мэтр, что неплохо бы тут иногда прибираться? Как ни приеду, бардак и пылюга. О, мэтр Геральт! Рад снова тебя видеть. — Мэтр Абеляр, — ведьмак поклонился. — Вы оставили короля в добром здравии? — Ох, брось мне «выкать». С Танкредом все хорошо. Побузил немного, что представление прервали, но завтра его ждут новые забавы. Или уже сегодня. Который час, Ферко? — За полночь. Ты привез, что обещал? — Конечно, сложил вон там. А пони поставил в стойло. Мальчик завтра проснется и покатается. То есть уже сегодня. — Погоди, какой пони? — вар Коэдвиг наморщил лоб. — Парень уже давно нормально сидит на полноразмерной, так сказать, лошади! — Он ребенок, — наставнически поднял палец Абеляр, — а у ребенка, тем более у такого, должно быть детство. А детство — это пони. У всех княжеских детей есть пони. Правда, ведьмак? Ведьмак был вынужден согласиться. — Вот тебе, Ферко. Два против одного, так что не спорь! Твои цацки в ящике, ройся на здоровье. Я ведь должен пока просветить мэтра Геральта? Или желаешь поднять ребенка с постели и заставить его рассказать все самому? — Его слово услышать мы еще успеем, — вар Коэдвиг погрузил обе руки в указанный ящик. — Приступай, будь так добр, а простой кузнец пока погремит железками. В углу бочонок красного, если хотите. Алхимик хмыкнул и жестом пригласил ведьмака в угол. — Не возражаете? — он взял жестяную кружку и протер ее рукавом мантии. — Из чего только не приходится пить славный Коте-де Блессюр... Прямо кощунство. Наши дорогие хозяева уже поведали вам историю опальной чародейки? — Начинай с острова! — донеслось от стола вместе с лязгом металла. — Как вам будет угодно. Двадцать лет назад, мэтр Геральт, я удалился от мирской суеты на скалистый островок в западной части залива Пракседы. Отшельничеству моему во многом способствовал тот факт, что не всем коллегам пришлись по душе мои опыты. А ведь это были не какие-то глупости с бухты-барахты! Я полвека отдал теории внедрения и развития мыслительных процессов в неживой материи... Ладно, не только теории, но эксперименты проводил с предельной осторожностью. Ох, Великий Пророк, если б в Риссберге не цвели пышным цветом непрошибаемый эгоцентризм и зависть! Я видите ли, якобы нарушил этические нормы!.. Впрочем, кого это волнует? — Правильно, никого! — Ферко, заткнись, пожалуйста! Твое мнение простого кузнеца мне до свечки. Вар Коэдвиг добродушно рассмеялся. — Итак, — продолжал Абеляр, — на момент интересующих нас событий я уже лет пять жил в башне на острове. Как-то ночью случился страшный шторм, а спустя несколько дней я нашел на пляже бочку. В бочке была молодая девушка, блондинка. — Виола д'Эврель, — уточнил ведьмак. — Свое имя она назвала позже, когда толком пришла в себя. Бедняжка была измучена морально и физически, страдала от жажды, вдобавок оказалась беременна, срок — месяца три. Я предлагал ей послать весточку близким, чему она горячо воспротивилась. Сначала выдумала, что ее выгнали из дома из-за позорного положения, но потом рассказала всю правду. Мне доводилось в свое время встречаться с Шеалой де Танкарвилль, и я мог представить, на что способна эта фригидная двуличная стерва. Женщины, не желающие любить, противоестественны. Женщины-чародейки, сидящие в полуразрушенных крепостях и твердящие, будто бы они не жаждут власти и влияния, противоестественны вдвойне. Да на ее руках больше крови, чем... — Ты увлекся, Абеляр. — Прости, Ферко, — алхимик глотнул вина. — Я устроил Виолу в башне, строго-настрого запретил ей колдовать. Она и без того уже могла навредить себе, а еще шторм и эта бочка... Но все обошлось. То есть я так думал. Виола родила в срок. Один из близнецов был крепенький и здоровый. Второй... — Урод, — закончил мастер вар Коэдвиг, подходя к ним с пачкой исписанных формулами бумаг. — С огромной головой, слабыми конечностями и деформированным позвоночником. И с магическими способностями. Наверное, только потому оно и выжило. Абеляр опустил голову. — Виола так и не оправилась, умерла через месяц после родов. Я выхаживал ее детей, как мог, кормил их козьим молоком. Когда им исполнилось четыре года, рискнул отплыть в Ковир и все же разыскать их родственников. К счастью, я быстро нашел дом, о котором говорила Виола, ее соседей-оружейников, а затем и сестру с мужем. Мы подружились, стали сотрудничать. Я часто навещал близнецов. Здоровье у обоих было крепкое, развивались они быстро и хорошо, насколько можно так говорить в отношении уродца. Я так и не понял, девочка это или мальчик. — Ни то, ни другое, — буркнул вар Коэдвиг. — Что до развития, то урод в этом преуспел. Пришлось посадить его под замок. Страховидло хитро, как моя жена, и морок наводит не хуже собственной матушки. Что ж вы кривитесь, милсдарь Геральт? Я вам снова отвратителен? А вы вообразите, что это чудо живет под моей крышей уже без малого семь лет, с того дня, как мэтр Абеляр привез детей Виолы сюда. И проживет еще сколько положено, пока мэтр Абеляр не позволит наконец взять мизерикорд и... — Близнецы очень привязаны друг к другу, — терпеливо перебил алхимик, было очевидно, что эту фразу он повторял много раз. — Убийство урода жестоко травмирует его брата. Погодите еще немного, ведь если все получится... — Полагаю, — подал голос Геральт, — меня вы пригласили, чтобы облегчить участь этого существа до тех времен, пока не понадобится мизерикорд. Вар Коэдвиг и Абеляр уставились на него, как на умалишенного. — Что? — наконец произнес алхимик. — Что вы... нет! Нет, мэтр Геральт, уроду вы ничем не поможете. Он не проклят, не заколдован и не является чудовищем в вашем, ведьмачьем понимании. Как бы не хотелось свалить его несчастье на совесть мерзавки Танкарвилль, она здесь не виновата. Так бывает. Так бывает, когда девушка с магическим даром решается родить. Бабке Виолы повезло, повезло и ее отцу, пусть он и не обладал талантом к магии. Виола рискнула, а ее сестра, госпожа вар Коэдвиг, не стала, хотя... — Кларисса очень осторожна, — бесстрастно пояснил вар Коэдвиг. — Вот почему у нас нет детей. — И тем не менее, я хотел бы взглянуть на второго близнеца. Вар Коэдвиг и Абеляр посмотрели друг на друга. Алхимик вздохнул. — Раз вы настаиваете, мэтр Геральт, но попозже. Вы здесь не ради уродца, а ради его абсолютно нормального брата. Для которого мы просим услуги от вас... и госпожи Меригольд. — Неужели? — ведьмак скрестил руки на груди. — И что за услуга? Потому как кишки чудовищ я распутываю легче, чем придворные интриги. Вар Коэдвиг не оценил его чувства юмора. — Не скромничайте, милсдарь Геральт, вы широко известны не только как потрошитель. Нам, видите ли, нужен защитник для слабых и угнетенных. Например, для тех, кто волею случая оказался приближен к королю кровными узами. Даже если многие этих уз не ценят, а приближенных величают ублюдками. Если вы согласитесь помочь в нашем безусловно праведном деле, благодарность будет щедрой и, что еще важнее, пожизненной. Госпожа Меригольд довольно давно добивается места при дворе, и пока безуспешно, не так ли? Вы же хотите видеть ее счастливой? Или сердце до сих пор тревожат... как там поется: «Волны бурные черных кудрей»? Геральт скрипнул зубами, но промолчал. — Мы желаем напомнить кое о чем Танкреду Тиссену и его матушке. Ошибки молодости можно вымарать из биографии, из хроники, даже из памяти людской, если осыпать соответствующие головы должным количеством золота. Однако неоспоримые доказательства греха ударят по любой репутации. Белоснежные одежды святош замараются грязью, а то и кровью. Особенно дивно это выглядит на публике. — Задумали устроить переворот, опираясь на права бастарда? Вар Коэдвиг расплылся в приторной улыбке. — Боги, как можно? Бастард еще слишком мал, зачем же, как говорит мэтр алхимик, травмировать ребенка? Пока мы хотим лишь передать подарки его величеству и вдовствующей королеве. В знак безграничного сожаления о неудобствах, кои по нашей вине претерпела королевская семья на вельгадской оружейной выставке. Все произойдет открыто, на пристани Энсенады у Большого Канала, во время ежемесячного выхода короля к народу. Мэтр Абеляр позаботится, чтобы нас встретили. Очень скромная делегация: я, моя супруга, сын Виолы и, надеемся, вы с госпожой Меригольд. И, разумеется, подарки. Они за следующей дверью. Хотите посмотреть?* * *
Последний, тупиковый зал более всего напоминал склеп. Окон не было вовсе. В центре стояла полная золы жаровня, окруженная с четырех сторон крепкими широкими столами. Вдоль стен в каменных отсеках, как в саркофагах, лежали и стояли двимеритовые воины. Геральт готов был поклясться, что слышит тихое размеренное дыхание. Медальон дрожал, не переставая, с того момента, как они переступили порог. Ведьмак уже не обращал на него внимания. Он сосчитал: воинов было тридцать три. Тридцать четвертый, охранник вар Коэдвига, по-прежнему маячил сзади с факелом. — Этот — мой главный, — с гордостью произнес мастер, кладя руку в перчатке на двимеритовое плечо. — Первый, непревзойденный. Я сказал бы, что люблю его как сына, милсдарь Геральт, но это звучит избито и банально. Я люблю его, как свое лучшее творение. Он платит мне безоговорочной преданностью. Это ли не любовь? Воин опустился на правое колено и склонил голову, как перед государем. Ведьмак снова огляделся. — Это же големы. Да, изящной конструкции и скульптуры, но по сути... — Как вампиры бывают низшими и высшими, — вмешался мэтр Абеляр, присевший на трехногий табурет возле одного из «саркофагов», — так и големов существует несколько типов. Представленные здесь — плод моих полувековых исследований и кропотливого труда вместе с мэтром вар Коэдвигом. Посему, мэтр Геральт, не принижайте этот труд своими поверхностными суждениями. Вы все равно не поймете. — Не горячись, Абеляр. — Прошу прощения, чисто профессиональная чувствительность. Ферко, посмотри сюда. Надо будет поправить. Вар Коэдвиг отошел, его двимеритовый первенец выпрямился и застыл, подобно своим собратьям в нишах. Геральт осмелел, протянул руку и поднял ему забрало. Воин не шелохнулся. Под забралом, на месте лица, зияла черная, пахнущая металлом пустота. — Ищите следы некромантии? — насмешливо спросил вар Коэдвиг. — Ее там нет. Это чистая наука и техника, и совсем чуть-чуть магии. — Алхимии, — обидчиво поправил его Абеляр. — И алхимии тоже. Выверенное взаимодействие сплавов, сеть тончайших прожилок, передающих импульсы от головы, то есть шлема, в конечности. Антидот в перчатках блокирует эти импульсы. На любое другое прикосновение голем реагирует как на агрессию. Скорее всего, убьет вас на месте. — Если вы отдадите соответствующий приказ, — уточнил ведьмак. — Совершенно верно. В моих воинах заложен принцип полного подчинения воле хозяина. Более того, они обучаемы. На это требуется время, но за пять лет при должном обращении голем развивается настолько, что может стать полноценным слугой. Он запомнит, чего вы требовали в той или иной ситуации, и станет действовать согласно опыту. Ошибки корректируются командами «да» и «нет». Мы пытались создать речевой механизм, но... — Слишком сложно и дорого в случае поломки, — встрял алхимик. — А так они практически неуязвимы. Ну что, Ферко, устроим небольшую презентацию? — Конечно! Иначе что ж получается: лежит груда металла, а мы хвастуны и пустобрехи, — рассмеялся вар Коэдвиг. — Посторонитесь немного, милсдарь ведьмак, сейчас расчистим место. Он залез рукой в щель между нишами, повернул со скрежетом рычаг. Жаровня и столы опустились вместе с частью пола, на которой стояли. В подполье произошло какое-то грохочущее движение, и дыру закрыло цельной каменной плитой. Вар Коэдвиг вышел на середину и хорошенько потопал. — Ну вот, не провалится. Изволите выбрать оружие, милсдарь Геральт, или примете мой выбор? — он протянул ведьмаку телескопический жезл. Геральт кивнул. Вар Коэдвиг щелкнул пальцами, из четырех вертикальных углублений выступили четыре воина. Ведьмак не стал интересоваться, являлось ли такое соотношение сил издевкой, проверкой или своеобразной демонстрацией уважения. Воины получили из рук Абеляра то же оружие, что у Геральта, а вот доспехи их были, мягко говоря, покрепче выходной сорочки ведьмака, сшитой из лучшего аэдирнского полотна. Абеляр сел в углу, вар Коэдвиг снова щелкнул пальцами, и воины атаковали без единого звука. Первой реакцией Геральта был Аард, но Знак не прошел сквозь перчатку. Он выругался, еле уклонился от ударов слева и сзади. Воины заняли каждый свою четверть площадки, не давая обеспечить тыл. Геральт завертелся на месте, крутя палкой мельницу, улавливая ритм противника. Обычные големы тупо дубасили сверху кулачищами, сотрясая землю, или, разогнавшись, старались сбить врага с ног. Эти ожившие статуи будто тренировались у неплохого учителя. Далеко не такого хорошего, как Весемир, но... Тут ведьмак получил палкой по загривку и перестал рассуждать. Перчатки полетели на пол. Двимерит жезла приятно холодил пальцы. Он увернулся, ударил одним концом из-под мышки, вторым тут же, с полуоборота, в забрало другому голему. Подпрыгнул над скользнувшей по ногам палке, которой, как он знал, можно легко сломать бедренную кость. Судя по азартным крикам в углу, алхимик с мастером делали ставки. Геральт перекатился к дверям, наконец уходя из кольца, вскочил и одновременно толкнул шестом ближайшего воина. Потеряв равновесие, он повалился на своих коллег, но те не растерялись, и с тройной силой толкнули его обратно, на Геральта. Ведьмак уклонился, наконец ударил веерным Аардом. Один голем упал в нишу, двое покачнулись, но устояли. Голем у порога метнул в Геральта свой жезл, как дротик. Ведьмак пригнулся, с громким звоном рассыпался воин в дальнем вертикальном саркофаге. — Поднимаю! Триста, нет, пятьсот на ведьмака! — воскликнул вар Коэдвиг. Абеляр что-то проворчал. Пользуясь кратким замешательством големов, чей ни в чем не повинный товарищ только что развалился на куски, Геральт сконцентрировался и вычертил Знак над головой потерявшего оружие воина. Воин встал и, пошатываясь, попер на двух оставшихся противников. Те будто опешили, опустили палки, следя за каждым движением заговоренного голема. Казалось, мастер с алхимиком затаили дыхание. Тихонько пробравшись по стеночке, ведьмак сунул руку между нишами, нащупал рычаг, надавил. Плита отъехала, и три неуязвимых двимеритовых бойца, шедевры техники и алхимии, с грохотом свалились в подполье. — Браво! — вар Коэдвиг хлопал в ладоши и смеялся, как мальчишка. — Вот это да-а! Поздравляю, милсдарь... нет, я теперь тоже буду звать вас мэтром! Идеально вы их уложили! Я тебе говорил, Абеляр, что базовые психотропные чары у нас хромают? Говорил? — Пятьсот линтаров, Ферко, ликуй потише... — Так и бывает — сложное учтешь, а на простом дашь маху. Нет, Абеляр, не трогай их пока, пусть поваляются. Хотите, я теперь с вами заключу пари, мэтр Геральт? Вот эти пять сотен, которые сейчас выиграл, ставлю на то, что мой первенец в одиночку вас уделает. Согласны попробовать? Геральт еще раз внимательно оглядел застывшую у дверей фигуру. В легком колебании воздуха у забрала сквозила прохлада, неприязнь и вызов. — Нет, благодарствую. Уверен, на него Знаки не действуют, а из меня выйдет плохая отбивная. Скажите лучше, вы намерены презентовать королю всех големов? — Думаю, королю на дармовщинку хватит... скажем, девяти, — прикинул вар Коэдвиг. — Если все пойдет по плану, мэтр Абеляр доработает их уже во дворце. Танкред будет в восторге от таких игрушек. Ему ж подавай не настоящую войну, а солдатиков, чтоб двигать по доске как... — Что здесь происходит? Все обернулись. На пороге в отороченной мехом накидке, с фонарем в руке стояла Кларисса вар Коэдвиг, исполненная достоинства и негодования. Двимеритовый охранник склонился перед нею. Абеляр как-то стушевался, зашуршал бумагами. Мастер вар Коэдвиг наоборот, принял театрально бравый вид. — Милая, какой сюрприз! Нечасто ты освещаешь эти своды своим присутствием. А под сводами, понимаешь, три благородных мэтра решили немного... поразвлечься. — Приехал Наттье, — обращаясь исключительно к Геральту, промолвила госпожа вар Коэдвиг, — но он валился с коня, и я отправила его отдыхать. Для вас тоже приготовлена гостевая спальня. Ваша кобыла в стойле, о ней позаботились. Мечи в сохранности. Ведьмак поблагодарил кивком. Кларисса снова воззрилась на мужа. — Вы перебудили весь дом, Ференц! Слуги плачут и молятся, хотя, казалось бы, должны уже привыкнуть. К счастью, в детской спокойно. Полагаю, на сегодня довольно развлечений? Вар Коэдвиг потупился, как проказник, которому ни капельки не стыдно. — И верно, душенька, час поздний. Идемте почивать, утро вечера мудренее. Ты, — он повернулся к двимеритовому охраннику, — подними павших и наведи здесь порядок. Потом запри двери. Уходя с остальными по коридору, ведьмак замешкался, обернулся. Воин встал на четвереньки у края, протянул руку и с лязгом вытащил из подполья первого пострадавшего. Уставившись друг на друга глазницами шлемов, они несколько секунд смотрели... или общались, телепатически? Раздался звон — «главный» отвесил неудачливому собрату подзатыльник. Тот пожал двимеритовыми плечами. Оба голема снова склонились над ямой.