Ты мне не друг

      Ночь. Билл лежал в своей постели, прикрыв глаза, когда нежданный ночной гость медленно стал опускать легкое невесомое одеяло вдоль обнаженного тела, прикрытое лишь черными боксерами. Прохладный воздух из приоткрытого на ночь окна вызвал целую армию мурашек, словно бы готовых защищать тело своего хозяина. Однако, легкое ласкающее касание чьих-то пальцев к ступням, только освободившимся от одеяла, убедили Билла в том ,что в защите сейчас он не нуждается.       Серия поцелуев, а затем легких укусов обрушились на уязвимые пальчики, вызвав легкую дрожь в теле. Не успел Каулитц сполна насладиться такими необычными ощущениями, как пальцы невидимого двинулись вверх, попутно сжимая лодыжки и колени. На фоне участившегося дыхания Билл подумал, что хотел бы увидеть лицо соблазнителя, но, когда он открыл глаза, то увидел лишь темный силуэт из-за сгустившейся от туч тьмы.       Ласкающие руки были уже на бедрах, и дразня, едва не коснулись возбужденного естества между бедер, неспешно продвигаясь вверх к твердому животу. Влажное тепло языка вторглось в пупок, вынуждая вздрогнуть горячее тело на постели. Довольно усмехнувшись, гость нежно подул на влажный участок кожи, вызывая новую армию мурашек из своих укрытий. А кончик языка тем временем продвигался все выше между ребер, сопровождаемый сильными ладонями, что изучающе гладили вздымающуюся от прерывистого дыхания грудь. И вот, дерзкий язычок уже пробует на вкус маленькие соски, а сильные руки обхватывают запястья, заводя их за голову охмелевшему от ласк Биллу.       Сначала один сосок был захвачен губами и истерзан языком, затем второй был подвержен той же сладкой пытке. Теперь, когда незнакомец был уже совсем близко, Билл понял кто перед ним. Это был Том. Дреды Трюмпера приятно щекотали обнаженную кожу Каулитца, а пирсинг в его губе дарил дополнительные приятные ощущения. К Тому нестерпимо хотелось прикоснуться, но запястья по прежнему были в плену за головой и никак не могли высвободиться из заточения.       Сам Трюмпер оказался совершенно обнаженным: Билл чувствовал как нежная головка члена касается его тела, от чего его собственный становился только тверже. Каулитц не помнил как оказался без боксеров, не помнил как чужая рука обхватила его мужское достоинство, доставляя доселе неизведанное счастье и ускоряя дыхание. Рука на члене двигалась все быстрее, точно угадывая, когда нужно стать тверже, когда мягче, когда нужно ускориться, а когда замедлиться. Точно сам Том знал тело Билла, как свое собственное.       Пока самая чувствительная часть тела нежилась в ладони Трюмпера, шея горела огнем от покусываний, один из которых даже заставил вскрикнуть от боли.       - Шшш... - ухо обожгло успокаивающим шепотом.       Но ничто уже не могло успокоить бешеный поток крови по дрожащему от наслаждения телу, уже покрывшемуся капельками пота. Горело все тело, сконцентрировав самый мощный поток жара между ног. Бедра Билла слегка поддавались вперед, желая забрать все, что могла предложить бархатная рука любовника, приближающая к заветному завершению. Внезапный спазм сотряс прогнувшееся в пояснице влажное тело и выплеснулся белым семенем в руку. Каулитц вздрогнул, почувствовав характерную влагу в своем кулаке и открыл глаза.       В комнате никого не было. Взмокший после своего эротического приключения во сне, Билл вздрогнул от холодного ветра, дувшего из открытого окна. Полная луна ярко, подобно фонарю, освещает комнату, где свершилось обманчивое чудо. Сброшенное одеяло насмешливо поглядывало где-то в ногах, а приспущенные боксеры убедили окончательно в том, что все, что совсем недавно здесь происходило - обман.

***

POV Билл

      Утро не задалось с первых минут. За окном ярко светило солнце, но ночью шел дождь и теперь все было сырым, вонючим. Еще и воспоминания об эротическом сне сделали меня совершенно рассеянным. В задумчивости я шатался по дому, собираясь в школу. Симона тоже встала не с той ноги - то туфли найти не может, то яичница подгорела. От завтрака я отказался, и это совершенно не улучшило настроение матери.       - Подгорело совсем немножечко, поешь!       - Я не голоден, ма.       - Der Appetit kommt beim Essen! [(нем.) - аппетит приходит во время еды]       - Только не сегодня, - поморщился я.       Хотя это как сказать. Например, до сегодняшнего сна я вовсе не помышлял о физической близости с собственным другом. А теперь...       - От ужина точно не отвертишься. Свой сегодняшний лимит отказов от еды, Билли, ты уже исчерпал.       Мама уже натягивала плащ, пока я начищал подошву своих кед, сидя на краешке синего кресла.       - Знааю, но я и не собирался.       - Вот и умница. Сегодня задержусь, обед разогреешь. Чус!       - Чус, мама!       Дверь за ней тихо захлопнулась. В ту же минуту, словно ожидая когда мать оставит меня одного, некто позвонил мне. Вибрация в кармане джинс заставила меня напрячься всем телом: я боялся, что звонившим был Том Трюмпер. Я еще не успел отойти от сна, и не хотел бы слышать голос объекта своего вожделения. Но это была Стефани.       - Гутен морген, Билл!       Зажав телефон между ухом и плечом, я заканчивал начищать кеды.       - Хало, Стефани. Почему так рано?       - Я же знаю что ты уже не спишь. Хотела еще вчера позвонить, но забыла совсем...- Стефани забыла позвонить мне? Забыла обо мне? Вот так перемены! - Ты был прав, когда говорил, что я не должна зацикливаться на тебе. Том он... Том потрясающая кандидатура!       - Стеф, хочу предупредить тебя: Том вряд ли относится к вашим отношениям серьезно. Понимаешь, он...       - Да знаю я! Как будто мне от него нужна любовь до гроба!       - Я рад, что никто не пострадает... Мы друзья я надеюсь?       - Конечно! О чем речь!

***

      Снова и снова образы сегодняшнего сна копошатся в моей голове. Кожу покалывало, а щеки то и дело начинали гореть. До сего дня я даже и не подозревал о том, что умею краснеть. Открытие смутило меня и вызвало раздражение. До сегодняшней ночи я упрямо не замечал своего особого интереса к Тому, но теперь, когда подсознание мое выдало такой фокус, отрицать свою заинтересованность уже не получится. В точности так же, как и чувство ревности и страха - как бы стыдно не было это признавать.       С Томом пересечься пока не получалось, но зато встретил Георга Листинга в школьном коридоре во время перемены. Тот при виде меня приветственно махнул рукой и улыбнулся, а я махнул рукой в ответ и тоже улыбнулся.       Я продолжал лениво шататься по коридору - в классе сидеть совсем не хотелось. Но все же я понимал, что опасно шастать сейчас вне класса, ведь в любой момент мог появиться Трюмпер, раз уж Георг где-то рядом, то и Том должно быть тоже. Я совершенно не готов сейчас увидеть своего друга, погруженный мыслями в толщу воды с разбавленным в ней чувством вины за собственное воображение и чувства. Кажется, если друг все таки появится и заметит меня, я просто убегу в свое пристанище для страдашек - подсобку.       Но время шло, скоро звонок, а Трюмпера все не было. От облегчения я расслабился и даже немного повеселел. Мне в голову пришла идея выйти на свежий воздух и, пока шел, словил по пути восторженный взгляд моей одноклассницы Элизы. Я усмехнулся, а ее голова слегка поникла, словно понимая почему я улыбаюсь.       Улица встретила меня приятным свежим, но влажным от ночного дождя воздухом, солнцем и грязью под ногами. Снаружи ошивалось много учеников, занятых кто чем: кто-то резвился, играя в догонялки, кто-то просто прогуливался, а кто-то возвращался из магазинчика, шурша шоколадками и прочим. Я свернул за угол. Мое появление заметил Карл, который приветливо мне улыбнулся и направился в мою сторону.