«Глупый брат»

Демон — коварное существо, не знающее жалости к миру и его обитателям. Так говорит история, но даже в ней порой бывают милые исключения. Мама Кацуки была очень удивлена, когда на свет из её плоти появился маленький, улыбающийся демоненок с красными, как вишня очами. Подарок небес вовсе не выглядел страшным или порочным, скорее, до безумия милым. Его решили назвать Юри, потому что так повелел сам Господь, приснившись женщине перед самыми родами. Мальчик рос очень быстро, словно какая-то сила извне питала его маленькое тельце. Порой карапуз даже разговаривал с кем-то, кого мог видеть только он. Это поначалу пугало старшую сестру, ведь именно она в итоге смотрела за братом, когда они оба стали школьниками. Школьная программа давалась скромняшке очень даже легко, без всяких трудностей. Учителя предсказывали школьнику огромное будущие в сфере научно-технического прогресса, однако Ю точно знал, что его судьба связана с фигурным катанием. Поэтому он, не задумываясь, уехал в Америку для того, чтобы тренировать свои навыки до высокого, идеального класса. Однако его голод, проснувшийся так невовремя испортил ему все планы на его первом мировом соревновании. Во всем виноват он — Виктор Никифоров. Его сладкий, манящий запах пробудил демоническое нутро. Как бы мило шатен не выглядел внутри, он все же зверь, у которого непомерный, эгоистичный принцип обладать всегда на первом месте. Однако исчадие ада и предположить не могло, что русская легенда сама упадет к нему в руки, стоило лишь исполнить его программу, немножко применив силу жаркого темного очарования. Посмотрев то видео, альфа сам выписал себе приговор, получив незаметную глазу пентаграмму от демона. Все мысли мужчины были только о том, что Юри творил на льду. Постепенно это даже стало неким помешательством на столько, что он даже перестал чувствовать запах своего омеги, Юрия Плисецкого. Русская феечка сразу поняла, что виной тому — проклятый Кацудон, как только увидел, с какими глазами его возлюбленный смотрел на выступление стесняшки за право иметь Виктора в тренера. — Это ты! Ты с ним что-то сделал! — рявкнул блондин, зажимая фигуриста в раздевалке после номера. — Ну, брат Юрио, успокойся, — улыбнулся, зажатый ослепительными клыками. — Оставь Витю в покое! — на блондинистой голове появились рога. —  Такой жестокий, мы с тобой же нареченные судьбой, — чужая рука легла на мальчишеское лицо, снимая чары маскировки пентаграммы. Мальчик предательски задрожал от наслаждения — уж слишком сильна была эта порочная связь. Он нарушил закон и отдал свою невинность простому человеку вместо того, чтобы разделить её со своей судьбой. Русский панк был не в силах больше этого скрывать, его тянуло к Юри сильнее чем когда-либо. Но он волновался за Никифорова. — Старший, молю тебя, не убивай его, — смирившийся, обнял свою судьбу. — У него слишком вкусный запах, — рыкнул, поглядывая на фото Никифорова. Из глаз мальчика полились слезы, он смотрел в алые глаза своей судьбы. — Прошу, я буду самым хорошим во всем мире, не ослушаюсь тебя никогда, но сохрани ему жизнь, — плюнув на гордость, стал на колени перед мужчиной. — Ты изменял мне целый год, хотя не имел права, а теперь просишь меня пощадить его? — холодно проговорил Кацуки. Устало выдохнув, старший мотнул головой, затем призвал в раздевалку спящего Виктора. Подойдя к телу, шатен дотронулся до появившегося знака принадлежности. Блондин, дрожа, подполз до старшего исчадия ада, когда он снял с легенды свои чары. — Спасибо, спасибо, милый, — хотел было обнять, но любитель Кацудона не позволил. — Я не хочу тебя видеть, — вставая, с болью в голосе проговорил старший, исчезая.