Время быть героями

      ЭЛИЗЕВИН       Солнце стояло в зените, и от его обжигающих лучей некуда было скрыться. Но ещё было море – качающее её на волнах, успокаивающее разгорячённую кожу. Элизевин плыла по течению, закрыв глаза. С каждой секундой веки тяжелели, а тело, наоборот, становилось лёгким-лёгким, почти невесомым.       Когда море поглотило её, она проснулась. В каюте было темно, но, даже не включая свет, Элизевин могла точно назвать окружающие её предметы: узкая койка, тумба рядом, стол, стул и нужник в углу.       Она машинально провела ногтем по полу и усмехнулась – горько и совсем безрадостно, что было понятно и без всякого зеркала. Реальность безжалостно напомнила, что всё окружающее сделано из металлов и сплавов – ничего не сломать, ничем не воспользоваться для освобождения, даже крохотной царапины не оставить. Зато невидимые царапины оставляли зазубрины в памяти, вот уже четвёртый день помогая сохранять рассудок. И восстанавливать воспоминания о том дне, которые собирались воедино хаотично, как фрагменты мозаики.       Взрыв в западном крыле дворца. Элизевин тогда только-только отложила книгу, собираясь готовиться ко сну.       Появление Анжелики, привычное ощущение безопасности, несмотря на растерянность.       Эвакуация. Заплаканная мадам де Клорион, которую пришлось поднимать с колен.       Странная дымка, наложившаяся на гарь от пожара, будто рядом что-то распылили, – и грузное падение Анжелики в шаге от Элизевин. Она успела увидеть лишь рукава имперского кителя и серебристое шитьё, прежде чем её тело оказалось в захвате чужих рук, а рот заткнула вонючая тряпка.       Похищение. Первое за все пять лет, что Элизевин сражалась с врагами. И, возможно, последнее, если Касси не успеет её спасти.       Враги отняли у неё не только меч, но даже шпильки: знают же, твари, что в руках воина всё может стать оружием.       Без шпилек тяжёлая копна волос сразу потеряла форму, и эта мелочь чуть не заставила Элизевин взвыть. Мало ей напоминаний, что нет больше никакой опоры, никакой уверенности, никакой устойчивости и надёжности?..       Только одно у Элизевин и было, зато самое важное – время. Это она поняла на второй день, когда шок сменило осознание, что Анжелики больше нет.       Элизевин помнила, как это случилось. Как, рывком откинув жёсткое одеяло, приподнялась на локтях, свесила ноги на пол – и мгновения из прошлого встали перед её глазами, словно кадры из фильма.       Был канун её пятнадцатого дня рождения, но в тренировочном павильоне об этом, кажется, все забыли, в том числе Анжелика. Подруга – и капитан охраны – не позволяла расслабиться и не делала поблажек. Поворот, подсечка, захват – был бы это враг, Элизевин уже была бы мертва.       – Важна каждая минута, а иногда и каждая секунда, – горячо прошептала подруга, и ничто в её голосе не говорило об усталости.       – Я запомню, – прохрипела Элизевин и шумно выдохнула.       Она и запомнила. И теперь использовала каждую минуту, чтобы подумать.       Шершавое одеяло с маркировкой имперского флота царапнуло сцепленные за головой руки.       «Это имперцы, только какая им выгода? Они и так воюют полтора века. Но ответственность ляжет на парламентёров. Уже легла».       Пальцы прошлись по ткани простыни, чуть менее жёсткой, но всё равно неприятной. Да и как что-то может быть приятным в плену?       «Отец не простит их, если они окажутся виновны, а в случае невиновности такого оскорбления не забудут сами имперцы. И весь договор коту под хвост. А заказчики отпразднуют победу и спляшут на наших костях».       Дверь с тихим шорохом отъехала вбок, пропуская в каюту молодого, но крепкого и жилистого солдата. Три раза в день он приносил Элизевин поднос с едой, ставил его на пол и уходил, а через десять минут возвращался и забирал грязную посуду. Заведённый порядок, почти ритуал. Но в этот раз что-то было не так.       – Выходите, – буркнул солдат, посторонившись.       Элизевин внутренне подобралась и последовала за ним.       Четверо таких же крепких парней, окружившие Элизевин, повели её коридорами и коридорчиками. Каждый отсек со спасательными капсулами охранялся, на каждом углу поблёскивали видеокамеры. Хорошо, что даже в худшие, полубезумные моменты она не пыталась сбежать. Одно дело – догадываться, что похитителей больше, чем пара-тройка, и совсем другое – видеть своими глазами.       В центре управления над главным компьютером нависала фигура командира. Он обернулся к Элизевин с безупречной военной выправкой.       – Подойдите, принцесса.       Она подчинилась, попутно разглядывая похитителя. Он был высокий и словно высеченный из камня, однако в чуть надменном изгибе бровей, в спокойном взгляде глубоких глаз, в прямой осанке угадывалась аристократическая порода. И тем сильнее бросалось в глаза противоречие: такие люди не способны на подлость вроде похищения женщины.       «Что же пообещали ему заказчики?»       Капитан нажал кнопку на панели, и на экране появилась схема сражения. Три флотилии побольше и три поменьше с переменным успехом вели огонь, но отступление одних было делом ближайших минут – это Элизевин поняла сразу.       – Ваш отец не мелочится, принцесса, – тихо и ровно заговорил враг. – Ваших больше, и все наши корабли среди них. За исключением флагмана. Из чего следует, что «Брунгильда» сейчас выполняет какой-то обманный манёвр.       – Чего вы хотите от меня? – спросила Элизевин, хотя уже не отводила глаз от коммуникатора на приборной панели.       Офицер проследил за её взглядом и растянул губы в тонкой кривой улыбке.       – Наша миссия всего важнее, но ребят всё-таки жаль. Мы запросим связь с одним из ваших флагманов, и вы прикажете войску Веррозиона отступить.       Не успел он договорить, как часть фигур на поле боя смешалась. Небольшой отряд, который на схеме обозначался крохотной точкой, перемещался от одной флотилии к другой и наносил врагам короткие ные удары.       «Скорее укусы… – подумала Элизевин, выдохнув. – Но если это часть плана…»       – Коммуникатор! Быстро! – рявкнул глава дезертиров.       Он не успел: из ниоткуда, не замеченные на высокой скорости, вынырнули два судна. Одним из них был «Цернуннос» Касси, другим – белый имперский корабль.       Им хватило пары секунд, чтобы взять линкор похитителей в клещи. По экипажу пронёсся не то вздох, не то ропот, а лицо командира наконец сдалось под натиском эмоций.       Но когда пришедший в себя связист нажал кнопку на панели, на экране появилось лицо Кассиопеи.       – Сложите оружие, капитан фон Кригер. Верните нам принцессу, и никто не пострадает. Вам позволят уйти и не будут вас преследовать, даю слово.       – Да неужели? Так я вам и поверил. Подавитесь своей победой!       Если бы Элизевин не отпрянула, он перерезал бы ей горло. Десяток бластеров одновременно вскинулись, грозя изрешетить её.       «Касси, сейчас!»       Прицельный выстрел в правый борт – и пол дрогнул, а вместе с ним и весы, удерживающие жизнь Элизевин. И она побежала. Мимо уже приходящих в себя солдат, по коридорам под застывшими взглядами камер слежения. Выстрелы и ругательства позади сливались в какофонию звуков, а перед глазами плясали яркие точки. Ноги, четыре дня не знавшие даже быстрой ходьбы, казались не своими, но упорно несли её вперёд. Выжить. Только выжить. Она должна выжить.       Когда Элизевин свернула в один из узких коридоров, что-то столкнулось с левым бортом. Она думала лишь опереться на стену, а вместо этого навалилась всем телом. Да уж, если сейчас её настигнет вражеский солдат, ей конец.       Застучали металлические сапоги, послышались крики. Едва переставляя ноги, Элизевин вышла на свет. И не поверила глазам.       В том, что командовать десантниками будет Касси, она не сомневалась. Но имперцы в качестве исполнителей? Не может быть. Однако вон же они – Райнхард фон Лоэнграмм и его люди.       Адмирал флота в простом доспехе бился против двоих, уже успевших вооружиться и сражавшихся с яростью загнанного зверя. Одного Лоэнграмм отбросил к стене, второго полоснул секирой. Из горла врага вырвался кровавый фонтан.       Элизевин повернула голову на шум из соседнего коридора. Там сражалась Касси. Миг – и она пронзила глаз противника кинжалом, но сразу пошатнулась. Она ранена?       Нет, нельзя просто наблюдать! Кому, как не Элизевин, расправляться с похитителями?       Она выпрямилась, ища глазами оружие.       – Принцесса! – закричал Лоэнграмм. – Уходите на корабль!       – Нет!       И тут же зашипела от боли: руку сжали стальные пальцы. Элизевин обернулась и встретилась взглядом с Зигфридом Кирхайсом.       – Нет времени!       На них неслись трое. Если бы у неё было оружие…       – Принцесса, скорее!       Шанс отомстить похитителям представился очень скоро, в нескольких шагах от спасения. На пути Элизевин возник солдат, который приносил ей еду. Теперь в его руках была секира. Враг с криком понёсся на Элизевин, а она в последний миг ринулась в сторону и подставила ему подножку – просто и коварно, как какому-нибудь задиристому мальчишке лет в восемь. Солдат упал, и Элизевин опустила секиру на его голову.       Возле пробуравленного для абордажа входа на корабль её ждали трое имперцев. Последние шаги – и она оказалась в безопасности.       В безопасности. Наконец-то. Элизевин рассмеялась бы, если бы не усталость, сковавшая всё тело.       Её проводили в каюту – просторную, светлую, с высоким потолком. Горло пережал комок, и она едва смогла поблагодарить провожатого без дрожи в голосе. И тут подоспело сообщение об успешном завершении операции. Ни Молниеносные, ни Лоэнграмм с Кирхайсом не пострадали.       Элизевин нашла в себе силы улыбнуться. Теперь главное – ароматный душ и здоровый сон.