Время быть героями

      БЬЮКОК       Эта битва началась задолго до первых выстрелов и даже намного раньше, чем флот отправился в путь.       Когда по радио сообщили о высадке имперцев на Феззан, Бьюкок сидел в кресле-качалке и читал газету. Прослушав срочное объявление, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сражаться на выходе из Феззанского коридора – пустая трата времени и ресурсов: флот просто задавят. К счастью, из-за масштабности операции у имперцев неизбежно возникнут проблемы со снабжением, поэтому у Альянса ещё есть шанс не проиграть. Нужно дождаться, пока у врага закончатся припасы, обойти его с фланга и нанести достаточный урон, чтобы задержать продвижение к столице. А там и Тринадцатый флот подойдёт.       Днём в штаб явился председатель Айлендс, от степенности и деловитости которого не осталось и следа. Теперь он напоминал побитого пса и обанкротившегося бизнесмена одновременно. Глядя то в пол, то в окно, начальник Комитета обороны попросил о содействии и предложил повышение до адмирала флота. Бьюкок изогнул бровь и позволил себе короткую паузу, однако затягивать не стал: хоть и поздно, но Айлендс взялся за ум.       – Хорошо. Сегодня же соберём военный совет.       Сроки поджимали, поэтому в состав флота Бьюкока, помимо испытанных в бою, вошли корабли, не до конца прошедшие тестирование.       – Необходимый риск, – единогласно решили вице-адмиралы Моутон и Карлсен, обычно до хрипоты спорившие по каждому пункту плана.       – Наша последняя пригодная для обороны звёздная система – Рантемарио, – похрипывал вице-адмирал Паэта, ещё не оправившийся от простуды. – Чтобы защитить её, придётся забрать все полицейские и патрульные корабли с окрестных планет.       – Согласен, – Карлсен почесал старомодные бакены. – Но если проиграем, то будет хуже, чем в гражданскую войну. Планеты не восстанут, а просто сдадутся на милость Империи.       – Поэтому мы сразимся и постараемся продержаться как можно дольше, – резюмировал Бьюкок, выключая проекцию звёздной системы над столом совещаний.       2 февраля, когда Бьюкок обедал в столовой на своём флагмане «Рио-Гранде», к столу напряжённой походкой подошёл Фейфель. С едва различимым волнением в голосе он сообщил, что имперский флот приближается к Рантемарио. Бьюкок кивнул и поднялся, опершись ладонями о полированную поверхность. Хорошо, что он успел поесть и набраться сил: в ближайшие часы такой возможности не будет.       Враг разделил свой флот на пять частей, и первая из них должна была оказаться в радиусе поражения через три часа. При этом в стороне шли ещё две флотилии поменьше.       – Двухголовая змея, – вполголоса прокомментировал Бьюкок возникшее на экране построение. Схема ещё больше напоминала змею: синие треугольники поочерёдно мигали и переливались, как чешуя на солнце.       – Если атакуем в лоб, только попадёмся на уловку врага, – заметил Фейфель. – «Головы» обойдут нас с флангов и будут жалить.       – У нас нет другого выхода. Придётся бить в центр, а потом попытаться оттеснить их флоты по отдельности.       – Лоэнграмм всегда на шаг впереди, – говорил Ян Вэньли накануне отбытия флота. – Сначала он обыгрывает тактически и лишь затем начинает битву. Если бы я родился в Империи, то с радостью служил бы под его началом.       Бьюкок тогда покивал и признался:       – Я тоже. Но я стар, и меня он наверняка счёл бы бесполезным.       Однако он может послужить хотя бы тем крохам демократии, которые ещё остались в Галактике.       Двухголовая «змея» поворачивалась телом, и Бьюкок не удивился, узнав во вражеском флагмане «Беовульф». Кому, как не Волку Бури, командовать таким серьёзным построением?       Неожиданностью стала атака Четырнадцатого – беспорядочная, отчаянная, словно новообразованный флот с первых же выстрелов примерил на себя роль загнанного зверя.       Бьюкок подскочил.       – Что они делают? Враг просто пытается запугать нас, это же очевидно!       – Вот они и напугались, – мрачно отозвался контр-адмирал Чунг У Чен, новый начальник штаба. – Как дворняжки, увидевшие волка. Простите моё сравнение, но…       – Нет, всё в порядке. Вы словно мои мысли прочли.       Несмотря на откровенное безумие атаки, флот Миттермайера дрогнул. Синий треугольник на схеме пополз назад.       – Не преследовать! – Бьюкок сжал пальцы в кулак. – Отступить к орбите и перестроиться.       Через два часа бой продолжился. На этот раз вперёд выдвинулся левый фланг врага под командованием адмирала Валена. Его атака была столь же мощной, сколь упорядоченной. Залпы крупнокалиберных орудий чередовались с жалящими выстрелами корабельных лазеров, «Валькирии» окружали «Спартанцев», вовсю пользуясь численным преимуществом, и уже спустя час правый фланг запросил подкрепление. Бьюкок открыл канал связи с Карлсенем.       – Вице-адмирал, о вашем знании дела ещё в Академии ходили легенды. Оставляю правый фланг на вас.       – Не волнуйтесь, ваше превосходительство, – усмехнулся Карлсен, оглаживая бакен. – Выстоим.       И они выстояли. Карлсен приказал использовать в качестве щита обломки погибших кораблей и противопоставил Валену партизанские атаки из укрытий, с быстрым отходом и перегруппировкой. Чтобы подавить его, имперец разделил свой флот на пять частей и всё равно в итоге отступил. Однако…       – … наша численность на правом фланге сократилась с пятнадцати тысяч судов до девяти тысяч трёхсот, – сказал связист ровно, но следующую фразу произнёс, глядя в пол: – Вице-адмирал Карлсен погиб.       Бьюкок кивнул, пожевал губами, поправил берет. За считанные часы от правого фланга осталось две трети кораблей. Самое скверное, что им приходилось сражаться в полную силу, а бóльшая часть вражеского флота ещё даже не вступала в бой. Лоэнграмм мог отправлять своих адмиралов одного за другим, позволяя каждому проявить себя.       На левом фланге имперского флота возникло новое движение. Когда стало возможным определить флагман, Бьюкок сузил глаза и потёр подбородок. «Асгрим», корабль Фаренхайта. «Если он не идёт на помощь, то идёт в атаку», – так, кажется, сказал адмирал Меркатц. А значит…       – Он пытается обойти нас с тыла. Любопытно, ведь в таком положении… Показать схему энергетических потоков!       Вскоре кривые линии на экране сложились в замысловатую многоуровневую фигуру, светлую возле незадействованных имперских сил и почти чёрную на линии огня. Медленно, словно пробуждающийся от спячки хищник, она приходила в движение.       – Энергия от подбитых кораблей попала под действие гравитации звезды Рантемарио и образовала поток, – объяснил Бьюкок Фейфелю. – Чтобы он не затянул их к звезде, врагам нужно идти на полной скорости, но тогда корабли просто расплющит. Фаренхайт не станет рисковать.       – Почему вы так уверены?       – Адмирал Меркатц воевал на одной стороне с Фаренхайтом и знает его. Такой человек будет беречь людей и не пойдёт на напрасные жертвы.       Фейфель и Чунг У Чен переглянулись. Бьюкок помолчал и тяжело вздохнул, уставившись на экран.       «Подумать только, до чего дошло… Единственная надежда нашего флота – на особенности местности да на слова бывшего врага».       Однако суждение Меркатца оказалось верным. Фаренхайт действительно не стал рисковать, его флот отступил и начал перегруппировываться, а через полчаса всё тело «змеи» подалось назад.       – Перерыв, – глухо обронил Бьюкок, обмахиваясь беретом.       Первый раунд битвы при Рантемарио продлился десять часов, а потери уже были такими, что Бьюкок порывался смалодушничать, махнуть рукой и отправиться спать. Но он заставил себя выслушать донесения командиров уцелевших флотов. Поторопил только Паэту: не заставлять же его мучиться с недолеченным горлом.       – Отдохните пока, – сказал Бьюкок, отпуская подчинённых. – Потом будет ещё труднее. Энергетический поток ослабнет, и враги атакуют снова.       И непонятно, куда делись головы «змеи». Они отделились от основного флота в самом начале битвы и исчезли с радаров, но Бьюкок не сомневался: скоро они появятся и сожмут остатки его флота между своими глотками. Одной из «голов», конечно, командует сам Лоэнграмм, а другой – должно быть, его ближайший друг и сподвижник Зигфрид Кирхайс.       Немного погодя, едва Бьюкок заснул, ему приснилась двухголовая змея – настоящая, с пятнистыми капюшонами, которые переливались в такт покачиваниям тела. Головы смотрели друг на друга, а между ними сияла крохотная звезда, тускнеющая с каждой секундой.       Бьюкок медленно сел на неразобранной кровати и потянул на себя брошенный на полку берет, который никак не хотел ложиться в ладонь. Пару минут посидел в тишине и с усилием поднялся.       «Да уж, после такого сна разве почувствуешь себя отдохнувшим?» Но делать нечего: сейчас жизненно необходимы силы, и он их из воздуха достанет. Наколдует, если потребуется, хотя волшебство – это всё-таки по части Яна Вэньли. Если бы он не ушёл в отставку…       Бьюкок вернулся в командный пункт, как раз когда имперцы снова начали наступление. Чёрные уланы Биттенфельда ринулись в атаку, обходя обломки кораблей. Неужели Фаренхайт всё же научил своего темпераментного сослуживца осмотрительности?       Стоило так подумать – и вражеские корабли на полной скорости вошли в изрядно ослабевший энергетический поток.       Атака Биттенфельда отличалась от манёвров Фаренхайта, как свирепость тигра отличается от осторожности лисицы. Пришлось выдвинуть против этого напора все силы, однако зашевелилось и могучее тело «змеи».       Вскоре со всех сторон посыпались сообщения:       – Враг окружает нас!       – Связь нестабильна!       – У нас больше нет авианосцев!       – Подкрепление! Запрашиваем подкрепление!       Это походило на вязкий сон, от которого жаждешь проснуться – и не получается.       – Откройте канал связи со всем флотом, – приказал Бьюкок, облокачиваясь на приборную панель.       Фейфель, глядя растерянно и пока непонимающе, передал ему устройство. Капитан второго ранга, рассеянно вспомнил Бьюкок. Парня повысили перед битвой. Вероятно, следующее повышение станет посмертным.       – Граждане Альянса! – заговорил Бьюкок в коммуникатор. – Пока жива демократия, нас не победить. Перестроиться в единую формацию и вести огонь из всех орудий. Отходим на полной скорости.       Мир ослепили тысячи вспышек: в долгих дымных исчезали линкоры, в коротких и ярких – «Спартанцы». В глазах рябило, и, если бы не обломки, зрелище сошло бы за торжественный салют.       «Праздник смерти», – подумал Бьюкок, словно вновь был восемнадцатилетним сержантом, выпущенным в свой первый бой.       «Рио-Гранде» потряхивало, но Бьюкок стоял прямо, словно его ноги никогда не знали ни боли, ни усталости. Он смотрел на экран, а там… Змеиные «головы» приближались к остаткам его флота с разных сторон, но на одинаковой скорости, в точности как во сне. С такими нужно сражаться до конца.       «Как самураи», – мелькнула мысль. Даже будучи смертельно раненными, истекая кровью, эти великие воины древности продолжали уничтожать врагов. Самурайская доблесть воспевалась в легендах и не знала себе равных.       – Движение на радарах! – заорал связист. – Со стороны вражеского флота!       – А то мы не знаем! – сорвался Фейфель.       – Нет, это не «змея», это…       – На экран! – отрезал Бьюкок.       Получилось не скоро, спустя ещё сотни три залпов. Войско Бьюкока таяло, а неизвестная флотилия тем временем приближалась к «змее» с тыла.       Когда «головы» вошли в зону поражения флота Бьюкока, странный флот открыл огонь по «телу».       – Это же… – связист поднялся, снова опустился в кресло и чуть не перевернул его. – Мы можем определить флагман! Это «Гиперион»!       Тринадцатый флот обогнул врага, стреляя из орудий с большим радиусом действия и не позволяя развернуться для ответа.       – Молодцы, берегут себя, – в низком голосе Чунг У Чена зазвучало уважение. – Понимают, что не время для полноценного боя.       – Да, им бы к нам прорваться.       Вспышки бесновались перед глазами, и разобраться в происходящем можно было только по схеме. Головы «змеи», ужалив смело и яростно, подались назад: новые обломки образовывали второй энергетический поток.       – Враг отступает, – голос Фейфеля всё-таки дрогнул.       Кажется, глаза парня увлажнились. Но ничего, теперь уже можно. Бьюкок сомкнул веки, улыбаясь безотчётно и по-дурацки, как улыбается пропавший моряк, следя за приближением спасательной шлюпки.       Тем временем немногочисленный и манёвренный Тринадцатый флот смог перестроиться в линию и по самому краю обошёл начинающий формироваться энергетический поток.       Едва удалось восстановить линии коммуникации, «Гиперион» вышел на связь. На экране возникло открытое, добродушное лицо контр-адмирала Аттенборо. Увидев Бьюкока, он прижал руку к груди.       – Гора с плеч, вы целы!       – Кое-как, но я выжил. Хотя позволил многим моим солдатам погибнуть.       – Что вы такое говорите! – а это уже генерал-лейтенант Шёнкопф, по-свойски облокотившийся на спинку кресла Аттенборо. Ухмылка Розенриттера была мрачной и жёсткой. – Вернёмся на Хайнессен и будем настраиваться на новую битву!       Бьюкок не нашёлся с ответом. От его флота остались ошмётки, Тринадцатый в одиночку не выстоит, а подкрепления ждать неоткуда. Как им сражаться?       «Как самураи», – сказал он себе и провёл рукой по лбу, стирая пот.