Время быть героями

      ЮЛИАН       Он сидел на берегу озера Наму-ко, обхватив руками колени и глядя в никуда. Унылый туман почти не шевелил серыми конечностями и отгораживал этот клочок земли от остального мира.       Позади Машунго негромко переговаривался с Сергеем Щукиным, давним знакомым адмирала Яна. Этот энергичный феззанец, манерами сильно напоминающий Поплана, уже несколько лет перевозил паломников на Землю и согласился на отдельный рейс для Юлиана и его друзей.       Юлиан обернулся на звук собственного имени. Щукин подмигнул.       – Да-да, ты. Впервые в горах, а разрежённый воздух уже нипочём?       Юлиан рассеянно усмехнулся и дёрнул плечом.       – Я самый младший. Может, поэтому мне легче.       Самый младший, если не сказать «зелёный». Это-то и подвело его недавно. Общаясь с Катерозе, он так расслабился, что наговорил лишнего. Теперь она и знать его не хочет. С другой стороны, промолчать он тоже не мог.       Юлиан резко встал и подошёл к помощникам капитана, начавшим погрузку вещей на сильно потасканный джип. Подняв одну из коробок, он спросил:       – Мистер Уилок, куда это?       С Машунго и Фредом дело пошло быстрее, и вскоре под весом поклажи машина стала казаться вдвое больше.       – Зачем столько всего? – спрашивать, не развалится ли джип, точно было бы невежливо.       – По большей части это подношения, – ответил Кейл Уилок, проводя по морщинистому лбу. – Зерно высшего сорта, дорогая, но не вычурная посуда, инструменты для каменотёсов. Культисты падки на халяву, подарки сделают их сговорчивее.       Щукин принёс с корабля крохотные датчики в прозрачной упаковке и раздал Юлиану и его друзьям.       – Феззанская работа, – произнёс он с гордостью. – Не отличишь от родинки, водостойкие, а главное – абсолютно невидимы для культистских устройств.       – Точно невидимы? – спросил Фред, скептически оглядывая упаковку.       Сергей хмыкнул.       – Разумеется. Их устройства – тоже наша работа. Одно плохо: эти малышки не рассчитаны на разговоры, только сигнал передают.       Юлиан кивнул.       – Этого достаточно.       – Ну, едем, – капитан похлопал по капоту. – Триста пятьдесят километров, приличной дороги нет, так что заночуем в горах, ребятки.       Старпом Виола вернулся на «Непокорный» дожидаться условного сигнала, а джип с будущими «паломниками» неожиданно бойко взял с места и покатил по каменистой тропе.       Уилок, сидевший рядом с Щукиным, чуть опустил стекло и заговорил:       – Сейчас трудно поверить, но когда-то эти горы были энергетическим центром. Здесь располагались бункеры для правящей элиты.       – Гималаи, – протянул Юлиан, глядя в окно на заснеженные вершины.       – Да. В 2704 году сюда пришёлся главный удар «Чёрного флага», который испепелил километровый слой горных пород, однако здесь всё ещё можно найти высокие горы.       – Но после атаки на Земле оставался миллиард человек, – заметил Фред. – Как же дошло до десяти миллионов?       Уилок посмотрел поверх дороги, провожая взглядом горные склоны.       – Кто-то переселился на другие планеты, остальные сражались за ресурсы и выживали, как умели. Со временем все поняли, что звезда Земли закатилась, вот и остались тут только фанатики.       Джип тряхнуло, и Щукин крепче сжал руль.       – Юлиан, твой опекун считает, что Культ мутит воду. Но ведь он может оказаться обычной сектой.       Юлиан глянул на хмурого капитана «Непокорного» и осторожно ответил:       – Раньше мы все так думали. Однако, если отсталая планета так настойчиво пытается вернуть былое влияние, значит, у её «детей» есть основания верить в успех. Поэтому мы должны пробраться в их информационный центр.       – Ха! Так нас туда и пустят.       – В любом случае полезно посмотреть, как они отреагируют на попытку туда пробраться.       Юлиан поймал одобрительные взгляды друзей, но Щукин замолчал, а Уилок сдвинул брови. Похоже, до сих пор феззанцы воспринимали поездку Юлиана как некую причуду и ни за что не ввязались бы в эту авантюру, если бы не просьба самого Яна Вэньли.       Они ехали до сумерек, а когда стемнело, разожгли на обочине костёр и устроились вокруг огня. Сергей травил байки, так искренне живописуя «вооот такого осётра», пойманного Уилоком, и «такииих цыпочек», которые поют в феззанских клубах, что улыбался даже молчаливый Машунго. Кейл не отставал и, неспешно покуривая, рассказывал о приключениях «Непокорного», об уходе от космических пиратов, о гонках с другими кораблями, о визите на Изерлон пару лет назад.       Юлиан поддерживал видимость включённости в разговор и даже что-то сказал. Но он бы отдал весь богатый улов, все песни «цыпочек» и все победы в гонках за правильный разговор с Катерозе.       Они ведь и во мнении насчёт книги сошлись, и вспомнили первый бой, хотя о таком рассказывают далеко не всем.       – Три сбитых «Валькирии», – с неопределённым выражением поделилась Катерозе.       – Для начала очень неплохо.       – Отец сказал то же самое, – в голосе прорезались неприязненные ноты. – И ещё шутовской тост поднял. «За мою храбрую девочку!»       «Шёнкопф не заслужил таких дразнилок».       – Генерал-лейтенант – хороший человек, – стараясь смягчить возражение, заметил Юлиан.       Катерозе сверкнула глазами.       – С мужской точки зрения – возможно, ведь он живёт легко, лишь бы бабы были. А мне не за что его благодарить и нечем в нём восхищаться.       Юлиан покачал головой.       – Ты судишь однобоко. Хочешь сказать, твоя мама тоже была какой-то «бабой»?       Собеседница вспыхнула, мгновенно обратившись в разъярённую тигрицу. Вскочив со скамейки, она перебросила через плечо сумку и ушла, не оборачиваясь.       Оставшуюся неделю до отъезда Юлиана она не отвечала на звонки и не появлялась в парке.       Может, ей нужно время, чтобы понять? А ему – чтобы научиться выбирать слова.       Раньше Юлиан пожелал бы вернуться к Катерозе героем и спасителем невинных и так заслужить её прощение, но теперь, после ранения при Вермиллионе, остерегался думать в подобном ключе.       По палаткам будущие «паломники» разошлись только глубокой ночью, и новая обстановка была не такой уж непривычной. Смесь запахов дыма, мяса и раствора для удержания тепла могла показаться Юлиану резкой, если бы не пять лет готовки на кухне среди ещё более контрастных сочетаний.       «Как там адмирал? И кот? И команда? И Верн?»       Двенадцать дней назад из-за риска перехвата сигнала имперским патрулём наставник запретил Юлиану выходить с кем-либо на связь. Юлиан видел, как непросто было опекуну отпускать его в неизвестность, и ещё острее чувствовал опасность своей миссии, однако по-другому было нельзя.       «Надеюсь, у них всё в порядке».       Юлиан вздохнул, повернулся на другой бок и почти сразу заснул.       Утром пришло время переодеваться, и на ветру заполоскались извлечённые из рюкзаков балахоны.       – Вы тоже, мистер Уилок? – спросил Юлиан, не скрывая удивления.       – Я только отдам подарки – и назад, но терраисты любят подобные знаки вежливости.       – Священники, приветствующие ношение их одежды посторонними? Какая же это религия?       Вопрос остался без ответа. Щукин только пожал плечами, а Уилок приподнял бровь и просунул голову в светло-бежевый балахон.       Впрочем, он оказался на удивление удобным и приятным на ощупь, капюшон позволял при случае скрыться от нежелательного внимания, а благодаря широкому подолу в этом можно было даже бежать.       Меньше чем через час джип свернул с узкой тропы на добротную дорогу, исхоженную тысячами ног, и вскоре остановился перед входом в один из бывших правительственных бункеров. Его охраняли двое мощных ребят в балахонах тёмно-бежевого цвета.       Охранник повыше и поживее лицом вызвал по коммуникатору встречающих. Эти были в сером, и цвет одеяния ещё больше подчёркивал землистость их кожи.       Пока Уилок беседовал с главным из бледных, другие бодро утаскивали феззанское добро внутрь.       «Ну точно как мыши с сыром».       Наконец новоприбывшим разрешили пройти, и, махнув отъезжающему Уилоку, они шагнули под тяжёлую арку бункера. Коридор был таким же – сводчатым, огромным и закованным в сталь, как в броню. Невольно содрогнувшись, Юлиан поправил лямку рюкзака и пошёл вслед за спутниками.       Коридор привёл их в просторное помещение, напоминающее зал ожидания. Около сотни паломников с рюкзаками и сумками сидели на полу группами по несколько человек. Негромко переговаривались, пили чай, читали. Увидев нескольких детей, Юлиан поднял брови. Они сидели так тихо, читая, что-то жуя или просто оглядываясь, что их послушание и спокойствие казались противоестественными.       – Раньше отсюда отдавались приказы о нападении на колонии, – вполголоса произнёс над ухом Юлиана Щукин. – Звучит громко, но на самом деле те шишки могли только наблюдать за трагедией из безопасного укрытия. Они подготовились: запаслись провизией, выпивкой, женщинами.       – Значит, им удалось уцелеть?       – Нет. «Чёрный флаг» нашёл это место и затопил через водопроводную систему. Из двадцати четырёх тысяч человек выжило меньше сотни.       Юлиан оглядел обшарпанные стены. Перед глазами встала жуткая картина: тысячи людей кричат, молят о помощи, осознавая, что её не будет, карабкаются друг по другу, ползут по стенам, разбивая руки в кровь, но всё равно в итоге захлёбываются водой. Какими бы они ни были, что бы ни натворили, они сполна поплатились за свои преступления.       Едва Юлиан расположился на коврике между Фредом и Машунго, перед лицом возникла хлебная корзинка. Подняв взгляд, Юлиан увидел её владелицу – улыбчивую седую женщину с сеточкой морщин возле глаз.       – Угощайтесь, – приветливо сказала она.       – Большое спасибо. Приятного аппетита.       Женщина присела рядом и протянула корзинку спутникам Юлиана. Хлеб оказался ароматным и хрустящим, по-настоящему домашним, и Юлиан зажмурился.       – А вы откуда приехали? – спросил он, дожевав кусок.       – Мы с Плутона будем, – в несколько старомодной манере ответила женщина. – А вы, юноша?       – С Феззана.       – Ох, это так далеко. Удивительно, особенно для такого молодого человека.       – Ну что вы…       Их прервал глухой лязг. Узкий проход в противоположной стене открылся, и вышедший человек в сером сообщил:       – Добро пожаловать в святилище, братья и сёстры.       «Таким тоном только панихиды петь».       Женщина с Плутона ушла к своей группе, а Юлиан, набросив на голову капюшон, вместе со спутниками влился в длинную очередь.       В святилище пропускали по одному. Один «серый» раздавал какие-то бумаги, другой – электронные ключи. И за всем следили камеры. Только в зале ожидания Юлиан насчитал четыре, по одной в каждом углу – почти неприметные «глазки», закреплённые под потолком.       Пройдя очередь, Юлиан и его спутники отошли в сторону и развернули выданные листы.       – Молитвенный зал, трапезная, кельи для паломников, – задумчиво перечислял Фред, считывая глазами план святилища. – Естественно, никакого информатория.       – Найдём, – обронил Машунго.       – А с комнатами у нас что? – Юлиан посмотрел на свой ключ. – 1313.       1337, 2012, 2100… Юлиан с досадой заключил, что специально или нет, но их группу разделили. Его и младшего лейтенанта поселили в западном крыле, Фреда и Щукина – в восточном.       – Так или иначе спорить мы не можем, – резюмировал Юлиан. – Будем искать. А обмениваться информацией можно в трапезной. Судя по плану, её размеры позволяют.       Спутники кивнули.       Вдруг кто-то в дальнем конце коридора сипло закричал:       – Его Высокопреосвященство!       В следующий миг помещение наполнилось благоговейным шёпотом. Паломники как по команде бросились к стенам и пали на колени, образуя своего рода сидячий коридор. Ничего не оставалось, кроме как последовать примеру и сесть, спрятав в рукава сцепленные у живота руки.       Юлиан исподлобья смотрел на группу служителей, идущих мимо. Они были в чёрных балахонах из дорогой материи наподобие атласа, с массивными медальонами-солнцами на шее. Посередине, опустив глаза в пол и поджав губы, шёл высохший морщинистый старик, а прямо за ним следовал ещё не старый мужчина с холодным взглядом на ничего не выражающем лице. Проходя мимо, он чуть повернулся и скосил глаза на Юлиана.       Пришлось опустить голову. К счастью, терраисты не стали задерживаться и вскоре скрылись в боковом коридоре.       Эхо их шагов ещё не стихло, когда сидящий рядом с Юлианом паломник воздел руки и воскликнул:       – Мне представился шанс увидеть Его Высокопреосвященство! Это счастливейший день в моей жизни!       Голос мужчины слишком походил на блеяние, отчего Юлиан поморщился.       «Тот, со взглядом, намного опаснее, – подумал он, поднимаясь и глядя в глубь бокового коридора. – Великий Архиепископ – главарь, а тот – убийца».