Драмиона. Времена меняются.

Вагон старост Хогвартс-Экспресс. Профессор МакГонагалл что-то рассказывает старостам, практически все её слушают из уважения, всё-таки она из тех учителей, на уроках которых всегда тишина. Почти все: трое в этой комнате только лишь делают вид, что внимательно вникают в суть объяснений преподавателя. Рональд Уизли даже не пытается усвоить информацию, он знает, что Гермиона всё потом ему растолкует, Рон с интересом разглядывал пейзажи за окном и заметил про себя, что каждый раз они проезжают половину Англии, где видны и поля, и леса, и поселения магглов и многое другое. Притом, что он вряд ли мог бы сказать точное местоположение замка. «Надо будет у Гермионы спросить» — подумал Уизли, погружаясь в мысли о том, что за приключения будут у их троицы в этом году, ведь надеяться на скучный год было бессмысленно — с Гарри нельзя и дня прожить спокойно. Однако Рон зря надеялся, что Грейнджер объяснит запутанные рассуждения Минервы Макгонагалл — ведь была второй, кто не прислушивался к речи профессора. А всё из-за начала разговора, где учитель трансфигурации объявила, что в этом году старост школы выбирают на год раньше, и что старостами становятся, конечно же, Гермиона и, как ни странно, Драко Малфой. Почему назначили их давнего врага, а не кого-нибудь умнее и послушнее лучшая ученица не знала. Да и враг ли он им? На банкете он выглядел вовсе не как напыщенный придурок — то есть, не как всегда. Его лицо выражало скорее презрение к фальшивым сочувствиям со стороны его факультета и неприязнь к ухмылкам других учеников. Обычно так ухмылялся он, но теперь, когда Люциус сел в Азкабан, парень переосмыслил своё отношение к другим. А наблюдательная гриффиндорка заинтересовалась таким необычным Малфоем. На какой-то момент их взгляд даже встретился, и девушка не заметила обычной ненависти, лишь лёгкое удивление. Собственно, слизеринский хорек был третьим, кто не слушал Макгонагалл. И был вторым, кто опешил, когда назвали старост школы. Чего-чего, а того, что после событий в конце прошлого года — а именно схватки кучки подростков с Пожирателями — его назначат старостой школы, он не ожидал. Эта роль больше подходила Грейнджер. Драко помнил их короткую переглядку на банкете в конце пятого курса и после этого всё чаще называл в мыслях заучку не грязнокровкой, а по фамилии. Однако сейчас мысли его были далеко за пределами поезда и вдалеке от Гермионы: в его голове снова и снова прокручивался тот разговор с Темным лордом, где ему, Драко, поручили убить, убить первый раз в жизни, и кого! Того, кого, по слухам, побаивается сам Темный лорд! Слизеринец знал, что это месть, вымещенная на нём Тёмным лордом за проступок его отца в Министерстве. — …, а теперь, все старосты могут идти по своим купе, вагоны будут патрулировать старосты школы! «Черт, ну, что за несправедливость?!» — подумала Гермиона, Рон сейчас с Гарри, Джинни, Полумной и Невиллом будут веселиться и вспоминать события лета, а ей придется ходить с… ним. Тут Грейнджер задумалась. Пять лет она презирала хорька, пять лет ненавидела его за вечные оскорбления и унижения, но, увидев Малфоя на банкете, её сердце кольнуло состраданием. Это был не надменный, как обычно, слизеринец, а обычный подросток, у которого не было выбора. Он злился на их компанию, ведь, если бы Гарри не прорвало на приключения, то Люциус не сидел бы в Азкабане. С другой стороны, его отец был Пожирателем, а гриффиндорка предпочитала белую сторону. Но сейчас Гермиона вдруг, неожиданно для себя, поняла, что обычный Драко — это ненастоящий Малфой, лишь маска, а искренним слизеринец был только один раз — на банкете по окончанию 5 курса. И, конечно же, гриффиндорке захотелось снова увидеть настоящего Малфоя. Вот Грейнджер и не знала, радоваться или плакать, что теперь она больше будет общаться со слизеринцем, и как себя вести по отношению к нему? В этот момент Драко тоже подумал о Гермионе, вспомнил её взгляд на банкете… Странно, но это не была помесь отвращения и злорадства, как у многих гриффиндорцев, когтевранцев и пуффендуйцев, не было равнодушного сочувствия, как у слизеринцев, а было что-то другое, чувство, которое раньше, кроме матери, никто не испытывал к нему — ей было искренне жаль. Малфой был поражён… так еще настоящие слезы на глазах… нет, она не плакала, но, сидя с блестящими от выступающих капелек слез глазами, она будто бы поняла его суть, и не стала осуждать или презирать, Гермиона пожалела Драко искренне. Ему не было тошно от этой жалости, скорее наоборот, стало легче, спокойнее, что он не один, его понимают, хоть и девушка, которую он всю жизнь презирал. А это лишь еще больше подняло Грейнджер в его глазах…

***

— Ну, что, пойдем? — спросил Драко. — Да, — поражённая тихим, спокойным тоном Малфоя ответила Гермиона. Следующий жест слизеринца, пропускающий девушку вперёд, ещё больше удивил гриффиндорку, но, подумав, она решила, что таким образом парень выслуживается перед МакГонагалл.

***

Грейнджер невнимательно осматривала купе из-за нахлынувших эмоций. Во-первых, Драко Малфой ни разу за это время не назвал её грязнокровкой и не пытался её унизить. Во-вторых, она вспомнила, что теперь у них будет общая, отдельная от всех, гостиная. А в-третьих, её не отпускало ощущение, будто бы аристократ внимательно наблюдает за ней, что тоже было странно… Блондин и вправду следил за каждым её движением: вот она поправила локон за ухо, а сейчас отряхнула мантию, также было заметно, что гриффиндорка напряжена. В следующую секунду случилось одновременно несколько резких хлопков. Малфой интуитивно схватил впереди идущую Гермиону за плечи и притянул к себе. Из соседнего купе кто-то выбежал, вагон окутал серый дым. Раздалось несколько вскриков. Но дымка исчезла сразу же, благодаря заклинанию, выпущенному профессором Слизнортом. Внутри сидела Джинни Уизли и еще несколько её однокурсников. — Замечательный Летучемышинный сглаз, мисс… — Слизнорт замялся, не зная имени девушки. — Уизли, — осторожно подсказала сестра Рона, опасаясь наказания, хоть учебный год ещё и не начался. — Прекрасно! Просто великолепно! Это потрясающе! Кто вас научил? Хотя это не важно! Надеюсь, вы не откажете мне в небольшой услуге, придя на мой сымпровизированный обед в час дня, пятый вагон, — довольный профессор, вручив приглашение, прошел мимо учеников. Драко отпустил Грейнджер. Девушка до сих пор была поражена происходящим. Мысли перепутались в голове, и лучшая ученица лишь могла смотреть на не менее удивлённую рыжеволосую, однако последняя быстро пришла в себя после неожиданного поведения профессора и перевела взгляд на блондина. — Что, Гермиона, не повезло тебе с напарником? — Джинни, кажется, не заметила непроизвольных объятий, — мне брат рассказал про хорька. — Уизли, по-моему, тебя пригласили на обед, иди готовься, а то Слизнорт будет разочарован, что пригласил тебя, — Малфой говорил необычайно тихо, но его потемневшие серые глаза выдавали гнев, одолевавший подростка. Гриффиндорка, хмыкнув, зашла в купе, на этот раз удивлённая, что слизеринец не оскорблял её, объясняя это тем, что рядом была её лучшая подруга. «Хотя раньше это не беспокоило аристократа. Видимо, он изменился за лето» — подумала единственная дочь Артура Уизли и решила последовать совету старосты мальчиков. — Спасибо, — немного осипшим от изумления голосом поблагодарила Гермиона. — Осталось два вагона, поторопись, тут уже вся школа собралась, — Драко подтолкнул её в спину.

***

После обхода Грейнджер с трудом нашла купе своих друзей, а оставшееся время до приезда в Хогвартс задумчиво сидела возле окна, не обращая внимания на разговоры однокурсников. Когда поезд наконец-то остановился возле платформы в Хогсмиде, лучшая ученица, оглянувшись, заметила, что в купе нет её лучшего друга. — Где Гарри? — Ушел подтверждать свою теорию насчет Малфоя, — Рон сделал гримасу. — Что? — недоуменно переспросила девушка. — Ну, что наш хорек стал Пожирателем смерти вместо отца, — недовольный тон Уизли показывал, что он не верил версии друга. — Как думаешь, он сошел с поезда? — Не знаю, я думаю, мы встретим его в Большом зале. — Слушай, ты иди, а мне нужно еще один обход сделать, — Гермиона почему-то заволновалась. Сойдя с Хогвартс-Экспресс на платформу, гриффиндорка направилась, туда, где, по её мнению, должно было находиться купе Драко. Но фигура, которую она ожидала увидеть внутри, уже спрыгивала с подножки, сзади остался полностью зашторенный вагон. — Что там? — девушка попыталась заскочить внутрь, но слизеринец преградил ей путь. — Хоть что-то ты не должна же знать, Грейнджер! — Малфой отвёл её подальше от перрона. Лучшая ученица не услышала обычного отвращения в голосе, и это её обрадовало, да и «Грейнджер» не звучало обидно… от него. Даже… приятно… Гермиона потрясла головой, чтобы отогнать неожиданные мысли.

***

В Большом зале, как обычно во время еды, было шумно, распределение уже закончилось, и среди учеников были видны маленькие фигурки первокурсников. Гермиона пошла направо, к своему факультету, по пути понимая, что Гарри там нет. Непонятное чувство кольнуло в области сердца — если бы она не позволила себя увести от того вагона, её друг мог бы быть сейчас здесь. «Но нет, тебе захотелось пойти с Драко! Ещё раз почувствовать его тонкие длинные пальцы у себя на ключицах», — ехидный голос продолжал насмехаться над неожиданными эмоциями, охватившими гриффиндорку ещё в поезде. В это время слизеринец повернул налево, к своему столу, раздумывая, как Поттер вернётся в школу — на то, что его враг не вернется, Малфой даже не надеялся. Одновременно с этим, его мысли были направлены на копну каштановых волос, хозяйка которых внимательно рассматривала стол Гриффиндора. Ещё с минуту девушка пыталась отыскать там того, кто лежал, скованный Петрификус Тоталум, накрытый мантией-невидимкой в Хогвартс-Экспрессе. После чего Грейнджер, а это была именно она, повернулась к столу Слизерина, выискивая там кого-то, неужели его? Так и оказалось, когда их взгляды встретились, блондин увидел гнев в глазах лучшей ученицы. И почему-то ему стало неловко, стыдно перед ней. «Чёрт! С каких пор меня волнуют чувства этой грязнокровки?!» — аристократ тут же почувствовал еще больше омерзения к себе. «Потому что ты к ней неравнодушен!» — ответила та часть Драко, которая испытывала отвращение к ругательству.Малфой провёл рукой по волосам, дабы отогнать глупые насмешки своего подсознания. В эту секунду размышления обоих оборвались, потому что двери в зал открылись, и вошла хрупкая фигура мальчика с непослушными волосами, под которыми просматривался зигзагообразный шрам, а чуть ниже, под носом, виднелась запекшаяся кровь. «Неплохо я ему врезал!» — почувствовал удовлетворения слизеринец. «Что он с ним сделал?!» — Гермиона уже остановилась возле своего друга. — Что случилось, Гарри? — ей не удалось скрыть волнения. — Ничего страшного, небольшая стычка с хорьком. Жаль, что пропустил ужин… эй! Тебя МакГонагалл зовет! Лучшая ученица повернулась, и, правда, к ней спешила профессор трансфигурации, одновременно подзывая с другого конца зала блондина. -Мисс Грейнджер, мистер Малфой, сегодня вы можете не патрулировать коридоры, начнёте с завтрашнего дня. Пароль помните? «Мерлин! Пароль! Я его прослушала. Черт! У нас же с хорьком общая отдельная гостиная, надеюсь, он слушал внимательнее меня, может переспросить?» — бешеный рой мыслей промчался в голове той, которая всегда знала больше всех. — Не… — Да, профессор, — аристократ удивленно посмотрел на гриффиндорку. — Отлично! Можете идти спать, завтра будет сложный учебный день, — декан скрылась в гуще учеников. Чувствуя на себе тот же взгляд старосты мальчиков, девушка поняла, что хочет лишь оказаться подальше от него, тут же развернулась на пятках, ожидая оклика. Но, не услышав его, затерялась в толпе, ругая себя за глупые надежды — кто-кто, а хорек вряд ли решил бы заговорить с Гермионой без очень веской причины. «Хм, лучшая ученица не слушала учителя? Интересно, о чем она думала во время собрания?» Слизеринец хотел уже подколоть старосту девочек, но её уже и след простыл. Вглядываясь в пробку, образовавшуюся на выходе, он наконец-то отыскал её копну каштановых волос у самых дверей и поспешил за ней.

***

Вот и портрет. «Может пароль — Дамблдор? Нет, слишком банально. День знаний? Тоже нет, по той же причине. Блин! И как мне попасть внутрь?! Малфой может прийти и после полуночи!!!» — снова и снова проклинала себя Грейнджер. — Пароль — Слизендор, чем же слушала любимица учителей на собрании старост? — раздалось за спиной.