Имя мне Кезефиэль!

Я резко открыл глаза и с шумом втянул воздух, грудь сразу же прострелило болью и холодом, я рефлекторно попытался коснуться беспокоящего меня места, но лишь уткнулся в что-то очень холодное и твердое. - Что за чертовщина? -Успел подумать я, сфокусировав наконец взгляд на объятых огнем небесах. Только сейчас до меня дошло что вокруг идет бой, причём применяют явно тяжелые орудия, ведь грохот и тряска стоят знатные. -Дитя мое… - Прохрипел Глас. Именно так, Глас, заставивший каждую мышцу в моем теле наполниться теплотой и мощью, но стоило говорившему лишь закашляться и сплюнуть вязкую буквально светящуюся от переполняющей ее мощи кровь, как наваждение спало. -… Мое последнее творение… Я собрался с силами и сев, огляделся. Я словно оказался в самый разгар библейского Апокалипсиса. Именно такое у меня сложилось впечатление. А как иначе воспринимать тысячи тысяч с остервенением рубящих друг друга ангелов и демонов, чьи тела словно некий сюрреалистичный дождь каждое мгновение падали на землю, орошая ее своей кровью, и как апогей всего этого безумия совсем рядом со мной лежало два огромных обезглавленных дракона и несколько существ, чья сила некогда страшил абсолютно всех. Я поднялся и следуя какому-то наитию подошел к растерзанным телам. Со священным трепетом и непониманием я стал разглядывать их, узнавая в этих телах тех, кого знать просто не мог. Некогда прекрасные лики обезображены предсмертной агонией и яростью. Белый с золотым и кроваво-красный с черным, свет и тьма, Серафимы и Архидемоны не было разницы, ибо перед смертью все равны. Даже боги. Это подтверждал сидящий на золотом троне старец. Он был всего в трех шагах от лежащих павших и молчаливо рыдал, роняя свои слеза на все больше и больше растекающееся кровавое пятно под своим становящимся все менее материальным троном. С каждым мгновением он увядал, а страшная рана в груди, от которой веяло до невозможного противным первозданным Хаосом лишь разрасталась. Старец поднял на меня взгляд тускло светящихся глас и тяжело поднялся с тут же пропавшего трона, он не уверенной походкой направился ко мне, но не смог проделать и двух шагов, завалившись вперед. Он бы так и упал в лужу собственной крови, которой натекло неестественно много, но я в одно мгновение успел поймать его. Его горящая кровь коснулась моих серебряных лат, мгновенно впитываясь причиняя мне просто невероятную боль. Но ни вскрикнуть, ни даже пошевелиться я не мог, скованный как болью, так и волей моего Творца. Тем временем Старец, немного оклемавшись, сплюнул кровь и заговорил. - Все же Хаос вмешался в твое рождение, дитя мое… Твоя душа, она не была создана а была вырвана из твоего прошлого тела. Будь сейчас иные времена, я бы вернул тебя обратно, заменив в этом теле на искусственную чистую душу, но сейчас у меня нет сил проделать подобное. Прости меня, дитя мое… Старец снова закашлялся, я ощущал что ему осталось меньше минуты, как я это понял, я не знаю, может по некой ставшей исходить от него дымке или как иначе. Да и не важно это было, ибо боль, что сковала меня становилась лишь сильнее, а та дымка, что исходила от старца стал окутывать меня, проникая в рот уши и пробираясь в легкие, обжигая их словно раскалённый пар. Я думал, что сойду с ума, но нет, мне не позволяли этого сделать, удерживая мой разум от небытия, попутно отрезая от него все лишнее, добавляя нужное. Так я лишился своего прошлого имени, которое еще мгновение назад помнил, воспоминаний о родителях, друзьях и просто знакомых. Да что там я даже название страны, в которой жил забыл! Но вот остальные мои воспоминания стали четче и яснее, а также появилось то, чего в голове у меня просто быть не могло. То мгновение агонии растянулось для меня на тысячелетия, прожитые мной от лица Творца. Я видел все то же что и он, я думал также, как и он, и я как он пропитывался отчаяньем и безнадежностью, взирая на то, как самая старшая из детей творца медленно, но верно падает во Тьму. Еще больше боли и страданий принесли воспоминания о последней битве, особенно тот момент, когда один из его преданных слуг по имени Кокабиэль нанес ему в спину удар противным всему сущему клинком выкованным из частицы первородного Хаоса. Где бывший архангел а ныне презренный светом и не принятый тьмой павший Творец не знал, да и куда после удара делся клинок он тоже не ведал, зато он прекрасно знал, чем окончится для него этот подлый удар. Теперь для него нет иного пути, кроме как окончательная смерть, ибо Хаос уже отрави его и даже если Творец исцелится от страшнейшей раны, Безумие разрушит его разум. В тот момент, когда Творец окончательно осознал, что его ждет из скопившихся за тысячелетия отчаянья и безнадёжности родился я, воплощение Отчаянья. В момент моего рождения вмешался первородный Хаос и вместо новой молодой души в тело воплощения божественного отчаянья вселилась моя душа, вырванная из еще живого и полного сил тела и вот теперь я, разделяя отчаянье и боль Творца роняю слезы, неосознанно впитывая эманации смерти сильнейших существ сего мира. - С рождением тебя, впитавший всё мое Отчаянье, разделивший со мной всю Боль и Страдания. Отныне ты Кезефиэль, Архангел Неизбежного, Серафим Безысходности и Ангел Отчаянья. Такова моя последняя Воля! В конце Глас Старца громыхнул и все вокруг вспыхнуло, боль, терзавшая все это время меня внезапно отступила и я с удивлением понял, что тело Творца медленно истаяло у меня на руках, не оставив даже праха. Я пораженно смотрел ан свои руки, в которых только что удерживал того, из чьей боли отчаянья и страдания я родился… или переродился? Если честно это не важно, ведь я ронял искренний слезы по нему и одновременно с этим истерически ржал. Он заслужил это своими мучениями. Хе-хе, как это однако иронично, всемогущий, не сумевший защитить любимое дитя от тьмы, а свои творения от кровавой бойни. -Отец! -Прозвучал мелодичный голос и с небес спикировал, спикировала… если честно не понятно, к какому полу принадлежит это прекрасное существо с ног до головы закованное в бело-золотые латы, которые, правда свой первоначальный лоск уже потеряли и местами сияли пробоинами и кровавыми подтеками в пересмешку с подпалинами. Неизвестный приземлился в десяти метрах от меня и встал как вкопанный. Его словно сотканные из золотого света шесть пар крыльев нервно задрожали а руки, державшие сплетённый из света меч внезапно ослабли - Нет… - Прошептал он, осознавая произошедшее. - … Этого просто быть не может. Неизвестный(ая?) упал на колени, а его некогда полные света крылья стали угасать. -Перед смертью все равны.- Мой голос был глух и равнодушен, хоть внутри меня и терзала тоска и безудержное веселье вперемешку. Неизвестный серафим, наконец обратил внимание на меня. Его взгляд сразу же подметил мои ангельские латы из почерневшего серебра и накидку, что словно соткалась из сероватой дымки и прикрыла большую часть моей фигуры и накрыла голову капюшоном. Также он, приметил еле-еле заметные даже в духовном зрении силуэты крыльев. Странных ранее невиданных им крыльев, ведь они были не белыми, как у ангелов, или же черными, как у падших, да они даже перепончатыми крыльями демонов не были! -Кто ты? - К Михаилу, а это был именно он, вновь вернулась ясность мысли и скорбь по погибшим братьям, сестрам и Отцу, на мгновение отступила, возвращая в мир Меч Господень и его же Архистратига. В его вновь отбредших силу руках зажегся ярко-золотой клинок, а вокруг нас стали собираться ангелы, ибо бой уже закончился и падшие вместе с остатками адских легионов отступили в Ад, оставив поле боя за поредевшим небесным воинством. Вот во вспышке света появилась, Габриэль, прекраснейшее создание, что сейчас было перемазано с ног до головы в чужой и своей крови. Вот еще вспышка и появилась Уриэль, за ней раненный, но не сломленный Рафаэль. Все они незамедлительно взяли меня в кольцо. Я же, буквально контуженный всем происходящим , пребывая не совсем в своем уме, развел руки в стороны и в них тут же буквально сплелись из дымки вокруг меня два одинаковы черных массивных серпа. Почему именно серпа? Что-то в ворохе образов в моем растормошённом разуме внезапно всплыло, от чего мой нынешний образ внезапно мне стал немного смешон, но несмотря на это я не выбросил или развеял серпы, а наоборот, скрестил их на грудь, чуть не заржав от подобного в голос. И что самое страшное, я не мог понять, почему мне внезапно стало смешно. -Братья и сестры. – Мой голос звучал словно из глубокого колодца, хотя мое лицо всего лишь прикрывал капюшон. – Узрите же последнее творение Всеотца. Хм, почему моя нынешняя речь ассоциируется у меня с «Пафосом»? Черт, какой же в голове беспорядок. Сказав это, я выпустил свою ауру. Как я это сделал? А главное как я ее мог контролировать до этого? Да хрен его знает! Сейчас у меня в голове все смешалось, так что даже для меня самого не понятно, что я проделаю в следующее мгновений. Волна буквально ощутимой мощи разошлась от меня и все простые ангелы, у которых было по два или четыре крыла потеряли от такого давления сознание, те что по сильнее, с шестью или восемью припали на колени, оставшиеся же заметно побледнели, но даже не шелохнулись. Лишь четверка Архангелов словно не заметила волны мощи прокатившейся от меня. -Мое имя Кезефиэль - Архангел Неизбежного. – Мой голос пробил набатом над всем полем боя, остужая атмосферу и буквально замораживая души слабых духом. После этих слов я проявил все шесть пар своих крыльев, чем окончательно парализовал всех кроме Серафимов. На свет показались белоснежные кости, хищно сверкнувшие острыми концами, а в следующее мгновение вся дымка, что расползлась вокруг меня, взметнулась к ним, оплетая те и принимая образ острых полупрозрачных перьев, полностью расправив которые я буквально проморозил все в метрах десяти вокруг себя. Михаэль нахмурился, и поудобнее, перехватил свой золотой меч. -В тебе нет света. – Констатировал он, но после добавил. – Ты павший. На подобное я лишь рассмеялся немного истерически и безумно. -Нет, глупый старший брат, я не падший, хоть во мне нет места Свету, ведь я в отличие от них не предавал заветов Отца. Я был создан таким! И я здесь, дабы принести вам последнюю волю Отца! Страдайте же, ничтожные твари, познайте всю глубину Отчаянья нашего Отца! На подобное заявление лицо Михаила посерело, а в его глазах я смог прочитать… Жалость? - Ты от рождения отравлен тьмой… Мне жаль тебя, младший брат и покойся с миром. После этих слов Архистратиг, расправив свои крылья, сорвался в рывок, пытаясь одним ударом снести мне голову, но у него ничего не выходит. Я блокирую его клинок из золотого света левым серпом и правым тупой стороной бью по голове. Михаил словно снаряд отлетает в сторону, и я уже готов был пустить ему вдогонку серповидную волну из моего тумана, как на меня набросились все остальные серафимы. Первым после Михаила дом меня добралась Уриэль, я лишь чудом успел блокировать ее изящное тонкое копье правым серпом, но даже не успел опомниться, как схлопотал таранный удар от Рафаэля. Этот закованный в цельный доспех воин смел меня словно пушинку, при этом выбив из рук мое оружие. Добить меня попыталась Габриэль, пустив меня со своего копья-посоха целую волну чистого всепожирающего света, за которой и скрылся мой силуэт. Но спустя пару мгновений этот поток пропал, явив на свет абсолютно непострадавшего меня, прикрытого плотным полупрозрачным коконом из сероватой хмари и опирающего на поблескивающую зловещими белесыми рунами химеру из косы и магического посоха. Пока серафимы не опомнились я крутанул свой посох-косу над головой и, словно смахнув с нее грязь, пустил получившуюся волну на противников. Моя атака была ничем не слабее атаки Габриэль, хотя и представляла из себя не вал света, а поток вязкой сероватой дымки, из которой периодически показывались изгаженные в агонии страданий лики и костлявые руки. Сама моя спонтанная магическая атака оказалась слишком слаба для Серафимов и просто распалась, встретившись с их броней, но вот эти самые костлявые руки распадаться никак не собирались и плотно обхватили серафимов, передавая им все свои страдания и лишая мобильности, чем я и хотел воспользоваться, дабы обезглавить хоть одного, но тут вмешался Михаил. Пущенное им копье света ударило не в меня, а передо мной, взрывая почву и побрасывая меня в небо. От такого я вновь не удержал свое оружие и оно, порождая туманные скорбящие и страдающие образы воткнулось в землю. В воздухе, стабилизовав свой полет крыльями я вновь схлестнула с Архистратигом, на этот раз у меня в руках их дымки соткался мощный двуручник одним ударом которого я разрубил меч из света и прорубил нагрудник небесного генерала. Но вновь мне не дали развить внезапное преимущество. На этот раз помешал Уриэль, пустив свое напитанное силой света копье. Я смог отбить его своим мечем плашмя, но чего мой двуручник раскололся практически посередине и стал бесполезным. Мне вновь пришлось создавать оружие из своей дымки. На этот раз получилась двух клинковая глефа, причем в отличие от остального оружия она не испускала мистический свет и ничем кроме массивности клинков от обычного внешне не отличалась. Но она оказалась самым опасным моим спонтанным творением… Мой рывок смазался даже в восприятии Серафимов и ни Рафаэль, ни Уриэль не успели среагировать на мое появление рядом с ними и круговой удар глефой. Удар оказался страшен, Рафаэлю ударом отсекло половину крыльев, Уриэль же отделалась чуть легче, но не намного, острейшее лёгкие клинки глефы, что резало не плоть, а сам дух, рассекло его грудь, и обагрило землю кровь Серафима. Габриэль среагировала быстро и ее магическая атака мощным и узким потоком света имела бы шанс серьёзно покалечить меня, если бы не возможность глефы, рассекшей сей поток надвое. А потом эта же глефа чуть не разрубила по полам вдоль пояса девушку- Серафима, удар подоспевшего Михаила спас ее, попутно отбросив меня в сторону и вновь разоружив. Да что такое?! Я, перекатом погасил полученное ускорение и встав на ноги, заметил мчащегося ко мне расправившего все крылья архистратига. На подобное я лишь рассмеялся и раскинул руки, словно бы желая его обнять, и в следующее мгновение уже блокировал удар его золотого клинка притянувшимся правым серпом. Левый же чуть запоздал и мне пришлось воспользоваться его цепью, сотканной из мой дымки словно бичем и заставив ее ударом Михаила отшатнуться. Далее все обратилось в сплошной поток бликов от нашего оружия. Михаилу, чтобы сдерживать мой натиск пришлось сформировать в свободной руке еще один меч из света, но даже так он сдавал позиции. Я не обольщался и не ликовал, хотя и веселился, понимая, что Архистратиг, как и иные серафимы ныне не способные продолжать бой превосходили меня, новорожденного, не только в силах, но и в опыте и побеждал я их сейчас лишь из-за того, что они совсем недавно закончили многодневный бой и попросту не успели восстановить силы. Я же черпал силы из любых страданий, а тут за время боя накопилось много эманаций чужих страданий. Так что и сил у меня сейчас много больше моего личного резерва. В последний раз сверкнули мои серпы и ослабленные мечи Михаила ссыпались золотыми искрами, лезвия же моих серпов скрестились на шее архистратига и мне было достаточно лишь одного движения, но внезапно я остановился. Из глубин моего растревоженного разума поднялись сейчас мне малопонятные образы, заставившие меня выпустить свое оружие, что со звоном рухнуло на остекленевшую от многодневного буйства энергий землю. -Нет… - Прохрипел я, отшатнувшись от Михаила. Доселе угнетенная память прошлой жизни всколыхнулась во мне и пробилась сквозь навязанную Богом, пусть она была серьезно урезана им же, но даже того, что осталось, хватило мне, чтобы понять, что убивать Архистратига нельзя. Сейчас во мне билось два начала, мое изначальное и то, что было навязано Хаосом и Библейским Богом. Хотя вряд ли Творец действительно хотел, чтобы я уничтожал всех ангелов и падших. -… Я не буду… - Прошипел я, мое тело стало буквально разрывать, мои крылья стали рассыпаться призрачными перьями, принося мне дичайшую боль от которой я не удержался и закричал, при этом упав на колени. Установки, что появились у меня в разуме были невероятно сильны и причина, почему они не разрушили и не поработили мое изначальное «Я» была мне не известна. Как в прочем и не был мне известно, как долго это продлится и как скоро я окончательно стану помешанным на пытках и причинении страданий психом. - … Убей. – Смог простонать я, спустя минуту бесперспективной борьбы с навязчивой идеей причинить как можно больше боли. По какой-то причине мысль о становлении кровожадным ублюдком-садистом меня пугала больше. Чем смерть, именно поэтому я попросил именно то, что попросил. Последнее, что я помнил это скорбный взгляд серафима и золотой свет его клинка. === Кринок Архистратига молниеносно обезглавил несопротивляющегося… кого? Михаил так и не успел понять, кем же был распавшийся после обезглавливания туманом ангел. Был ли он их новорожденным братом, чья душа заблудилась в безумии после смерти Отца, или же он был очередным падшим, что презрел Его заветы. Или он действительно изначально был создан без единой крупицы света? Ответов на этот вопрос у архистратига не было, да и без этого у него полно дел, именно поэтому он, приведя в себя ангелов, приказал доставить всех раненых на небеса и сам направился к престолу Отца, чтобы поддержать Его величайшее творение в рабочем состоянии. Он, как и кто либо иной, не обратил внимание на то, что созданные волей Кезефиэля клинки перед своим исчезновением разделили его силы, попутно впитав еще больше эманаций страданий и обречённости, оставшихся после величайшей битвы в истории всех трех фракций и лишь после этого истаяли сероватой дымкой, но при этом не исчезли окончательно , а лишь направились в колесо перерождений, дабы найти для себя носителей и в будущем, обязательно возродить в одном из них своего создателя. Так началась история первого, но не единственного темного от рождения ангела. * * * Года шли, века сменялись веками, а страшнейшая в истории всех трех фракций битва забывалась, как и забывались страшнейшие ее жертвы, спустя столетия, заглохшая было Война вновь стала набирать обороты. Но уже не с такими размахами, как прежде. Слишком мало осталось представителей библейских фракций, а вот представителей иных мифологий наоборот становилось все больше и больше. Пятиста лет хватило буйным головам, следи ангелов, чтобы привести их народ на грань вымирания. Еще бы, в отличие от демонов и падших ангелы восстанавливали свою численность естественным путем куда медленнее. Да что говорить, на сотню новорожденных демонят приходилось пара десятков падших и всего то один или два ангелочка! Но основной проблемой ангелов стало иное. Святые механизмы, именно так их назвали. Данные магические атрибуты бог даровал людям, дабы те могли защититься, как от демонов, так и от ангелов, чем те и занимались, попутно вырезая целые семьи и тех и других. Но вот в отличие от Ангелов, демоны нашли способ, как повернуть подобное себе на пользу, они просто обращали носителей механизмов в низших, тем самым не только пополняя ряды своего «мяса», но и делая Священные механизмы безопасными для себя. Ангельским же фракциям приходилось действовать иначе. Падшие не придумали ничего лучше, чем просто истреблять носителей, Ангелы стали утягивать носителей в свою паству, правда этот метод оказались крайне неэффективными, ведь носитель механизма априори является сильной волевой личностью, которые плохо поддаются обращению. Но и это было не самым худшим для ангелов, для них истинным бичом стали Проклятые Механизмы, о природе которых никто кроме самой верхушки небесного клира не знал. Всего Проклятых механизмов было десять. Первым и сильнейшим считался Сееленштерн или «Глашатай Неизбежного», двухметровая помесь косы и посоха боевого клирика. Ужасающая сила этого оружия состояла в том, что оно было способно пленять души павших от него, усиливая тем самым своего носителя и себя, остальные его возможности на фоне подобного, как-то терялись. Разумеется, были и некоторые побочные эффекты, к примеру косом могли пользоваться только девушки. Поправка, более-менее долго оставаться вменяемыми при применении сил этой косы могли лишь девушки, ибо мужчины уже после пятого или шестого применения Проклятого механизма сходили с ума, изменяясь телесно, обращаясь в безмозглую ужасную костяную химеру с костяными же ангельскими крыльями. Девушки же были вполне способны практически полностью игнорировать воздействие Глашатая и лишь его шёпот медленно подтачивал их разум, заставляя в конце концов, в конце их жизни, добровольно обратиться в Баньши и навечно привязать свою душу к этому дьявольскому артефакту. Второй по силе являлся « Моира Секутис», несмотря на то, что внешне этот Проклятый механизм в виде глефы выделяется лишь своими габаритами и внешней массивностью клинков по факту он является опаснейшим оружие ближнего боя. Его силы не столь обширны, как у Глашатая, но и его способностей игнорировать любую магическую или духовную защиту и сопротивляемость, попутно с нанесением ран по духовным оболочкам наводит ужас на любого Ангела и демона, а если учесть, что Моира Секутис увеличивает силу и ловкость своего носителя… Разумеется, как и у Глашатая у него есть свои побочные действия, он, как и магическая коса, медленно изменял своего носителя, делая его невосприимчивым к боли, лишая эмоций и обращая в Друарга – практически невосприимчивое к физическим атака, не устающее и всегда боеготовое существо, единственной целью которого является служение воли своего механизма. Секутис не делает различий, между мужчинами и девушками, оба пола он одинаково быстро порабощает, именно поэтому за носителями Секутиса идет постоянная охота, целью которой является не столько уничтожение опасности до ее пробуждения, сколько пересадка Проклятого механизма. Оказалось, что падшие и их полукровки достаточно хорошо сопротивляются воздействию клинка и способны столетиями оставаться вменяемыми, на данный момент носитель Секутиса, заполучивший его из третьего носителя-человека, уже на протяжении полутора тысячелетий служит телохранителем у Азазеля и пока что в его вменяемости сомневаться не приходится. Третьим и четвертым проклятыми механизмами являются, «Мароот» и «Гароот», Стражи забвения. Эти массивные серпы лишь немногим слабее Секутиса. Они оба даруют своему носителю нечеловеческую, скорость и ловкость, возможность становится бесплодными и вытягивать из раненых врагов силы, причем не только физические, но и духовные. Помимо этого это первые проклятые механизмы у которых были зарегистрированы Крушители Баланса, дарующие своим пользователям суррогат ангельских крыльев, частичный иммунитет к силам Тьмы и возможность призывать себе на помощь силы Серых Пределов- совокупности всех миров мертвых. Разумеется, как и у остальных у Стражей забвения есть побочные действия, но те гораздо более мягкие, нежели у остальных. Серпы всего лишь преобразуют своих носителей в аналоги Падших. Именно аналоги, так как эти псевдопадшие не могут пользоваться магией извращенного света, да и крылья имеют призрачные, хотя во всем остальном практически идентичны своим прообразам. Также периодически у носителей-мужчин случаются приступы несистематизированных воспоминаний предыдущих носителей, которые как могут улучшить умения носителя, так и свести его с ума. У носительниц подобного не проявляется. Последующие шесть Проклятых механизмов много слабее своих старших собратьев, но при этом и более мягки по отношению к своим носителям и не пытаются обратить тех во что-либо. Их имена, в отличие от первой четверки не получили широкой известности, как впрочем и их свойства. Особым свойством всех этих проклятых механизмов было полное неприятие света и ужасающая деструктивная сила по отношению к светлым созданиям. Именно поэтому больше всего урона от Проклятых механизмов понесли Ангелы и именно поэтому они первыми дистанцировались от конфликта, и хоть поддерживать свою паству и периодически устраивать карательные рейды они не перестали, но более завоевательных… эм в смысле Святых крестовых походов они не устраивали, остановившись на мелких пограничных стычках и редких загонных охотах на демонов-отщепенцев. Без основных идеологических противников как падших, так и демонов , война сама собой скатилась в аналог холодной с редкими пограничными стычками, позволив тем самым направить силы на борьбу со внешними противниками всей библейской мифологии. Но несмотря на все это Святое воинство все равно продолжила охоту за носителя Проклятых механизмов, с упертостью истинных фанатиков пытаясь уничтожить эти «Порочащие небесного Творца» артефакты, но они, сами того не зная в одну из своих вылазок за очередным носителем Проклятого механизма, открыли ящик Пандоры, выпустив на свет то, а точнее того, кто пробыл в забвении почти два тысячелетия. Это был обычный погожий денек в небольшой Альпийской деревушке, отличающейся от всех остальных своих товарок лишь труднодоступностью и необычным населением. Почти все население составляли падшие, причем условно «светлые», с безобидными грехами падения. Таких среди Падших всегда было немного и всегда они были изгоями, ибо не желали воевать и придаваться темным удовольствиям, как делали их более воинственные собраться. Они желали просто жить как люди и, по большой части, именно это желание и было их грехом падения. Но беда в деревушку пришла от туда, откуда не ждали, с небес. Нет, разумеется местные падшие вполне осознавали опасность небес именно поэтому они установили всевозможную маскировку на их поселения, фактически отрезав себя от всего магического мира и даже Архангелы не были способны засечь их… если конечно специально не искали. Но как оказалось ,как раз одна из высших и набрела на эту деревеньку, и пусть она, как и все остальные ангелы стала более «мягка» по отношению к своим падшим собратьям, да что говорить она сама, не будь нынче Божественная Система менее строгой, пала бы раз десять, и будь иное время она бы пролетела мимо этой мирной деревушки, лишь презрительно скривившись, но сейчас ее привела сюда сильнейшая опасность для всех библейских фракций и эту опасность ей придется выкорчевать с корнем. Ведь лишь самая верхушка небесной канцелярии знала, о истинном происхождении Проклятых механизмов. Также они знали, что шесть слабейших из них, это есть ни что иное, как расколотый сильнейший Проклятый Механизм. Люмена Мотус «Светоч Ереси», так прозвали сей меч, за его силу, способную извратить даже самых чистых сердцем и душой, обратив их в кровожаднейших безумных тварей. Да, такова сила этого артефакта, он отравляет все, чего касается. Так золотой доспех Михаила, рассеченный некогда этим мечом, стал теперь Золотыми латами, темная аура жадности и властолюбия которых пугает даже Серафимов, а любимейшее копье Уриэль , дарующие праведным исцеление, а иным милосердную смерть прозванное за это « Золотой звездой», обратилось в алчную до битвы «Кровавую Звезду». Подобное сильно сказалось на милосерднейшей Уриэль, сделала из нее не милосердную целительницу, а благородную воительницу, жестокую с врагами и строгую с союзниками. Нападение было молниеносным, три десятка восьмекрылых ангелов- личных воинов Уриэль, объятые слегка красноватым светом спикировали на мирную деревушку, ища единственное нужное им существо, попутно лишая жизни любых, вставших на пути. Их нельзя было обозвать жестокими или кровожадными, ведь они не убивали тех, кто не совался им под ноги, но то милосердие, что было присуще всем ангелам, из них вымыл багровый свет Кровавой звезды. Сама же Уриэль, что и нашла это скрытое поселение падших-пацифистов, спустившись на главную улицу и не обращая внимание на крики и жар , идущий от горящих домов медленно направилась в сторону, куда тянуло ее «Кровавая Звезда». Да, после изменения это копье стало ощущать все Проклятые механизмы, чем сильно помогало в их поиске, именно поэтому Уриэль лично занималась этим, никто иной банально не выдержит силу ее уже не чисто светлого копья. Дом, к которому ее вывело копье уже был объят пламенем, и в нем во всю шел бой. Уриэль удивилась, редко когда падшие-пацифисты отвечают ее войнам, но от этого только лучше, ведь благородная драка всяко лучше презренной резни. Как и ожидалось от ее воина, являющихся одним из сильнейших на небесах, пара шестикрылых падших не смогли нанести ему хоть какой-то вред, хотя по задорному огоньку в его глазах Уриэль поняла, что удовольствие славной драки они ему принести смогли. Именно поэтому он сейчас молился за упокой душ, да и смерть им он дал достойную - в бою с оружием в руках. Но Уриэль не задержалась в горящей комнате. Где и молился ее воин перед обгорелыми телами, а направилась прямо по коридору к небольшому люку в полу. Стоило Уриэль лишь пожелать, и люк испарился во вспышке красноватого света, открыв проход в подвал. В подвале Серафима встретило убогое зрелище. Молодая, еще и сотни нет, падшая расправив свои куцые даже не чисто черные крылышки (Всего одну пару!) и сформировав тусклое копье света готовилась дать ей бой. Само это оскорбляло ее, хотя и дух у сей падшей поистине боевой, а не телячий, как у большинства в этой деревни. -Беги Кез! - Крикнула падшая обернувшись на мгновение. Лишь сейчас Уриэль обратила внимание на то, что за спиной у падшей был темный проход, в глубине которого стоял ошарашенный ребенок. Совсем малютка. В душе у Уриэль, которая даже после своего некоторого изменения любила детей и все милое, что-то екнуло, когда ее копье отчетливо указало, на то, что носителем Проклятого механизма является этот ребенок, но долг превыше всего, даже превыше милого... Уриэль отмахнулась от молодой падшей, бросившейся в момент отвлечения на нее с боевым кличем, более походящим на мышиный писк. Уриэль не желал убить, ее ведь смысла в этом нет, а в будущем эта падшая может стать хорошим воином и повеселить ее в славной битве, но даже ее простого взмаха крыльев хватило, чтобы отбросит падшую к стене, выбить из нее сознание, попутно при этом немного поджарив, попортив тем самым прекрасную кожу и немножко личико. Ну и ладно ,от этого в будущем она хуже бойцом не станет . Но тут произошло то, чего Уриэль ожидать никак не могла. Из того отнорка, в котором прятался ребенок шибанула волна вязкой темной и холодной силы, и в следующе мшновение Уриэль пришлось защищаться от удара обломанным чуть выше середины двуручником. Подобного удара Уриэль никак не ожидала от только-только пробудившего механизма, и будь у нее расправлено ходьбы четыре а не два крыла, она бы даже не пошатнулась, а так, волна сероватой хмари, буквально вышвырнула ее из погреба, прошибив ее телом и пол и потолок второго этажа и сам второй этаж. Разумеется подобное даже не навредило Архангелу, но вот удивить, удивило. На ее прекрасное лицо непроизвольно вылезла предвкушающая улыбка. Пусть ей и нужно доставить носителя проклятого механизма живым, но вот по поводу его целостности ничего сказано не было. И уже предчувствуя интересный бой с интересным противником Уриэль, распалив ауру своих выпущенных двух крыльев до максимума, вновь ощутила тяжёлую и темную силу, которая появлялась словно из неоткуда и исходила от каждого дома в деревни. Не уж то ловушка? Или посмертное проклятье падших, да нет, именно эти пацифисты-падшие на подобное бы не пошли. Так думала Уриэль, пока все вокруг затягивало серой хмарью, ее войны тоже ощутили это и поэтому они сбились в небольшие группы и заняли оборону, попутно продвигаясь в центр селения, дабы соединиться в единый отряд. -Уриэль. - Одновременно знакомый и незнакомый голос прозвучал отовсюду из дымки, и девушка заозиралась ища взглядом противника. – Ты изменилась с нашей последней встречи. Это был Кезефиэль, Уриэль отчетливо запомнила тот бой. Бой воспоминания о котором до сих пор согревают ее душу и заставляют сердце биться быстрее и даже спарринги в полный контакт с Михаилом не приносят ей такого удовольствия, как лишь тень того боя. Боже, как же ей хотелось повторить его, выйти один на один с тем, кто на равных сражался с ними. Уриэль не удержалась и выпустила всю свою ауру, подсознательно желая продемонстрировать, что с тех времен она стала еще сильнее и теперь точно сможет посоперничать с Архангелом Неизбежного, буквально сдув подобным порывом всю серую хмарь. Теперь она предстала во всей своей нынешней красе, в золотистых доспехах, и с кроваво-красными сияющими крыльями, у которых лишь самый кончик остался белым. Но тут Уриэль ждал поистине божественный облом, ибо ощущение присутствие темного ангела пропало вместе с серой хмарью, но ничего ее копье укажет, куда он подевался… Но тут ее, ранее никогда не подводившее копье отказалось указывать на носителя проклятого механизма, чем вызвало у Уриэь столь редкую вспышку ярости. То кроваво-красное сияние, наверное, видели во всей Европпе, а после еще многие годы удивлялись идеальному оплавленному кратеру с диаметром в несколько десятков километров. -Ничего, мы еще встретимся. -Скорее сама себе, нежели кому-то сказала Уриэль, готовясь к очередной выволочке от Михаила и исчезая во вспышке света, сам же виновник всего этого, вместе с крайне пострадавшей молодой падшей на загривке , лишь чудом успел выйти из зоны поражения и не прожариться до хрустящей корочки. Так в мир вернулся Архангел Неизбежного.