Яблочная кофейня

Маринетт пришла в себя на больничной койке, в отдельной просторной палате, с ионизатором воздуха и букетом цветов на столике. То, что она очнулась не в общей палате, было явным достижением Агрестов, и Маринетт почувствовала радость и смущение одновременно: ей не хотелось никого напрягать. Сам виновник её настроения сидел рядом в кресле и что-то вдумчиво писал в тетрадке, примостив оную на коленях. — Адриан, — уголками губ улыбнулась Маринетт, протянув руку к любимому. Простое движение отозвалось тянущей болью в спине, и она ойкнула, прислушавшись к ощущениям. — Ты очнулась! — Адриан соскочил с кресла и подошёл к ней, взяв подругу за руку. — Не делай резких движений, врачи сказали, ничего серьезного, но лучше пока не нагружать спину. — Что со мной случилось? — Маринетт послушно откинулась обратно на подушки, незаметно от Адриана пошевелив сначала левой ногой, а затем правой. Начавшаяся паника, что она могла сломать позвоночник, отпала, так как, несмотря на некоторый дискомфорт в области поясницы, тело ей прекрасно подчинялось. — От удара сдвинулось несколько позвонков. Не волнуйся, их уже вправили, но порекомендовали сегодня полежать. — А где мама? Без участия родителей Адриан вряд ли мог устроить её в больницу, и было странно, что они не ждали её пробуждения вместе с ним. — Алья утащила их выпить кофе. — Как долго я была без сознания? — Маринетт посмотрела в сторону окна, но жалюзи были плотно задернуты. Не разобрать, день или ночь на дворе. — Сейчас вечер, — подтвердил её опасения Адриан. Подошел к окну, открывая жалюзи — палата Маринетт находилась на пятом этаже, и вид из окна на сверкающий огнями город был неплох. Но полюбоваться панорамой Дюпэн-Чэн могла и позже. Сейчас её волновали более насущные вопросы. — Что с акумой? — она понизила голос, чтобы их случайно не подслушали. — Мы с ней разобрались. — Мы? Тебе кто-то помогал? — Маринетт вдруг испуганно ойкнула, потянувшись к ушам, и побелела, не обнаружив серьги на месте. — Мой талисман пропал… — произнесла она со страхом в голосе и стала лихорадочно рыскать по постели, не завалились ли куда серьги. — Не волнуйся, всё в порядке, — Адриан бросился к ней, испугавшись её побледневшего вида. Вытащил из кармана серьги и вложил ей в руку. Маринетт вцепилась в талисман, чуть ли не плача от облегчения. — А Тикки?.. — спросила она слабым голосом. — Тикки спит в сумке, она устала. Не бойся, никуда она от тебя не денется, — Адриан помог подруге надеть серьги. — Талисман Марко одалживал на время боя, а будить тебя, чтобы их надеть, я не стал. — Марко? Но как он?.. — Сейчас узнаешь, — Адриан первым услышал громкий голос Альи и повернулся к зашедшим. — Ты пришла в себя! — радостно воскликнула Алья, увидев, что одноклассница уже не спит. Неодобрительно покосилась на Адриана. — Ты говорил, что позовешь нас сразу, как она очнется. — Не ругай его, я только проснулась, — попыталась вступиться за него Маринетт, но Алья ткнула её пальцем по лбу, укладывая обратно на подушки. — Тоже мне, защитница выискалась. Ещё с койки не встала, а уже готова защищать его грудью. Кстати, ты бы хоть застегнулась, а то у Адриана скоро косоглазие начнётся. Маринетт посмотрела на больничную пижамку и, покраснев, запахнула глубокий ворот. — Алья! — смущённо воскликнула Маринетт. Она успела заметить, что Адриан отвернулся и покраснел, а, значит, Сезер попала в точку. — Что? — невинно похлопала она глазами. — А можно я тоже обниму свою дочку? — с улыбкой поинтересовалась Сабина, до этого тихо стоящая в сторонке. Блогерша сразу отодвинулась, и китаянка подошла к кровати, наклонилась и заключила дочь в теплые родные объятия. — Ты заставила нас поволноваться, милая. — Извини, — Маринетт не помнила, сколько раз за прошедший год извинялась за свои травмы.