Яблочная кофейня

Они уснули лишь спустя несколько часов. Лежали в обнимку, болтали ни о чем, держались за руки и целовались. Страсть затихла, затаилась, оставив только трепетную нежность. Адриан проснулся первым, незадолго до будильника. Посмотрел на Маринетт: она уютно устроила голову у него на груди, обняла и мирно посапывала во сне. На обнаженную кожу падали первые лучи солнца, отчего её фигура, казалось, сияла неземным светом. Она выглядела такой расслабленной и красивой! Маринетт пошевелилась, и это простое движение вызвало у Адриана легкий стон. Тело вполне адекватно реагировало на любимую, и младшему Агресту пришлось воспользоваться всем своим самообладанием, чтобы не разбудить подругу. Он не хотел, чтобы из-за его торопливости ей было больно. Адриан провел рукой по мягким темным волосам, улыбнувшись. Эта ночь была волшебной. Не только из-за радости обладания возлюбленной, сколько из-за того, что он понял — Маринетт стала его миром. И всерьез задумался над тем, как сделать его таким навсегда. Адриан хотел засыпать и просыпаться вместе с ней. Хотел видеть, как она сонная идет чистить зубы. Как встречает его после трудного дня. Вместе проводить свободное время. От его поглаживаний Маринетт проснулась и посмотрела на него сонным взглядом. — С добрым утром, — улыбнулся Адриан, притянул её к себе и коротко поцеловал в губы. — С добрым, — немного смущенно ответила Маринетт. — Отпустишь? Мне надо… по делам, — она смутилась ещё больше, и Адриан понятливо выпустил её из объятий. Судорожно выдохнул, когда Маринетт, полностью обнаженная, прошла мимо. Одеяло было слишком большим, чтобы в него кутаться, а простынь осталась лежать в ванной. Черт. Как же ему хотелось снова затащить Маринетт в постель и заняться любовью. Тем более, сам он давно был готов. Адриан не представлял, как с такой эрекцией будет работать. А до фотосессии оставался час. С учетом завтрака, который не хотелось пропускать. — Ты пойдешь в душ? — Маринетт вышла из ванной в коротком халатике с завязанным на голове полотенцем. Адриан к этому времени успел натянуть боксеры, чтобы не смущать любимую. Однако желание всё равно было заметно. — Только он мне сейчас и поможет, — он постарался, чтобы голос прозвучал не слишком жалобно. Были и другие способы скинуть напряжение, но он не хотел, чтобы Маринетт чувствовала себя обязанной. — Это очень неудобно? — не удержавшись, спросила подруга, когда он бочком протиснулся мимо неё в ванную, и её невинный вопрос заставил Адриана покраснеть. — Терпимо, — пробормотал он, включая прохладный душ. Маринетт, хихикнув, ушла в комнату. Но не успела она одеться, как в дверь постучали. — Одну минутку, — она быстро натянула джинсы и свитер и пошла открывать. В коридоре стояла Натали, как обычно строгая и собранная. — Доброе утро. Вижу, что вы проснулись? Спускайтесь с Адрианом к завтраку, месье Агрест будет ждать вас через пятнадцать минут в ресторане отеля. — А… с чего вы взяли, что Адриан здесь? — покраснела Маринетт. Натали позволила себе короткую усмешку. — Даже если бы я сомневалась, твоя реакция выдает с головой. Хорошо провели время? Маринетт кивнула, боясь сгореть со стыда. — Вот и замечательно. Если тебе что-то понадобится, по женской части, обращайся ко мне в любое время, — на секунду с Натали слетела маска сухой чопорности, и перед Маринетт предстала другая женщина. Интересно, как много они не знали о мадемуазель Санкёр? Но секретарь быстро вспомнила о своих обязанностях и поспешила уйти, и Маринетт вернулась в номер. — Кто приходил? — Адриан вышел из ванной уже одетым, полотенцем досушивая волосы. — Натали. Твой отец хочет видеть нас на завтраке. Похоже, он в курсе, что мы провели вместе ночь, — деревянным голосом сказала Маринетт, ужасаясь, что не подумала об этом раньше. Как теперь смотреть в глаза месье Габриэлю? А маме? Она наверняка спросит, было ли у них что-то с Адрианом, и Маринетт не сможет соврать! А где знает мама, там и папа. О боже, он убьет Адриана! Похожая цепочка пронеслась в голове у младшего Агреста, соединилась с ночными размышлениями, и он бухнулся перед Маринетт на колени. — Выходи за меня замуж, — быстро произнес он, глядя на неё со смесью любви и испуга. — Кот, ты спятил? — искренне вырвалось у Маринетт.