О слёзах, снах и флэшпоинте

      Нет в мире ничего скучнее и банальнее, чем очередной рабочий день прожитый без толка. Ни одного раскрытого преступления, ни улик — ничего, чтобы хоть как-то могло прогнать внезапно нагрянувшую депрессию. Именно поэтому Джулиан, зная, что останется в участке допоздна, еще с утра прикупает бутылочку красного полусладкого, надеясь распить ее вечером в одиночестве.       Аллен в этот день тоже не торопится уйти домой побыстрее, что очень странно — сегодня день Святого Валентина и вся нормальная молодежь торчит в барах, ночных клубов и ищет себе партнера для секса.       Причина выясняется очень скоро: Барри приносит небольшую картонную коробку, что перевязана синей тесемкой и он, кажется, чем-то напуган. Напуган настолько, что Джулиан ощущает этот страх и настораживается. — Что случилось? — осторожно интересуется он, пытаясь не выдать, что ему любопытно. — Сам взгляни, — советует Барри.       В коробке находится вычурная картонная валентинка. На ней ярко-алыми чернилами написано: «Скучаю по тебе, мой незаменимый герой» и лежит залитый кровью безымянный палец, что выдран с корнем и остатками связок. Выглядит жутко странно и неприятно одновременно. А еще на пальце красуется кольцо с дымчатым аметистом — довольно роскошная вещь. Где Барри, черт возьми, это взял? — Ну и что это за хуйня? — спрашивает, не стесняясь в выражении, малость прихуевший от такого поворота событий Джулиан. — Признание в любви, — пожимает плечами Барри, — интересно, какой диагноз у того человека, что прислал сюда это? Хотя я догадываюсь… — Барри отводит глаза и что-то бормочет под нос. — Понятия не имею о чем ты. Злая шутка, наверное. Очень злая, судя по отрубленному пальцу белой женщины, скорее всего домохозяйки. Не думал, что я так популярен в городе. — Ну, я думаю, что это не тебе, Джулиан. Здесь нет имени. — Ой, брось, Барри! Кому ты мог перейти дорогу? Ты — обычный среднестатистический сотрудник полиции, я же успел перейти дорогу многим мета-людям. Кто может захотеть тебе прислать палец и валентинку? — А кто в тебя влюбится? — с укором громко говорит Барри, — ты обычный зануда и скучный. Да, ты красивый и умный, но, Джулиан, ты слишком черств на людях, это отталкивает от тебя, понимаешь?       Губы Джулиана расплываются в улыбке. Ему скорее всего только кажется, что он слышит в голосе Барри ревность и это было бы забавно если бы они не ссорились стоя над коробкой , в которой лежал окровавленный человеческий палец. Не время выяснять подробности их взаимной «симпатии». — Только такой конченный придурок наподобие тебя, мистер Аллен. По крайней мере все, что мне когда-то признавались любви были твоего типажа, — спокойно констатирует Джулиан, закрывая коробку.       Барри клюнул, проглотив обиду на эти слова и теперь, отвернувшись, изучает собственные пальцы, словно именно у него может обнаружиться недостача. — Мне жаль этих людей, — с тихой грустью шепчет Барри, — ты наверняка разбил сердца этих наивных безумцев. Придурок!.. — И как же, хорошо, что ты не из этой оперы, — безжалостно отрезает Джулиан, — но не тебе меня судить.       «Скажи мне, что лучше делать с этой посылкой и от кого мне придется спасать твой зад в этот раз» — он благоразумно не произносит. — Надо рассказать Джо, — размышляет Барри, — он ведь не только детектив, но и мой отец. Ему явно не понравятся такие подарки.       Значит Барри ТАКОЕ нравится? Хотя чему удивляться — оригинально. Оригинальность любит и принимает каждый уважающий себя человек. — Думаю, что ему или им плевать на то, что Джо твой отец. Коп — значит коп. Не тупи, Барри, — мужчина вздыхает, осторожно касаясь чужого плеча, — прости, если задел тебя за живое, но сейчас не время. Давай попробуем разобраться в этом вдвоем. Даже если это и твое дело, на такое не положено закрывать глаза. — Да я и не собирался, Джулиан! — внезапно восклицает Барри, — ты просто ничего не понимаешь! Я… Я догадываюсь чья эта работа. Если это он то, это просто шутка и знак внимания.       Ну и кто из знакомых Барри на такое способен? Кто из них — псих, который шлет валентинки, пальцы и дорогущие кольца «незаменимому герою». Герою? Герой ли вообще Барри? Почему его так назвал таинственный незнакомец? Походу он ошибся — геройством от Барри и не пахло. Хоть он и спасал по чистой случайности жизнь некоторым, но герой? «Хм, странно».       — Я даже не спрошу чья, Аллен. Осмотрим посылку по детальнее? Пока я здесь, можно осмотреть и сам пальчик, и найти владельца. А ты попробуй узнать о том о своем подозреваемом что-нибудь интересное. — Знать бы еще в каком он году, — вздыхает Барри, — я утрирую, забей. Но это вполне в его стиле.       Пока они оба возятся с вполне интересной загадкой, Джулиан вспоминает про вино и, решив, что добру нельзя пропадать, а раз рабочий день закончился, то ничего страшного, что он угостит Барри не случится. Всё-таки день святого Валентина и прочая лабуда, можно и рискнуть. Тем более Барри не так давно его поцеловал. — Знаешь, это странно говорить, но сейчас ты просто — чудо! — вполне счастливым голосом радуется Барри, — волшебник, можно даже так сказать.       Та незабываемая страсть, с которой он смотрел на бутылку втерлась в память Джулиана прочно, так же, как и то, что пили они его просто варварским образом — из пластиковых стаканчиков. Лучшей посуды они так и не нашли. Дорогое вино из престижного магазина алкоголя явно чувствовало себя опозоренным и из-за этого немного горчило на вкус.       Напиваться на работе с Барри Алленом и пытаться разгадать тайну загадочной посылки в день Святого Валентина — это было, как не отрицай, круто, потому что алкоголь сделал свое дело: заставил мозг заткнуться, а сердце колотиться сильнее.       Барри несколько раз кому-то звонил и ругался то с каким-то загадочным Оливером, то с Лизой. Обоих он явно обвинял в этом страшном грехе и умолял не палить его так явно и не называть героем. Словно и не пил вовсе. Джулиан хихикнул — Аллен такой наивный, когда злится. Особенно ему понравилась фраза: «Ебал я в жопу твою гетеросексуальность, ты понимаешь, что это не смешно?». Ее первая часть звучала, как перл, да и то, что тихоня Барри умеет подбирать крепкие словечки, заслуживало уважения.       После сорока минут мучений с препаратами и срезами кожи стало ясно, что палец хорошо сделанный наеб и выращен на стволовых клетках какой-то пенсионерки из Централ-Сити, чья ДНК была в базе полиции. Странно было то, что наследственная информация клеток принадлежала явно не пенсионеру, а вполне молодой еще девушке. Клетки в физрастворе чувствовали себя просто прекрасно и регенерировали так, что мама не горюй. Такая передовая технология могла быть только военных или у путешественников во времени. О последних сейчас ходили такие фантастические слухи, что даже такой скептик, как Альберт, поверил в их существование. — Так и думал, что это Снарт, — пробалтывается Барри, уткнувшись носом в стол, — кольцо придется вернуть, оно явно украдено. Не понимаю лишь одного, как ты умудряешься так быстро делать такие сложные операции? Это круто!       Видимо Барри перепил или в него внезапно долбанула молния, раз он стал обращаться с Джулианом, как с тем, кого уважает. Джулиан бы пошутил про это, но он был пьян не меньше. А потому они до полуночи спорили о химанализе, забавных шутках и о том, какого хера ему посылает признания в любви экс-суперзлодей капитан Холод. Под конец их перепалки Джулиан с дуру ляпнул, что за такое набил бы морду.       Барри долго хохотал над этим и даже пообещал, что, быть может, у Альберта может появиться такой шанс и он совсем не против конкуренции, а затем даже милостиво проводил шатающегося мужчину до такси и любезно чмокнул в щеку на прощание.       Позже они оба сделают вид, что забыли о том вечере, как и о всем немногом, что между ними было хорошего. Но по ночам его еще долго будет преследовать образ Барри, который ведет себя с ним, как друг, и является тем, кого так не хватает в жизни мужчины — человеком, ради которого хочется быть счастливым. Именно поэтому он все же закрепил подобную практику в памяти и понял, что день Святого Валентина празднуют не просто так.