I just wanna be your friend You know, Iʼve never been in love before Iʼve never been in love before
Еще вчера утром Барри и не думал, что решится на такое. Джулиан! Занудный и странный Джулиан, которого он изначально терпеть не мог, сам не понимая почему. Мало того, что он согласился с ним выпить, но и еще они поцеловались и чудом все не зашло еще дальше. От этой мысли было тревожно на душе, Барри ходил, как по иголкам и старательно избегал взглядов Айрис, Джо, Циско, что выражали недоумение его внезапной замкнутостью. ХаЭр, напротив, был заинтригован, даже попытался докопаться. Любопытный и импульсивный новый союзник был не четой ни первому, ни второму наставнику Барри. Да и нечему ему было у него учиться. Писать книжки? Когда Аллен подумал про это, он фыркнул и слабо улыбнулся. Не Уэллс был его проблемой, не Уэллс. А Джулиан Альберт, который хоть и старательно делал вид, что ничего не изменилось, но вел себя рядом с ним напряженно. И это напряжение только затруднило их общение. Барри остро ощущал свою вину за это. И перед Джулианом, и перед Айрис. Он повёл себя неблагоразумно, пойдя на поводу собственных желаний и страхов. Но образ злого и опасного Джулиана, что хочет уничтожить его, не отпускал. Это было подло то, что он постарался втереться в доверие, увидеть мир его глазами, но, фак, как же понравилось с ним целоваться. Мистер Зануда оказался довольно мягкотелым и нежным на самом-то деле. Хотя это и неудивительно: бедный парень был знаком с ним год и этот год у них явно были сложные отношения, а тут вместо оскорблений и словесных перепалок… поцелуй. Отлично, Барри! Теперь путь к отступлению отрезан и самое главное сейчас: не влюбиться в Джулиана, и хотя бы постараться не разрушить их отношения еще больше. У него есть Айрис, Барри любит её с детства, ну, или думал, что любит, но теперь когда он случайно смотрел в ее смуглое лицо, он не видел в нем чего-то важного, что было нужным ему, быть может это то, что она стала доступной, любящей его, но что-то фальшивое было в их отношениях, словно каждый из них чувствовал, что не быть им вместе. В отличие от нее, его коллега все чаще манил к себе, Альберта хотелось понять, усмирить и порой просто заткнуть, а едва тайком любоваться выражением лица, когда специалист по мета-людям работал, оно было таким сосредоточенным, но спокойным, только излом морщинки на лбу показывал, что тот сейчас напряженно думал, каждый жест был полон уверенности в себе, в том, что он доберется до сути. И он добирался всегда. И, наверное, это заслуживало восхищения и уважения, а не обнадеживающего поцелуя, ведь теперь Барри был уверен, что не безразличен Джулиану. Последущие дни Аллен все больше времени уделяет Айрис, заманивая ее в любые укромные места, чтобы обнять тайком от всего мира и нашептывать всякие нежности — как там обычно делают влюбленные? И, делая это, он совершенно не думает о том вечере с Джулианом и о том, что таким образом пытается загладить свою вину перед ней, ведь она не знает. Но Айрис Уэст умна и, конечно, начнет что-то подозревать. К примеру, то, что внезапная сексуальная озабоченность Барри вызвана не ее красотой, а чем-то другим, точнее тем напряжением, что воцарялось между ним и Джулианом, когда они оставались наедине. Слава богу, что никому из них не пришла в голову идея повторить это на работе. Что случилось бы потом? Сплошной и конвульсивный пиздец. Почище, чем секс с Айрис. Страшнее, чем те кошмары, когда ему снилась смерть Снарта или свое собственное падение в пропасть. Он дал надежду человеку, который никогда ему не доверял. Это, наверное, было расплатой. Джулиану явно было больно, обидно, но этого не было видно. Хотелось рассказать ему все то, что испытывал сам Барри, но только было страшно, как маленькому напроказившему ребенку. Однако пиздец все равно случился. Когда, как обычно внезапно, Айрис нагрянула к нему в кабинет во время обеденного перерыва, решив радостно похвастаться новой успешной статьей и затискать его, несчастного, до полусмерти. Тогда Джулиан куда-то вышел, наверное, пообедать или повыносить мозг еще кому-то. Уговорить Айрис, что эта грандиозная идея целоваться и залазить к нему на колени в участке ужасна, не удалось. Откуда вообще у нее появилось столько пыла и сексуальной энергии? Неважно, но их желания все же были обоюдны и прогнать девушку Барри не мог. — Я на работе, — полузадушенно прохрипел, выжатый в спинку стула Барри, — Джулиан может вернуться в любой момент. Не сейчас, прошу! — Не думаю, он сейчас что-то доказывает отцу, — хитро улыбается Айрис и растегивает верхние пуговицы его рубашки, чтобы оставить засос чуть повыше ключицы и вызвать удовлетворенно-удивленный стон. Если с Джо, то это надолго. У них есть еще минут пять-десять — посчитал Барри, но ошибся. Джулиан Альберт вернулся гораздо скорее и, к тому же, не один, а с тем же Джо и еще каким-то его помощником. Картина заслуживала очень четкого определения: Блять, спалились! Барри с наполовину растегнутой рубашкой, засунувший ладони под блузку девушки и крепко обнимающий её, их раскрасневшиеся лица, возбужденный блеск в глазах и слепое обожание в том, как Айрис на него смотрела. Если у Джо не случится инфаркт, то он убьет их, убьет Барри. ОН УБЬЕТ ЕГО! Джо? Только ли Джо? То, что все это видел и его коллега Барри как-то не сразу сообразил, торопливо, слишком быстро для обычного человека, застегнувший пуговицы и привевший себя в порядок, но не слишком быстро, чтобы не услышать удивленный свист помощника Джо, яростный рев самого детектива, что стоял с открытой челюстью и не заметить боль, обиду и злость в глазах Джулиана. — БАРРИ! — гаркает Джо, — я говорил тебе, чтобы не видел тебя с Айрис на работе вместе? Говорил? «Беги! — услужливо посоветовал мозг, — или ты хочешь, чтобы тебя четвертовали, несчастный Дон-Жуан?» Барри бы побежал или выпрыгнул бы в окно, не будь у него хоть капли выдержки, но самая малость ее имелась и он держался, но все равно был в полнейшем ауте и шоке. — Джо… — как-то не совсем виновато промямлил Барри, избегая взгляда малость взбешенного отца. — Пап, прости, это я виновата, — вступилась за них Айрис, — не знаю, что на меня нашло, прости, пожалуйста. Тишина наступила абсолютная, но недолгая. Джулиан громко хмыкнул и затем что-то невозмутимо прошептал детективу. Что так никто и не узнал, но Джо внезапно успокоился, а затем утащил Айрис с собой. И наверняка отчитал. Черт, как же стыдно… За Джо невозмутимо исчез и его помощник, оставив их с Джулианом одних. Только не сейчас! Блять! Блять! Блять! БЛЯТЬ! Аллен со стоном стукнулся лбом о стол, тихонько всхлипнул от боли и притих. — Не поможет, — с суровым спокойствием отрезал Джулиан. Не к месту, только не нотации. «Замолчи, замолчи, замолчи!» — читал Барри мантру, зная, что Альберт скажет что-то дежурное и касающееся работы, и что она не сработает. Мужчина явно ревновал. И Барри был виноват. Как всегда накосячив, он не знал как и выкрутиться, он психовал, бесился и морально готовился извиняться. Потому что только Бартоломью гребаный Аллен может влипать в что-то такое идиотское и постыдное. Конечно, Айрис все уладит с Джо, да и тот помощник будет молчать. Барри немного знал его, вроде неплохой парень, но Джулиан не будет, он может рассказать это Сингху и коллегам, над ним будут некоторое время посмеиваться. Не так и страшно, да? — Пожалуйста, Джулиан, не надо, — осторожно просит его Барри в самом начале, не надеясь, что его услышат, пойму и послушают. — Почему? Это меньшее чего ты заслуживаешь! Черт возьми, средь бела дня, в кабинете, на рабочем месте, Барри! Ты… Ты спятил! — Альберт вспыливает, но затем сам себя осаживает и нервно ходит по кабинету. Каждое слово справедливо ударяет по сознанию и хочется с этим согласиться. Джулиан прав. — Я знаю, — шепчет Барри, по-прежнему упираясь лбом в стол и огораживая его еще и руками. Джулиан не может этого слышать и этого ему и не нужно, — как ты собираешься наказать меня в этот раз? Разболтаешь всем о моей легкомысленности, загрузишь работой? — уже более отчетливо огрызается он. — Не дерзи, ты же не хочешь, чтобы на тебя накричал, а вот я хочу. Это мерзко, блять. Не поверю, что ты не знал, что я в участке и могу зайти. Ты сделал это специально. Это не я, Барри, это ты меня наказываешь. За что? — Просто, — отвечает Барри и запинается, — это вышло не нарочно, но я не буду оправдываться. Я всё еще встречаюсь с Айрис, как видишь… — Ну да, сложно устоять, когда тебя прижимают к стене, — двусмысленно отвечает Джулиан. Черт! Как же всё абсурдно, особенно эта параллель, что проводит Джулиан, вновь маскируясь под мистера Ледышку-Зануду-Педанта-Трудоголика. Барри его прекрасно понимает. Еще неизвестно, как отреагировал бы сам Аллен, увидев такую же картину с Джулианом. То, что этот мужчина может быть страстным и горячим уже не было секретом. От этой мысли бросило в дрожь. — Я не буду извиняться, не за тот случай, блять. И за этот тоже не буду, хоть мне, честно, очень жаль. Но что это изменит? — Ты сделаешь мне приятно, — честно признается явно наслаждающийся постепенно нарастающими истеричными нотками в голосе Аллена, — кто-кто, а ты — никогда ни в чем не виноват и извинения из тебя не вытащишь даже под пытками, — последнее слово звучит слишком задумчиво и странно, оно пугает Барри, — ты что-то говорил о наказании? Впрочем, неважно, тебя и впрямь стоит наказать. — Ох… — только и может выдавить Барри. Он что серьезно? — и каким образом? — Будь моя воля, я бы тебя заковал в колодки и выставил на всеобщее порицание. Очень действенный средневековый метод. А еще лучше — выпороть, но тебе повезло, я ненавижу насилие. Так что страдать ты будешь морально, это я тебе обещаю. Какие еще методы пытки словами Джулиан на нем не испробовал? Барри уже знал их все и ненавидел их. Поэтому на устах Джулиана это звучало жутко. Садист, черт возьми, и ублюдок, злопамятный и красивый (как ни крути) ублюдок. Ну что ж, пускай попробует. Если Барри раньше остро ощущал свою вину за всё, что сотворил своими неблагоразумными выходками, то теперь вина ушла и вернулось обычное презрительно-противное восприятие своего коллеги. — Урод! — восклицает Барри, распрямляясь и вскакивая, — даже не думай, что у тебя получится! Давай просто это забудем и все будет, как раньше, а я буду «примерным Барри»? Зачем эта мишура, Джулиан? Ты просто мог сказать, что ревнуешь! И я бы извинился, сразу же. Кажется, Альберт выглядит слегка ошеломленным и замирает с загадочно поблескивающим взглядом и кривой усмешкой, с теми самыми задумчивыми морщинками на лбу. Какой же все-таки красивый… — Я ревную, — дрогнувшим голосом отвечает он, — ревную… И что это меняет? На самом деле много чего. Хотя бы то, что теперь Аллен будет прокручивать этот момент всю ночь и пытаться придумать, как выпутаться из ловушки, в которую он сам загнал себя. Поймет ли Айрис, Джо, расскажи он им о том, что творится между ними с Джулианом. Хочется верить, что да. Барри вздыхает и задерживает на своем коллеге, с которым всё-всё непонятно, внимательный взгляд, собирается духом и выдавливает из себя слова от которых пересыхает во рту, а щеки почему-то пылают. Нужно определенно что-то делать, между ними и до этого было так много напряжения, а сейчас оно возрастает в сотни раз. — Тогда прости меня, Джулиан.«Извинения приняты, но Я все равно тебя накажу».