Время вспять

Треклист для пятнадцатой главы. От автора: Clint Mansell feat. Kronos Quartet – Requiem For a Dream. От соавтора: Harry Gregson-Williams – A Narnia Lullaby.

*~*~*

Тьма в пещере была непроницаемой, после минуты пребывания в ней складывалось ощущение, что здесь, за Аркой, царит вечная ночь, полная боли и скорби. Я шла в середине отряда и поддерживала в воздухе шары света, чтобы хоть немного осветить тоннель, но, сказать откровенно, у меня это слабо получалось: тьма отступала лишь на несколько метров. Тишину нарушало лишь цоканье конских копыт и мое тяжелое дыхание; никто не спешил нападать на нас, ничто не преграждало путь - и страх, подпитываемый неизвестностью, стремительно возрастал. Постаравшись унять бешеное сердцебиение, вдруг со всей четкостью осознала, что отсюда обратного пути нет. Раньше, идя за Арагорном, я в глубине души понимала, что есть тропинка предательства и малодушия, по которой можно сбежать. Здесь же эта тропинка вела лишь к смерти, в то время как жизнь и надежда кружили вокруг предводителя нашего отряда, как мотыльки вокруг свечи, готовые сгореть в любую минуту. Не знаю, сколько времени мы шли, прежде чем однообразие пути было нарушено. Широкая дорога вдруг еще больше расширилась, стены отступили. Чуть в стороне что-то тускло блеснуло, и Арагорн остановился. Поразмыслив минуту, он передал вожжи коня Леголасу, а сам решительно свернул с дороги. Лихолесский царевич встревоженно посмотрел ему вслед, чуть подавшись вперед - видимо, хотел пойти вслед за Следопытом, но понимал, что это ни к чему. Гимли же, наоборот, отшатнулся ближе к середине дороги, что-то тихо, но яростно бормоча об осторожности. Я хмыкнула, полностью поддерживая гнома, но, пересилив себя, подошла ближе к Арагорну, и засветила еще один шар, чтобы у воина было больше света. Тот стоял на коленях, рассматривая человеческие останки, облаченные в великолепно сохранившиеся доспехи: воздух подземелья был сух, и это позволило обмундированию сохраниться. Воин упал лицом вниз возле стены пещеры, прямо перед ним была запертая каменная дверь. Тут же лежал сломанный меч. Содрогнулась, находя подтверждения своим недавним мыслям: любая дорога отсюда ведет к смерти, если тебя не ведет наследник Исилдура. Я дотронулась до плеча Следопыта, призывая его идти дальше, но он чуть мотнул головой, всматриваясь в доспехи почившего воина и нахмурив лоб, будто что-то вспоминая. – Никогда до конца времен не придут сюда цветы симбелина, - вдруг тихо сказал Арагорн, и я поняла, что останки принадлежат одному из королей Рохана. - Арагорн... - тихо позвала. - Мы должны идти, если не хотим, чтобы нас постигла его участь. Воин невесело улыбнулся: - Нет, Гермиона, я не затем пришел сюда. Храните и дальше ваши сокровища, упрятанные в Ненавистные Годы! - громко воскликнул он в пустоту. - Освободите путь и следуйте за мной! Я созываю вас к Камню Эреха! Около минуты не доносилось ни звука, даже дыхание, прежде казавшееся мне оглушающим, не срывалось с приоткрытых в волнении губ. Вдруг резко подул холодный ветер, и наступила ослепляющая мгла: наколдованные мной шары света потухли. - Люмос Максима! - воскликнула я, на кончике палочки возникло тусклое свечение и тут же погасло. - Люмос Максима, - прошептала, чувствуя, как ужас стремительно захлестывает сознание. «Неужели это?..» - пронеслось у меня в голове, а в следующую секунду я опять вкинула палочку, думая о том, что почувствую, когда выйду из этого царства смерти: - Экспекто Патронум! Под дружный удивленный вздох Следопытов мягко светящаяся серебристым светом выдра сделала вокруг меня круг, словно говоря, что я под защитой, и медленно рассеялась, забрав с собой и слабый свет. Но на меня вновь накатила волна неконтролируемой паники. А что, если и дальше я не смогу пользоваться магией? - Успокойся, все хорошо, - прошептал Леголас, подошедший ко мне в темноте. - Видимо, это место поглощает весь свет. Но для нас это не помеха. Я неуверенно кивнула; слова эльфа не сильно обнадежили меня. Отряд тронулся, и с первыми же шагами, споткнувшись, я наткнулась на спину лихолесца. Не обратив внимания на мои извинения, Леголас взял меня за руку, направляя и не давая упасть. Я невольно вспомнила сутки, что мы шли к Лориэну, и робко улыбнулась, благодарно пожав ладонь эльфа. Ощутив в ответ такое же легкое пожатие, я почти окончательно успокоилась и дальше шла без истерик. Путь продолжался; оставшись с исчезновением шаров света без дела, я считала шаги, то и дело сбиваясь. Шли мы долго: в общей сложности насчитала более двух тысяч шагов и начала вновь считать сотни, складывая после в уме. Но на третьей сотне, в очередной раз сбившись, вдруг заметила впереди неясный свет. И уже спустя пару минут мы вышли из пещеры, оказавшись в глубоком и настолько узком ущелье, что всадник и лошадь с трудом могли стоять рядом. Вокруг высоко в небо вонзались островерхие изломанные утесы, а прямо по уступам спускалась дорога. Несмотря на то, что мы уже около минуты назад вышли из всепоглощающего мрака пещеры, Леголас не отпускал моей руки. Я тоже не спешила высвобождаться и отходить от лихолесца. Словно невысказанные откровения, звенел между нами воздух, но не напряженно, а чуть тоскливо. На долю секунды мне показалось, что Леголас готов что-то сказать, но тут Хальбарад, посовещавшись с Арагорном, скомандовал садиться на коней. Леголас с тяжелым вздохом накрыл мою руку второй ладонью и отошел к Гимли. Я со словами благодарности приняла из рук Элрохира (Элладана секундой ранее окликнул один из Следопытов) упряжь Каймы и уже привычно опустилась в седло. Отряд скакал до самого вечера, но, даже когда на землю спустились синие сумерки, липкий и стыдный страх перед тьмой все еще не отпустил меня. Кайма привычно следовал за Эродом, и поэтому я сразу заметила, когда Леголас обернулся и, скользнув по мне взглядом, посмотрел в даль. Я хотела было тоже обернуться, но эльф покачал головой. - Мертвые идут за нами, - тихо и спокойно сказал он нам с Гимли, и Арагорн, услышав эльфа, согласился с ним. Я фыркнула, передернув плечами, и нервно улыбнулась друзьям, обернувшимся на этот мой жест. На душе скребли кошки, потому что я считала зазорным показывать свой еще не прошедший ужас, тогда как Серый отряд был уже почти полностью спокоен, даже несмотря на полчища мертвецов, по словам Леголаса, преследующих нас. Эти закаленные боями и лишениями воины, казалось, могут сохранить присутствие духа когда угодно, и я бы ратовала за это всем сердцем, если б не знала, что может их все же испугать. Но скорость, с которой они оправились... Она поражала. «Все они удивительны», - подумала я, пройдясь взглядом по нашему отряду и подметив, что полностью невозмутимыми лица остались только у пятерых: эльфов и Арагорна с Хальбарадом. На меня дохнуло холодным ветром, но я умышленно не стала греться с помощью чар: необходимым показалось сейчас экономить силы. Спустившись вниз по ущелью, мы выехали на равнину, густо поросшую травой, и я с удивлением увидела невдалеке небольшое селение. Как люди не боятся жить рядом с таким ужасным местом? Как оказалось позже, еще как боятся. Стоило нашему отряду стремительно проскакать мимо селений (их было несколько, располагавшихся друг за другом), как люди с воплями ужаса покидали дома, крича об Армии мертвых. И они были еще как правы. С каждой минутой я все лучше ощущала, как смерть дышит мне в затылок; все яснее видела, как она улыбается сквозь прорези масок... Нет. Мертвые не носят масок. В деревнях звонили колокола, все жители старались скорей убежать с нашего пути, но мы не обращали на них внимания, вихрем проносясь мимо. Казалось, сумерки только-только накрыли саваном землю, но вот уже к полуночи мы достигли Камня Эреха. Где-то позади осталась вся прошлая жизнь, где-то далеко все еще звонили в колокола и спешно покидали дома. Мы стояли у Камня Эреха, и Элладан (еще в прошлый раз я заметила, что у второго близнеца иначе заплетены волосы) передавал Арагорну отделанный серебром рог. Я не услышала, как Элессар затрубил в него, но множественное эхо оглушило настолько, что против воли зажала уши руками. - Что с тобой? - недоуменно спросил Гимли, и я отняла ладони от ушей. - А ты не слышал это? - ответила вопросом на вопрос. Гном хотел было что-то ответить, но тут Арагорн громко крикнул: - Клятвопреступники! Зачем вы пришли? Мгновение стояла тишина, и я было подумала, что ответа не будет - как же воздух отвечать будет? - как вдруг из пустоты прозвучал голос - сухой, холодный и ужасающий: - Исполнить клятву и обрести покой. И тут я увидела их. Огромное войско, не видимое для меня до сего момента, оно окружило наш отряд. Первые ряды клятвопреступников дышали в затылки Воинам с Севера, отчего некоторые из них сурово хмурили брови. Предводитель армии Мертвых стоял перед Арагорном, взгляд которого больше не был бессмысленным, как я подумала сначала - два короля смотрели друг другу прямо в глаза. Арагорн склонил голову, Король Мертвых повторил его жест, после чего Следопыт повелел армии Мертвых следовать за ним и биться за него, чтобы исполнить свою клятву. Хальбарад развернул знамя; из-за тьмы, сгустившейся вокруг, я не рассмотрела, был ли на нем какой-нибудь герб, и поэтому попыталась вновь зажечь свет, однако моя попытка в очередной раз провалилась. Король Мертвых мимолетно скользнул по мне взглядом, прежде чем обернуться к своей армии, и я в ответ упрямо вздернула подбородок. - Ты видела его? - раздался рядом удивленный шепот, когда наш отряд вновь двинулся в путь минутой позже. - О чем ты? - спросила я у Леголаса, посмотрев за спину. - Я вижу его прямо сейчас так же ясно, как и тебя. Честно сказать, я рада, что это оказались не те мертвые, о которых я подумала сначала. - Так не должно быть, - покачал головой эльф. - Его видят эльфы и Арагорн, но почему ты?.. И что значит «не те мертвые»? Это звучит, как насмешка, - чуть нахмурился эльф. - Нет, что ты, - поспешно сказала я, чуть повысив голос. - Просто... Там, откуда я родом, есть способ наделять мертвые тела... псевдожизнью. Тело умершего человека встает, идет, убивает, не чувствуя боли и усталости. И все без проблеска мысли, без единого звука. Это жутко, - призналась я. - А вот призраки на моей родине - дело почти привычное. Я дружила с некоторыми из них, - продолжала чуть повеселевшим голосом, вспоминая Почти Безголового Ника. - Правда, те призраки не были способны причинить вред живым людям. Эльф ничего не ответил, лишь покачал головой, и я улыбнулась такой реакции - словно старое доброе прошлое напомнило о себе вечерами, которые Братство Кольца коротало, прося меня рассказать о моей прошлой жизни. Тем временем Арагорн без секунды промедления вел наш отряд по пути, который он видел на многие мили вперед, судя по тому, каким уверенным был его взгляд. Если бы на пути Дунадана сейчас оказалась гора, то она оказалась бы сломлена стальной волей, с которой Следопыт вел нас на протяжении целого дня сумасшедшей скачки. Не чувствуя ног, я старалась как можно меньше шевелиться в седле. Казалось, внутренняя часть бедер представляет собой одну большую кровавую мозоль, но я не позволяла даже тени боли появиться на моем лице. Так прошел день, вечер и ночь, за которой не последовало рассвета. Преследуемый Армией Мертвых, наш отряд двигался во мраке ночи, поглотившей следующий день. Около полудня (точнее сказать не представляется возможным), Арагорн замедлил коня и на минуту остановился, чтобы тот смог напиться у ручья. Последовав его примеру, сразу после этого мы тронулись в путь, но мне после небольшой передышки резко сделалось хуже. Ниже поясницы я не ощущала ничего, кроме выкручивающей боли, и с ужасом представляла себе тот момент, когда придется слезть с верного Каймы. Позволив себе коротко и сдавленно всхлипнуть, я взяла себя в руки и устремила взор вперед. Поймав сочувствующий взгляд Гимли, криво ему улыбнулась, зная, о чем он думает: зря я сунулась во все это. Но также гном понимал, что я не смогла бы оставить своих друзей на столь опасном пути, потому ничего не сказал вслух. Так прошло еще два дня. Под конец первого дня навстречу нам выехал небольшой отряд всадников. Приготовились к бою, но это не понадобилось - то был правитель Ламедона Ангбор, которому Арагорн повелел вести войска к Пеларгиру. Там, насколько я поняла из разговоров Арагорна и Хальбарада, располагался флот умбарских пиратов, осаждавших город - так ситуацию увидел в Палантире Арагорн. Оставалось надеяться, что ситуация не изменилась, ибо эта победа была необычайно важна для дальнейших наших планов. Отряд, продолжая двигаться вперед, то ускорялся, то замедлялся, чтобы дать мимолетный отдых коням, но мой Кайма, хоть и не чета статным скакунам Следопытов, показал себя молодцом, ни в чем им не уступая. Может, это еще и потому, что ему повезло с седоком - весила я явно на порядок меньше сильных воинов, особенно после трех почти голодных дней, когда с трудом удавалось запихнуть в себя маленький кусочек лембаса из-за непрерывной мерной тряски. Подошел к концу второй день, занялся третий. Из-за насланной Мордором мглы нельзя было сказать, когда наступал день, но по моим ощущениям было около десяти часов утра, когда наш отряд достиг Пеларгира и вступил в битву с умбарским флотом. Я не слезала с коня, впрочем, как и остальные члены отряда, и довольно метко посылала заклятия с высоты более полутора метров. Впрочем, долго воевать не пришлось: войско призраков, приведя в ужас противника, в считанные минуты решило исход битвы в нашу пользу. Вот тут-то и наступил этот страшный миг. Леголас, соскочивший со взмыленного Эрода как ни в чем не бывало, помог слезть кряхтящему Гимли, который тут же начал разминаться, и посмотрел на меня. Я в свою очередь посмотрела, как Хальбарад руководит отрядом, а Арагорн дает указания Ангбору, и поняла, что у меня есть не больше двух минут. - Прости, Леголас, - прошептала, попытавшись пошутить. - Боюсь, тебе придется повозиться, чтобы выдернуть меня из этого ужасно удобного седла. Эльф мимолетно улыбнулся и протянул мне руку. Коротко вздохнув, попыталась опереться на нее, но у меня не получилось: при первой же попытке вылезти из седла ноги мне отказали, и я рухнула прямо на лихолесца. Спину и ноги тут же свело от боли, и я, тихонько заскулив, до крови прикусила щеку с внутренней стороны, чтобы не заплакать - не время и не место. Леголас же, позволив улыбке исчезнуть со своего лица, обеспокоенно посмотрел на меня и, поручив Эрода и Кайму сыновьям Элронда, повел на корабль умбарцев. Мы медленно взошли на палубу главной шхуны и после спустились в кормовую часть, откуда, моментально сориентировавшись, Леголас привел меня в каюту капитана. Эльф помог опуститься на невысокую скамью и присел передо мной на корточки. На глаза норовили набежать слезы боли, но я сдерживалась, мысленно пообещав, что позволю себе даже разрыдаться, но только тогда, когда останусь одна. Будто уловив ход моих мыслей, Леголас чуть укоризненно покачал головой, но ничего не сказал, медленно поглаживая большими пальцами рук мои ладони. - Не подумай, что я тебя выгоняю, - неуверенно прошептала, - но тебя не будут искать? Лихолесец улыбнулся: - Пока нет. Хотя, думаю, небольшой переполох от радости поднимет Гимли после отплытия, подумав, что меня забыли на берегу. Я фыркнула и вопросительно посмотрела на эльфа. Тот внезапно замялся, и мне стало неловко: я вспомнила наш разговор в Ортханке и его окончание. Помнится, я тогда не дала лихолесцу даже слова сказать в ответ на мою отповедь и убежала. Сейчас этот подвиг мне не по силам, а значит, придется поговорить начистоту. Перед глазами встали рыжие вихры и веснушки, добрый и нежный взгляд голубых глаз - Рон Уизли улыбался мне из прошлого, словно напоминая о том, сколь многое я предаю, проникаясь симпатией к Леголасу. Моя прошлая жизнь... Вся она скрылась, стоило мне принять правила нового мира, в котором я по воле судьбы оказалась. По капельке ушла даже боль из-за смерти Рона, лишь тусклый налет грусти покрыл мои чувства к нему, не угасшие, но приутихшие под гнетом смирения, потихоньку пришедшего ко мне после смерти Боромира. - Ты можешь прямо сказать все, что думаешь, Леголас, не боясь того, что я обижусь, - начала, решив, что дальше тянуть нет смысла. - Я понимаю, что вряд ли мои чувства взаимны, поэтому просто даю тебе знать о том, что испытываю к тебе... Леголас вздохнул - мне было знакомо это выражение терпимости и легкой насмешки. - Гермиона, помнишь, мы говорили на той поляне после того, как Гимли хотел ударить тебя? - негромко поинтересовался эльф. - Да, помню, - сказала я и тут же почувствовала, как на щеках загорается румянец. - Ты тогда сказала, что предаешь чувства человека, любившего тебя больше жизни, - проговорил Леголас, не меняя тона. - Но не думаешь же ты всерьез, что твой возлюбленный хотел, чтобы ты осталась одна до конца своих дней? - Я не знаю... Наверное, он хотел бы... Хотя о чем я говорю, Рон был жуткий собственник, - запинаясь, сказала я. Не услышав от меня внятного ответа, эльф вновь вздохнул и отвел глаза. Потом, будто решившись, посмотрел на меня. - Много лет назад жила эльфийская дева, - негромко начал лихолесец. - Она прожила бесчисленное количество эпох, не зная, что такое любовь, пока однажды не столкнулась с ней. Ее избранником стал смертный мужчина, но дева так сильно полюбила, что решила прожить рядом с ним множество долгих лет. Конечно, родители эльфийки были против такого выбора, но она не слушала их советов и требований. Тогда, чтобы спасти дочь от опрометчивого союза, они подговорили врагов мужчины вызвать его на поединок, который в конечном итоге должен был привести к его смерти. Тщательно спланировав ход боя и выведя из строя оружие мужчины, заговорщики добились того, что их план завершился успехом. Бедная дева, узнав о смерти возлюбленного, решила уйти и больше никогда не возвращаться в родные края. Долго ходила она по свету, нигде не останавливаясь, и наконец достигла Лесного царства. Там ей встретился молодой эльф, король царства, в которое она попала, и тотчас влюбился в нее. Но долгие годы прожил он, безуспешно добиваясь ее взаимности, ибо дева, хоть и согласилась поселиться у короля, не благоволила ему, и никакие его подарки не могли задобрить ее. И так продолжалось очень долго, до тех пор, пока как-то ночью деве во сне не явился погибший возлюбленный. Он долго говорил ей, что любит, что никогда не сможет разлюбить, но ее страдания причиняют ему боль. В слезах мужчина просил деву забыть о прошлом и жить ради будущего, и мольбы его продолжались до самой зари. Дева проснулась вся в слезах, но камня, что был у нее на сердце, как не бывало. В тот день она впервые робко улыбнулась на приветствие короля и согласилась прогуляться вместе с ним по замку. Постепенно все ее существо заполнила любовь к этому упорному эльфу - не горячая и не страстная, но нежная. Спустя короткий промежуток времени они соединили свои судьбы, - Леголас утих и задумался, прежде чем продолжить. - Та дева была моей матерью, - закончил лихолесец и пристально посмотрел мне в глаза. Я пораженно вздохнула. Удивительно, насколько схожи были наши с королевой Лихолесья судьбы. И тут я поняла, к чему был этот рассказ. Возможно ли, что мои чувства взаимны, а, рассказав историю любви своих родителей, Леголас хотел, чтобы я поняла его? Взглянув в голубые глаза эльфа, я медленно наклонилась и запечатлела на его губах поцелуй. Нерешительно замерев, я почувствовала, как лихолесец отвечает мне. Мои губы двигались в унисон с его губами, ладонь легла на его затылок, ресницы трепетали из-за желания открыть глаза и окунуться в голубую бездну его взгляда. Положив вторую ладонь на плечо эльфа, я попыталась сильнее прижаться к нему, но спина отозвалась сильной болью, из-за чего я дернулась. Леголас отстранился. Его дыхание, как и мое, было сбившимся, а глаза сверкали синевой. - Наверное, я утомил тебя, - лукаво прошептал лихолесец и встал на ноги. У самого выхода из каюты он обернулся: - Отдохни как следует, - и был таков. Я осталась одна. Приложив ладони к горящим от смущения щекам, пару минут провела, прислонившись к стене и слушая удары набатом бьющегося сердца. Чуть позже взяла себя в руки и, решив не вставать со скамьи, призвала заклинанием свою сумку, вытащила склянку с Заживляющим зельем. После, сняв обмундирование, сапоги и штаны, промыла и обработала все ссадины и мозоли и, чуть ли не единым усилием воли добравшись до койки, позволила себе забыться тревожным сном. Я находилась на поле боя. Орки, люди, эльфы - все сражались за право на победу. Мечи звенели и высекали искры, соприкасаясь друг с другом, летели стрелы, повергая своих врагов. Люди и темные существа вокруг меня бились, словно отрабатывали роли, и я тоже принимала участие в этой постановке. Мои заклинания всегда находили свою цель, но врагов становилось все больше и больше. Один ударил меня в бок, и я упала, схватившись за цепочку, на которой висел дар Галадриэль. Трещины на камне начали расширяться, из них начал литься яркий свет. Он был настолько ослепляющим, что я невольно зажмурилась, а когда открыла глаза, то была уже в совершенно другом месте. Я находилась у входа в большую пещеру, изнутри тянуло холодом и гниением. Внезапно рядом увидела движение. Это был Фродо, он шел ко входу, явно не чувствуя той опасности, что я ощущала всем своим нутром. Попробовала позвать его, но голос мне не подчинился. Попробовала идти вслед за ним, но не смогла встать на ноги. Вдруг совсем рядом раздался душераздирающий крик какого-то существа, крик перешел в скулеж, а после и он затих. Зато взамен раздалось тихое ужасающее шуршание, приближающееся ко входу. Появился огромный темный силуэт, очертание массивного паучьего тела на восьми ногах, и вот он вышел к нам. Дохнуло ненавистью и смертью, ядом и гниением, я попыталась отползти прочь, но у меня ничего не получилось. Фродо же стоял неподвижно, будто и не заметил появившегося перед ним монстра. Паук же, приблизившись к хоббиту, схватил Фродо, вонзил ему жало в ногу, после чего Бэггинс потерял сознание. Тут же паук вернулся в свою пещеру, но перед тем, как скрыться, повернулся ко мне. «Ненавижжжжу, ненавииижжу!» - услышала я, прежде чем чудовище скрылось во мраке. Из объятий кошмара меня будто вытолкнула чья-то рука. Судорожно вдохнув воздух, я подскочила на постели и тут же скривилась из-за тягучей боли в ногах и спине. Осторожно размявшись, приведя себя в порядок и выпив все необходимые зелья, я поднялась на палубу. Кажется, было уже утро; значит, проспала я порядка двенадцати часов, так как из порта Пеларгира мы вышли еще днем. Кошмар потихоньку отпускал меня, несколько раз глубоко вдохнув свежий воздух, я с удивлением поняла, что уже с трудом могу вспомнить, что мне снилось. Осмотрелась. Никого из остатков Братства не было видно, и я присоединилась к молча созерцавшему что-то на горизонте Хальбараду. Кинув взгляд на мачту, увидела черное знамя с изображенным на нем древом, короной и семью звездами. Я успела разглядеть знамя еще два дня назад, но сейчас любопытство одолело, и я прервала молчание, спросив у Хальбарада, что означает рисунок на полотне. Смерив меня чуть удивленным взглядом, Следопыт ответил: - Это - герб дома Элендила, к которому принадлежит и Арагорн. Чуть наклонила голову, продолжая смотреть на Следопыта, и тот, вздохнув украдкой (думал, не замечу!) рассказал мне об Элендиле, отце Исилдура, о Падении Нуменора и со стойкостью принял шквал вопросов, которые я высыпала на него после довольно длинного рассказа. Мне показалось, что Хальбарад даже поощряет мое любопытство, поэтому спустя час беседы отбросила излишнюю стеснительность и спрашивала обо всем, что было интересно, в частности, о жизни Следопытов. Но, кажется, он переоценил запасы своего терпения, так как спустя еще двадцать минут изрядно устал, и я с улыбкой поблагодарила воина за столь интересную беседу. Обернувшись, заметила, что временные обитатели шхуны уже потихоньку приходят в себя - Следопыты вовсю были заняты своими делами, хотя и делали это с достаточной долей ленцы - сказывалась воинская привычка по максимуму использовать время для отдыха, как пояснил мне Хальбарад. У мачты стоял, скрестив руки на груди, лихолесский царевич. Глаза его были прикрыты, но я знала, что он наблюдал за моим разговором со Следопытом. Эльф улыбнулся, когда я подошла к нему, но ничего не сказал. Встав справа от Леголаса и прислонившись спиной к мачте, я тоже прикрыла глаза, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Стоило мне успокоиться и отпустить мысли, как дали знать о себе спина и ноги, отчего я невольно скривилась. Стоит сегодня перед прибытием еще раз обработать все мозоли и ссадины, нужно быть готовой к бою. Как только я подумала о конечной точке нашего путешествия, Минас-Тирите, как дало о себе знать тревожное предчувствие, не отпускавшее до конца с самого момента пробуждения. Что-то плохое ждет нас скоро... Подошли Арагорн и Гимли, сказав, что необходимо обсудить план дальнейших действий. Зайдя на мостик, где уже стояли Хальбарад и Элладан с Элрохиром, Арагорн сразу приступил к делу: - Мы прибудем в Минас-Тирит к полудню. Битва уже начата; учитывая силы сторон, могу сказать, что наше появление переломит ее ход, - он обратился к Хальбараду: - Следопыты должны будут как можно скорей зайти за внешнюю стену - их умения помогут на городских улицах. - Но разве стены Минас-Тирита рухнули? - с легким беспокойством спросил Гимли. - Я уверен в этом, - Арагорн скорбно прикрыл глаза. - Леголас и Гимли будут со мной и Армией Мертвых на Пеленноре. Поняв, что наличие меня рядом с собой наследник Исилдура не предусматривает, открыла было рот, но он опередил меня: - Гермиона, вы с Элладаном и Элрохиром первую часть своего пути пройдете с Хальбарадом, а после должны как можно скорей попасть в Палаты Исцеления, - и, жестко взглянув на меня, добавил: - Это не обсуждается. Но я не хотела спорить с ним, лишь покорно кивнула, пряча глаза, хотя большая часть меня и требовала, чтобы я завопила и выбила себе право участвовать в битве. Однако реакция сыновей Элронда на приказ Арагорна остановила меня. Если искусные воины, мужчины ничего не сказали в ответ на решение предводителя, должно ли мне пытаться оспорить его? Впрочем, Следопыт уже смягчился, хитро улыбнулся и добавил: - Путь в город и на верхние ярусы будет идти через поле боя. Я думаю, вы успеете скрестить оружие с врагом. Я не могла не улыбнуться в ответ, хотя на душе скребли кошки: мне не хотелось оставлять друзей и пребывать в неизвестности относительно их судьбы. Взглянула на Леголаса, тот улыбнулся в ответ, обрадованный, несомненно, тем фактом, что я не стала рваться в битву. Арагорн объявил, что до прибытия в Минас-Тирит осталось около часа, и я пошла в каюту, чтобы окончательно собраться. Обработав заново все свои повреждения, я, как могла, заплела непослушные волосы и облачилась в свою легкую кольчугу. Заново проинспектировав запасы зелий (и оставшись недовольной - зелий против физических повреждений было еще довольно много, в то время как "энергетики" сошли на нет), я собралась покинуть каюту, но путь мне преградил вошедший после стука Леголас. - Сегодня предстоит тяжелый бой, - начал он сразу. - Я прошу тебя беречь себя. - И ты... - в горле запершило, и я прокашлялась. - И ты береги себя, Леголас. Подойдя ближе к эльфу, вложила в руку наполовину заполненный пузырек с Рябиновой настойкой. - Одной капли будет достаточно для того, чтобы излечить рану, - прошептала, глядя ему в глаза. - Но мне бы хотелось, чтобы повода воспользоваться настойкой у тебя не возникло. - Мне нечего дать тебе взамен, - севшим голосом проговорил Леголас и, не дав возмущенно перебить себя, резко наклонился. Наши губы встретились, и я, охнув от неожиданности, ответила на поцелуй. Это был первый раз, когда Леголас сам целовал меня, отчего сердце зашлось против воли в бешеном ритме. Одной рукой лихолесец обнял меня за талию, другой все еще держа мою ладонь с зажатой склянкой. Его твердые, чуть обветренные губы уверенно и исступленно целовали меня, и не было ничего более правильного, чем стоять здесь в обнимку с эльфом, забыв на время о всех остальных - до тех пор, пока они сами о себе не напомнят. - Прерывать вас, конечно, не хочется, - проворчали сбоку. - Но вы тут не одни, - договорил Гимли, с насмешкой глядя, как я, устыдившись своего поведения, отпрянула от эльфа. Разумеется, наше с Леголасом поведение не осталось незамеченным, но лишь Арагорн с Гимли позволили себе как-то показать свое к нему отношение. Гном чуть любопытно и укоризненно наблюдал за тем, как я пытаюсь прийти в себя. Арагорн же позволил себе радостную улыбку и обратился к Гимли: - Вероятно, именно поэтому Гермиона так возмутилась, когда ты попытался взять ее в жены, друг Гимли. - Арагорн, - беспомощно простонала я, не найдя, что сказать. Гном смешно надулся, а у моего уха раздался мелодичный смех. Чуть повернув голову, наткнулась на счастливый взгляд лучистых глаз и на время позволила себе просто утонуть в их голубизне. Глупой я не была, как смела надеяться, поэтому поняла, почему Леголас позволил себе столь открыто проявить чувства - речь шла не только о столь близких друзьях, как Арагорн и Гимли. Неподалеку за нами наблюдали сыновья Элронда, на носу шхуны обсуждали какие-то свои планы Хальбарад и несколько Следопытов. И несмотря на столь внушительное количество зрителей, Леголас поцеловал меня потому, что понимал: битва, ждущая нас впереди, может не оставить шанса сделать это позже. Конечно, он эльф и искусный воин, к тому же снабжен Рябиновой настойкой, но жизнь весьма несправедлива, как многие из нас уже догадались. Всегда следует иметь в виду различные "а если..." К полудню четыре шхуны с умбарскими флагами причалили неподалеку от Минас-Тирита. Даже с того довольно внушительного расстояния, что разделяло причал и город, доносились звуки боя, и я невольно начала притоптывать на месте, заразившись азартом битвы, хотя повоевать мне сегодня предстоит поменьше, чем моим друзьям. Арагорн, Гимли и Леголас находились у самого борта, выжидая момент, когда можно будет вступить в бой. Я стояла между Элладаном и Элрохиром прямо за друзьями, до моего затылка доносилось легкое дыхание одного из Следопытов: отряд Хальбарада замыкал наш строй. - Так, последний шанс, - тихо проговорила я, наметив, что у одного из братьев заплетенные волосы убраны в косу, а у второго свободно ниспадают за спину. - Кто из вас кто? Эльфы с улыбкой переглянулись, и у меня защемило сердце - было в их взглядах что-то проказливое, столь знакомое... - Редко кто-то осмеливается задать нам этот вопрос, все думают, что могут обидеть, - проговорил один из братьев. - Ну да, а назвав одного именем другого, вас, конечно, обидеть нельзя, - чуть раздраженно хмыкнула я. - Ну так вы мне ответите? - Я Элладан, - сказал эльф с косой. - Ну а я - Элрохир, - отозвался его незаплетенный брат. - Рада знакомству, - фыркнула я, и братья повторили повторили за мной. Мы причалили к берегу, и мои друзья, выждав секунду, спрыгнули за борт, не дожидаясь, пока пара воинов из отряда Хальбарада опустят мостик. Темнокожий мужчина на причале, шедший было к кораблю, замер. Группа воинов за его спиной достала оружие, и мои друзья двинулись к ним. Тут же активизировалась Армия Мертвых, ледяной волной пролетев через нас и стремительно двинувшись к Минас-Тириту, не оставляя ни единого живого врага. Арагорн, Леголас и Гимли, не замедляя бега, двинулись следом, наш же отряд по договоренности обождал около минуты, прежде чем тоже покинуть причал. Мы быстро промчались по широкому ущелью и вышли на Пеленнорские поля. Всюду, куда хватало взгляда, шел непрерывный бой, лишь прямо перед нами простиралась, исчезая на западе, широкая полоса, где наблюдались лишь мертвые тела - здесь прошло Призрачное войско. Наша же дорога шла на север, туда, где из скалы произрастал город-крепость. Сразу было видно, что там тоже идут бои: ворота на первом ярусе были выломаны, тут и там на городских улицах шли бои, которые отсюда казались безобидной суматохой. Хальбарад вышел вперед, встав рядом с Элладаном и дал короткий приказ на не знакомом мне языке, который я все же смогла понять: «В бой!». Мы сорвались с места, видя перед собой лишь городскую стену. Любой враг, которому не посчастливилось встать на пути нашего отряда, тут же прощался с жизнью. По дурной привычке, которую переняла у Гимли с Леголасом, считала павших от моей руки. К тому моменту, как мы достигли городских ворот, убитых набралось около пятнадцати. Попав за городскую стену, мы на минуту остановились. - Здесь наши пути расходятся, - собранно сказал Хальбарад. - Мы с моим отрядом будем продвигаться в западном направлении, ваша дорога идет на восток. Да прибудет с вами милость Валар! - Берегите себя! - кивнула в ответ, братья присоединились ко мне. Отряд тут же, не мешкая, двинулся прочь от нас, а я покосилась на братьев. - Мы знаем дорогу к Палатам Исцеления, - проговорил Элладан, предупредив мой вопрос. - Я пойду первым, Элрохир последним. Я кивнула, поняв, что меня вновь пытаются уберечь, но ничего не сказала. Главное, что меня не заперли на кораблях, чтобы сидела там до самого окончания битвы, а все остальное можно пережить. На первом и втором ярусах шел жаркий бой. Отряд Хальбарада сейчас в другом конце города, Армия Мертвых пока еще бушует за городскими стенами - вот почему за первые пять минут я отняла жизней больше, чем за весь путь до Минас-Тирита. Начиная с третьего яруса количество врагов заметно поредело, но именно здесь моя жизнь подверглась самой большой опасности. Поднявшись по лестнице на небольшую торговую площадь, я первым делом огляделась - в зоне видимости ни одного врага не было, хотя звуки борьбы имели место быть. Элладан, прислушавшись, уверенно повернул налево, как вдруг из небольшого проулка в том конце улицы, к которому мы повернулись спинами, выскочил отряд людей. Все они были одеты в легкую кожаную защиту, а головы их были замотаны так, что открытыми оставались только глаза. Разумеется, я не могла увидеть всего этого сразу, так как бежала к ним спиной, но повернуться пришлось, когда следующий за мной Элрохир вдруг охнул и сбился с шага, припав к стене. Следующая стрела пришлась прямо в мою ладонь, пройдя, слава Мерлину, вскользь, но заставив вскрикнуть от боли и выпустить из рук палочку. Глаза тут же заволокло черной пеленой ужаса. Не сразу я поняла, что произошло, но яростный крик Элладана, вступившего в битву, отрезвил и заставил выйти из ступора. Огляделась вокруг, но нигде на наткнулась взглядом на столь привычные руке одиннадцать дюймов боярышника с сердцевиной из сердечной жилы дракона. Тем временем Элладан, оттеснивший врагов в сторону, явно не справлялся, хоть ему и помогал серьезно раненый брат - воинов в отряде было в десять раз больше, и как минимум четверо из них поставили себе задачей пробиться ко мне. Левая рука скользнула за спину, доставая лук и стрелу. Отбросив в сторону сомнения и раздумья, твердой рукой натянула тетиву и наложила стрелу. Спустя секунду она уже летела в одного из воинов, пронзив того в живот. Не дав себе времени на переживания, наложила вторую стрелу, за ней третью... Загнав переживания глубоко внутрь себя, я продолжала методично изводить стрелы, в половине случаев промахиваясь из-за спешки. Остановилась лишь, когда, наложив стрелу, не нашла очередной мишени. Эльфы, тяжело дыша, вытащили мечи из тела последнего врага, после чего Элрохир отошел к стене и облокотился на нее. Раненый бок сильно кровоточил, это могло нас замедлить. Закрепив лук за спиной, достала из сумки пузырек с Экстрактом Бадьяна, не слушая вопросов, одним движением кинжала расширила небольшую дыру, оставленную в кожаной защите стрелой, и капнула зельем на рану, которая тут же затянулась. Элрохир пару раз тяжело вздохнул и встал, благодарно посмотрев на меня. - Теперь я понимаю, почему Арагорн настоял на том, чтобы ты направилась с нами в Палаты Исцеления, - одобрительно сказал подошедший Элладан. Но я его не слышала. Вернув склянку с зельем на место, я озиралась вокруг в поисках волшебной палочки. Отпущенная наконец паника захлестывала сознание, стоило подумать, что я могу навсегда остаться без привычного оружия. Я убедилась в том, что стрелять Леголас меня научил, но если вспомнить, с какой скоростью и точностью я пускала стрелы в полет, то легко можно понять, что без поддержки Элладана и Элрохира я была бы мертва. Без столетий тренировок мне не достичь уровня Леголаса, который за пять секунд устраняет десяток врагов. В боку закололо, и я обратила внимание, что часто и поверхностно дышу, окончательно потеряв самообладание из-за паники. Под ногтями появился сильный зуд, порвавшаяся лента больше не удерживала волосы, и они встопорщились под действием окружившего меня напряжения. Левая рука рванула воротник в попытке облегчить приток воздуха в легкие и задела медную цепочку. Прощальный дар Галадриэль... Дежавю, но разве что-то подобное случалось раньше? Какое-то наитие заставило меня снять его с шеи. Зажав камень в ладони и зажмурив глаза, я пересохшими губами шептала: «Акцио... Акцио». Напряжение тут же схлынуло, а резкий тычок в бок заставил открыть глаза. Волшебная палочка лежала у моих ног. - О Мерлин, - сдавленно прошептала я и, надев цепочку обратно, подобрала свое оружие. Глаза заслезились, но я взяла себя в руки. Остаток пути, прошедший довольно спокойно, братья провели, рассказывая, какая мощная и пугающая волна магии окружила меня после исцеления Элрохира. Послушав их рассказ, я пришла в ужас, представив, как стихийный выплеск уничтожает эльфов и половину улицы, и порадовалась тому, что все же смогла найти палочку. «Найти с помощью чего?» - пронеслось у меня в голове. - «Прощальный дар Владычицы Лориэна, который я по глупости сначала приняла за безделушку - что это? Может, Гэндальф сможет мне помочь? Помнится, мне не доводилось показывать ему этот камень». На третьем уровне нам больше никто не встретился, из чего братья сделали вывод, что мы столкнулись со штурмовой группой, посланной к Цитадели. Уверена, изначально таких групп было много больше, но быстро и без потерь добраться до третьего уровня смогла только одна. Еще через полчаса мы добежали до шестого яруса и добрались до Палат Исцеления, где Элладан сразу сказал, что мы присланы Гэндальфом (верно, все непонятное и неожиданное, как я поняла, здесь просто принято валить на мага). Потратив пару минут на то, чтобы вспомнить соотношение воды и зелья при разбавлении лечебных настоек, я сделала из одного пузырька Настойки Бадьяна три - для различных степеней ранения - и раздала их целителям, снабдив инструкциями. Пузырьки с кроветворным дала Элладану и Элрохиру, объяснив принцип действия и отправив к уже перевязанным воинам. Должно сказать, эльфы покорно приняли мое командование, хотя наверняка обладали отцовским даром исцеления и могли тоже заняться лечением новоприбывших раненых. Ну, моя медицина пошустрее будет. Перехватив поудобнее сумку с зельями на поясе, обратилась к тяжелораненым. Действительно, Рябиновая настойка творила чудеса в тот вечер. Дав каждому воину сначала по капле зелья, я пошла по кругу, вправляя кости, накладывая шины, делая заново перевязки. Лишь одному воину в самом конце зала лечение мое не принесло никакой пользы. Молодой мужчина, как две капли воды похожий на Боромира, что я заметила моментально, лежал в горячке и никто не мог вывести его из нее. Фарамир получил ранение еще до штурма города, был чуть не сожжен собственным отцом, и лежит теперь здесь, а я не в силах излечить его. Целители назвали болезнь, поразившую Фарамира, Порождением Мрака, и сказали, что его не спасти, ибо губительная тьма Мордора воздействует на него. Излечив всех, кто лежал или прибыл в отведенную мне палату, я билась над Фарамиром весь вечер, перепробовав остатки зелий и все подходящие к этой ситуации заклинания. Но тщетно. Далеко не сразу я поняла, что шум боя, даже отдаленный, не доносится более до моих ушей. Битва за Минас-Тирит была закончена. Последние робкие лучи солнца пытались разогнать мрак Мордора, но без особого успеха. Так как тяжелораненых уже не было, в палате Фарамир лежал один. Лишь изредка меня просили выйти и осмотреть особо тяжелый случай, чтобы потом не тревожить раненого очередной переноской. Однако когда солнечные лучи заиграли в золотых волосах Белой Леди Рохана, я не смогла сдержать тяжелого вздоха. - Она тоже поражена Мраком, - сказал Элладан, вместе с целителем положив воительницу на соседнюю с Фарамиром койку. - Нет... - прошептала я. - Как это могло произойти? - Мне сказали, она поразила Короля-Чародея, - ответил эльф и пояснил, увидев, что я не понимаю: - Назгула. - Мордред меня раздери, - охнула я, склонившись над Эовин. Так же, как и в случае с Фарамиром, мне удалось залечить лишь внешние повреждения воительницы, но цвет ее лица оставался землисто-серым; дыхание было едва различимым, а пульс замедлялся с каждой минутой. Фарамир же метался по койке в горячке, температура его повышалась, а пульс стремительно ускорялся. Обоим моим пациентам оставалось совсем немного. Солнце тем временем окончательно зашло, и палату окутала тьма. В помещение стремительно вошел Гэндальф, неся на руках Мерри. - Неужели он?.. - беспомощно спросила я, показав глазами на Эовин и Фарамира. Маг мрачно кивнул и бережно опустил хоббита на соседнюю с воительницей койку. - Он вместе с Эовин поразил Короля-Чародея, - сказал Гэндальф, с гордостью и болью глядя на Мерри. - Так это правда? - с ужасом спросил Пиппин, которого я не сразу заметила. - К сожалению, друг мой, - прикрыл глаза маг. Гэндальф подошел к Мерри и стал водить посохом над его телом, шепча слова заклинаний. Дабы не мешать магу, я отошла от коек и села стены рядом с обессилевшим Пиппином. Голова моя кружилась, глаза потихоньку закрывались, но я не давала себе спать, усилием воли заставляя себя сидеть прямо. На Перегрине лица не было, и я, коротко вздохнув, обняла хоббита. - Мне страшно, - еле слышно прошептала. Видимо врожденная доброта взяла верх в хоббите, и он улыбнулся мне. - Трусишка Гермиона, - сказал он с иронией. - Все будет хорошо, вот увидишь. Попыталась улыбнуться, но вышла лишь болезненная гримаса. Я заметила, что рядом с Гэндальфом стоял Элладан, Элрохир и одна из целительниц. Все четверо тихо, но яростно переговаривались, через минуту Гэндальф, изменившись в лице, вылетел из палаты. Минут через двадцать маг вернулся, его сопровождали Эомер, не знакомый мне воин в богатых доспехах и закутанный в серый плащ человек. Более внимательный Пиппин ойкнул и просил: - Арагорн? И действительно, приглядевшись, я узнала лориэнский плащ и твердую походку Следопыта. Воин склонился поочередно над Фарамиром, Эовин и Мерри, внимательно осмотрел каждого и тяжело вздохнул. - Моих сил может не хватить, но я сделаю все, что смогу. Понадобится ваша помощь, - обратился он к Элладану и Элрохиру, и те с готовностью кивнули. Первым делом Арагорн приступил к лечению Фарамира, так как он, по выражению Следопыта, был одной ногой за Гранью. Устроив небольшую суматоху насчет ацеласа, воин добился, что пучок пожухлой травы был принесен ему сметливым мальчишкой уже через несколько минут. Размяв пару листков между пальцами и кинув оставшийся пучок в кипяток, Арагорн смочил чистую тряпку в этой воде и омыл лицо Фарамира. Он позвал сына Наместника по имени несколько раз, и лицо его осунулось, словно от борьбы. Наконец, Фарамир глубоко вдохнул и открыл глаза. - Ты звал меня, и я пришел, - проговорил он приятным голосом, глядя прямо на Арагорна. - Приказывай мне. - Вернись из царства Теней, - твердо отвечал Арагорн. - Вернись к жизни. - Да, повелитель, - слабо отозвался Фарамир, закрывая глаза. Арагорн освободил место братьям, и они тихо запели на эльфийском, проводя ладонями над лицом Фарамира. Гондорец затих, и цвет его лица постепенно улучшался, исчезла складка между бровей, весь его вид выражал умиротворение. Арагорн перешел к Эовин и долго вглядывался в ее лицо. - В ней нет жизни, - тихо промолвил он. - Болезнь поразила ее задолго до этого дня, не так ли, Эомер? - Вам лучше знать, - убито отозвался воин Рохана. - Вы сами видели, что раньше она была полна любви и жизни. – Друг мой, - промолвил Гэндальф, - у вас есть боевые подвиги, вольные поля, а дух Эовин, отвагой равный вашему, заключен в теле женщины. - Каково ей было каждый раз наблюдать, как ты скрываешься вместе со своим отрядом, оставаясь в это время подле больного дяди? - тихо сказала я. - А сколько дней провела она подле Гримы, который поливал грязью ее короля, ее брата, ее родину? А каково было ей смотреть на меня, уходящую со Следопытами, в то время как ее мольбам никто не внял? Эомер перевел на меня тяжелый взгляд и затих, словно что-то обдумывая. Арагорн же тем временем вместе с братьями в шесть рук колдовали на воительницей. В то время как эльфы будто окутывали девушку ажурной сетью эльфийских заклинаний, Арагорн, дав Эовин вдохнуть ароматного пара, идущего от чаши с ацеласом, омыв ароматной водой виски и правую руку, звал ее по имени. - Эовин, дочь Эомунда, вернись к свету! Нет твоего врага на этом свете более, - громко и ясно сказал Арагорн, и Эовин глубоко вздохнула в ответ на его слова. - Эовин, Эовин! - вскричал Эомер, взяв сестру на вторую руку. И словно услышав его голос, воительница открыла глаза и с улыбкой взглянула на брата. Арагорн с братьями тут же отошли к Мерри (вскочивший Пиппин примостился в ногах у друга), а Эовин тихо спросила: - Что с королем, Эомер? Но Всадник ничего не ответил, и сестра поняла его без слов. - Он умер... - едва слышно констатировала она, позволив слезам свободно стекать по щекам. - Плачь, Эовин, храбрейшая из воинов Рохана, - промолвил Гэндальф, приблизившись. - Пусть слезы унесут тьму из твоего сердца. Эовин посмотрела на мага и, что-то вспомнив, спросила у него: - Где Мерри? С ним все хорошо? О, брат, - сказала она Эомеру, - вот где отвага и благородство! Я бы не выжила без его помощи. - Он здесь, рядом, - ответил Гэндальф. - И с ним все будет хорошо. Спи, Эовин. Воительница покорно закрыла глаза, и вскоре ее дыхание выровнялось - девушка заснула. Гэндальф отошел от ее постели, я, поднявшись с пола, подошла к магу. - Интересно, сможет ли Арагорн научить меня так лечить? - нарочито легко спросила я. Маг покосился в мою сторону и с легкой улыбкой ответил: - Вряд ли. Арагорн обладает забытыми силами Нуменора, никто, кроме него, не может так исцелять. Но ты не об этом хотела меня спросить? - Не об этом, - покорно согласилась я. - Но мой вопрос подождет. В этот момент открыл глаза Мерри и, приподняв голову, четко и звонко спросил: - Хочу есть. Который час? И все же, как хорошо, что на некоторых даже темные силы повлиять не в состоянии! Свежий ночной ветер проник в палату, всколыхнув плотные шторы, на небе зажглись первые звезды. Я вгляделась в темноту ночи за окном, заметила зажегшиеся огни на нижних ярусах и улыбнулась. Жизнь продолжалась.