Героиня второго плана

— Вы что, их не кормили? У Кураноске хватило совести покраснеть и поступить взгляд, перекатываясь с пятки на носок. Тсуна гневно фыркнула, вызвав у парня нервную дрожь, и от души сыпанула зерна в кормушку. Бедные хибёрды проводили поток еды голодными глазами, но все остались на своих местах, хотя обычно они кружились вокруг и мягко толкались под локти. — Мы пытались, Савада-сан, но они нападали на каждого, кто рисковал приблизиться. В качестве доказательств Кураноске закатал рукава гокурана, демонстрируя длинные, глубокие царапины — хибёрды сражались не на жизнь, а на смерть. Тсуна перевела взгляд на жёрдочки с милыми пушистыми комочками, думая, как же обманчива внешность. Вот хибёрды — в жизни не скажешь, что это настоящие боевые птички Хибари-доно. Впрочем, Хибари-доно никогда не брал их с собой на рейды, и хибёрды обычно просто сидели в выделенной для них комнате или чирикали о чём-то на крыше с Главой. Последний хибёрд — тот, который сидел на плече Хибари-доно, когда он нашёлся — влетел в окно и воинственно распушился, начиная важно выхаживать перед остальными, как генерал перед армией. Наконец он остановился, поставив лапку на кормушку, как на трофей, открыл клюв… И затянул гимн Намимори, который довольно быстро подхватили остальные. Свистели хибёрды немного не в такт, но с чувством — Тсуна и Кураноске сели, где стояли. — Они что… Так умеют? Кураноске смотрел на Саваду, как на мессию — скажи она сейчас, что инопланетяне захватили Землю, он бы поверил. Правда, Тсуна сама была слишком шокирована, и тоже была готова поверить во всё, что угодно. — Раньше не умели. Так они и сидели, с удивлением рассматривая зверьков Хибари-доно. С другой стороны, от хибёрдов стоило ждать сюрпризов — всё же, домашние животные Главы не могли быть просто милыми и пушистыми. Как только прозвучала последняя нота, птички решили, что их долг выполнен, и налетели на кормушку — Кураноске, воспользовавшись суматохой, поспешил сбежать. Тсуна проводила его глазами, с тихим вздохом поджав под себя ноги и положив подбородок на коленки — среди хибёрдов девушка пряталась от остальных. Она сбежала в эту комнату сразу, как предоставилась возможность — это оказалось нетрудно, задумчивый Глава пожелал говорить с Кусакабе-саном наедине. Бунт погас, даже толком и не начавшись — раз Хибари-доно здесь, значит, имя его заместителя не столь важно — но парни всё равно кипели от возмущения, рассказывая ей, что Правая Рука совсем оборзел и попытался занять её место. То, что рассказали ей хулиганы, просто потрясло её, и она не смогла подобрать правильных слов в ответ. Просто постояла немного, потребовала отчёта о работе, назначила дежурных и наказание и сбежала сюда, к хибёрдам. Тсуне всегда казалось, что всё просто — есть Хибари-доно, есть Кусакабе-сан и есть она, маленькая девочка-секретарь, влияние которой основано на умении приводить Хибари-доно в относительно хорошее расположение духа. То, что иногда она становится его заместительницей, объяснялось тем, что на момент её назначения Кусакабе-сан лежал в больнице, и больше назначать на это место было просто некого. Позже она брала на себя управление, потому что Правая Рука всё ещё был слишком слаб, и не мог принимать активного участия в жизни Комитета. И вот, когда Кусакабе-сан наконец-то вернулся в строй, парни не приняли его. Тсуна с удивлением слушала, что он прыгнул выше головы, что никто ему никаких полномочий не давал и что он просто сильный боец, который ходит в фаворе у Хибари-доно. И все эти жуткие хулиганы с начёсами смотрели на неё, как будто она и в самом деле не просто секретарша, а приближённая Главы, как будто она обладает реальной властью и как будто Глава прислушивается к её мнению. Скажи Саваде такое кто-то другой, она бы рассмеялась ему в лицо. Но Дисциплинарный Комитет выбрал именно её. Даже новички, которые презрительно кривились, когда она разговаривала с ними, отказались подчиняться Кусакабе-сану. Они кивали ей, они похлопывали друг друга по плечам, радуясь её возвращению и они смотрели на то, как прибыла в школу так, словно это было в порядке вещей. Её друзья пользовались наибольшим авторитетом, получив титулы «Бригадиров» — и Кумо, и Кураноске, и даже близнецы, которые должны просто держать стяги. Её решения приравнивались к решениям Хибари-доно, её страхи и тревоги принимались близко к сердцу, и те указания, что она давала в полубреду, сходящая с ума из-за исчезновения Хибари-доно, были полностью исполнены. Один из хибёрдов приземлился прямо на её коленку, и Тсуна осторожно погладила его указательным пальцем. Она никогда не различала их, даже не была уверена, что этот вид и в самом деле называется «хибёрдами». А вот Хибари-доно различал — у каждой птички в этой стае было своё имя и своё расписание общения с хозяином. Скоро Глава закончит говорить с Кусакабе, а это значит, что ей придётся выйти. Одна мысль о том, чтобы покинуть своё убежище, наполняла Тсуну ужасом, но она понимала — выбора, кажется, просто нет. Она не боялась общаться со странным, невозможным Хибари-доно, который принёс её к себе, одолжил футболку и довёз на мотоцикле, не боялась усмирять хулиганов из ДК. Не боялась даже объясняться с полицией, а это, вне сомнения, потребуется. Больше всего её напрягал тот, кому она безоговорочно верила, тот, кто был её лучшим другом, тот, кто всегда поддерживал её. Кусакабе Тетсуя. Когда он схватил её за руки и сказал, что им надо расстаться, Тсуна смогла только пискнуть и замереть на месте, вглядываясь в его потемневшие глаза. Ещё неделю назад она сказала бы, что он несёт ерунду, и они никогда не встречались. Что совместный поход в парк, а потом полное игнорирование друг друга, не подходят под определение «встречаться», которое имеется у неё в голове, и что, предложи он ей такое, она бы отказалась. Но Кусакабе, стоящий перед ней, был каким-то другим Кусакабе, и Тсуна могла только дрожать под его взглядом, пока Хибари-доно не подозвал Правую Руку к себе. Тогда парень медленно разжал пальцы, даже не смотря на начинающие цвести синяки, и исполнил приказ — а она ринулась к хибёрдам так быстро, как это было возможно. Что произошло за эти дни? Почему Кусакабе-сан так сильно изменился? И, самое главное, что она должна была вспомнить? Кажется, это и в самом деле было очень важно — и, судя по изменившемуся лицу Хибари-доно, это явно не обычные проблемы внутри Комитета. Глава явно понял, что имел ввиду его зам — или Кусакабе уже нельзя называть замом? — и даже позвал Правую Руку в свой кабинет, чтобы всё обсудить. И он не выразил своё недовольство ей — а это значит, то, что она не вспомнила, не было неожиданностью. Кажется, Хибари-доно и не ожидал, что она будет помнить — как не ожидал этого и от Кусакабе-сана. Что — помнить? Дверь в птичник скрипнула, и Тсуна испуганно вскинула голову, но потом успокоилась и тихо выдохнула — на пороге стояла Хана-тян. Подруга лучилась счастьем и облегчением, и Тсуне захотелось радоваться вместе с ней. — Кёко-чан нашлась! И остальные пропавшие тоже! Савада с облегчением выдохнула, чувствуя, что превращается в желе. Кёко-чан, Рёхей, Такеши, Хибари-доно и все остальные вернулись, и мысль о том, что они в безопасности, словно превращала каждую её косточку в разведённый водой сахар. Теперь всё хорошо, всё прекрасно — словно огромный камень у неё внутри растворился, оставив только лёгкость и бабочек в животе. Слёзы потекли по её щекам, растворяясь в улыбке, и Хана-тян тихо рассмеялась, протягивая подруге руку. Девочки переместились в уютную комнату с диванчиками, которую облюбовали уже давно, и несколько минут просто молчали, держась за руки и пребывая в состоянии чистого, незамутнённого счастья. Немного успокоившись, Тсуна спросила: — Так что с ними произошло, Хана-тян? Это уже известно? Подруга как-то зло усмехнулась. — А вот тут и начинаются странности, Тсу-чан. Девушки развернулись друг к другу и сели вполоборота, и Хана-тян начала рассказ. — Как только Савада-кун появился на улице, полиция взяла его в оборот, а потом обнаружила и остальных — кроме твоего Хибари, конечно же. Сначала они молчали, не желая отвечать на вопросы, а потом в полицию поступило анонимное письмо, что весь этот месяц Савада Мигель с друзьями провёл в Италии, у родственников. Они очень извиняются, что никого не предупредили, и в следующий раз обещают быть вежливее. Остальные исчезнувшие подтверждают этот рассказ, слово в слово, так что полиция полностью удовлетворена и закрывает дело. Тсуна пару раз моргнула, не веря тому, что услышала. Серьёзно? Полиция съела эту историю, не стала проверять? Впрочем, возможно, у неё просто разыгралась паранойя — и девушка посмотрела на замолчавшую Хану-тян. — И…что ты об этом думаешь? Подруга посмотрела на Тсуну так, как обычно смотрела на Кёко-чан. — Конечно же это полный бред. Начнём с того, что я отлично помню, что Мигель — испанец, а не итальянец. Но даже если бы у него были родственники в Италии, это ничего не меняет — ребята пропадали в разное время, семьи не имели связи с детьми, а те, кто исчез позже, явно не имели ни малейшего понятия о том, что скоро отправятся в гости. Далее — в письме, помимо остальных, указан и твой Хибари, а ты лучше остальных знаешь обстоятельства его исчезновения. Наша полиция проверяла все самолёты — в том числе и частные, и на прямых рейсах в Италию никого из пропавших не было. И, наконец, последнее — ребята не могут ничего рассказать об Италии, вообще. Лучше всех врёт Ямамото, рассказывая, как здорово он играл в бейсбол, но и его история полностью обезличена и подойдёт любому месту. Так что… Девушки молчали, не пытаясь разрушить висящую в воздухе тишину. Савада сжимала и разжимала кулаки — кому-то явно хорошо заплатили, что история с её друзьями так быстро закончилась. Интуиция откликалась на одно имя — Реборн. Но разве может младенец, пусть и очень странный, совершить такое? Разве то, что произошло с её друзьями в исчезновении, настолько важно, что заставило их молчать? И связано ли это с тем, что она должна была вспомнить? Хана-тян передёрнула плечами и наигранно воскликнула, пытаясь разбить висящее молчание. — Тсу-чан, слышала последние новости? Из-за недавнего землетрясения к нам переводят новых учеников, из школы Шимон… Тсуна резко вздрогнула и поёжилась — ей вдруг стало очень неуютно. В этот раз интуиция была поразительно конкретна и бескомпромиссна. Вместе с Шимон в Намимори придёт смерть.