Героиня второго плана

Смерть приближалась неспешно, как хозяйка положения. Мир вокруг погрузился в серый, в носу щекотало запахом сырой земли и пламени, а в ушах так невыносимо стучало, что Тсуна совершенно не могла спать. Конечно же, всё усугублялось тем, что именно она помогала оформлять учеников из Шимон. Пожалуй, ещё никогда Савада так не жалела о хороших отношениях с учителями, как в этот момент. Конечно, она промолчала и послушно взялась за работу, каждый раз переживая отвратительный набор ощущений, просто прикасаясь к документам. Хотя учитель, вроде бы, ничего не замечал — и ей, помимо всего прочего, приходилось поддакивать его пространным рассуждениям. Больше всего, к удивлению, он любил сплетничать об отношениях между школьниками, и Тсуна узнала много нового о своих одноклассницах и даже о себе самой. Конечно, учитель был максимально вежлив и корректен, но Савада с удивлением поняла, что её «отношения» с Кусакабе-саном вышли далеко за пределы их Комитета, и сейчас все считали, что её бросили, и выражали сочувствие. Теперь странная фраза «я на твоей стороне», брошенная соседкой на литературе, приобрела совершенно иной смысл, и Тсуна только удивлялась, как мало нужно окружающим для сплетен. Впрочем, ни Хана-тян, ни Кёко-чан эту сомнительную тему не поднимали, а это значит, что всё было в порядке. — Тсу-чан, ты в порядке? Девушка вздрогнула и резко затрясла головой, посылая неуверенную улыбку Такеши-куну и чувствуя, что неудержимо краснеет. Близнецы заметили её состояние и позвали в «Последнего дракона Императора», навестить вернувшегося Ямамото и дать ей немного отдохнуть. И в самом деле, дышать стало гораздо легче — присутствие Такеши будто смыло витающее вокруг напряжение, и девочка даже могла улыбаться и не думать об этих гадких, гадких Шимон! За кем идёт шинигами? Кусакабе? Мама? Кто-то из тех, кого втягивает в неприятности Реборн? Нет-нет-нет, она не будет об этом думать. Когда угодно, но только не сейчас. Не когда всё более-менее стабилизировалось, все вернулись на свои места, а отец, наконец-то, опять уехал. Правда, жить с мамой желания не было, и она старалась появляться дома как можно позже, подолгу сидя в кустах и высматривая тень Иемитсу в тёмных окнах. Близнецы сидели по обе стороны от неё, одновременно стараясь незаметно на неё поглядывать. Делали они это одновременно, совершенно непонятным для обычных людей, но нормальным для близнецов способом, и их начёсы упирались в её лоб и виски, щекотно царапая. Парни почему-то дико этого смущались и принимались извиняться, а потом смотрели совершенно в другую сторону, но через некоторое время всё повторялось заново. Тсуёши-сан и Такеши-кун искренне веселились, глядя на эту картину, и Тсуна немного смущалась, но всё ещё была счастлива — хорошо, когда есть такие друзья. И остаётся только надеяться, что смерть из Шимон придёт не за одним из них. Такеши-кун поставил перед ней жареные креветки и с широкой улыбкой заявил, что это за счёт заведения. Тсуне было немного неловко — она уже была сыта, а весы показывали прибавку в пару килограмм, но отказываться было бы слишком неловко. Креветки, разумеется, были дико вкусными, и Саваде было стыдно, что она ест их через силу, особенно если учесть, что Ямамото-младший облокотился на стойку и, кажется, провожал взглядом каждый кусок. — Можно тебя спросить, Тсу-чан? Девушка как раз расправлялась с очередным куском, предложив близнецам присоединиться, так что согласно кивнула до того, как поняла его вопрос. Это было довольно странно — что он хочет узнать? У Тсуны не было ни одной идеи. Такеши-кун, получив согласие, буквально расцвёл и перегнулся через стойку ещё сильнее. — Почему ты носишь юбку ниже колена, Тсу-чан? Креветка выпала из её палочек, с тихим звуком приземлившись назад на тарелку, и, судя по ощущениям, туда же отправилась её челюсть. Она была так удивлена, что даже не покраснела и не испугалась — и, видимо, парни были в таком же шоке, как и она сама. В последний раз, когда речь заходила о её юбке — правда, тогда её ни о чём не спрашивали, а просто попытались задрать — близнецы отправили шутника в больницу, но в этот раз всё было как-то не так. Такеши-кун же, казалось, даже не заметил их шока. — Я специально проверил, и могу с уверенностью сказать — ты единственная девочка во всей школе, которая так делает! Даже скромняшка Химавари, которая недавно была под травлей, носит юбку короче! У этого ведь есть какая-то определённая причина, правда? Парни потеряли свои челюсти повторно, а Тсуна почувствовала, что румянец всё же добрался до её лица. Взгляд помимо воли опустился на ту самую юбку, чуть ниже колена, которая и была предметом этого странного разговора. Пожалуй, только безмерное удивление и заставило её ответить, хотя ей показалось, что она умрёт от стыда, если произнесёт это. — Ну…это… я довольно неловкая, и часто падаю, а эти короткие юбки… ну… они постоянно задираются. А ещё ей не нравится, когда мальчики смотрят на её ноги, но этого она точно не скажет, никогда-никогда. Уж не Такеши-куну точно. Парни, кстати, выглядели так, словно она открыла им Америку — и её близнецы, и младший Ямамото. Старший, Тсуеши-сан, многозначительно кивал, как будто знал этот постыдный факт всегда. Впрочем, он и в самом деле был взрослым мужчиной, повидавшим жизнь, и, возможно, действительно понимал вечные проблемы школьниц. — А ты предусмотрительная, Тсу-чан. А эти старомодные пучки почему? Ты ведь и традиционные можешь, да? Вот теперь Савада поняла, что до этого она и не краснела вовсе. Её волосы уже были довольно длинными, и она собиралась отрастить их так далеко, как это возможно. За годы службы в Комитете они почти достигли копчика, и теперь Тсуна могла делать более сложные причёски, но предпочитала использовать старомодные заколки, обходясь без начёсов и всего остального. Собственно, она и не умела их делать, но бабушка-наставница рассказывала ей об этом и даже подарила схемы, так что, в крайнем случае… Тсуна с интересом рассматривала коленки, думая, что шов на юбке довольно заметный. Если не приглядываться то, конечно, всё выглядит монолитно, но вот сейчас она видела всё так чётко, как это возможно. — Ну…это… Хибари-доно это успокаивает. Чёрт! Ну почему она сказала именно это?! Вот так просто выпалить правду в лицо, словно… да чёрт его знает даже, словно что! Но Такеши-кун, кажется, опять принял её ответ за величайшее откровение. Близнецы тоже покивали, хотя они оба отлично знали о её причинах, как и о чае, сливах и онсэне. — Значит, Хибари успокаивается, когда видит твой традиционный пучок? Разговор явно свернул куда-то не туда, но Тсуна, начав разговор о Главе, внезапно обрела уверенность. — Да. Главу успокаивает всё традиционное. У нас в кабинете есть специальное татами, на котором я завариваю для него чай, и, когда он совсем не в духе, мы ездим в онсэн. Мы не пропускаем ни одного сезона цветения — ну, только сакуру — и посещаем все фестивали. Мы даже сделали бумажные стены в нашем старом кабинете, и количество парней, попадающих в больницу, стало заметно меньше. Конечно, это, в какой-то степени, было личной информацией — но, с другой стороны, все из ДК отлично знали об этом, так что, наверное, ничего такого в рассказе о привычках Хибари-доно не было. Да и не будет же Такеши-кун использовать эту информацию против Главы, верно? Не будет же? Тсуна даже подняла взгляд на младшего Ямамото и против воли отпрянула — парень почему-то оказался смущающе близко. — Так, значит, ты разбираешься во всём этом, да? С каждым вопросом было страннее и страннее, и Савада решила просто кивнуть. Всё-таки, вопросы Такеши-куна слишком сложны для её понимания — хуже только выжидающий взгляд от Хибари-доно, отключающий даже интуицию. Парень же, кажется, просто расцвёл, и, радостно воскликнув «я тоже!», начал болтать о чём-то из эпохи Сёгуна. Близнецы сразу выключились, с удовольствием подъедая злосчастные креветки, а Тсуна с удивлением обнаружила, что знает историю чуть ли не наизусть, и вполне способна азартно спорить о тех или иных решениях давно минувших дней. Час пролетел просто незаметно, и девушка неподдельно расстроилась, что пора было возвращаться. На секунду возник соблазн плюнуть на собственные планы зайти в школу перед домом, но она заранее предупредила ребят, и просто не могла их подвести. Оба Ямамото от новости дико расстроились, и Тсуеши-сан пригласил их зайти всей толпой, пообещав отличную скидку и что-то совершенно восхитительное. Всю дорогу до школы близнецы бурно обсуждали произошедшее, восхищаясь обширными знаниями Савады-сан и поражаясь успехам отстающего Такеши. Перед воротами старший из них, Рей, всегда идущий справа, нерешительно повернулся к Секретарше. — Савада-сан… Мне показалось, или он к Вам подкатывал? Тсуна замерла на несколько секунд, а потом тихо пискнула и покраснела. Что? Такеши-кун…к ней? Да быть того не может! Это с чего бы ему подкатывать к ней? То есть — серьёзно, с чего? Она точно знала, что Такеши-куну признаются каждый день, и он даже ходил на свидания пару раз, но сам гениальный бейсболист ни разу не проявлял интереса к какой-то определённой девочке. А она не красится, не делает красивых причёсок, не носит коротких юбок и всегда находится в компании из пары-тройки хулиганов. Достижений нет, особенностей нет, талантов нет… — Н-не думаю, Рей-кун. Не думаю. Близнецы переглянулись и синхронно покачали головой, но оба промолчали, явно решив оставить своё мнение при себе. Ну как при себе — при Комитете, разумеется. Вряд ли хоть один хулиган не будет в курсе этой истории к концу этого дня — хотя, возможно, сплетня обойдёт стороной Кусакабе и Хибари-доно. До самой комнаты отдыха парни больше не проронили ни слова, и Тсуна распрощалась с ними в полной уверенности, что в следующий раз Дисциплинарный Комитет будет прятаться за одним столбом уже в «Последнем драконе Императора». Кхем. Серьёзно, зачем всё так усложнять? Тем более, что она влюблена совсем не в Такеши-куна… Мнущийся у двери её кабинета учитель смыл лёгкое настроение быстрее, чем по щелчку пальцев. В нос опять ударил запах сырой земли и пламени, мир резко посерел, а всё внутри сжалось от дикого предчувствия. Она точно знала, что ей скажут. Точно знала, зачем её искали. Время вышло. Учитель радостно улыбнулся и протянул ей официальный документ. — Отличные новости, Тсу-чан! Формальности улажены, и уже завтра новые ученики придут к нам! Попроси ребят встретить их и провести экскурсию, хорошо? Сил хватило только на кивок и жалкую улыбку. Взять в руки документ не было возможности — Тсуне показалось, что, протяни она пальцы, и они встретят не бумагу, а погребальный саван. После нескольких неловких секунд учитель сказал какую-то глупость и поспешил ретироваться, похлопав девушку по плечу и, пробормотав какую-то банальность, сбежал. Ноги будто увязли в вскопанной земле. Завтра. Уже завтра. Кто? Кто же? Как? Время вышло. Вышло. Вышло! Мир вокруг постепенно сужался, дышать становилось всё тяжелее, и Тсуне казалось, что сверху на неё падают комья земли, а вокруг бьют лопаты. Тук…тук…тук…тук… — Зверёк? Никогда ещё воздух не казался ей таким восхитительным. Жуткая, разъедающая аура Хибари-доно вернула её к жизни, выдернула из этого состояния, позволила дышать, и Тсуна против воли широко улыбнулась, а потом покраснела и низко поклонилась, отводя взгляд. Глава, как и ожидалось, совершенно не ожидал ответа, и Тсуна послушно пристроилась за его спиной. Очевидно, он хотел выпить чаю и пойти домой — уже давно вечерние собрания проводила она или Кусакабе-сан, и присутствие Хибари-доно совершенно не требовалось. Глава явно был чем-то недоволен, и Тсуна думала заварить ему что-нибудь с жасмином, когда он тяжело опустился на диван и внезапно сказал: — Зверёк, завари тот, с персиком. Девушка пискнула и чуть не уронила уже выбранную банку. Хибари-доно никогда не уточнял, какой именно сорт хочет, и Тсуна выбирала с помощью интуиции и основываясь на реакции. А тут вдруг — персик. И ритмичное постукивание по столу, которое всегда появлялось, когда он хотел, чтобы она пила вместе с ним. Предательский румянец залил шею, и девушка тряхнула головой, жалея, что не оставила пару прядок свисать — так хоть немного было бы прикрыто. — Тебе ничего не снилось? Чашка подпрыгнула, и немного чая попало на её руку, неприятно обжигая кожу. Хибари-доно… разговаривает с ней? Тсуна не решилась поднимать на него взгляд и отвлекаться от своей задачи, так что она просто пробормотала что-то отрицательное себе под нос. — Уверена? Что-то вроде сна о будущем? Интуиция почему-то напомнила о том сне с кольцом-Джотто, но он снился ей очень давно, да и мало походил на будущее, так что Тсуна, после нескольких минут раздумий, отрицательно покачала головой. — Простите. Аура Хибари-доно явно стала куда гуще и хуже, и даже чай не улучшил его настроения. Тсуна слабым голосом отчитывалась о последних событиях, не решаясь притронуться к своей чашке и старательно рассматривая свои коленки. Да уж, этот день явно был наполнен какими-то странными вопросами и разговорами, непонятно к чему и о чём. Перед уходом Хибари-доно обернулся, буравя её своими стальными глазами и словно что-то выискивая. Голос его звучал настолько недовольно, насколько это вообще было возможно, и Тсуна сжалась, ожидая удара. — Ты официально утверждена на должности моего заместителя. Можешь делать что угодно, кроме заключения официальных союзов в моё отсутствие. Остальным скажешь сама. И ушёл, не дав ей ничего сказать. Впрочем, это назначение добавило ей странной уверенности, и вернувшееся присутствие смерти уже не так пугало, как прежде. Теперь, пока Хибари-доно нет, именно она отвечает за Комитет — а это значит, что она сделает всё возможное, чтобы оправдать это доверие. И, когда смерть придёт, они будут готовы. Наверное, именно поэтому первыми её словами на этом вечернем собрании было категоричное заявление: — Завтра удваиваем патрули. И постарайтесь прийти к семи утра, хорошо?