Героиня второго плана

Тсуёши-сан благосклонно отнёсся к её просьбе завернуть еду с собой, сделав приличную скидку и угостив девушку роллами с лососем. Принимать такой подарок всё ещё было неловко, но хозяин «Последнего дракона Императора» одной улыбкой отмёл все возникшие в голове возражения, и Тсуне ничего не оставалось, кроме как пробормотать благодарность и уткнуться носом в тарелку. — Так, значит, вы не успели решить задания для парней из 1-С? Близнецы перебирали переданные ей бумаги с домашними заданиями, и в их вопросе не было и капли укора — только вежливое уточнение. Парни до последнего не верили, что она будет и дальше делать их домашние задания — Савада и сама не верила. Хотя, признаться честно, выбора у неё не было — желание Хибари-доно закон, и девушка послушно начала делать невозможное. Программа старшей школы довольно сильно отличалась от привычной, появились совершенно новые предметы, которые было трудно понять без объяснений учителя, и Тсуна только за голову хваталась и ночевала за учебниками. Конечно, теперь времени на всё это уходило гораздо больше, а успеваемость парней катастрофически упала. — Не совсем. Я решила примерно половину, до остальных не добралась. Передайте им мои извинения и скажите, что в следующий раз я начну с них. Савада вытащила тетрадный лист с ровным столбиком фамилий и помахала им перед лицом близнеца, сидящего слева. В следующий раз она уделит этим ребятам куда больше внимания и постарается, чтобы их оценки были выше. Конечно, до семидесяти она не дотянет, но изо всех сил постарается на сорок или пятьдесят. Близнец, сидящий справа, осторожно утащил к себе один ролл с лососем. — Как вы там, Савада-сан? Тсуна постаралась беззаботно улыбнуться. — Лучше, чем можно было ожидать. На самом деле должность Главы, даже формальная, доставляла немало проблем. Не с парнями, совсем нет — хулиганы вели себя просто идеально, спокойно принимая её руководство и не оспаривая распоряжения. Беда пришла, откуда не ждали — от прежде покладистого учителя. По неведомой для Тсуны причине, он вдруг загорелся желанием принимать в жизни Комитета активнейшее участие, теперь девушка была вынуждена постоянно составлять сметы, выдумывать какие-то документы и постоянно фальсифицировать данные, чтобы их Комитет выглядел полностью легальным образованием. Учитель взял за правило приходить к ней в кабинет поболтать, и Тсуна выла, скрипела зубами и проникалась самой натуральной ненавистью к преподавателю. Последней каплей, смывшей хорошее отношение​ к этому человеку, стал чай — дешёвый, чёрный, в пакетиках, который сенсей с довольной улыбкой расположил рядом с дорогим листовым. «Чего тебе мучиться, Тсу-чан»! Ха! Да чайная церемония стала её последней отдушиной, способом расслабиться и прочистить мозги! В общем, единственным, кто пил еретичный заварной напиток, был сам учитель, а Тсуне было всё труднее вежливо улыбаться. Буквально на днях в его голову пришла ещё одна «гениальная» идея — сенсей решил, что в ДК не хватает людей, а сама Тсуна просто стесняется позвать правильных ребят, и сейчас у секретарши на шее висели трое ботаников-отаку, не знающих, кто такой оябун, и чьё представление о службе в Комитете сводилось к выкрику гадостей из-за угла и ябедничестве. Сделать с ними ничего было нельзя, как и выкинуть нафиг — всё как в фильмах и сериалах, когда состоявшемуся коллективу навязывают новичка, ничего не умеющего и не понимающего. Только вот там такой новичок обычно приспосабливаться, демонстрирует поразительные таланты и в конце всех спасает, а в реальности подобные люди никому не нужны. Тсуна даже была готова воевать с учителем, но трогать новичков запретил сам Хибари-доно. Логично, на самом деле — Комитету в том​ виде, к которому они привыкли, осталось максимум пять лет, считая этот. И то, это слишком радужный прогноз — среди нынешних второгодок средней Намимори не было никого, кому Савада рискнула бы доверить должность даже формального главы. Интуиция говорила — это последний год Дисциплинарного Комитета средней Намимори, и последние три года для Комитета старшей. Хибари-доно не останется в школе навечно и не потерпит никого похожего на себя, она тоже здесь не навсегда, а вырастить новое поколение хулиганов на легендах, увы, не выйдет — потому что подобная сила нуждается в стальных глазах и тяжёлых тонфа. Значит, так тому и быть — и Тсуна полностью прекратила отбор бойцов, с молчаливым смирением принимая перемены. Как будто она стоит на стыке эпох — уходит в небытие опасный, гремящий на всю префектуру Комитет, приходит не имеющая реальной власти, но имеющая связи кучка бюрократических лизоблюдов. Она даже успела пожаловаться Хибари-доно на эту проблему, в ответ на что получила прямое указание смириться и не мешать, но держать своих в ежовых рукавицах и завершить этот год с размахом и блеском. Да, она до сих пор жила с Хибари-доно. Почти сразу перетаскала все свои вещи, окончательно оккупировала диван и подружилась с консьержкой. Готовила, стирала, убиралась — и получала наличные непонятно от кого. То есть, ясно от кого — от родителей Главы, но эти люди всё ещё были ей неизвестны, и Тсуна не была уверена, что хочет о них что-либо знать. Её легализация была довольно внезапной и смущающей — просто в какой-то момент Савада, собирая чужие носки, столкнулась с домработницей. Хибари-доно дома не было, и это был второй или третий день, и Тсуна мысленно трижды умерла от ужаса — но, кажется, и коренастая женщина чуть не поседела. Они почти синхронно взвизгнули и отпрыгнули друг от друга, и через несколько секунд домработница решилась подать голос: — Девочка… ты кто? Савада почти сразу покраснела и попыталась спрятать в корзину многострадальный носок — это было её первой попыткой быть полезной, и тогда она ещё смущалась. — Савада Тсунаеши. Стираю… вот. Они обе перевели взгляд на корзину и чёртов носок, после чего старшая женщина продолжила их странный диалог. — Только стираешь? — Ещё готовить могу. И чай заваривать, вот. Меня Хибари-доно привёл. Злосчастная часть гардероба всё же упала на пол, и это будто разрушило стену между ними. Женщины поговорили, и домработница рассказала, что до этого готовила, стирала и убиралась она, и что если Тсуна и в самом деле справится, то она готова отступить и, если потребуется, помогать по мере сил. Савада чуть не умерла от ужаса повторно, но женщина успокаивающе журчала, что девочка справится, и выдала свой номер, наказав звонить в любое время. Тогда же ей показали всю бытовую химию, объяснили, что и как, и отдали несколько пакетов с продуктами. Поначалу всё было просто ужасно — у Савады было довольно мало практики в ведении домашнего хозяйства, а некоторые вещи вызывали дикое смущение, вполне нормальное для девочки, большую часть жизни делившей крышу только с мамой. Выручали только смирение, понимание, что некуда идти, и выданный номер телефона, который она набирала когда требовалось и когда не очень. Сейчас всё стало гораздо лучше, и с женщиной Тсуна виделась раз в две недели, когда бывшая домработница передавала девушке деньги. Савада не была уверена, кем её считают — объяснять всю ситуацию было слишком неловко, но, судя по многозначительным взглядам и хитрым улыбкам, родители Хибари-доно думали о ней что-то не то. Её благоговейная влюблённость в Хибари-доно прошла — исчезла с носками, трусами и чужими волосами в сливе раковины. На смену пришла любовь — тихая, открытая, принимающая все недостатки. Хибари Кёя не перестал быть её Богом — однако, у неё хватило смелости принять и Кёю-человека. Они виделись каждое утро, они завтракали вместе — они говорили «я дома» и «с возвращением», будто так и должно было быть. Тсуна обожала эти утренние полчаса — можно было обсудить новости, спросить, что приготовить завтра, просто поговорить о чём-то отвлечённом. Как будто они что-то большее, чем Глава ДК и секретарша. Впрочем, так оно и есть — она теперь не только секретарша, а ещё и домработница. Её тихий вдох был заглушён хлопнувшей дверью и радостными возгласами — в «Последнего дракона Императора» вошёл, улыбаясь, как дебил, Ямамото Такеши. Тсуна радостно поздоровалась — хоть они и были в одном классе, толком пообщаться не удавалось. Привет, пока — даже на глупое «как дела» почему-то никогда не хватало времени. — Тсу-чан, я тебя будто сто лет не видел! Савада почувствовала, что краснеет, и тихонько захихикала — в основном, потому что радостное восклицание Такеши сопровождалось недовольным хмыканьем и принятием боевых поз от близнецов. Эти двое продолжали пребывать в уверенности, что Ямамото к ней подкатывает, и с какого-то перепугу пытались её защищать — Тсуна так и не поняла, почему. То есть, ясное дело, что Такеши-кун к ней не подкатывает, и вообще в ней не заинтересован, но, даже если бы он и проявлял к ней какой-нибудь интерес — это что, настолько плохо? Или они считают, что, появись у неё парень, времени на Комитет не останется? Такеши с невообразимой скоростью занял место отца за стойкой, и к роллам с лососем присоединились бесплатные креветки — Тсуна не знала, куда глаза девать. Вообще, сидеть сейчас в ресторане было крайне неловко, будто она ворует чужие деньги — хотя и бывшая домработница, и сам Хибари-доно неоднократно называли точную сумму, выделенную специально для неё. «Зарплата», «непредвиденные расходы» и «доля Зверька» — Савада никогда ими не пользовалась, и к Тсуеши-сану пошла исключительно потому что близнецы пообещали заплатить, но осадок всё равно коптил лёгкие. Такеши, разумеется, сразу всё заметил, хотя Тсуна могла поклясться, что на её лице была разве что тень тени испытываемых эмоций. Впрочем, парень довольно быстро успокоился и начал болтать — в основном о последнем уроке истории и о выставке, посвящённой первому сёгунату и периоду Камакура. Савада не очень хорошо разбиралась в этом временном отрезке, но разговор поддержать могла, а Такеши очень интересно рассказывал. Близнецы, конечно же, были крайне раздражены и пытались лезть со своими комментариями, но в какой-то момент были очень ловко отвлечены Тсуёши-саном, и они с Такеши остались вдвоём. Савада вообще не поняла, как это произошло, а посему новый вопрос встречала полностью беззащитной: — Не хочешь сходить? Сначала она вообще не поняла, что происходит. Выпрямилась, замерла, краем глаза отмечая, что Такеши не улыбается, как дебил. Это ведь не может быть…? — Куда? Парня, кажется, совершенно не напрягла её невнимательность. — На выставку. Со мной. Погуляем, посмотрим, там ещё лекции обещали, и мечи настоящие привезут. Соглашайся, будет весело! На несколько секунд Тсуна заподозрила, что что-то явно не так, и растерянно заморгала, чувствуя странное бурление в животе. Впрочем, потом Такеши широко улыбнулся, и Савада облегчённо перевела дух — конечно же нет, это просто пагубное влияние близнецов. Очевидно, что Ямамото просто хочет пошататься по исторической выставке с кем-нибудь, кто разбирается в истории, а она единственная его знакомая, увлекающаяся традицией. Это не свидание. Нет, определённо не свидание. Да даже если и свидание — почему бы и нет, чёрт подери? — Давай. Ямамото тут же засветился чистой, немного сюрреалистичной радостью, и сообщил, что он ей сообщит, как только достанет билеты. — Только давай в обычной одежде, ладно? Я вырос из последнего приличного юката. Никакой проблемы в повседневной одежде Тсуна не видела, так что согласилась, вызвав ещё одну волну бурной радости. Примерно в этот момент из плена Ямамото-старшего вырвались близнецы, и ещё примерно полчаса они просто болтали ни о чём и обменивались новостями. Уже по дороге домой, когда близнецы решили её проводить и честно тащили сумки, один из них мрачно произнёс: — Вы ведь сообщите нам, когда пойдёте на эту выставку, правда, Савада-сан? Тсуна мысленно передёрнулась, представив себе весь Комитет, прячущийся за мусоркой или фонарным столбом. — Я подумаю. Определённо, я подумаю.